Жизнь по частям
… — тью смотреть в будущее.
Отключив режим визуализации, Джосандр удовлетворённо кивнул головой. Репортаж получился, что надо. О бедняках давно уже не говорили, так что материал может считаться свежим. К тому же он, Джосандр, защищает героев своего сюжета и прямо заявляет: властям наплевать на то, как живут эти люди. Такого не было уже года четыре. Да, репортаж будут смотреть. И обсуждать.
«Было бы здорово им помочь — хоть немного».
Мечтательно улыбнувшись, Джосандр потянулся, покрутил головой, разминая затёкшую шею. Поглядел на часы — и, чертыхнувшись, выпрямился в кресле.
— Хранитель. Отправить в архив память об эмоциях, которые я испытывал при работе над последним репортажем, включая выезд на съёмки.
После секундной паузы равнодушный мужской голос доложил о выполнении команды.
Журналист облегчённо вздохнул.
«Пора браться за следующий материал. Вот так всегда с этими «человеческими» сюжетами. Без эмоций их не сделать, но каждый раз раскисаешь и тратишь уйму времени. Кстати, не звонил ли мне кто, пока я возился с сюжетом?».
Не найдя в журнале коммуникатора, висевшего на запястье, записей о пропущенных вызовах, Джосандр снова включил режим визуализации, вернувшись на лесную поляну. Пока что именно этот вид виртуального кабинета нравился ему больше всего. Вытянув руку, мужчина коснулся пальцем ссылки на один из видеофрагментов, висевшей на самом кончике ветки в виде кленового листа. По зелёной со светлыми прожилками поверхности прошла короткая рябь. Лист увеличился в размерах и превратился в экран.
— Воспроизведение.
— Мы не обязаны заниматься благотворительностью, — президент Москвы уверенно смотрел на журналиста, ладони чиновника спокойно лежали на столе. — Эти люди сами виноваты в своей бедности. Наше общество даёт шанс каждому. Они им не воспользовались. Город не будет кормить за свой счёт кучку неудачников.
«Этот — отлично подходит».
Повинуясь новому прикосновению, видеофрагмент, вновь принявший вид листа, сорвался с ветки и упал в плетёную корзину, стоявшую в густой высокой траве.
«Надо найти ещё один. Там, где соцминистр о новой программе говорила. Кажется, это здесь».
Дубовый лист явил взгляду Джосандра миловидную женщину лет тридцати.
— Воспроизведение.
— Мы не раз говорили о необходимости создания отдельных поселений для бедняков. Это пойдёт на пользу всем. Нам, успешным гражданам, не придётся отдавать часть своих доходов тем, кто этого не заслуживает. А сами бедняки после депортации окажутся среди равных. Им не придётся общаться с теми, кто достиг большего и стыдиться своего положения.
«То, что нужно. Можно ещё взять президента из предыдущего сюжета — он там хорош, когда говорит, чтобы бедняки сами о себе заботились. Подвестись к нему, конечно, надо будет по-другому, но это запросто».
Где-то через час репортаж, отражающий позицию городских властей, был готов. Ещё раз отсмотрев оба материала и найдя, что ему вполне удалось задуманное, Джосандр разместил сюжеты на портале редакции. Как один из ведущих обозревателей издания, он имел право обходиться без редакторской правки.
Пора было возвращаться домой.
Журналист подошёл к окну.
— Я жду, — сказал Джосандр в коммуникатор.
Одна из точек, висевших над крышами небоскрёбов, стала расти в размерах. Вскоре напротив мужчины завис небольшой каплевидный объект. «Летун», новейшая модель, только-только вышедшая на рынок, ждал, когда хозяин заберётся внутрь и отдаст новый приказ.
Прозрачная мембрана, отделявшая журналиста от внешнего мира, исчезла, с тихим причмокиванием втянувшись в раму окна.
Оказавшись в «Летуне», Джосандр уселся в кресло, позволил пластичному материалу обнять себя со всех сторон. Через пару секунд кокон безопасности был создан и активирован.
— Хранитель. Заменить базу памяти «Работа» на базу памяти «Семья». Перенастроить блоки восприятия в соответствии с выбором.
По лицу мужчины прошла короткая судорога. Глаза задёргались под прикрытыми веками, но тут же успокоились.
— Дома, — пробормотал Джосандр. — Скоро я буду дома. Чёрт побери, как же я соскучился по вам, родные мои!
Полёт и в самом деле был недолгим. Через несколько минут «Летун» мягко опустился на лужайку возле двухэтажного дома, выглядевшего чрезвычайно уютным.
Джосандр только выбирался из капсулы, а от дверей к нему уже бежала девчушка лет шести.
— Папа! Папа прилетел!
Журналист подхватил дочку на руки, подбросил в воздух. Девочка тоненько взвизгнула, а стоило ей снова оказаться на руках у отца, как она тут же изо всех сил обвила руками его шею, спасая себя от нового полёта.
— Не выйдет из тебя астронавта, Мишалла, — Джосандр лукаво смотрел на дочку. — Ну, никак. Даже до Марса регулярным рейсом — и то не долетишь.
Девочка заливисто смеялась старой шутке, радуясь, что мир остаётся прежним — с весёлым папой и доброй мамой.
— Можно подумать, ты сам так рвёшься на этот Марс, что мы тебе, как балласт на ногах.
Джосандр повернулся в сторону сада. Там, на дорожке между двух рядов шиповника, стояла жена.
Журналист восхищённо посмотрел на Юлиоль, медленно стягивавшую с рук испачканные в земле перчатки. Даже такое простое движение получалось у неё исполненным невероятного изящества. И при том — ни капли кокетства или, тем более, жеманности. В своё время эти женственность и искренность сразили юного Джосандра наповал.
— Я так понимаю, об ужине ты уже и думать забыл? Или всё-таки оценишь, над чем я полдня колдовала на кухне?
Джосандр кивнул головой, не отводя взгляда от жены.
— На какой из вопросов ты сейчас ответил «да», хотела бы я знать? На первый или второй? А может, на оба сразу?
— Папа, а знаешь, что мама приготовила? — дочке явно наскучила роль безмолвного свидетеля, и она юлой завертелась на руках отца, стараясь поймать в поле зрения обоих родителей. — Ни за что не угадаешь! Спорим?
— Если твой папа на работе хоть раз дотянулся до коммуникатора, то ты уже проспорила, Мишалка. Я посылала сообщение. Ты его прочитал?
— Сообщение? — Джосандр порылся в памяти. — Что-то не припоминаю.
— А ты проверь. Вдруг поможет? — Юлиоль улыбнулась.
