Сотня ступеней мудрости
Лун Мэй остановился у подножия лестницы, поднял взгляд и посмотрел на храм. Чтобы добраться до него, нужно было преодолеть сто ступеней. Сто ступеней мудрости. Лун Мэй готовился к этому пятнадцать лет, и не собирался отступать. Хотя знал, что может не добраться до вершины.
Стояла жара. Лун Мэй снял соломенную шляпу и положил её под деревом, которое росло у подножия лестницы уже не одну тысячу лет. В его тени перед последним испытанием отдыхали сотни воинов, мечтателей и просто глупцов. Лун Мэй прошёл много войн, всегда мечтал о спокойной жизни и никогда не стремился познать всё на свете.
Подул лёгкий ветерок. Запахло цветами. Лун Мэй глубоко вздохнул и принялся снимать доспехи. Он знал о том, какие испытания его ждут, и был уверен — броня не поможет. Ум и храбрость — самая лучшая защита. И верный меч. Лун Мэй вынул его из ножен, взмахнул им. Меч оставался таким же лёгким, так же хорошо сидел в руке, как и всегда. Он ни разу его не подводил.
Вблизи лестница выглядела очень старой. Её нефритовые ступени покрылись выбоинами и трещинами, местами откололись даже целые куски. Лун Мэй не знал, сколько воинов пытались подняться по лестнице до него, в одном он не сомневался — пройдёт много лет, а это место по-прежнему будет манить людей.
Первое испытание ждало его на десятой ступени. Лун Мэй знал, каким оно будет, но всё равно не мог справиться с нарастающим волнением. Поднявшись на девять ступеней, он секунду помедлил и потом ступил на десятую правой ногой.
Лун Мэй стоял на краю бездонной пропасти, через которую был перекинут верёвочный мост. Вдали, наполовину скрытые синим туманом, возвышались скалы горного хребта. Где-то там таились девять других мостов.
Лун Мэй осторожно ступил на мост. Доски зловеще заскрипели. Подул ветер, и мост начал раскачиваться. Лун Мэй заставил себя отвести взгляд от пропасти. Многие, не удержавшись, срывались вниз и пропадали там навеки.
Шаг за шагом. Метр за метром. Лун Мэй не сводил взгляда с противоположного края пропасти, а мост под ним скрипел, грозя в любой момент развалиться и рухнуть в бездну. Вдруг впереди несколько досок рассыпались в труху, а спустя мгновение они стали разрушаться одна за другой. Лун Мэй знал, что останавливаться нельзя. Нужно идти и смотреть только вперёд.
Когда он ступил на твёрдую землю, то обернулся и увидел, что мост цел. Он медленно раскачивался и тихо скрипел, ожидая других смельчаков. Лун Мэй перевёл дух и двинулся дальше.
Тяжело дыша, Лун Мэй опустился на одиннадцатую ступень. Первое испытание оказалось тяжелее, чем он думал. Но надо было идти дальше.
Пустыня. Немилосердное солнце. И десять оазисов, манящих своей прохладой. Они окружали Лун Мэя, суля избавление. Но в этом крылся подвох. Только один оазис мог помочь вырваться из круга иллюзий.
Они все были похожи друг на друга, как две капли воды. Десять водоёмов, окружённых финиковыми пальмами. Лун Мэй бродил от одного к другому, и искал малейшие отличия. Но ничего не находил.
Ему очень хотелось пить. Обессилев, он сел на берегу одного из водоёмов, прислонившись к шершавому стволу пальмы. Вода манила своей прохладой, и соблазн глотнуть её был очень велик. Но Лун Мэй знал, что выпить он может только из одного единственного источника. Но какого именно? Они ведь так похожи.
Лун Мэй бросил взгляд на воду и вдруг замер. Он присмотрелся, потом перевёл взгляд на пальму и засмеялся. Крона дерева состояла из десяти широких листьев, в воде же отражалось одиннадцать.
Лун Мэй наклонился к воде и сделал несколько глотков.
Он стоял на двадцать первой ступени. Жажда прошла, исчезла вместе с иллюзией. Лун Мэй стал подниматься дальше.
Перед ним расстилалась долина водопадов. Их было десять, по пять с каждой стороны. Слившись в один поток, вода срывалась с обрыва на противоположной стороне долины. Она падала вниз, пока не исчезала в бескрайнем море облаков.
