Шагнуть в небеса
Несколько мониторов в ряд, на первом хорошо виден подросток, сгорбившийся в функциональном кресле. Худой, длинный и нескладный, он скорчился над столом. Впрочем, рассмотреть в кресле особенности фигуры невозможно, но Лев знал — всё именно так и есть. Худой и нескладный.
Второй экран давал крупный план лица — напряжённого, с каплями пота на лбу и большим алым прыщом на кончике носа. Подопытный Ёрш, переданный комиссией на испытательную интенсификацию.
Лев помнил его данные наизусть. Индекс интеллекта по WISC семьдесят восемь баллов. Пограничная зона, и всего балла не хватает до плохой нормы. Физические показатели тоже не лучше. По мнению физиологов к неквалифицированному труду подросток мало пригоден. Нет, можно, конечно, заставить его толкать тачку или махать лопатой, но эффективность будет минимальной. А значит, нецелесообразно…
В общем, ничего хорошего Ерша не ждёт. Резервация, сокращение срока жизни, безвестная жестокая судьба. Если только Лев не добьётся положительного результата. И не просто положительного, а яркого и убедительного. И это значит — надо обойти конкурента с максимальным отрывом.
Подростки перешли к складыванию фигур. Закончат, и впереди останется ещё две позиции.
— Зоя, — сказал Лев в микрофон, — добавь в систему сорокапроцентной глюкозы, миллилитров шестьдесят, с расчётной дозой инсулина. И повтори полный комплекс витаминов…
— Метамфетон? — вопросительная интонация в голосе ассистентки едва угадывалась. Она сейчас там, рядом с испытуемым: регулирует подачу лекарств, следит за состоянием. Заодно подглядывает за успехами конкурента. При этом нужно умудриться быть бесшумной и незаметной, почти бесплотной, чтоб не мешать эксперту. Но Зоя это умеет.
— Нет, подождём немного. Пусть идёт пока по стандартной схеме.
Лев открыл в отдельном окне показатели функций: пульс, давление, дыхание, температура. Всё это с датчиков, закреплённых на теле, и всё в пределах допустимой нормы. Но на мониторе внешнего обзора не видна змейка капельницы, подсоединённая к сосудистому шунту испытуемого. Хитрая многоканальная канюля работает и на введение препаратов, и на забор анализов: определение выброса крови сердцем, сопротивление сосудов, содержание кислорода в крови. Много чего определяют датчики, чтоб сложить для специалиста полную и ясную картину работы организма.
Но главное, определяет мозговой кровоток и просчитывает потребление кислорода мозгом. И питательных веществ, вернее вещества, потому что кушает его величество мозг только глюкозу.
Ёрш своего крайнего предела ещё не достиг, резервы есть, и значит, будем бороться. С Рыбой — некрасивой девчонкой с плоским, как сковорода лицом и застывшими глазами без признака мысли. За эти вот глаза прозвище и приклеилось.
Лев откинулся на кресле, прикрыл и потёр веки. Устал, чертовски устал за последние дни. Прозвище-то девчонка получила, но "ай-кью" показала на восемьдесят три балла — плохая норма по Векслеру. Порезвее Ерша будет, — в интеллектуальном плане, конечно. Поэтому расслабляться рано. Но в подопечного Лев верил — можно, можно ещё доказать, что он условно полноценный член общества! Что способен приносить пользу в некоторых областях человеческой деятельности. Мелким служащим, например. С ограниченными и несложными обязанностями. И с обязательной химической подпиткой…
Он разлепил веки и потянулся к рисунку. Лев всегда так делал в минуты усталости и специально вставил каракули дочки в рамочку. Сослуживцы удивлялись: почему не фото? Сейчас модным стало ставить на рабочем столе фотографии близких людей в красивых рамочках. На западный манер. А вот Лев вставил рисунок Иришки: летит по небу белоснежный конь, и солнце запуталось в развивающейся гриве.
Зойка увидела: это что, говорит, облако такое? Дура. Хорошо хоть поняла, что на картинке небо и солнце. А коня не увидела, а он вот, только присмотрись чуть внимательнее — летит стремительным галопом, цокая копытцами о небесную твердь! Лев показал институтскому эксперту, тот лишь пожал плечами, мол, детская мазня.
Да и чёрт с ними, если не видят! Он-то точно знает — конь есть.
— Шеф! — прорезался в динамике голос ассистентки, — Рыба закончила, у неё на балл больше. Наш Ёршик отстаёт.