Журналист, аккуратно спустив дочку на дорожку, дотронулся до коммуникатора, пролистал журнал.
— И в самом деле. Вот оно.
— Можно, я догадаюсь? — жена посмотрела на Джосандра, и он увидел в её глазах искорки смеха на фоне затаённой грусти. — Ты нас снова задвинул в архив, до лучших времён?
— Не в архив, а…
— Любимый, ну какая разница? Не цепляйся к словам, журналист. Ты ведь знаешь, о чём я.
Джосандр вздохнул, опустил голову.
— Раньше ты нас хотя бы замечал, если мы тебе звонили. Не узнавал, правда — на работе ты не помнил о нас, семья была лишней базой, — до слуха мужчины донёсся короткий смешок, — но отвечал на звонки. А когда купил блоки восприятия… — Юлиоль замолчала на миг, а затем, отвернувшись от мужа, еле слышно прошептала: — Впрочем, не знаю даже, что хуже: когда ты нас в упор не замечаешь, даже столкнувшись нос к носу, или когда видишь и спрашиваешь: «Извините, мы знакомы?»
Джосандр смотрел в пол. Сейчас он чувствовал себя последним негодяем. Он знал: ему нет прощения за пренебрежение семьёй. Но журналист знал и другое: завтра утром он сядет в «Летуна», сменит базы памяти, перенастроит блоки восприятия действительности, и будет совершенно искренне считать, что всё идёт, как надо.
Юлиоль, как всегда, нарушила неловкую тишину первой. Обняв мужа сбоку, она нежно подула ему в ухо, а затем прошептала:
— Только не вздумай считать, что я решила устроить тебе премьеру: первый супружеский скандал за десять лет семейной жизни. Не дождёшься. Любимый, ты — это ты, и я знала, за кого выхожу замуж.
Джосандр, воспряв духом, повернулся к жене. Та улыбнулась — такой знакомой, такой родной улыбкой, с которой когда-то началось их знакомство. Поймав её однажды на лету, он, студент факультета журналистики встал столбом, а затем развернулся и отправился вслед за обладательницей этого чуда, впервые в жизни пропустив лекцию. Как оказалось, Юлиоль улыбалась вовсе не ему, а миру, который подарил ей прекрасный дождливый день, наполненный тихой нежностью, но знакомству это не помешало.
Тогда у него ещё не было баз памяти. Они только-только появились — и стоили безумных денег. Студенту, пусть даже и очень перспективному, уже успевшему устроиться на работу, такая роскошь была не по карману.
— Просто без тебя — всегда не то. Вот я иногда и пищу вслух. Скучно мне. Видишь, какая я капризуля, — Юлиоль прижалась к мужу, подмигнула ему, стремясь закончить разговор на шутливой ноте.
— Но ведь пока меня нет, ты можешь… — начал было он, и остановился, с запозданием сообразив, что, кажется, вот-вот ляпнет что-то неподходящее. Попытался придумать иное окончание, не смог — и обречённо договорил до конца: — Ну… с подругами пообщаться.
Жена от неожиданности поперхнулась, потом как-то странно хихикнула.
— Ты всё шутишь, да? — поймав виноватый взгляд мужа, покачала головой: — Нет, не шутишь. Просто не понимаешь. А ведь у самого для друзей и для нас — разные базы памяти. Как и у других. Даже компьютеры знают, что должно быть только так. Одно другим не заменишь.
На миг поддавшись эмоциям, Юлиоль заговорила громче, чем обычно, но тут же опомнилась.
— Ты — это ты, любимый. И никакая подруга тут не поможет. А если б могла — значит, это не любовь. Друзья… — жена усмехнулась. — Знаешь, база памяти — всё, что от них осталось. Подключить, повспоминать… Мы, видишь ли, не совпадаем. Я всё время звоню не вовремя — тогда, когда меня не помнят. Надоело каждый раз объяснять, кто я такая, и кем прихожусь моей подруге. Вот и…
Юлиоль пожала плечами, повернулась лицом к саду.
Джосандр, оглушённый свалившимися на него откровениями, стоял столбом. Мимо него проскользнула детская фигурка. Мишалла, весь разговор простоявшая поодаль, обняла маму руками за талию, прижалась щекой к спине.
— Мама, мамочка! Всё хорошо. Я тебя люблю, мамочка. И папа тоже! Мы всегда-всегда будем вместе! Правда-правда!
Глядя на дочь, Джосандр шагнул вперёд, положил голову на плечо Юлиоль.
— Прости, — вдруг прошептала она, — Я такая…
— Ты прости, — прошептал он в ответ. — Знаешь, ты права.
— Права? В чём?
— Ну… как-то сложно всё стало. Базы эти, блоки… Надо что-то делать… О! Придумал! — Джосандр, воодушевившись, щёлкнул пальцами. — Я напишу статью!
Юлиоль тихо засмеялась.
— Ох, Илюшенька. Какой же ты добрый, когда трезвый.
— Э-э-э?..
— Не обращай внимания. Вспомнилось вдруг. Это прабабка моя так говорила. Я её успела запомнить — долгожительницей была. Так вот, её сын — мой дед — даже в старости не желал жить спокойно. Всё его на приключения тянуло. Ну и… всякое с ним бывало. Один раз даже чуть в тюрьму не угодил — в семьдесят с лишним лет, представляешь себе?! Да… И каждый раз после этого он совершенно искренне раскаивался — вот как ты сейчас. И просил прощения у матери — моей прабабки. А та ему и отвечала этими словами.
— А разве твоего деда Илюшенькой звали?
— Нет. Его звали Дмитрием. Знаешь, я как-то спросила у прабабки — почему она так говорит? А она ответила: потому, внучка, что хоть и знает он, что виноват, и измениться хочет — а не выйдет. И анекдот рассказала с этой фразой.
— Смешной? — оживился Джосандр.
— Не помню. Может, и смешной. Вроде бы про какого-то силача… или нет? Не помню.
Юлиоль тряхнула головой, обернулась через плечо, и Джосандр увидел на её лице комично-начальственное выражение.
— Я, как глава семьи, знаю, что надо делать для общего блага. Надо — идти ужинать. Ну-ка, шагом марш в дом!
— Урр-а! — завопила Мишалка, и, надув щёки, промаршировала мимо родителей.
Остаток вечера прошёл потрясающе. В гостиной то и дело раздавались взрывы дружного смеха, одна игра сменяла другую, а под конец был устроен бой на подушках.
Когда же, наконец, Джосандр с Юлиоль уложили внезапно заснувшую — стоило на миг отвернуться! — дочь в кровать, и сами оказались в спальне, он подошёл к окну, раскинул руки в стороны, и, став вдруг совершенно серьёзным, сказал:
— Знаешь, любимая — это был лучший наш вечер за все последние годы.
