Опиум для народа

 

1

 

Судьба — штука изменчивая. Сулит золотые горы — только руку протяни, вот-вот, достанешь до небес. Делаешь шаг, проверяешь почву под ногами. Надёжная, можно ступать. Только распробуешь вкус жизни. И вдруг всё ру-шит-ся.

Раздаётся звонок. Пусть звонит, ты ещё спишь, тебя ещё нет для этого безумного мира. Но проклятый трезвон не прекращается. Взять бы — и разбить трубку о стену, а ещё лучше — и голову недоумка, который достаёт тебя с утра пораньше. И тут видишь, что этот недоумок никто иной, как твой наставник Виктор Строган. А этот по пустякам звонить не будет. Хотя, кто без греха...

— И чё? — первое что мямлит язык.

— ДА НИ ЧЁ! СОВСЕМ НИЧЁ! — орёт Строган в ухо, как ошпаренный.

— Оно и видно... в смысле слышно, — зашкала юмора не ожидалось. Шут с ними, с шутками — побыстрее бы отделаться. — В чём дело, шеф?

— В ЧЁМ ДЕЛО? ТЫ МЕНЯ СПРАШИВАЕШЬ? — Строган замолк, собираясь с мыслями. Получив тишину в ответ, Строган громко выдохнул — прямо в трубку, отчего в ухе больно стрельнуло, по спине побежали мурашки и стало щекотно. — Так, мирно дремлем, сладко спим?

— Так точно, — я недовольно крякнул и упал обратно на подушку. — Это преступление? — Свободный человек, могу делать что...

— Нет, ты ИЗДЕВАЕШЬСЯ? — Строган взревел как привязанный к дереву медведь во время брачного периода, перед которым стали танцевать в мохнатой шубе.

Это уже не смешно...

— Не смешно? Тебе не смешно? — снова проревел Строган, на этот раз тоном медведя, который-таки порвал верёвку и наказал обидчика. — Вруби зомбоящик, может вместе посмеёмся. Канал? Любой, а жми на удачу. Только удача тебе и поможет.

Нашарил пульт, щёлкнул кнопку. Чего нужно Строгану? И тут видишь: твоя физия на весь экран, и негодующий комментарий журналюги в качестве саундтрека. Переключаешь — снова то же самое, только голос женский, и в углу значок другого канала. Снова — то же самое. Снова... Эм-ти-ви обманчиво улыбалось лицом привлекательной девушки... камера сползла вниз...всё ниже...

— Ну это же полная задница! — заорал я, переключая обратно на федеральный канал.

— Да что ты говоришь, — звучит эхом Строган. — А кто виноват?

— Ещё скажи "что делать"? — огрызаюсь, а мысли мельтешат в голове от одного вопроса "за что" до вопросов "кому это нужно" и "кому заплатить".

— Конечно, нашкодили, не думая о последствиях — детский сад какой-то, — пробурчал Строган. — А отвечать мы не хотим. Только и слышишь — Строган, что делать? Строган, помоги! Строган, я больше так не буду!

— Строган, ближе к делу или заткнись. Ты считаешь, что я как-то замешан в этой лаже? — молчит, значит уверен. Хуже, если уже сдал тебя с потрохами и теперь лишь тянет время. — — Не говори ничего, знаю сам. Но ты же знаешь, что я не мог...

— Шальные деньги ты любишь — вот что я знаю.

— Как мы запели, — ярость брала верх. — Шальные деньги — удел воров. Я свои зарабатывал честным трудом.

Строган хмыкнул и тут же подавился воздухом. Стало действительно страшно.

— Говорю — честным трудом. Строган, ты мне чего-то не говорил? Строган, алё! — я снова уткнулся в экран, там белела строчка автотекста: "Шпион, укравший секретные сведения...".

— Ладно, парень, — устало. — Мой тебе совет. Вали. И забудь всё как страшный сон.

— Вали на Бали, — кинул я и услышал мерзкие гудки. Спрашивать совета у Строгана смысла не было. Умыл руки — и свободен, а мне выяснять в чём дело. Если на это останется время. Одно ясно — Строган темнит, мягко говоря, а если называть вещи своими именами...

— На-бали, — выдохнул я, врубая звук погромче.

Записанный сюжет начинался со слов о том, что я, Григорий Непомнящий, могу иметь отношение к некой шпионской группировке. Далее сообщалось, что я, якобы, получил доступ к секретным сведениям, завладел государственной тайной и теперь... теперь меня разыскивали все полицейские расчёты.

Я вырубил ящик. Да что за... а действительно, что за? Или за что? Хм, если они знают моё имя, то уже поздно рыпаться и бежать куда-то. Вот только непонятно — зачем говорить о розыске, если и так понятно, кто я и где я?

Для накала атмосферы. Понятно, мы долго-долго его искали, но нашли, поймали и наказали. Понятно, нашли козла отпущения, создали видимость деятельности. Но кто выбрал меня? Неужели Строган лгал — и работа, которую он подкидывал, была связана с подпольем? А теперь он решил скинуть балласт и забраться повыше к Солнцу? Смотри, не опали крылышки, Икар.

Мигом вскочил с кровати, нацепил брюки, футболку. Посмотрел в окно, сердце замерло — всё чисто. В подъезд зашла незнакомая девушка. Больше никого.

Включить ноут... пока загружается, выпить водки — нет лучше кофе — нужно сохранять ощущение реальности. Смешно? Не смешно. Реальность давно встала с ног на голову. Не потакать ей, собраться с мыслями. Загрузившийся ноут глючит. Само собой открывается окно программы — и понимаешь, ОНИ уже здесь, в твоём ноуте.