— Добавь кофеин и пирацетам в обычных дозах. Время ещё есть. С метамфетоном пока не торопимся, это приятный сюрприз напоследок. Как Вторая лаборатория назвала свою панацею, так и не выяснили?
— Не-а, — хохотнула Зойка. Лев представил — ведь наверняка тряхнула сейчас гривой рыжих волос. — Ребята пробовали, даже их лаборантку в кафе водили. Говорят, без усилия поглотила три коктейля, но молчала как партизан на допросе. Ругаются — зря только деньги потратили.
Да, узнать хотя бы название главного аргумента соперников было бы полезно. В нём, в названии сплошь и рядом отсвечивает химическая природа препарата. Намёк, туманная ссылочка, а то и прямое указание. Да чего далеко ходить, они вон своё детище назвали "метамфетоном", без изысков. Молекулярное ядро-то от старого, хорошо известного метамфетамина. Но вот цепочки от ядра отходят очень интересные. Совершенно новые, и дело всё как раз в этих цепочках…
Сколько лет длиться соревнование между лабораториями Института мозга, никто, наверное, уже и не помнит. Во всяком случае, когда Лев пришёл в Первую лабораторию, со Второй уже давно были на контрах. Боролись за первенство в разработках: нейростимуляторы, ноотропы, методики интенсификации — фон, воздействие, мониторинг результатов.
Он привычно пробежался пальцами по клавиатуре. На дисплеях прошла череда графиков, таблиц, диаграмм. Расцвела диковинным цветком компьютерная реконструкция кровотока головного мозга. Доставка кислорода и субстратов превышает потребность на тридцать процентов — это хорошо, есть запас прочности. Метаболизм клеток увеличен только на пятнадцать процентов — и это неплохо. Есть ещё, что взнуздать. И сделать это, судя по всему, придётся…
Не тянет сам Ёршик, ох не тянет. Испытуемые уже вовсю занимались "шифровкой". При подготовке парень показывал приличные результаты, но только после введения метамфетона. Обычные методы стимуляции ощутимого результата не давали. Предварительное заключение комиссии Департамента общественной занятости — мало полезный член общества. Со всеми вытекающими. И последний шанс для Ерша — их лаборатория. Победа в соревновании, положительное заключение, возможность избежать резервации.
И для него, Льва, тоже, скорее всего это последняя возможность.
Телефон внутренней связи не звонил, а только мигал зелёным глазком. Он сам так сделал когда-то, думал, будет меньше отвлекать. Но получилось только хуже — приходилось постоянно поглядывать на аппарат, чтоб не пропускать звонки начальства. А включить звонок почему-то рука не поднималась. Казалось, включишь, и отречёшься от принятого решения, отступишься…
Огонёк требовательно пульсировал, понуждал снять трубку.
— Алло, Лёва, — загудел в динамике голос начальника лаборатории Атлантова, — ну что там у тебя, рыцарь пробирки?! Знаю, Ершов отстаёт от Полозовой…
Лев не сразу понял, что речь идёт о Ерше и Рыбе. В лабораториях подопытным давали клички, стараясь именами не пользоваться. Так было безличнее, и потому проще.
— Всё под контролем, патрон. Мы их заманиваем. — Он усмехнулся, но тут же перешёл на более серьёзный тон: — Поверьте, есть ещё у нас порох в пороховницах. Поднажмём, и обгоним Вторую.
Лев намеренно не использовал фамилию девочки, а обозначил конкурентов. Начальнику не чуждо понятие корпоративной гордости. Победы в негласных соревнованиях со Второй лабораторией приносили ему искреннюю радость. Именно Атлантов, применив собственные связи и влияние, выбил для победителя денежную премию. И очень даже существенную.
— Ну да, ну да… — согласился начлаб. — Этот твой метамфетон сильная штука. Я смотрел результаты контрольных тестов — таким мёртвого из могилы поднять можно! — Атлантов всегда тяготел к своеобразному юмору. Если не чёрному, то темноватому. — И вообще, я тобой доволен. В отчёте за последнее полугодие ты выглядишь в очень выгодном свете. Стимулятор нового поколения — твоя заслуга, дополнения к методикам — тоже.
Похоже, сегодня начальник не нуждался в дополнительной мотивации, воодушевление и здоровый патриотизм и так хлестали через край.
— Я в тебя верю, — продолжал между тем начлаб. — Скажу по секрету, результатами испытаний интересуется одна очень важная персона. И выгодно ей, персоне этой, чтобы победил именно Ершов. Твой чудо-препарат, он как — не подкачает?