Жена подошла поближе, положила руки на его талию:
— Знаешь, любимый… будет здорово, если он недолго таким останется. Например, до следующего вечера, а? И потом — почему был?..
Утром Джосандр встал, когда все ещё спали. Обычно он переключался на базу памяти «Работа» сразу после пробуждения, но на этот раз позволил себе побыть мужем и отцом подольше — хотелось в тишине раннего утра ещё раз посмаковать минувший вечер.
Выйдя на площадку перед домом, журналист постоял немного, греясь в лучах восходящего солнца.
«Целиком отключать — не буду».
— Хранитель. Подключить базу памяти «Работа». Присвоить ей высший приоритет. Базу памяти «Семья» — оставить в фоновом режиме.
Подходя к «Летуну», Джосандр включил на коммуникаторе просмотр журнала за последние десять часов, надеясь на интересные новости. Но среди десятка сообщений ни одно не заслуживало внимания.
В редакции журналиста ждал сюрприз — за его рабочим столом с удобством расположился главный редактор.
— Пусто, — вместо приветствия сказал он, заодно ответив на невысказанный вопрос Джосандра. — Пусто, как… не знаю даже, где. Ещё немного, и я поверю, что мир умер. Может, дать это первой новостью? Хоть рекламу пропихнём, пока над нами будут ржать в комментариях.
Джосандр хмыкнул.
— Но пока я ещё не поверил. И поэтому пришёл к тебе.
— А при чём здесь я?
Главред ехидно сощурился.
— Лично ты — ни при чём. Я уже всех обошёл. Просто ты последним приехал. Мне тебя ещё и ждать пришлось. Твоё счастье, что недолго.
Начальник выпрямился в кресле.
— В общем, мне нужны новости. Настоящие интересные новости. Ищи, где хочешь.
Джосандр удивился.
— У нас же есть, кому этим заниматься. Нет, я, конечно, тоже ищу, но…
— Вот и ищи. А на отдел подготовки не кивай. Сам знаешь — они у нас рутиной кормятся. Президент поедет, парламент заявит, выставка откроется… не то. Вот вчера ты, кстати, грамотно выступил. Твои материалы до сих пор обсуждают.
Журналист понимающе кивнул. Собственно, именно на это он и рассчитывал. Хоть один из репортажей должен был заметить каждый, кто зашёл на портал редакции. Заметить — и посмотреть, потому что проблема бедняков волновала всех. А в том, что посмотревший захочет высказаться — «за» или «против» резерваций — Джосандр не сомневался. За годы работы он научился вызывать у людей нужные эмоции.
— Поищу.
Главред кивнул, и вышел из кабинета.
Журналист уселся в кресло. Конечно, он сказал «поищу», а что ещё ему оставалось? На счёт настроения главреда он не обманывался. Шутки и улыбки не значили ровным счётом ничего.
Рабочий терминал выдал почти тот же набор сообщений, который Джосандр уже видел утром на своём коммуникаторе. Приглашения на презентации, предложения «осветить», панические вопли о каких-то «страшных проблемах» — а у кого их, интересно, нет? — и так далее, и тому подобное.
Джосандр нюхом чуял — в этом ворохе нет ничего стоящего.
«Скоро конец света. Приезжай, обсудим», — ну вот как относиться к такому посланию? Даром, что автор — учёный, астрофизик с солидным стажем.
Журналист хорошо помнил человека, приславшего ему эту короткую записку. Впрочем, как и всё то, что хранилось в активной базе. Молодец тот парень, который придумал, как разделить человеческую память на сектора и хранить их вне мозга. Столько места освободилось! Теперь каждая база может использовать всю память человека. Понятное дело, все сразу подключить невозможно — максимум две, да и то в экономичном режиме, иначе мозг сгорит — но что с того? На кой они все разом?
Эх, жаль, не ему, Джосандру, такая идея в голову пришла. А ведь на поверхности лежала… Как и блоки восприятия — тоже не великой сложности задумка. Зато каков эффект: видеть мир таким, каким он тебе нужен!.. Мог, мог додуматься и сам. И пусть бы устройства кто-нибудь другой разработал — идея-то всё равно его была бы. Да… был бы сейчас известным и богатым. И тогда не он писал бы про других, а его, Джосандра, осаждали бы журналисты, наперебой пытаясь узнать мнение великого изобретателя по поводу любой чепухи.
Он с трудом заставил себя выплыть из моря грёз. Встал, походил быстрым шагом из угла в угол. Помогло.
Взгляд Джосандра упал на сообщение астрофизика.
«Конец света… придумает же! — в написанное журналист не верил ни на грош. — Он бы ещё дату и время назвал. Впрочем…».
Джосандр задумался. Астрофизик, конечно, бывал эксцентричен. Но чтобы вот так? Нет, конечно, об апокалипсисе речь не идёт… но, может, за его словами хоть что-то да стоит?.. что-то такое, о чём можно написать. А вдруг — сенсация, и Джосандр станет первым, кто о ней напишет? Например, астрофизики вычислили новую дату смерти Солнца, и она ближе на целый миллиард лет.
Журналист вызвал «Летуна», и отправился в научный центр.
Учёного он заметил ещё на подлёте. Высоченный — ростом за два метра — широкоплечий мужчина размеренно ходил по посадочной площадке взад-вперёд, время от времени останавливаясь на пару секунд, чтобы оглядеться.
— Наконец-то! — едва «Летун» приземлился, он бесцеремонно распахнул дверь и вытащил Джосандра наружу. — Идём. Странный вы народ, журналисты. То вцепляетесь, как чёрные дыры, когда и рассказывать-то нечего, а как что серьёзное — вас не дозваться.
— Но, Михтолий, поймите, — Джосандр напрягся, и вырвал-таки свою руку из плена. — Вы присылаете сообщение о конце света, и думаете, что вам поверят?
— Да, — астрофизик не сбавлял шага. — Конечно.
Журналист не нашёлся, что возразить, и остаток пути молчал, сберегая дыхание для погони за гигантом-учёным. Завидев, наконец, впереди знакомую дверь, Джосандр позволил себе сбавить темп. Теперь можно было не опасаться заплутать в лабиринтах громадного здания.
— Вот, — обогнавший его Михтолий распахнул дверь и обернулся к журналисту. — Смотри.
Встав на пороге, Джосандр оглядел небольшую комнату. Взгляд сразу же наткнулся на выключенный экран, который занимал большую часть дальней стены. Раньше его здесь не было. Присмотревшись, журналист увидел, что шероховатая серая поверхность чуть подрагивала — устройство ждало команды. Джосандр попытался угадать, что же хотел показать ему Михтолий.