— Ближе, чем ты думаешь, — появляется сообщение, и включается вебкамера.

Пялишься, пялишься на своё лицо — бледное, с ошалевшими глазами — а оно пялится на тебя. И вдруг, будто помимо твоей воли, губы складываются в усмешку, а глаз подмигивает...

Руки тут же метнулись к лицу, трогая губы и веки. Нет, я не улыбался, не моргал. Но как это возможно?

— Не желаешь свалить пока не поздно? — зачем спрашивать, если и так знаешь мои мысли.

— Да куда тут свалишь? И почему я должен валить? Я не виновен!

— Ты в этом уверен? — и в конце сообщения ухмыляющийся смайлик.

— Да...

— Оно и видно... в смысле слышно.

— Слышно? — это уже в голос, руки отдёрнулись от клавиатуры.

— А ты разве не слышишь? — голос прозвучал так близко, что я вздрогнул и обернулся. Никого. По спине побежали мурашки, что за чертовщина. — Да ты не молчи, говори...

— Заткнись, кто-то идёт, — я прислушался к звукам, доносившимся из подъезда. Лифт трещал и эхо становилось всё громче.

— За тобой, вестимо, — ухмыляется. — Но ещё есть время.

— Снайпером через окошко? — юмор давно сказал "пока".

— Зачем так радикально? Давай, махнём на Бали?

— Придурок.

— Сам такой. Решайся быстрее. Бали или... ну как есть, придурок, не Бали, а БАЛИ, — последнее предложение напечатал сообщением. — Безлимитный Аккаунт Личностной Изоляции.

— БАЛИ? — глаза расширились от ужаса. — И ты предлагаешь мне это?

— Нет человека — нет проблем.

— Я жить хочу.

— Хотеть не вредно, а жить опасно. Умереть можно. Решайся, я проведу тебя до убежища.

Лифт остановился. Шаги. К моей квартире.

— Но как?

— В левом кармане, — поспешно ответил голос, и я нашарил в брюках флэшку.

— Откуда?

— От верблюда. Загружай.

— С чего мне тебе верить, может это вирус? Или те самые сведения, в краже которых меня обвиняют? Скопируются в мозг — и тут уж доказывай, что не верблюд.

— Резонно, — согласился голос. — Лучше спроси себя — откуда взялась эта флэшка и откуда взялся я.

— Откуда ты взялся?

— Хороший вопрос, но отвечать некогда. Скажу так — если не поторопишься, этот вопрос останется без ответа. Ну же.

Пальцы сжали холодный пластик. Поднёс флэшку к слоту на запястье. Задержал дыхание. Дверной звонок трещит как сумасшедший.

Чёрт с вами, я тут ни причём, сваливаю. Звонок стих. Сваливаю. Решено. Рука дёрнулась сама собой, и накопитель подсоединился к слоту. Загорелся огонёк флэшки, а глаза затянула темнота.

Раздаётся звонок, но тебя уже нет для этого безумного мира. И тишина.

 

2

 

На звонок никто не ответил. Нина огляделась — её лицо свела судорога, и оно стало похожим на страшную маску. Остекленевшие глаза окинули взглядом коридор. Раз: никто не должен услышать... два: никто не услышит... три: и не увидит — эта мысль пронеслась в голове Нины в тот момент, когда её взгляд зацепил очередную камеру наблюдения. Четыре: красный огонёк мигнул и камера ослепла и потеряла память. Бедняжка, но это не надолго.

Нина скривила губы, и через боль процедила:

— Пять, — и, словно по написанному, приблизилась к коврику соседней квартиры и нашла под ним ключ. Этим ключом Нина открыла квартиру Непомнящего. Всё просто — парень оставил ключ соседке, как всегда — в случае внезапного отъезда. Внезапного отъезда нам ещё не хватало. — Выхожу тебя искать.

Дверь распахнулась, и коридор увидел тонкую фигуру в маленьком чёрном платье, русые волосы, собранные в гладкий пучок, тонкие ладони в кожаных перчатках — всё в миниатюрной девушке было привлекательным — даже огромный пистолет, зажатый в правой руке, завораживал взгляд. Вот только некому было оценить старания Нины. Она сделала осторожный шаг внутрь и поспешила на звук. Щёлкало, как при коротком замыкании.

— Ах ты, чёрт, — выругалась, и спина скривилась, будто внутри лопнула струна. Но палец с курка не убрала. — Свалил.

Приблизилась к телу. Пульс еле прощупывается. Флэшка погасла... ясное дело — прога стёрлась, и теперь фиг узнаешь, что он закачал... или отправил. Куда? Кому? От кого?

Нина беззвучно выругалась и пнула Непомнящего. Козёл, как усложнил задачу. А ей столько усилий понадобилось, чтобы сдержать проклятых ищеек. Мало того, что прокололся, засветился на экране, так ещё как последний трус свалил, не доведя дело до конца. Надо было слушать Варю — у Строгана материал, хоть и дорогой, да не обработанный.

Подняла ноут, нажала ввод, и погасший экран загорелся диалоговым окном.

— БАЛИ, — прошептала Нина. — Блин, блин, блин!

Успокоилась. БАЛИ не так плохо, как полное форматирование мозга — надежда достать сведения была жива. Оставалось замести следы.

Вытащила флэшку — пригодится. А вот тело Непомнящего... Нина закусила губу. Придётся рискнуть. Жаль красавчика. Сам виноват. Спрятала ноут в переносную сумку, предварительно прикрепив к нему анти-маячок — кто знает, может под корпусом установлен следопыт.