— Вы же сами видели контрольные тесты — результаты впечатляющие. Есть там, правда, один подводный камешек. Четвёртый пункт помните? Там всё подробно изложено…
— Лёва, — чуть укоризненно прогудел начальник, — разве ж я могу держать в голове все ваши разработки? У меня семь направлений, и везде дай результат! С меня ведь тоже спрашивают, как ты думал?! Что там, в этом пункте?..
— После превышения расчетной дозы метамфетона у части животных начинались необратимые изменения в коре головного мозга. Вначале всплеск активности, максимальная мобилизация, а потом резкий спад, судороги, полная потеря ориентации. Все эти животные погибли…
— Но может до этого и не дойдёт? Я имею в виду, до предельных доз. Работай по методике, в безопасном для испытуемого диапазоне…
— Так и собираюсь, патрон. Знать бы ещё, что там придумали "вторые"? Вы, случаем, не в курсе?
— Не в курсе, — в голосе начлаба послышалось лёгкое сожаление. — Сам понимаешь — тайна за семью печатями. Только помни, результат нужно дать. Очень нужно! Буду с тобой откровенен, Лёва. Нас интересует даже не сам Ершов, а проигрыш Полозовой. Парень никому не интересен, спишем его в утиль, а вот девчонке уготовано кое-какое будущее. Вдаваться в подробности не буду, только ты сам знаешь, с комиссией сильно не поспоришь. Но опираться они будут на наше заключение. А тебе премия будет, это как положено! И все останутся довольны…
Вот оно как! — подумал Лев. Слышал он и раньше, что порой подростков, не прошедших испытания, забирают на попечение. Если нет другого выхода. Но это случается крайне редко: во-первых, требуется выплатить значительный денежный взнос, а во-вторых, социальный рейтинг ходатайствующего должен быть очень высок. Как видно, и деньгами, и рейтингом таинственная персона обладает.
— Я постараюсь, патрон, — бодро откликнулся он. — Сделаю всё возможное!
— Старайся, Лёва, старайся, — прогудел Атлантов. — Сам понимаешь, порой нужно сделать то, что от тебя ждут. Ну, и натянуть нос Второй лаборатории — тоже не грех! Я тебе двойную премию выпишу. Ну, полуторную — уж точно!..
Перед глазами облачный конь торил свой путь по небосклону. Шаг за шагом.
Через неделю у Иришки, любимой дочурки день рождения. Тринадцать лет — это дата! Но потом, совсем скоро — только отпразднуют радостные родители праздник — придёт повестка на комиссию. Всем детям в этом возрасте проводят тестирование и определяют их будущую принадлежность: умный, сильный, или никуда не годный.
Конечно, Лев готовился. И в первую очередь, накануне отвёл дочь в солидную коммерческую клинику, к платному психологу. То протестировал по шкале WISC, насчитал сто десять баллов и заверил, что волноваться не о чем. Действительно, зона хорошей нормы благосклонно рассматривается в Департаменте занятости, перспективы у ребёнка будут. Если бы не одно "но".
Комиссия Департамента пользуется модифицированными методиками. Требования там выше, отбор строже, а эксперты не так благодушны. Опыт показывал, что от результатов платных специалистов, — а тем более, если ты решился пройти тесты самостоятельно, — можно смело отнимать десятку. Это будет примерно соответствовать тому, что ты увидишь в заключении. А иногда разница составляла и все двадцать баллов, а это уже совсем плохо — почти граница плохой нормы. И тогда Иришка может оказаться в компании Рыбы, попасть на испытательной стенд, и по неписанным законам Института — только во Вторую лабораторию.
Потому что родителям запрещено принимать участие в интенсификации мозга собственных детей.
Всё это висело надо Львом дамокловым мечом. И любящий отец просчитывал варианты: во-первых, нужны деньги. При неутешительном результате тестирования можно заказать повторный, платный экзамен. Стоит он дорого, но количество баллов в итоге частенько прибавляется. Чёрт знает почему, но это все знают. Во-вторых, заручиться поддержкой людей, имеющих определённые возможности — начальника лаборатории, например. А ещё лучше, того влиятельного лица, которое стоит за сегодняшними испытаниями. И то, и другое чудесно совпадало сейчас с решением основой задачи — вывести Ерша вперёд и победить Рыбу! Вот почему сегодняшнее испытание Лев считал возможностью — ничего лучшего не предвиделось…
— Они покончили с одиннадцатым субтестом, шеф, — раздался из динамика голос ассистентки Зои. — Отставание Ерша в один балл сохраняется. Всё решат "лабиринты"…
— Добавь два миллиграмма метамфетона. И четверть дозы пирогенала, повысим и общий обмен тоже. И ещё витаминов…
— Слушаюсь, шеф! — мяукнула Зойка, и наверняка отдала честь, чертовка.