— Воспроизведение, — прогремел голос над его головой.
Серая пелена исчезла. Перед Джосандром распахнулось окно в космос. Ощущение, которое создавали эти экраны, каждый раз приводило журналиста в восхищение. Граница между реальным и видимым исчезала в один миг, миры объединялись.
— Видишь? — Михтолий вытянул руку в направлении верхнего левого угла экрана.
Среди звёзд что-то двигалось. Что-то огромное, неясных очертаний. Сначала Джосандру показалось, что гигантская тень беспорядочно колеблется из стороны в сторону. Но уже через пару секунд, заметив, как пятно поглощает звёзды одну за другой, выпуская их на свободу с другого своего края, он понял свою ошибку: нечто потихоньку смещалось к центру.
Увиденное заинтересовало журналиста. Он чуть было не спросил про чёрные дыры, но, вовремя припомнив одну из встреч с астрофизиком, передумал. Выглядеть идиотом в глазах этого учёного — нет уж, спасибо. Джосандру хватило одного раза: когда верзила, нависнув над ним, битых четверть часа растолковывал какую-то, с его точки зрения, азбучную истину.
Пусть лучше сам всё объяснит.
— Кажется, это может стать новостью, Михтолий. Пожалуйста, расскажите поподробнее. Одну секунду, я… — Джосандр поднёс к лицу коммуникатор, готовясь включить режим записи.
— Тебе кажется? — очень спокойно переспросил учёный. — Понимаю. Ты идиот.
Сильные руки развернули Джосандра, он оказался лицом к астрофизику.
— Если я пишу «Скоро конец света», значит, так оно и есть. Это — конец света. Того мира, в котором ты привык жить идиотом, больше не будет.
Джосандр внутренне сжался, готовясь к неминуемой, по его мнению, трёпке.
Михтолий и в самом деле схватил журналиста за плечи, сжал их длинными пальцами — и одним рывком втащил гостя в комнату.
— Вынести трёхмерное изображение объекта «Икс». Фон прозрачный.
Посреди помещения появился мыльный пузырь около метра в диаметре. Джосандр легко разглядел, что находится внутри — и ощутил, как страх принялся наматывать его кишки на свои ледяные пальцы.
— Я называю его Роем, — необыкновенная нежность, прозвучавшая в баритоне Михтолия, на миг перебила впечатление от увиденного, и журналист перевёл взгляд на астрофизика.
Тот мечтательно смотрел на сферу.
— Это словно пчелиный рой. Кто-нибудь, не очень умный, — астрофизик выразительно хмыкнул, — может увидеть хаос. Но на самом деле каждая пчела знает своё место. И цель. Это прекрасно.
Глядя на Михтолия, Джосандр начал понемногу успокаиваться. Учёный не выглядел человеком, повисшем на краю пропасти.
«Он знает, куда они летят. Вот в чём всё дело. Не к нам. Ну, конечно, не к нам. Иначе бы…».
— Сейчас Рой около Урана. Мы ждём его здесь вечером. Если он не свернёт или не остановится, конечно.
Михтолий покосился на журналиста, и расплылся в широкой улыбке.
— Сейчас, Джосандр, ты похож на человека. Ты не притворяешься умнее и храбрее, чем есть на самом деле. Это правильно. Из тебя мог бы получиться толк. Если бы было время.
— А… а-кх, — Джосандр поперхнулся, пытаясь заставить себя не смотреть на сферу, внутри которой продолжали сновать тысячи крошечных силуэтов.
— Увеличить корабль Роя.
Из глубин сферы на передний план выплыл один из звездолётов. Журналисту хватило одного взгляда, чтобы позволить страху убедить себя: внутри не может быть существ с добрыми намерениями. Конец света и в самом деле близок.
Формой корабли напоминали разъевшихся скорпионов. От туловища отходили изогнутые лапы — по пять с каждой стороны, — а занесённый над спиной хвост почти дотягивался до длинной тонкой шеи, на которой сидела узкая змееподобная голова, увенчанная короткими рожками.
Чёрная обшивка кораблей скрадывала детали, заставляя не на шутку разыграться воображение Джосандра. Ему то и дело чудилось, что «скорпионы» оживают, шевелят лапами, хвостами, и смотрят, смотрят, смотрят… прямо на него.
Журналисту пришлось как следует напрячься, чтобы повернуться к астрофизику. Наконец, у него получилось. И он выпалил:
— Вам что, не страшно?!
Михтолий покачал головой.
— Я не буду объяснять тебе, как бороться со страхом.
Джосандр растерянно взглянул на него, пытаясь понять, что же учёный имел в виду. Но уже в следующий миг он догадался.
— Хранитель. Стереть… — тут он заколебался. Внутри него журналист боролся с человеком. — Нет. Отправить в архив память об эмоциях, которые я испытывал в последние… хм, пять минут.
Михтолий издал короткий сухой смешок.
— И что? Ты теперь каждые пять минут будешь себе мозги промывать? Я хочу на это посмотреть.
Джосандр не ответил. Ужас перед приближающейся армадой на какое-то время выцвел до бледной тени самого себя, и журналист, прислонившись к стене около двери, студнем сполз по ней на пол.
В голове холодными каменными глыбами ворочались обрывки мыслей. Сталкивались, разбивались, тонули в липком болоте бессилия, заполонившего разум — чтобы вновь всплыть на прежнем месте через несколько секунд.
«Главное — не смотреть… не смотреть. Куда?.. На что?.. не смотреть. Не смотреть. Не смотреть. Не…».
Бессмыслица тяжело вальсировала в голове Джосандра, то и дело сбиваясь, раз за разом неуклюже повторяя одни и те же па.
Журналист откинул голову, прислонился затылком к прохладной стене. Блуждающий взгляд наткнулся на чёрную сферу, до сих пор висевшую посередине комнаты.
«…смотреть… Нет!»
В душе всколыхнулся ужас, дохнул холодом, но это оказалось только на руку Джосандру.
— Хранитель. Запретить визуальную информацию об инопланетных кораблях.
Со стороны Михтолия снова донеслось хмыканье. Но журналисту было наплевать. Сфера исчезла, ему стало заметно легче, и только это имело значение.
Джосандр встал на ноги, глубоко вздохнул несколько раз подряд.
«Интересно, кто-нибудь из конкурентов уже знает?»
Появившаяся мысль обрадовала его. Возвращается присутствие духа. Скоро и за работу можно будет взяться.