Сбегала на кухню, притормозила у подставки с ножами. Выбрала тот, которым режут сыр — острый, с дырочками на лезвии. Вернулась в комнату, глаза уже не блестели. Хочешь-не хочешь, а надо... взяла нож в левую руку, приподняла Непомнящего и села за его спину, продев руки под его подмышками.

Телесный контакт опасен — твердила Нина себе, пока дрожащей рукой выковыривала слот из его запястья. Телесный контакт может отвлечь мысли от обороны... вытащила, есть! обернула платком. Кровь хлынула из отверстия. Нина не позволила себе зажмуриться. Телесный контакт... будет тебе телесный контакт со всем омоном, если не соберёшься с мыслями. Так, думать о том, что в этом доме нет никакого Григория Непомнящего. Здесь живёт старая дева с кошками. С сотней кошек. Старуха свихнулась, порезала запястье (в этот миг Нина сделала над собой усилие и провела ножом вдоль по руке Непомнящего), и кошки сожрали труп... после этой мысли Нина не сдержала всхлип, и только резкая боль в голове вернула её концентрацию. Дура, не хнычь, почувствуют слабость и прибьют как кутёнка.

Оставалось вложить нож в левую руку Непомнящего. Сделано. Ну и всё, вот что ты сидишь, баюкаешь его? Всё кончено.

Разжала объятья, и сразу почувствовала себя одинокой. Опять одна... гад, козёл, засранец. Как ты мог свалить?

В невероятной спешке выбежала в коридор. Она знала наверняка, что все данные, какие могли привести след к Гнезду, были в голове Непомнящего. Но на то он и непомнящий, что следы эти были запутаны.

Вышла за дверь, закрыла на замок, положила ключ обратно и выбежала на улицу. Пробежав два квартала, она села в ждущее её такси.

— Не долго меня ждали? — первые услышанные слова заставили Нину вздрогнуть. Лицо таксиста мелькнуло в зеркале.

— Нет, что вы, вовсе нет, — улыбнулась Нина, сжимая сумку с ноутом.

— Вы на бал?

— Простите что? — сложно было улавливать суть разговора — ведь ещё не время было снимать оборону.

— На бал, грю, платье у вас красивое, — мигнул таксист. — Как у принцессы, юбка такая пышная. Розовое вам идёт.

— А, спасибо, — кивнула Нина и расслабилась. Маскировка. Она чуть не забыла о ней.

— Остановите здесь, — приказала Нина через пару минут.

Таксист с удивлением вперился в окно. Унылый пейзаж показался ему весьма интересным.

— Эк, не помню этого замка, — промямлил он.

— И больше не вспомнишь, — сощурилась Нина и покинула такси. Машина исчезла за поворотом, и девушка потёрла виски. — Григорий Непомнящий, Сонный переулок, дом три, квартира сто тридцать.

 

3

 

— Кто вызвал скорую? — рявкнул Перцов. Дрожащая женщина подняла руку, с таким видом, будто признаёт себя виновной. Перцов закрыл глаза и кинул. — Благодаря вам, он выживет.

— Бедный мальчик... с чего бы это? — заверещала, пряча нос в платке.

После сморкающегося звука, Перцов отвернулся — больше всего он ненавидел женскую истерику — слишком многое ему довелось пережить, и никогда он не позволял страху брать верх над собой. Никогда не сдавайся, не поддавайся унынию и печали. Женщины, слабый пол, что сказать. Курицы-несушки. Соседка Непомнящего продолжала кудахтать.

— И некому-то за ним присмотреть. Оставлял ключ мне, чтобы я цветочки поливала... смотрю — ключ под ковриком, значит Гриша уехал. Думаю, дай-ка пролью фикус... жара, земля небось высохла. Видели бы вы фикус зимой — голенький ствол, листочки по полу жёлтые — как только начинают топить, так воздух сразу сушит... и мне дышать нечем, всегда ставлю на подоконник тазик с водой... и Грише всегда ставила. У него была такая нежная кожа — чуть что, сразу сохнет... — и снова заревела. — Ой, выыысох, до дна себя выыыпил. Дитёёё неразууумное.

— Дитё неразумное, — шепнул Перцов. — Доигрался, дитё.

Помолчал, всмариваясь в спины врачей, колдующих над телом.

— Говорите, он хотел уехать?

— Никому не рассказывал, — женщина ойкнула и распахнула свои покрасневшие глаза. — Значит хотел, да вот...

— Да вот прокололся, — кивнул Перцов и уже самому себе тихо так. — Что-то не сходится. Если хотел свалить, почему тогда оставил ключ, а сам лёг дрыхнуть. Не сходится.

За своими размышлениями Перцов не заметил, как к нему приблизился Крытов — обогнул массивную фигуру полковника, словно змей, овивающийся вокруг могучего дуба.

Почувствовав на себе взгляд водянистых глаз, Перцов невольно нахмурился — снова следователь Крытов застал его врасплох. Никому такого не удавалось, даже лазутчикам из оппозиции, во время ночного затишья в горах... да что там, то давнее.

Неужели ты, волк, постарел? Или дело в Крытове, в том, что тайна отдела Ментальных Расследований неподвластна Перцову? Как говаривал прапорщик: "Мысль — дело тонкое, мыслить — творить, не то, что мускулами мериться". На что Перцов язвил: "Мускулом тоже можно сотворить!", и прапорщик в долгу не оставался: "Сотворить и нести ответственность за сотворённых все восемнадцать лет. Хотя это лучше уголовной ответственности — тоже ведь можно сотворить по глупости, так что, лучше тренируй мозги, салага". Судя по ехидному выражению лица Крытова, он был солидарен с этой мыслью.