Это испытание было гораздо сложнее. Лун Мэй сел на траву и закрыл глаза. Он прислушался к шуму падающей воды. Казалось, все водопады звучали одинакого. Но это было не так.
Лун Мэй сидел и слушал, пока не научился различать по звуку каждый из десяти водопадов. Звучание одного было похоже на шелест листьев, другого — на шёпот дождя. Один водопад гремел, словно пытался своим шумом перекрыть остальные. Другой звучал очень тихо, но всё равно не терялся среди прочих.
Вдруг Лун Мэй улыбнулся, открыл глаза и направился к одному из водопадов. Остановившись перед ним, он снова прислушался. В журчание водяных струй вплетался ещё один звук, который Лун Мэю был дороже всего на свете — смех его любимой.
О четвёртом испытании Лун Мэй много слышал, но ему вновь пришлось полагаться только на себя.
Он стоял посреди бескрайней степи. Высокие стебли травы колыхались от тёплого ветра. Пахло сухой землёй и цветами. А в небе кружили десять птиц.
Неожиданно они начали снижаться, но Лун Мэй смотрел не на птиц, а на тени, которые они отбрасывали. Их было девять.
Птицы нападали по очереди, и каждая целилась ему в голову. Сжав в правой руке меч, а левой прикрывая глаза, Лун Мэй отскочил в сторону, не отводя взгляда от теней на траве. Все его чувства обострились до предела. Он слышал каждую птицу, но ему нужна была только одна.
Когда первая птица оказалась над его головой, он резко взмахнул мечом. Раздался крик, и что-то упало в траву. Лун Мэй знал, что убитая птица вскоре оживёт и снова поднимется в воздух.
Они атаковали одна за другой. Лун Мэй бил без промаха, но ему не удавалось убить ту, которая не отбрасывала тень. Она кружила где-то рядом, и он никак не мог добраться до неё мечом.
Лун Мэй наносил удар за ударом, его руки покрылись следами от птичьих когтей, а птицы продолжали кружить над его головой. Он вдруг понял, что может застрять здесь до конца жизни. Нужно было рискнуть. Лун Мэй прислушался, потом резко поднял взгляд и увидел птицу. Он взмахнул мечом и отрубил ей голову. Но в ту же секунду другая птица когтями вцепилась ему в левый глаз. Лун Мэй закричал и упал на колени.
Он сидел на сорок первой ступени. Его глаза были целы. Он выбрался из плена иллюзии, но прошёл пока меньше половины пути.
Десять невысоких каменных столбов. И десять акул, ждущих, когда он спустится в воду. Лун Мэй смотрел на них, пытаясь понять, какая из них настоящая. Казалось, они все были живыми. Волны расходились от их спинных плавников. Тени скользили за ними по дну. И все готовы были вцепиться в него зубами.
Глядя сверху, найти отличия было невозможно, и Лун Мэй спрыгнул в воду. Одна из акул тут же развернулась и метнулась к нему. Лун Мэй в последнее мгновение увернулся от её зубов и ударил хищницу мечом. Лезвие прошло сквозь призрачную плоть, не оставив следа. Лун Мэй вовремя повернулся, чтобы ударить другую акулу. Меч не причинил ей никакого вреда.
Одна из акул зубами задела ногу Лун Мэя. Из раны тонкой струйкой потекла кровь. Боль была настоящая. От иллюзии можно было освободиться или умереть.
Лун Мэй забрался на один из столбов и пристально посмотрел на акул, круживших внизу Кровь привлекала их, как дурман. Вдруг Лун Мэй заметил, что шкура одной из хищниц сменила цвет. Кровь липла к акуле — вот разгадка.
Лун Мэй бросился прямо на неё, вытянув меч. Лезвие глубоко ушло в тело хищницы. В следующую секунду всё исчезло.
Лун Мэй стоял и смотрел на храм. Он был очень близко, но близость была обманчивой. Лун Мэй обернулся. Отступить сейчас было проще всего. Лун Мэй отвернулся и стал подниматься дальше.
Стены огромной пещеры были затянуты паутиной, но её хозяев нигде не было видно. Лун Мэй подошёл к стене и лезвием коснулся липкого кружева. В тот же миг раздалось мерзкое шипение. Из щелей в паутине начали выползать большие пауки.
Они почему-то не спешили нападать. Пауки сидели на стенах и смотрели на Лун Мэя россыпями чёрных глазок. Десять одинаковых на вид пауков. Опять нужно было искать одного единственного.