Лев внимательно смотрел на экраны. Температура тела подскочила на два градуса ¬— хорошо. Пульс ускорился, давление повысилось, дыхание учащено — всё нормально, вполне допустимые значения. Потребление кислорода — превышение физиологической нормы на пятьдесят процентов, но и транспорт перекрывает потребности в два раза. Расширенные сосуды гнали сейчас кровь, насыщенную глюкозой с удвоенной скоростью, и на время этот нежный орган — головной мозг — буквально превратился в фабрику по изготовлению АТФ. Но лишь образовавшись, это химическое вместилище энергии тут же распадалось, сгорало в котле обменных процессов, что бурлили сейчас в нейронах. А к тканям всё притекали и притекали новые потоки сладкой подкормки.
Задание "С" соперники прошли вровень. Приступили к первой задаче — двое подростков сосредоточенно водили карандашами по нарисованным лабиринтам в поисках выхода. Для одного это станет действительно выходом, шансом, шагом в небо. Для другого — полным тупиком, обрушением, шагом в пропасть.
Капля пота собиралась на носу Ерша, как раз под наливным прыщом. Она увеличивалась, набухала, принимала шарообразную форму, и, наконец, покачнулась и оторвалась — ушла в полёт — шлёпнулась на лист с заданием. Ёрш этого не заметил…
Рыба упрямо сжала тонкие губы.
Скользили карандаши по бумаге. И нельзя оторвать грифель, нельзя пересечь типографскую линию. И нужно уложиться в лимит времени. Скользили карандаши — уже по дорожкам второго лабиринта.
— У неё одна ошибка во втором задании! — нервно крикнул голос Зойки в динамике. — А Ёршик прошёл правильно — равный счёт! Шеф, прикажете ещё подстегнуть?!
— Да, — отрывисто бросил Лев. — Ещё один миллиграмм!
Умная система впрыснула миллиграмм метамфетона в вену Ёршика. По сосудам помчал галопом сказочный всадник, подстёгивая хлыстом мыслительные процессы: улучшая внимание и концентрацию, обостряя восприятие, и, в итоге, облегчая этот нелёгкий труд — сообразить и двинуть грифель в нужную сторону…
Третье задание.
— У Ерша отрыв карандаша, ошибка, — комментировала Зоя. У её губ находился крошечный, с горошинку микрофон, и она сейчас наверняка шептала в него едва слышно, но голос, усиленный динамиком, трубно гремел в кабинете Льва, заряжал напряжением пространство.
— Запусти строфантин, Зоя! — крикнул Лев. — Пусть сердечко тоже примет участие…
Участие в этой гонке, добавил он про себя. И вдруг вспомнилось совершенно некстати: читал он как-то в одной умной книжке, что у китайцев сердце и мозг обозначается одним иероглифом. Вот так: верхняя часть — сердце, нижняя — мозг. А всё вместе единый знак. И вкладывался в это особый смысл: мол, решения головы должны всегда пропускаться через сердце. Получать его одобрение. Иначе своевольный разум натворит такого, что век не разгребёшь!..
А я чем думаю? — невольно поразился Лев, — умом или сердцем? Но тут же отбросил ненужные, лишние сейчас мысли.
— И ещё два миллиграмма метамфетона! — крикнул азартно и хватил кулаком по столу.
Жалобно задребезжал стакан.
Чуть сдвинулся рисунок в рамке, и от этого показалось, что облачный конь приготовился к прыжку.
— Есть! — азарт передался ассистентке. — Пошёл, родимый!..
Итак, пять миллиграмм. Это и есть допустимая расчётная доза для Ершова. Метод так и предполагает — дробное введение стимулятора небольшими дозами. Но за ними — там, дальше — зона повышенной опасности. Да что там — смертельного риска. Ну, Ёрш, не подведи!