— Вскрылся, голубчик, — почти с нежностью протянул Крытов. Закрыл глаза, а потом благостное выражение лица треснуло, и следователь грубо продолжил. — Потерял много крови, но это не смертельно.

Крытов и Перцов проводили взглядом санитаров, выносящих носилки с Непомнящим. Перцов кивнул двоим бойцам, которые всё ещё оставались в квартире — на случай неожиданностей.Те быстро смекнули и последовали за носилками.

— Здесь всё закончено, — подытожил Крытов.

— Что значит закончено? — рявкнул Перцов и взглянул на соседку Непомнящего — та только поднялась и теперь от испуга плюхнулась обратно в кресло.

— Вы можете идти, — кивнул ей Крытов. Из-за кресла показалось движение, и к женщине присоединилась её дочь, всё это время прятавшаяся в тени. — Понятые больше не нужны.

— Что значит не нужны? Но вы же не собрали улики! — Перцов, конечно, не имел никакого отношения к расследованию но...

— Это не ваше дело, — пренебрежительный кивок. — Вас просили для возможного предотвращения террористической атаки. Как видите, обошлось без жертв.

— Но улики... если этот парень, тот, о ком говорили в сводках, то...

— Что значит "если"? — Крытов насмешливо поднял бровь. — Он и есть.

— Так вот где... как, — женщина замерла в дверном проёме, будто только сейчас осознала, почему после того, как она зашла в квартиру соседа, начались маски-шоу, после которых сердце никак не могло успокоиться. Ещё бы, десяток бугаёв с автоматами в руках и все целятся в тебя — стоять, не двигаться, террористы... — Да какие террористы?

— Вы? Никакие, — согласился Крытов. Дочь взяла мать под руку и обе скрылись за дверью своей квартиры. Крытов кивнул и опередил вопросы Перцова. — Полковник, я обладаю средствами, которым можно доверять. Средства, которым доверяет Менталитет и Солнце. Неужели вы не доверяете признанным авторитетам?

Перцов проглотил обвинение. Его лицо дрогнуло — и Крытов довольно ухмыльнулся. Предчувствие волка — то, которое вело по эфемерной тропке жизни на минном поле — предчувствие говорило о том, что грань доверия тонка. Один неверный шаг — и ты никто. Но ведь ты столько прошёл, столько лет был на лучшем счету... так почему тебя это так волнует? Почему выражение лица менталиста становилось всё более сытым с каждой новой твоей мыслью? Или только с мыслями, которые рождали бунт против действий следователя?

— Больше не смею вас задерживать, — сухо проговорил Перцов, чувствуя себя как нашкодивший новобранец.

— Не волнуйтесь, мы теперь на шаг ближе к подполью, — Крытов запахнул плащ, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. — Мы не позволим им добраться до Солнца.

Перцов кивнул. Всё, что он делал, служило одной цели — безопасности и процветанию. И поскольку, оба эти понятия были связаны с Солнцем, он сделает всё, что в его силах, чтобы защитить...

— Так ли всё? — прошептал Крытов, но Перцов не разобрал. Мотнул головой, но Крытов лишь улыбнулся и протянул пачку сигарет. — Угощайтесь, полковник.

Взгляд скользнул по жилистой руке следователя. Пачка "Беломора" — и где только откопал эту дрянь... внимание привлекло запястье следователя — оно было изуродовано жутким шрамом.

— Ошибки молодости, — Крытов поймал взгляд Перцова и выдохнул дым. — Разочаровался в идеалах... интересно, о чём думал этот малец? Испугался ответственности? Или его запугали? Что ни говори, идеи у подполья нет — только желание делать всё наперекор, бунтовать ради бунта. Молодёжь...

— Верное дело, — впервые Перцов улыбнулся. Слова Крытова задели в его душе глубокую струну, и впервые он почувствовал расположение к менталисту. Рука сама протянулась к пачке сигарет. — Забористые, наверное...

— Так точно, полковник, — осклабился Крытов, поднося зажигалку. — Хорошее средство, когда хочется забыться.

Вдох, и дым проникает внутрь. Странно, лицо Крытова, и так, обычно невзрачное, стало почти прозрачным.

— Акелла промахнулся, — проговорил Перцов, и Крытов отшатнулся.

— Что? — голос менталиста дрогнул, но Крытов откашлялся, и поднял глаза на Перцова. Долго-долго буравил его взглядом.

— В чём дело? — Перцов моргнул, и выругался — пепел упал с сигареты прямо на его палец. — Чёрт!

Облизав палец, Перцов увидел, что Крытов вроде как рад его неловкости — улыбается пуще прежнего.

— Пойдёмте же, нечего пугать народ, — буркнул Перцов.

— Я с вами полностью согласен, — Крытов тенью проследовал за полковником.

 

4

 

Оставив машину у Васильевского спуска, Перцов приблизился к толпам зевак. Туристы, журналисты, поклоняющиеся и среди них — Перцов чувствовал это наверняка — проклинающие, собрались за прозрачным забором, ограждающим место великой стройки. Многие пытались прорваться сквозь оцепление, но сделать это было не реально — после того, как разобранный мавзолей стали растаскивать по камешку на сувениры, по натянутым за пластиком проводам пропустили ток, а после добавили третье кольцо охраны — из полицейских, готовых стрелять в нарушителей.

Пройти за оцепление было невозможно. Но для Перцова не было невозможного.

— Полковник Перцов, — самый глазастый журналюга уже потянул за собой оператора. — Скажите!

— Без комментариев, — отрезал Перцов и прошёл в ворота.

— Здравия желаю! — один из полицейских оцепления, четырём караульным по уставу полагалось без эмоций смотреть в толпу, но и они с уважением кивнули полковнику.