— Ты один такой? Или вы все глаза закрываете на то, чего боитесь?
Джосандр проигнорировал и этот выпад.
— Михтолий, а когда вы заметили… этих инопланетян?
Астрофизик издевательски улыбнулся, скрестил руки на груди, и промолчал. Журналист скривился. Он понимал, чего хочет Михтолий. Но вот так сразу признавать своё поражение? С другой стороны… на этот раз учёный вёл себя ещё более вызывающе, чем обычно. Просто не в себе из-за пришельцев, или…
«Он же может и другим рассказать. Или уже?!..»
Джосандр мрачно уставился в пол. Отдавать такую новость было нельзя.
— Обычно я не боюсь, — пробурчал он, не поднимая головы. — Но этот ваш Рой… он ужасен.
— Мы обнаружили Рой сегодня утром. Он просто возник рядом с Нептуном. Аппаратура не засекла приближения кораблей. Они появились все вместе.
Нотки восхищения, прозвучавшие в голосе Михтолия, заставили Джосандра взглянуть на астрофизика. Тот улыбался.
— По всем признакам, это была телепортация.
Журналист недоверчиво покачал головой.
— Ваши коллеги, Михтолий, несколько лет назад доказали, что…
— Доказали? Чушь! — астрофизик шагнул к Джосандру. — Все их доводы — голая теория. Они должны были овладеть телепортацией, а что сделали вместо этого? Выдумали, что она сведёт живых существ с ума, а автоматика одна не справится. Это не мои коллеги, а твои, — Михтолий ткнул журналиста пальцем в грудь. — Им мозгов не хватило решить задачу, но они, как и ты, просто испугались сказать правду!..
Михтолий явно торжествовал, предвкушая, как положит на лопатки тех, кто не верит в телепортацию.
— Михтолий, — на пороге возник мужчина средних лет, одетый в мятые брюки, кое-как заправленную в них явно несвежую рубашку, и домашние туфли. Не обращая внимания на Джосандра, шагнул внутрь: — Объект опережает график. Прошёл Сатурн.
Вопреки ожиданиям журналиста, астрофизик не ринулся прочь из комнаты, чтобы лично наблюдать за приближением звездолётов.
— Хорошо. Значит, ответы на вопросы мы получим раньше.
— Командование сил планетарной безопасности готовится отражать атаку. На Марсе объявлена боевая тревога.
— Первыми — не выстрелят. Закон запрещает. Мы сможем изучать Рой до самого конца, Сержек, — при этих пришедший поёжился. — Иди, не теряй время даром.
Последние слова заставили Джосандра вздрогнуть. Достав портативный терминал, он сел за стол в углу комнаты. Чутьё говорило журналисту, что счёт идёт на минуты. Учёные других городов наверняка заметили инопланетян. А, стало быть, скоро об этом завопят конкуренты.
Конечно, в Москве он, скорее всего, всё равно будет первым… но этого мало.
«…огромный флот. Армада миновала Сатурн. В её составе — тысячи кораблей. Каждый…»
Джосандр остановился, припоминая облик звездолётов. Но картинка никак не хотела появляться перед внутренним взором. «Хранитель» постарался на славу. Всё, что увидел журналист — размытая бледная тень, скользившая по самой грани восприятия.
Не помог и режим визуализации — блоки восприятия затягивали видеокадры с изображением звездолётов серой пеленой.
Отделываться сухими строчками не хотелось. Но возвращать тот ужас?..
Журналист покачал головой, и, наплевав на описание звездолёта, закончил сообщение словами о полной боевой готовности сил планетарной безопасности.
«Для молнии — нормально. А там… посмотрим».
Не прошло и полминуты с появления новости на портале, как ожил коммуникатор.
— Ты в командировке. Будет что-нибудь нужно — присылай «Летуна». Передадим. Прямые включения через главный зал центра, как только будет что сказать и показать. Доступ туда куплен. Тебе выделен канал. Анонс уже в эфире. Между включениями — осмысливай и пиши, — единым духом отбарабанил главред. — Ждём.
Небольшая голограмма шефа, сидевшего за своим столом, растворилась в воздухе.
Выделенный канал с анонсом.
Джосандр расправил плечи. Это был шанс. Тот самый, о котором он мечтал. В обычное время даже ему, ведущему обозревателю, о таком приоритете можно было только мечтать.
А теперь Джосандр, оказался в шаге от всемирной известности. Если успеть захватить лидерство, то смотреть будут именно его!
«…и показать».
Журналист повернулся к тому месту, где висела невидимая для него сфера с изображениями вражеских кораблей.
В душе нарастало возбуждение перед предстоящей работой, подпитываемое мыслями о награде за неё. На этом фоне страх стал ощущаться гораздо слабее. И Джосандр решил рискнуть.
«В крайнем случае, я всегда смогу вернуть всё обратно. В любой момент».
Когда сфера возникла на прежнем месте, Джосандр, подстраховываясь, отвёл взгляд в сторону. Прислушался к себе. Страх был, но журналист почувствовал, что вполне может с ним совладать.
Он повернулся к Михтолию.
— Проводите меня, пожалуйста, в главный зал. Вы ведь имеете право.
Астрофизик смерил взглядом журналиста, и вдруг широко улыбнулся.
— Ты нашёл правильный способ и победил. Не ожидал. Пойдём.
В главном зале было пусто.
— Нам не нужен этот атавизм, — ухмыльнулся Михтолий, явно наслаждаясь растерянностью гостя. — Не знаю, о чём думали те, кто строил центр. Работать удобнее одному — никто не мешает, и всё под рукой. Я уверен: проект утвердили журналисты. Это вы жить не можете без больших экранов и кучи кнопок, а нам они ни к чему. Наслаждайся.
И учёный развернулся, чтобы уйти.
— Погодите! — Джосандр схватил его за локоть. — Мне нужно интервью! И не одно.
Астрофизик резко развернулся, и Джосандр инстинктивно отшатнулся назад.
— Интервью?
Он быстрым шагом подошёл к одному из терминалов.
— Вот. Каждая кнопка — комната. Моя — пятнадцатая.
И Михтолий вышел.
Следующие несколько часов Джосандр провёл, не выходя из главного зала. Прямые включения, интервью, и репортажи сменяли друг друга. В какой-то момент, чуть не захлебнувшись в потоке информации, журналист отключил базу памяти «Семья», в очередной раз перенастроил блоки — и, облегчённо вздохнув, продолжил работать.
За это время он позволил себе прерваться лишь раз, минут на пятнадцать.
На исходе пятого часа Джосандр сообщил, что Армада вот-вот подойдёт к Марсу. На красной планете военные давно активировали оборонительные рубежи и ждали появления противника.