Вдруг один из пауков прыгнул на него. Лун Мэй едва успел увернуться, однако паук оказался таким же проворным. Он тут же развернулся и бросился на Лун Мэя. Тот размахнулся и ударил, но меч со скрежетом отскочил от шкуры монстра и выпал из рук. Лун Мэй бросился к нему, и в этот момент со стены прыгнул второй паук.
Лун Мэй, чудом увернувшись от ядовитых жвал, вонзил меч в глаз. Паук зашипел и отступил, скрывшись в щели на стене. Иллюзия не пропала. Осталось ещё девять.
Два паука атаковали с обеих сторон. Лун Мэй, рискуя оказаться в пасти, он нырнул под волосатую тушу нападавшему справа и успел заметить на брюшке едва заметный белый крест. Лун Мэй ударил мечом и следующий миг вернулся на ступени нефритовой лестницы.
Где-то совсем рядом выли волки. Лун Мэй бежал по заснеженному лесу. Бежал в сторону про-света между деревьями. На открытом пространстве сражаться было легче.
Когда Лун Мэй выбрался из леса, волки были всего в сотне метров позади него. Он обернулся и увидел, как в темноте вспыхивают и гаснут красноватые огоньки — волчьи глаза. Хищники окружали Лун Мэя.
Первый волк выскочил на поляну и помчался к Лун Мэю. В лунном свете тень от хищника была длинной и размытой. Когда волк подобрался к нему вплотную, Лун Мэй коротким взмахом меча отрубил хищнику голову.
В следующий миг с трёх сторон на Лун Мэя бросились другие волки. Два из них немного отстали, а третий, раскрыв пасть, прыгнул на противника. Лун Мэй, пригнувшись, полостнул мечом по брюху волка. Тот упал на снег и затих.
Два других остановились, не сводя с противника глаз. На поляну вышли остальные волки. Они медленно окружали Лун Мэя, собираясь напасть одновременно со всех сторон. Лун Мэй застыл на месте, сжав в руках меч.
Он заметил его в последний момент. Огромный белый волк шёл по снегу, не оставляя следов. Лун Мэй побежал к нему, и волк остановился, остальные же, зарычав, бросились на противника.
Всё решили доли секунды. Один из волков зубами вцепился в руку, в которой был зажат меч. Лун Мэй перебросил его в другую руку и нанёс удар. Последнее, что он увидел — чёрные глаза белого волка.
На руке не было ни царапины. Лун Мэй долго сидел на семьдесят первой ступени, а потом встал и продолжил подъём.
В лабиринте скал прятались тигры. Лун Мэй медленно шёл, ожидая, что из-за поворота может в любой момент может выскочить хищник.
Тигр напал внезапно. Он неслышно подкрался к Лун Мэю, и тот в последний момент увернулся от когтей хищника.
Другой прыгнул сверху. Лун Мэй повалил его на землю и вспорол брюхо мечом.
Он убил ещё трёх тигров и вдруг столкнулся с тем, чего боялся больше всего.
Шестой тигр не стал на него нападать. Он спокойно вышел к Лун Мэю и заговорил человеческим голосом:
— Не убивай меня, я не стану на тебя нападать. Ты — храбрый воин. Ты уже достиг таких высот, которые никогда не покорятся другим. Тебе незачем идти дальше. Возвращайся к своей любимой. Она ждёт тебя.
Лун Мэй, подняв меч, приблизился к тигру, но тот, отступив на несколько шагов, заговорил другим голосом:
— Не делай этого, Лун Мэй. Зачем ты идёшь к храму? Что тебе там нужно? Ты забыл про меня? Я же тебя жду. Возвращайся ко мне.
Лун Мэй узнал голос любимой, но не поддался этой уловке. Закричав, он ударил мечом и отрубил тигру голову.
Оставалось пройти совсем немного. Восемнадцать ступеней и два испытания. Но после встречи с говорящим тигром, в душе Лун Мэя поселилось сомнение. Он снова обернулся. Обратный путь был гораздо проще. "Пятнадцать лет, — мысленно произнёс Лун Мэй. — Я не для того готовился пятнадцать лет, чтобы сейчас взять и отступить". Он повернулся к храму. Восемнадцать ступеней. Совсем немного.
Лун Мэй стоял в центре круглого двора, окружённого колоннадой. Вдруг сверху послышался рёв. Лун Мэй поднял голову и увидел чёрного дракона с десятью головами. Одна из них, как он знал, была говорящей. Лун Мэй бросился в укрытие. Спрятавшись за колонной, он прислушался. Дракон, приземлившись, выдохнул пламя и стал искать Лун Мэя.