— Полковник Перцов, это правда, что Солнцу угрожает опасность? Что будет со страной, если... — пластиковые ворота захлопнулись, и голос журналиста затих.

— Как продвигается стройка? — попытался не обратить внимание на то, что вопрос журналиста задел за живое. А действительно, что будет, когда мавзолей будет достроен, когда время Солнца подойдёт к концу, и его тело составит компанию Ильичу?

— Будет завершена до срока, — вдохновенный голос архитектора и зачарованный взгляд, окидывающий прорастающую сквозь гранит пирамиду. — Поступает столько пожертвований, что мы могли бы выстроить еще десяток таких же мавзолеев. Да, и мы решили увеличить рабочий день, теперь прерываемся лишь на смену бригад. Могли бы не прерываться, но на одном энтузиазме далеко не уедешь.

— Не перетрудитесь, а то нам действительно потребуется ещё один мавзолей — для строителей, положивших жизнь на алтарь великого строительства. Вы ещё пригодитесь стране, — улыбнулся Перцов. — Значит, без происшествий?

— Всё спокойно в королевстве Датском, — кивнул архитектор.

Перцов сощурился. Ему не нравились аллюзии. Пусть даже переиначенные.

— Будьте на чеку, — короткий приказ-наставление, который не предполагал диалога. Перцов щёлкнул пальцами и вспомнил, что его интересовало. — Солнце вещал. Он доволен вашей работой.

Лицо архитектора просияло — глаза расширились от восторга, прямо-таки щенячьего — только виляющего хвоста не хватало. Впрочем, без хвоста не обошлось. К архитектору приблизился его молодой помощник.

— Вероятно, вас пригласят на праздник, — со значением подмигнул Перцов. — Не скрою, это не будет сюрпризом, если вы получите государственную награду...

— Мастер! — помощник подал голос.

Едва не выронив электронный планшет, помощник кинулся обнимать архитектора, и Перцов, прикрывший глаза, нахмурился. Он остановил свой взгляд на запястье молодого инженера. В руку был вмонтирован металлический слот. Перцову стало дурно — то ли от того, что слот напоминал пулю, застрявшую в плоти, то ли от того, что в душе шевельнулось странное чувство — будто полковник забыл что-то важное.

Возвращался в штаб в полном смятении. Почему именно сейчас его мысли обращались к системе Менталитета. Слоты, которыми снабжали избранных, тех, кто должен был стать преемником великих учёных, политиков, военачальников — Перцов своими глазами видел как повзрослели первые из поколения менталистов... позже слоты появлялись у наследников крупных корпораций — дорогой аппарат, срощенный с нервной системой был гарантом лояльности. Возможно, именно поэтому Перцов боялся, что однажды вера в его преданность покачнётся — ведь он не мог дать никаких гарантий, кроме честного слова. Но... лицо Перцова окаменело.

Осознание электрическим током прокатилось по позвоночнику. Крытов... у него не было слота. Точнее, слот должен был быть, но его не было — только шрам, и слова, брошенные на ветер — или же это была подсказка, игра в догадки — "я разочаровался в идеалах, ошибка молодости". Значит верно утверждение, что слот — гарант лояльности? Но если так, то отсутствие слота — признак бунтаря, оппозиционера? Значит ли это, что Перцов был чертовски слеп, что он не понял очевидного. Тот предполагаемый — да что там — тот террорист, Непомнящий — не спроста порезал руку, он избавился от слота? Неужели, он один из менталистов? Тогда действия Крытова обретают пугающий смысл. Его недомолвки, взгляды... он заодно с подпольем.

Дурак ты, Перцов, бестолочь в погонах. Не видишь того, что творится перед твоим носом.

— В Главное Управление Менталитета, — проревел Перцов, и водитель без лишних слов вывернул руль. Полковник сжал кулак. Теперь он не упустит ни одной детали.

Несколько звонков, и Перцов имел на руках полное досье на Григория Непомнящего. Двадцать три года, сирота, отчества нет. Вырос в приюте, попал под программу помощи талантливой молодёжи... вот уж действительно попал... В чём он был талантлив? Прочитал все книги в библиотеке и помнил их наизусть. Слово в слово. Интересно, что за супер-мозг; Перцов, хоть и не жаловался на память, но Шекспира точно не мог декламировать без запинки три часа подряд. Как фамилия не подходила пареньку...

А вот это ещё интереснее. Слот Непомнящий получил от одного из вдохновителей правящей партии. От самого Виктора Строгана. Ой как интересно.

Как же Строган допустил возле себя такое непотребство? Террорист среди ближнего круга... почему ты допустил огласку? Ты действительно не уследил за пареньком, или же всё это было большой игрой?

А кто получил сведения о Непомнящем? Кто понял, что он один из террористов? Почему решили, что именно он связан с подпольем? Кто сообщил журналистам о нём?

Несколько кликов, и планшет разворачивает новостную ленту за прошлую неделю. Перцов внимательно просмотрел выпуски. Ни в одном не упоминалось о том, что Непомнящий из Строгановского выводка, ни слова об информаторе, и ни слова о том, что Непомнящий был устранён. Интересно. И почему ты, волк, даже не шевельнул ухом, не заинтересовался этим делом? Почему тупо выполнил поручение и с чистой совестью вернулся домой?

— Акелла промахнулся, — прошептал Перцов, и зло рассмеялся. Тебя списали со счетов. Думали, что ты не заметишь игры. Что ж, пришло время разобраться с пешками и королями. — Виктор Строган, видео-звонок.

Параллельно, Перцов искал сведения об остальных детках, прошедших по Строгановской программе помощи талантливой молодёжи. Всё чисто, никаких сведений о преступлениях, высшая степень лояльности.