Паники среди жителей не было. Беспорядков — тоже. В прямом эфире эксперт с Марса предположил, что за это надо сказать спасибо программе «Хранитель». Благодаря блокам восприятия и наборам баз памяти, каждый марсианин реагировал на новости об инопланетянах по-своему. А потому паника, если и зарождалась в чьей-нибудь душе, то там же и умирала, не найдя отклика у соседей.
Но это — на Марсе, добавил эксперт. Здесь работа позволяет жить безбедно, и «Хранитель» есть почти что у всех. Не то, что на Земле.
Джосандр усмехнулся. На Земле тоже всё было в порядке. Владельцы «Хранителей» вели себя подобно марсианам. А бедняки запутались до такой степени, что их можно было не брать в расчёт. Сбитыми с толку чувствовали себя и те, кто отключил «Хранителей», желая узнать всю правду
Джосандр знал, что это — во многом его заслуга. Ну, и журналисты из других городов тоже помогли, конечно.
За эти часы он успел написать десяток репортажей и пятнадцать раз выйти в прямой эфир. То Джосандр пугал землян приближающейся армадой, то смеялся над ней; то превозносил до небес мощь земных военных, то заявлял, что у них нет шансов; то выдвигал предположение, что инопланетяне идут с миром, то уверял в несомненном желании армады уничтожить человечество или, на худой конец, поработить его.
Каждую новую версию Джосандр подкреплял интервью с учёными, а один раз сумел вывести в прямой эфир и военного. Правда, не марсианского — до тех было не достучаться — но другим корреспондентам не удалось и этого.
Сыграла на руку и разобщённость городов, что на Марсе, что на Земле. Люди и в обычное время мало интересовались делами соседей, а новости заставили их и вовсе наплевать на то, что творится в остальном мире. Джосандр знал, что власти городов этому только рады: так спокойнее.
«Ты — убийца, — сказал ему главред после последнего включения. — Ты уничтожил мой мозг. Даже я уже не знаю, чему верить. Ты бы видел наш рейтинг. Конкуренты раздавлены».
Журналист горделиво улыбнулся, а главред вдруг спросил: «Слушай, а ты сам во что веришь? На что надеешься?», — подождал ответа, понял, что его не будет, и отключился.
Джосандр сидел и смотрел на центральный экран. На Марс, совсем недалеко от которого мигала яркая звезда — так астрофизики решили обозначить армаду на схеме Солнечной системы.
«На что надеешься?»
Ему вдруг отчаянно захотелось найти ответ на этот вопрос. Но — не получалось. Стать лучшим журналистом? Выжить, чтобы сполна насладиться славой? Основать свой портал?
Ещё накануне он бы и самому себе не признался в таких мечтах. Сейчас этого почему-то казалось мало. Чего-то не хватало. Но чего?
Наконец, Джосандр махнул рукой и вернулся к работе, решив — когда-нибудь потом. Если оно, конечно, будет, это самое потом.
Он взглянул на схему. И замер.
Звезды около Марса больше не было. Теперь она мигала совсем рядом с Землёй.
— Ви… — голос сорвался в постыдный писк придушенного птенца. Джосандр сглотнул. — Видеорежим. На все экраны.
Корабли были повсюду. Земля оказалась в кольце скорпионов.
— Число неопознанных летающих объектов — три миллиона сто тысяч четыреста пятьдесят один.
Механический голос компьютерной системы привёл Джосандра в чувство: появилась работа. Эту информацию необходимо было сообщить — и как можно скорее.
Отправить на портал короткое сообщение было делом нескольких секунд.
— Почему? — пробормотал журналист, рассматривая один из кораблей. — Почему они не нападают? Кто может ответить?
Он нажал на одну из кнопок на терминале связи. В центре зала появилась голограмма человека в форме. Он сидел спиной к Джосандру.
— Алексей, — позвал журналист, не особо, правда, надеясь на ответ. Но военный неожиданно резво развернулся.
— Джосандр. — собеседник был совершенно спокоен.
«Ну да, — припомнил журналист, — конечно. У них же блоки восприятия так настроены. И база памяти всего одна — чтобы не путаться».
— Алексей, — выпалил Джосандр, заодно активируя выделенный канал прямого эфира. — Почему они не атакуют? Что показывают сенсоры? Ваши прогнозы? Мы в прямом эфире.
Собеседник кивнул.
— Мы ничего не знаем.
Создавая единую для обеих планет систему защиты, люди постарались максимально позаботиться о собственной безопасности. Военные наделялись огромными полномочиями. Фактически, это была единственная структура, которая имела право в случае угрозы приказывать всему человечеству. В остальном города-государства, возникшие на руинах распавшихся стран и союзов, не терпели над собой никакой власти.
Именно поэтому идеи об общей системе защиты смогли воплотиться в жизнь только после появления баз памяти и блоков восприятия. До этого никто не знал, как с гарантией лишить военных желания взять бразды правления и в мирной жизни.
Изобретения позволили запрограммировать защитников. Каждый из них помнил, что все люди говорят только правду, желают друг другу добра, и всегда готовы прийти на помощь. События, противоречащие этим постулатам, автоматически стирались из памяти «Хранителями» — в тех редких случаях, когда ошибались блоки восприятия.
Были и другие настройки, но они уже касались деталей.
Силы планетарной безопасности были созданы в 2074 году, и вот уже десять лет работали без сбоев.
— Противник окружил Землю. Явной активности не предпринимает. Наши сенсоры бессильны. Обнаружить источники энергии не удалось. Но система наведения работает. Мы готовы отразить атаку.
— Спасибо, Алексей. До встречи.
Джосандр коснулся кнопки, и откинулся на спинку кресла. Надо было что-то написать для портала. Но что? В голове были одни только вопросы.
— А почему бы и нет? Пусть сами и думают, — пробормотал журналист. Придвинул к себе терминал и, закрыв глаза, приготовился диктовать.
В воздухе слегка запахло озоном. Джосандр решил не отвлекаться.
Затем раздалось противное поскрипывание, и чей-то сдавленный голос сказал:
— Здравствуйте. Мы хотим купить. У вас навоз.
* * *
Мимо Джосандра, стоявшего в кормовом коридоре корабля ляптов, пронесли очередной бак с навозом — пятый по счёту. Каждому полагалось своё, отдельное место на огромном звездолёте.
Пришельцы были довольны: запасов должно хватить надолго.
Навоз был нужен как лакомство для кораблей. В принципе, звездолёты могли обойтись и без этого. Но ляпты считали важным, чтобы в полёте хорошо было всем — и тем, кто едет, и тем, кто везёт. Почему бы не поблагодарить корабль за верную службу? Тем более, что конца путешествию пока не видно.