— Рыба тоже сбилась. Они закончили четвёртый лабиринт — ровно! — комментировала Зоя. — Если Ёршик пройдёт пятый достойно…
Динамик замолчал, а внутри Льва всё закричало — давай, давай Ершов! Давай парень, — эх! — подсадить бы тебя на ту лошадку, что скачет отчаянным галопом прямо в небеса! Это ж не только для тебя взлёт, это гарантия для Иришки!.. Любимой, ненаглядной дочурки…
— Рыба ускорилась, шеф! Продвигается без ошибок… А Ёршик сбился! — в голосе Зойки явственно прозвучала тревога. — Отрыв карандаша, а теперь ещё и пересёк линию!..
Вот она, новинка конкурентов — понял Лев. Разработка Второй лаборатории. И ведь наверняка что-то схожее с его препаратом, ничего принципиально нового здесь пока не придумано. Но где-то чуть-чуть мощнее, или применено более равномерно… А может наоборот, однократным взрывным введением. Да какая теперь разница…
— Ёрш отстаёт, шеф! — тревога в голосе Зои перерастала в панику. — Рыба прёт как танк! Может, добавить нашему ещё пару миллиграмм?
Два миллиграмма! А как судорожно выгибаются лабораторные мышки в клетке, ты видела? Как тыкаются они острыми мордочками в прутья, как грызут их, забыв, где кормушка, а где поилка? Да что там — забыв себя.
Смертельные исходы случались на стендах и раньше. Никого за это не наказывали, дел не возбуждали, премии не лишали. Контингент в Институт поступал особый ¬— забракованный комиссией, с последним шансом не попасть в резервации. Расходный материал. "Парня спишем в утиль…" — так сказал начлаб.
Но никогда ещё такого не случалось с подопечными Льва. Вдруг отчётливо вспомнилась цыплячья шея Ершова и алый прыщ на носу.
— Шеф! — уже в полный голос кричала Зойка. — Они вот-вот закончат! Что делать?!
А если на стенд попадёт Иришка? И кто-то другой вот так же станет решать — делать из твоей девочки полноценную дебилку, или нет? Жить ей или умереть?! Быть или не быть?..
— Шеф! — взвизгнула ассистентка, — вводить?!
— Вводи… — прохрипел Лев. — Глюкозу… Миллилитров сорок, с витаминами…
— Глюкозу? — упавшим голосом переспросила Зойка, и после мимолётной паузы поинтересовалась бесцветно: — А надо?..
— Надо девочка, надо. Может, сохраним ему несколько тысяч клеток коры…
Он устало откинулся на стул. В кабинете повисла тишина.
— Всё. Рыба закончила первой, — пустым голосом доложила помощница и отключилась.
Будет теперь высокопоставленная персона сама решать свои проблемы.
Будет взбучка от Атлантова, и неслабая.
И совсем не будет премии. Ни двойной, ни полуторной. Никакой.
А по Ершову он накропает отчёт: мол, ограниченно пригоден… можно-де, использовать там-то сям-то… с соблюдением того-то сего-то… Что-нибудь обтекаемое — может, приставят где-нибудь к конвейеру?..
Но вот покровительства теперь точно не будет — конь на Иришкиной картинке так и не прыгнул.
Телефон замурлыкал в голос. Не тот, что мигал зелёным хитрым глазом, и приносил, как правило, одни неприятности, а свой, мобильный, в кармане пиджака.
Разговаривать ни с кем не хотелось, но, судя по мелодии, звонила жена. А жену Лев любил. Как и дочь.
— Слушаю, дорогая, — пробормотал он.
— Лёва! Как ты там? Как твои испытания, закончились? — затрепетал её голос в аппарате.
Он хотел, было, соврать что-нибудь бодрое и оптимистичное, но не успел.
— У меня такие новости, — чуть не кричала жена, не дожидаясь ответа, — ты только не падай!
— Я сижу на стуле… — попытался вставить Лев, но она не слушала.
— Представляешь, я показала рисунки нашей девочки профессору Одинцовой! Ну, появилась такая возможность, грех было не воспользоваться… Не знаешь Одинцову? Ведущий эксперт Департамента креативного развития! Эта женщина решает человеческие судьбы одним росчерком пера. Так вот, она заявила, что заберёт Иришку по своему ведомству. Даже комиссию Департамента занятости проходить не нужно, креативщики могут отбирать кандидатов по своим критериям! Ну, а уж какое будущее тогда светит нашей Ирочке!.. Лев? Ты что молчишь? Что-то случилось?! Я не слышу тебя, Лев!..
А он молча подмигнул облачному коню — что, брат, всё-таки выручил?
________________________________
В тексте использованы названия общеизвестных средств для улучшения работы мозга и сердца, стимуляции обмена веществ. Кроме фантастического препарата "метамфетон".