— Перцов? Какие люди, давно ты не звонил вот так, как другу, всё-то через приёмную, — круглое лицо Строгана расплылось в широченной улыбке.

— Да всё как-то не было момента поговорить по-дружески. Давай исправим ситуацию, — голос, лишённый эмоций.

— Ну давай, — покладисто ответил Строган и откинулся на спинку кресла.

— Хороший ты мужик, Строган. И жена красавица, и дети умницы. И дом ты построил, и дерево посадил...

— Не только дерево посадил, — ухмыльнулся Строган. Перцов кивнул.

— И сироткам помогаешь, всё-то в тебе хорошо, — Перцов с удовольствием отметил как Строган нервно сглотнул. Видно, понял, куда заведёт их разговор. — Вот только помощь твоя, как бы сказать...

— Если ты про Непомнящего, то я давно уже умыл руки. Каждому в голову не залезешь. Я обеспечивал его работой, а он... вот видишь, чего он учудил. Совсем не ценил помощь.

— Понятно, — согласился Перцов. — Скажи, а что значат твои слова...

Включил громкость на полную:

— Конечно, нашкодили, не думая о последствиях — детский сад какой-то. А отвечать мы не хотим. Только и слышишь — Строган, что делать? Строган, помоги! Строган, я больше так не буду!

Строган потёр бровь.

— Возникает ощущение, что подобная ситуация с тобой не впервой.

— Подобная впервые, — Строган не выдержал давления тяжёлого взгляда. — Послушай, Слав, мы с тобой взрослые люди. Надо понимать, что жулики и спекулянты существовали всегда. Вопрос в том — кто сохранил совесть, тот понимает, до каких пределов длится баловство, и где начинается преступление. Я, бывало, ловил своих ребят на кротовстве. Мелком, — махнул он рукой. — Выискивали бизнес-идеи и продавали на Запад. Но ты понимаешь, то были мелкие идеи, так, не станешь миллионером, но народ хоть на двести тысяч деревянных, да ограбишь. А то большие деньги, по нынешним временам. Но я объяснял ребятам, что идеи принадлежат народу, и народу снимать сливки, а не спекулянтам, у которых мозг настроен на ноосферу. Потому и замяли те дела — решили всё полюбовно, нашли заказчиков, стёрли их память, а вырученные деньги пустили на благоустройство.

— Как хорошо, что ты рассказал всё сам, — кивнул Перцов. — Но что же с Непомнящим? Если верить тебе, то он удивил тебя... скажи, что же он похитил из базы? Кто назвал его имя?

— А вот это очень интересный вопрос, — кивнул Строган. — Но ответа у меня нет. Мне, конечно, не известно что именно он украл. Иначе это не было бы тайной.

— Как ты думаешь, почему до сих пор не объявили о том, что он пытался покончить жизнь самоубийством?

— Что? — Строган поперхнулся. — Так он не ушёл?

— Его нашли в собственной квартире, со вскрытыми венами... я предполагаю, что он удалил слот.

— Удалил слот? — лицо Строгана помрачнело. — Если так, то это может означать только одно. Он не успел уйти. Иначе ему не удалось бы порезать себя.

— Что значит не удалось бы? — ладони Перцова похолодели. — Постой, а что ты подразумеваешь под словом "уйти"?

— Свалить на БАЛИ, — прошептал Строган. — Ты ведь слышал о рае для менталистов?

— Ещё бы, — глухо отозвался Перцов. — Значит, он не свалил.

— Не знаю, не знаю, он в общем-то не мог похвастаться особенной отвагой и доблестью. Видно, знание всей классической литературы не заменяет разум... зубрёжка не даёт право считать себя знающим, понимающим...

— Зубрёжка?

— Не зубрёжка, конечно, но ты понял меня — глуповат он был. Не удивлюсь, что влез в это дело по недоразумению. Мысль дело тонкое, а где тонко — там и рвётся, — хмыкнул Строган, и Перцов кивнул.

— Когда выясню детали, сообщу тебе, — он махнул Строгану на прощание. — Смотри у меня, не глупи.

— Ещё чего, — и экран погас.

— Менталитет. Такой вот менталитет.

— Полковник Перцов? — у машины уже ждали проводники.

Ничего-то от менталистов нельзя было скрыть. Перцов отметил про себя, что каждый из молодых менталистов отмечен слотом. Верны как псы. Что ж, так ли крепка твердыня?

Высокая лестница Менталитета упиралась в огромные колонны, поддерживающие треугольные скаты крыши. Вот она, крыша. Нет, Крыша.

Шаг вверх, и перед глазами поплыло красное марево. Удар, ещё один, лицо чувствует разогретый камень ступеней.

— А крыша-то поехала, — усмехнулся один из менталистов, и вместе со своими товарищами, он вволок обмякшего полковника внутрь. Никто из прохожих не заметил ничего подозрительного.

 

5

 

— Поздравляю вас, полковник, — лицо Крытова выплыло из полумрака. — Вы выиграли джек-пот.

— Заткнись, ублюдок, — странно, что рот оставили свободным. Руки и ноги, вон, были надёжно привязаны к стулу. Стул быыл прикручен к полу. Никакой свободы действий — только пялься на круг света над столом, да вопи себе на здоровье.

— Ублюдок пусть заткнётся, — согласился Крытов. — А я продолжу. Вы выиграли джек-пот, но боюсь, что не в той лотерее.

— Побойся бога — твои дела не останутся бенаказанными.

— Конечно, добро не бывает безнаказанным, — в пустоту прошептал Крытов, и вновь усмехнулся. — Про какого бога вы говорите? Про вашего или того, который ведёт меня?