Вместе с инопланетянами ехали травоядные животные. Они могли бы давать звездолётам их любимое лакомство. Но весь домашний скот ещё до взлёта погрузили в анабиоз, как и большую часть ляптов-пассажиров — так корабли могли тратить меньше сил на синтез еды и регенерацию атмосферы.
Встреча с землянами стала для ляптов приятным сюрпризом, обещавшим разнообразие в меню как для них самих, так и для кораблей, чей обычный рацион состоял из энергии звёзд, рядом с которыми оказывались путешественники.
За навоз, кое-какую другую еду, и материалы, крайне необходимые для ремонта важного оборудования, инопланетяне расплатились щедро — технологиями. Впрочем, щедрость эта была вполне объяснимой. Если бы не земляне, ляптам пришлось бы добывать ресурсы самостоятельно. Кто знает, сколько драгоценного времени ушло бы на поиск планеты с нужными ископаемыми, и их переработку?
Джосандр посмотрел на помесь летучей мыши с крокодилом, стоявшую рядом. Предводитель Похода — так звучала его должность на универсальном земном — еле доставал журналисту до пояса: в родном мире ляптов гравитация была куда выше.
Человек припомнил первую встречу с пришельцем, и улыбнулся. Он тогда заорал и бросился наутёк. Но на пороге главного зала столкнулся с ляптом — тот успел телепортироваться и стоял в дверном проёме.
Контакт состоялся.
Как выяснилось, инопланетяне выбрали Джосандра потому, что его прямые эфиры смотрела вся планета. Это был самый простой способ обратиться сразу ко всем землянам.
С того дня Джосандр не имел ни минуты свободного времени. Всё заполонили бесконечные интервью, съёмки на борту кораблей ляптов, их ответный визит в Москву (власти других городов старательно зазывали инопланетян в гости, но безуспешно — те, раз начав общаться с Землёй через Джосандра, не собирались этого менять), и сюжеты об освоении чужих технологий.
Точнее, о безуспешных попытках освоить эти технологии.
Ляпты поделились секретами телепортации и создания живых кораблей. Не всеми, конечно. Они показали начало пути, по которому вслед за ним могли пройти люди. В изложении инопланетян всё было просто и понятно.
На первом этапе новичкам помогало перемещаться в пространстве небольшое устройство, которое крепилось на затылок. Ляпты сумели всего за полдня приспособить его для людей. Прибор улавливал мозговые импульсы владельца и активировал специальную зону в коре, которая, как оказалось, отвечала за телепортацию.
Но ни одному из десятков добровольцев так и не удалось переместить себя хотя бы на полметра.
А учиться нужно было — если верить ляптам, во что бы то ни стало.
Они были беглецами.
Несколько сотен лет назад — по человеческому счёту — учёные расы открыли, что на краю Внешнего Рукава Млечного пути звёзды становятся нестабильными. Прогноз был неутешителен. Звёзды начнут взрываться одна за другой, и в этом процесс будут вовлекаться всё новые светила. Волна раскалённой материи поглотит родной мир ляптов, который находился в Рукаве Персея.
На тот момент у расы не было ни живых звездолётов, ни умения телепортироваться. Простой расчёт показал: медленные корабли ляптов не способны унести хозяев прочь от космического шторма, несмотря на гигантскую, казалось бы, фору в расстоянии.
Ляпты стали искать выход. И нашли его, когда один из учёных ринулся спасать собственного ребёнка от падавшего на него дерева. Отец не успел бы добежать, но он настолько ярко видел себя, подхватывающего сына на руки, что вмиг оказался рядом.
Конечно, не все овладели телепортацией. Для этого надо было обладать развитым воображением.
Но умельцев оказалось достаточно для того, чтобы задуматься: а как новую способность можно использовать для спасения?
Однако все попытки телепортироваться, сидя в транспорте, провалились. Ляпты оказывались там, где хотели — но без техники. Мёртвая материя не желала перемещаться. Максимум, чего удалось добиться — забирать с собой небольшие предметы.
В то же время, сидящий на руках ребёнок вполне мог телепортировать не только себя, но и взрослого.
Ляпты обратились к биотехнологиям. И через полторы сотни лет поиска на свет появился первый живой корабль. Ещё лет пятьдесят ушло на то, чтобы наделить его необходимым интеллектом.
И ещё лет через двадцать ляпты тронулись в путь, захватив с собой только то, без чего на новой родине пришлось бы слишком туго. Внутри звездолётов, окружённая живой оболочкой, техника путешествовала без проблем.
Ляпты перемещались прыжками. На кораблях стояли мощные телескопы. При их помощи инопланетяне получали подробную картину звёздных систем, лежащих впереди — и телепортировались туда. Затем — новые снимки, и новое перемещение. Не обходилось без сбоев и поломок, особенно на первых порах. К Солнечной системе флотилия ляптов прибыла заметно потрёпанной.
— А где ваш мир? — спросил Джосандр, который вдруг вспомнил, что этот вопрос он ещё не задавал.
Предводитель Похода хлопнул по бокам рудиментарными крыльями. Из раскрывшейся пасти донеслось то самое поскрипывание.
— Какая разница, — ожил переводчик, закреплённый на плече ляпта. — Его уже нет.
Журналист быстро прикинул в уме несколько цифр. Что-то не складывалось.
— Но вы говорили, что…
— Да. Взрывы не должны были. Добраться до нашей системы. Так рано. Но… похоже, мы ошиблись. В расчётах. Или процесс ускоряется. Там стало странно. Взрывается звезда. Соседняя — цела. А вскоре взрывается другая. Через парсек. Не угадать. Надо лететь. В Рукав Щита-Центавра. Он в стороне. Дорога смерти. Проходит мимо.
Дорога смерти. Джосандр помнил: так ляпты называли коридор, в котором взрывались звёзды. Он начинался во Внешнем Рукаве, шёл через Рукав Персея, и пронзал Рукав Ориона. Солнечная система была как раз на его пути.
— У вас ещё есть время. Чтобы понять. Научиться. Улететь.
Джосандр иронично улыбнулся.
— Вы сами не понимаете, почему мы не можем научиться.
— Почему? Так думаете?
— Если б понимали — давно бы научили.
— Мы. Не можем. Вы должны сами. Вы можете. Но надо стать… — тут Предводитель Похода замялся — похоже, подыскивал нужное слово. — Целыми.
Журналист непонимающе смотрел на него. Ляпт щёлкнул зубами, выражая смущение.