Одна из голов на тонкой змеиной шее пролезла внутрь, но не успела осмотреться, как Лун Мэй одним ударом отрубил её. Дракон заревел и стал плеваться огнём. Лун Мэй спрятался подальше, за другой колонной, и снова затаился.
Бесконечно долго прятаться было невозможно. Лун Мэй это прекрасно понимал, но он не знал, как вычислить говорящую голову. Дракон пытался сжечь его, однако терял одну голову за другой. Лун Мэй обжёг обе руки, чуть не спалил волосы, но отрубил восемь голов.
Дракон вдруг затих, и вдруг заговорил хорошо знакомым голосом:
— Я знаю всё о тебе, Лун Мэй. Знаю, о чём мечтаешь и кого любишь. То и другое находятся очень близко, но придётся выбрать что-то одно. Либо ты станешь величайшим мастером, либо проживёшь долгую и счастливую жизнь с той, кого любишь. Она ждёт тебя, твоя Оллэ.
Лун Мэй вздрогнул, услышав это имя. А дракон продолжал:
— Да, я знаю, как её зовут. Ты встретил её в далёких краях и полюбил её с первого взгляда. Она ждёт, ждёт тебя дома. Неужели ты оставишь её одну?
Лун Мэй понял, что если дальше будет слушать дракона, то навеки застрянет на нефритовой лестнице. Он выскочил из укрытия и бросился к дракону. Одна из его голов вытянулась, приготовившись выдохнуть пламя. Лун Мэй запрыгнул на неё и, размахнувшись, ударил по второй.
Он опустился на колени, переводя дух. Потом встал и произнёс:
— Я вернусь к тебе, Оллэ. Обязательно вернусь. Но сначала я должен закончить начатое.
Его окружали десять человек. Все были похожи на него. Лун Мэй поднял меч, и они сделали тоже самое. "Этот противник мне не по зубам", — вдруг понял Лун Мэй. Он опустил меч и посмотрел на своих противников. Один из них бросился к нему и нанёс удар, намереваясь отрубить голову.
Лун Мэй лежал на вершине лестницы, пытаясь прийти в себя. Ему на самом деле отрубили голову. Там, в другом, иллюзорном мире. Но он сумел вырваться из него. Он прошёл все испытания. Он преодолел все сто ступеней.
Лун Мэй встал. У ворот храма на циновке сидел старый мастер. Он с улыбкой смотрел на Лун Мэя и ждал, когда тот подойдёт к нему. Перед мастером лежала вторая циновка. Лун Мэй сел на неё, и тогда мастер произнёс:
— У тебя много вопросов. Я готов ответить на них.
— Почему именно сто ступеней? — спросил Лун Мэй.
— Это всего лишь число, — ответил мастер. — Сто лет Лао Це медитировал в пещере, пока не достиг просветления. Сто лет Цен Мий странствовал по земле, исцеляя больных. Сто детей спас Ли Хуан из разорённого города. Каждый из них своими деяниями вложил в это число свой, особый смысл. Так же поступают и те, кто пытается подняться по этой дестнице. У каждого свои цели и каждый решает сам, что он станет делать, поднявшись сюда.
— У меня есть выбор?
— Он есть всегда. Ты можешь остаться в этом храме, чтобы и дальше совершенствовать своё мастерство. Ты этого хочешь?
Лун Мэй задумался. Он долгие пятнадцать лет шёл к этому, но теперь, думая об Оллэ, он начал сомневаться. Разве в этом была его цель? Бесконечно подниматься по ступеням, стремясь дочтичь несуществующей вершины.
— Разве совершенство достижимо? — спросил он.
Мастер снова улыбнулся.
— Нет, — ответил он. — Многие не понимают этого. Они приходят сюда и остаются здесь до конца своих дней. Они умирают, так и не достигнув совершенства.
— Тогда мне нечего здесь делать, — сказал Лун Мэй. — Я не стремлюсь к совершенству. Для меня в жизни важно другое.
— Удачи тебе, Лун Мэй, — сказал мастер.
Лун Мэй встал, поклонился ему и пошёл обратно к лестнице. Остановившись, он посмотрел на сто ступеней, ведущих вниз. Подумав о чём-то своём, Лун Мэй улыбнулся и стал спускаться.