— У всех один бог, а тебя ведёт безумие, — выплюнул Перцов. — Только безумец станет поддерживать подполье.

— Догадался, проклятый, — хмыкнул Крытов и наклонился к Перцову. — Мой путь освещает солнце истины, твой же путь лежит в потёмках неведения. И кто из нас двоих безумец? Тот, кто знает замысел богов и противится его исполнению, или тот, кто не ведает истины и исполняет неведомые приказы?

— Какие приказы?

— А, значит понял, что второй — это ты. Что ж, значит не так уж ты безнадёжен.

— Зачем я тебе нужен, крыса? Зачем тебе нужен Непомнящий? Что он похитил?

— Он? — Крытов подумал секунду, и ухмыльнулся одними лишь глазами. — Он похитил самого себя. Правда, забавно?

В тишине слышалось лишь потрескивание лампы.

— Ты, Перцов, один из апостолов того, кого называют Солнцем. Его главный защитник. И тебе приходит в голову спрашивать зачем ты нужен мне?

— Ублюдок, — выплюнул Перцов.

— Как скажешь, истина многолика. И вот, что вижу я: Солнце погибнет, хотя бы потому, что человек не может быть бессмертным. Но вместе с ним рухнет пирамида, которую выстроили мы все. Новые времена требуют новых решений. Прости за банальность. Разум — эта стихия, которую необходимо направлять. И мы научились её направлять...

— Значит, все террористические акции...

— Быстро схватываешь, — одобрительный кивок. — Да, мы выискивали тех, кто может нести угрозу солнечной системе... такая вот аналогия... и указали направление бунту. И никогда не давали ему возможности прижиться в сердцах тех, кто сохранял веру в Солнце.

— Вы стали подставлять оппозицию? Убийства мирных жителей...

— Да, таким образом мы привили в сердцах ненависть к противникам Солнца. И чтобы укрепить веру людей в Солнце, мы сохраняли разумы тех, кто был убит в ходе акций. Так мы в целостной системе разума, охватывающей всю планету — Вернадский называл её ноосферой — так мы создали лакуны, в которых сохранялся разум умерших по нашей вине... но то, что мы создали для искупления вины, стало оружием против нас самих — постепенно в сфере разума начало нарастать напряжение, и в итоге...

— В итоге, вы сами породили оппозицию, которая неподвластна вам, — теперь была очередь Перцова ухмыляться.

— Это так, — Крытов потёр руки. — Нам пришлось закрыть лакуны, и так появился БАЛИ — путь, ведущий в одном направлении.

— Зачем ты мне это рассказываешь? До мозга костей пропитался эманациями дурных голливудских фильмов?

— Думай как хочешь, но мне нужно, чтобы ты знал, куда я тебя отправляю,— Перцов не сдержал дрожь, и бесцветное лицо Крытова спряталось в тени. — Бог — это разум. Не даром Солнце — бог новых времён. Хочешь знать его тайну?

Сердце сжалось в груди. Конечно, лицо Солнца знал каждый ныне живущий человек, за исключением, пожалуй, слепых. Хотя, говорили, что и слепые видят его лик. Но лишь избранные встречали Солнце в жизни.

— И много таких избранных знаешь ты? — Крытов даже не скрывал того, что читает мысли. — Вот то-то же, ты да ещё несколько особо приближённых. Параноя не то творит. Раньше диктаторы запирались за стенами, пользовались бронепоездами, а теперь... теперь Солнце решило спрятаться за стеной безумия.

— Я не понимаю ничего. Безумный здесь только ты...

— Возможно, но ты удивишься, когда узнаешь, кто именно назвал имя Непомнящего, — Крытов сел в кресло напротив Перцова, глубокие тени сделали его лицо похожим на череп. — Я знаю, что на слова ты не поверишь, так что... лучше смотри.

Из темноты вышли люди в белых халатах. Перцов забился в предчувствии самого худшего. Но чутьё не могло помочь ему освободиться. Подвозят медицинский аппарат, стерилизуют руку, проделывают аналогичную процедуру с запястьем Крытова. Резкий укол, и Перцов понимает, что даже если захочет, не сможет закрыть глаза и заставить себя не смотреть на кровь, струящуюся из вен Крытова в прозрачный сосуд... в мозгу пронеслась мысль — не от того ли, менталист такой бледный, что ему не впервой проделывать эту процедуру. Затем в вену Перцова вонзилась игла. Теряя сознание, полконик видел, как в прозрачный сосуд поступает его кровь. После, на грани забвения, он ощутил очередной укол, и тёплая волна охватила предплечье.

 

6

 

Психоз захватывал всю планету — бьющиеся в исступлении страны, хоронившие своих диктаторов, одни упивались горем, другие — кровью, всеобщая растерянность, ожидание войны и конца света... сбившиеся с пути народы ждали исхода. И в ответ на мольбы, пришло Солнце новых времён. Человек, чьё имя было забыто. Тот, кто явился с вестью о новых временах.

Солнце вещало: идёт поколение детей Земли, которые слышат голос планеты, в чьей власти излечить раны времён... Говорили, что ничего нового в этих детях нет — обычные экстрасенсы, то есть, шарлотаны. Вспомнили и детей индиго — очередная утка правительтсв, которые пытаются отвлечь внимания от проблем с экономикой.

Но сомнения были на руку создателям Менталитета. Пока другие сомневались, менталисты брали мир под свой контроль. Так и получилось, что московское управление, выискивающее по всей планете детей нового поколения, сосредоточил в своих руках огромную силу. И когда открылись все особенности нового поколения, было уже слишком поздно кусать локотки. Ибо кроме власти ментального контроля, новое поколение обладало способностью предчувствовать идеи, которые только рождались в сердцах старых поколений. Удобная способность — знать за другого, особенно, если тебе заплатят за чужую идею хороший процент.