— Ты. Хочешь телепортироваться?
Джосандр кивнул, и на всякий случай добавил:
— Да.
— А кто — ты? Кто хочет?
Человек молчал, не зная, что ответить.
— Ты не помнишь. Себя. Только часть.
Джосандр взглянул на ляпта, потихоньку начиная догадываться, что к чему.
— Что хотят остальные? Части тебя? Ты должен стать. Целым. Тогда сможешь.
Предводитель Похода пристально посмотрел на журналиста.
— Нам пора. Мы оставили. Всё, что нужно. Попробуйте. Догнать.
Вернувшись на Землю, Джосандр сел в «Летуна», и отправился в редакцию. Пора было пожинать заслуженные лавры.
— Ты — убийца! — главред снова сидел в его кресле. Журналист невозмутимо кивнул. Он заслужил похвалу. Он и в самом деле растоптал конкурентов. Портал стал единственным, имеющим подписчиков на обеих планетах.
— Когда выложишь итоговую аналитику? Люди хотят, чтобы им всё разложили по полочкам, и выдали инструкции.
— А сколько вариантов надо? Если парочки хватит, то где-то за час управлюсь.
— Хватит, хватит! — замахал руками главред. — Куда нам больше. Не один, так другой выберут. Тем более, тут, по большому счёту, третьего-то и не дано. Либо выкидывать Хранителя на помойку и телепортации учиться, либо послать этих ящериц куда подальше, да жить спокойно, как жили. Мне, кстати, второй вариант по душе. А тебе?
Джосандр засмеялся.
— Конечно, второй. Расставаться с базами памяти и блоками — ну уж нет! Кем бы я был без них? Да ведь и незачем. Ты же слышал мой предпоследний репортаж. Наши астрономы говорят: эти взрывы доберутся до Земли лет через пятьсот. Вот пусть там, в будущем, и решают.
Шеф хлопнул журналиста по плечу, одобрительно улыбнулся, и вышел.
Через час два аналитических обзора были готовы. Просмотрев их ещё раз в режиме визуализации, Джосандр удовлетворённо улыбнулся. Теперь можно было и отдохнуть немного.
«Интересно, чем бы заняться?»
Ничего путного в голову, как назло, не приходило. Думалось всё только о работе. Промучившись несколько минут, Джосандр вдруг замер в кресле, а затем от души заржал.
— Нет, ну вот же идиот! Ищу в «Работе» развлечения. Хранитель! Напомни, какие ещё базы памяти у меня есть?
— Друзья, Путешествия, Свободное время, Семья.
«Друзья?.. нет, не сейчас. Устал. Путешествия?.. Неплохо бы — после такого. Но позже. Свободное время?..».
— Хранитель. Подключить базу памяти «Свободное время». Базу памяти «Работа» не отключать, перевести в фоновый режим. Блоки восприятия перенастроить с учётом выбора.
Освоившись, Джосандр покопался в памяти, и широко улыбнулся. Самое время исполнить заветную мечту — заслужил.
Соединившись через терминал с Хранилищем публичных баз памяти, журналист принялся за поиски. Ему давно хотелось пережить чужую первую брачную ночь. Желательно, какую-нибудь необычную.
Личные воспоминания такого рода стоили дорого, но теперь Джосандр не беспокоился по этому поводу.
Через пару часов, успев насладиться кульминациями не одной, а трёх брачных ночей, журналист с сожалением отключился от Хранилища: личный счёт всё же следовало поберечь.
«Х-хорошо! — он с наслаждением потянулся. — Так, ну что теперь? Хранитель говорил, у меня семья есть… почему бы и нет? Приеду, а там посмотрим. Если что, никогда не поздно выбрать что-нибудь ещё… Интересно, кстати, а какая она, моя семья?».
Джосандр хихикнул, представив, как приезжает домой и предлагает жене повторить первую брачную ночь.
— Хранитель. Базу памяти «Свободное время» заменить на базу памяти «Семья». Перенастроить блоки восприятия в соответствии с выбором.
Короткая судорога, некрасиво перекосившая лицо, бешеная пляска глазных яблок под полуприкрытыми веками — а в следующую секунду Джосандр, завопив, вскочил с кресла.
— Быстро сюда! — заорал он в коммуникатор. — Быстро, чтоб тебе!
Едва дождавшись «Летуна», журналист вскочил в него и шлёпнулся в кресло.
— Домой! Максимальная скорость! Хранитель! К чертям базу «Работа»! К чертям, слышишь?
— Команда неясна.
— Отключи её!
Вцепившись в подлокотники, Джосандр смотрел вперёд, на город, улетающий назад под брюхом «Летуна».
«Дождись. Дождись-дождись-дождись…».
Выскочив из аппарата, когда тот ещё толком не приземлился, мужчина упал на колено, вскочил, и, прихрамывая, кинулся к дому.
— Юлиоль! Любимая! Мишалла!
Ворвался внутрь, бросился по коридору к спальне. Навстречу ему вышел человек в зелёном халате. Джосандр споткнулся, посмотрел на него — и, хватая ртом воздух, доковылял до двери.
Юлиоль лежала на боку, обняв подушку. Это была её любимая поза. На другом краю кровати под зелёным покрывалом угадывался маленький силуэт…
* * *
«Она ждала меня. Звала. Мишалка…»
Врачи выдали ему подробный отчёт. Но Джосандр всё знал и без них. Ожившая память сохранила для него все звонки Юлиоль за эти дни. Все её мольбы услышать, отозваться, приехать.
А ещё — слабеющий, задыхающийся от боли, голос заболевшей Мишаллы. Что это была за болезнь, никто не знал до сих пор. Везти девочку в больницу не имело смысла — там ей точно так же не могли ничем помочь.
И — последняя запись. Всего за час до подключения «Семьи». Жена просила прощения.
Джосандр бродил по дому, не в силах остановиться хотя бы на миг. Бродил, стараясь не видеть, куда идёт, что вокруг. Не смотреть, не смотреть, не смотреть… Просто идти. По кругу, взад-вперёд — не важно. Шаг, другой, третий…
И в то же время он знал: уйти отсюда не сможет.
«Надо что-то сделать», — промелькнула странная мысль. Промелькнула, пропала… и вернулась.
«Что-то сделать. Надо что-то сделать… сделать… что-то… надо сделать», — хоровод неотступно крутился в голове.
И вдруг Джосандр остановился.
— Хранитель, — голос был тих, но твёрд. — Все базы памяти загрузить на домашний терминал. Расшифровать, подготовить для изучения. Блоки восприятия — удалить. По завершении — доложить и деинсталлироваться.
«Я хочу стать целым».