Перцов смотрел перед собой, но видел не карцер Менталитета, а бесполое лицо, безэмоциональное и бесхитростное. И чувствовал бурю чувств, скрывающихся за маской спокойствия.

— Ты пришёл, — прошептал голос. — Ты не оставил меня.

— Я же обещал, — странно, но Перцов знал, что надо говорить. Или это знал Крытов, чья кровь сейчас текла в венах полковника.

— Я умру? — совершенно детский голос, и как сказать правду.

— Я не позволю, — а вот теперь говорил сам Перцов. Он клялся, что защитит Солнце любой ценой.

— Не нужно любой ценой, — печальное. — Мне дорог каждый. С вами теплее.

Долго молчали. Солнце показывало картины, которые увидело через глаза людей. Из недавнего, Перцову запомнился сказочный замок, которого не могло быть в том месте, где он его увидел — в самом центре промышленного района. И девушка в розовом платье...

— Я дал им способность показывать людям то, что возможно создать, — ответило Солнце на невысказанный вопрос. — Я так устал от войны...

— Почему ты выбрал именно нас?

— Я выбрал всех, но лишь немногие открыли сердце вере.

— Разум мешает вере...

— Глупость, только глупость порождает заблуждения. А разум всегда идёт по дороге истины. Только дорога может быть длинной и запутанной. Потому я и свечу вам...

Перцов очнулся. Сосуды были пустыми. Крытов потирал запястье.

— Брат, — улыбнулся менталист. — Ну так что, теперь понимаешь?

— Вера и разум должны объединиться, — кивнул Перцов.

— Теперь мы идём одним путём.

— А что с Непомнящим? Я не понял ровным счётом ничего...

— О, а его мы ещё услышим, я не сомневаюсь в этом.

 

7

 

Нина добралась до Гнезда. Варя встретила её немым вопросом.

— Ушёл, вот всё, что у меня есть, — бросила на стол флэшку, платок, в котором лежал слот, и сумку с ноутбуком.

— Значит, всё заново, — лицо Вари потемнело. — Едва ли Строган станет иметь с нами дело — после той ереси, что несли журналюги.

— Ересь, подходящее слово, — выдохнула Нина, смотря на свои руки. — И кто узнал о нашем заказе?

Ответа не было.

Ночью, как обычно, Нина видела сны, но теперь в них были лишь лабиринты, в которых она не находила выходы. А раньше там был её Григ... их свела судьба — не иначе. Несколько лет в приюте, потом — потом Григ получил слот, и уехал, оставив её одну.

Тогда она ещё не знала своих способностей, и не знала, что любовь, которую она пережила в своём детстве, существовала лишь в её воображении. Григ едва ли помнил её имя, а она же не могла забыть вкуса его губ. Смешно — сама придумала... а потом её подобрала Варя, объяснила природу её силы.

Спустя несколько лет, Нина вновь встретилась с Григом, и теперь она не могла узнать его. Ей казалось, будто аппарат, вживлённый в его плоть, убивает душу — не даёт чувствам проявиться, затуманить разум. Её Григ стал машиной, болванкой для копирования информации. Или она просто лишилась своих иллюзий? О нет, её иллюзии росли с каждым днём. Но она умела контролировать их — и не сдержалась лишь раз, когда неведомый порыв заставил её вырвать проклятый слот из его запястья...

В первую ночь после того страшного дня, Варя едва удержала Нину, которая хотела признаться о всём властям. Нужно рассказать им правду. Он не виновен. Нина чувствовала, верила всем сердцем, что Григ жив. Если она жива, значит и он жив.

Корила себя, била себя до синяков. Зачем причинила ему боль...

Когда вспомнила о ноутбуке, бегом кинулась за ним.

Пока ноут загружился, кусала губы в кровь.

Рука сама собой протянулась к флэшке, подсоединила... нет, огонёк не горит... не получится.

Нет! Получится!

Верить — главное верить.

И — о чудо, огонёк загорелся, и высветилось окошко: "Подключён к сети БАЛИ".

Ка-ак интересно, новый провайдер?

— Дорогая.

Нина вздрогнула, увидев лицо женщины в окошке скайпа. Нина никогда не видела её лица, но поняла, что это...

— Мама! — произнесла, и слёзы хлынули из глаз.

— Дорогая, он вернулся, — улыбнулась мама. — Вы нашли его. Это он сын Солнца.

— Я так и знала... но почему он оставил его в приюте?

— Вера и разум должны родиться в сердце каждого.

— Значит Григ не верил? Не верил и...

— Да, это он сообщил на телевидение о том, что он украл секрет. А секретом был он сам...

— Секрет, мой секрет, — прошептала Нина и улыбнулась. — Мам, я так рада...

 

Ждала пасхи — вот глупая, хотела как в книгах. Но уже через неделю к ней приехал полковник Перцов и сказал, что Григ пришёл в себя.

Когда увидела глаза Грига, поняла всё тотчас. Он знает, как исполнить её мечты.

 

8

 

Хотите верьте, хотите нет, но в тот день, когда Ильича похоронили, на небе были две радуги. Говорили, что одной из них был его дух. Мавзолей Солнцу так и не построили — на верхушке пирамиды поставили вечный огонь, в который каждый желающий кидал записки с желаниями.

Но говорят, что Менталитет производит строгий отбор тех желаний, которым суждено сбыться. Зануды. Говорят, не всё коту масленица. Такой менталитет.