Сотый не в счет

Человек сказал, будто сейф — работы отца. Роберт поверил и вскрыл сейф, а после запер в нем наводчика. Изнутри долетели угрозы: выйти и зарыть медвежатника, порезать его на ремни, утопить в крови и моче, — которые перешли в предложения выгодных сделок, а после — в рыдания с соплями и просьбы освободить.

Роберт поморщился. Отцовский сейф не пропустил бы ни герца. Беда в том, что ни один из последней сотни сейфов проверку звуком не прошел. Впрочем, нет, не из сотни. Из девяноста девяти. Хотя неважно. С Земли пора улетать — на Марс, где остался единственный близкий, знавший отца, человек.

Половина сбережений ушла на поддельный паспорт, визу и билет. Вторая — на откуп от охотника за головами. На Земле Роберт Пакмэн уже не просто матерый медвежатник — убийца, за которого назначили приличный куш.

— Даю вдвое больше федеральной награды, — ляпнул Роберт, зажатый в сортире космопорта. Как ни странно, охотник купился. То ли молодой, то ли вообще не охотник. Как бы то ни было, на Марс Роберт прилетел почти нищим. Взял самое вшивое такси и велел доставить его в самый вшивый бар самого вшивого из районов марсианского города. Шансов, что там кто-то знает дядю Ицхака, того самого, на которого Роберт возложил последние надежды добыть наследство отца, — почти ноль. Но чем черт не шутит. Город-то на Марсе один да и тот маленький.

В наплечной сумке у Роберта лежала консоль для вскрытия замков, последний подарок отца — на двадцать третий день рождения. Боб Локпит исчез, когда Роберту исполнилось едва ли тринадцать. Мальчишка рос на улице, и, как ни странно — а может, и закономерно — сын лучшего мастера сейфов пошел по тропе медвежатника. В означенный выше срок Роберт получил письмо:

Сын, скоро меня не станет. Знаю, я виноват, бросил тебя, но и ты не ангел, не спорь. Как отец, завещаю тебе все сбережения. С одним условием: раз уж ты избрал путь порока, докажи, что хорош в нем — вскрой все сейфы, которые я собрал. Через несколько дней получишь консоль для вскрытия замков. Это мое изобретение, если хорошо постараешься — она соберет для тебя матрицу шифров. Хотел приберечь идею для себя, продать, обеспечив безбедную старость, но не судьба. К тому же ты честен в своем выборе, а значит и перед судьбой. Удачи.

Твой отец,

Боб Локпит.

На Земле отцовские сейфы закончились, а матрица так и не собралась. Так может, красная планета отдаст положенное наследство?

В баре «Ротбин» Роберт заказал пиво. Когда бармен — высокий бородач в бандане и чистом, опрятном фартуке — поставил на стойку бутылку, паренек схватил его за запястье.

— Как найти Ицхака Лотмана?

— Я золотом не занимаюсь, — буркнул здоровяк. — И на тотализаторе не играю.

Понятно, чем дядя Ицхак занимается.

Роберт кивнул и хотел уйти, но бармен окликнул его.

— Эй, а пиво? За счет заведения. — Роберт вернулся за стойку и хотел взять бутылку, однако тут уже бармен ухватил его за руку. — За счет заведения и за небольшую услугу. Я тебя узнал, ты Робби Пакмэн, да? Точно, он самый. Слушай, есть у меня приятель, который стопудово выведет тебя на Лотмана. Без кидалова. Только помоги ему. Он на тотализаторе играет, но везет ему как утопленнику. Вскрой сейф букмекера, и будет тебе Лотман на блюдечке.

Выбор есть? Нет. Роберт согласно кивнул и откупорил бутылку. Пока он сосал пиво, бармен сходил в подсобку и вернулся с баллончиком люминесцентного аэрозоля и запиской: «Клуб “Шанду”, 20.00».

Сунув клочок бумаги в карман, а баллончик — в сумку, Роберт пожал плечами и допил пиво.

— Краской на стене возле клуба оставишь подпись, — сказал бармен. — Если ты и правда Робби Пакмэн, она у тебя есть. Мимозе я позвонил и про тебя рассказал.

— Мимозе?

— Мой приятель. Служил сапером. Во время последней войны закладывал химические бомбы, напортачил где-то и наглотался газов… еле жив остался. В общем, теперь говорить толком не может, только рожи корчит и пляшет. Как мим.

— Подпись, говоришь? — пробормотал Роберт, зайдя в переулок недалеко от «Шанду». — Есть у меня подпись.

Достал из сумки баллончик и нарисовал на стене зубастого колобка. После отошел в ближайший бар, где занял кабинку за ширмой, и пил воду, пока Мимоза не соизволил явиться.

Это был байкер: косматей и бородатей любого из земных байкеров. Он сел перед Робертом, сложил на груди длинные руки и с полминуты буравил медвежатника взглядом маленьких зеленых глазок. Наконец спросил на универсальном языке глухонемых: «Пакмэн?»

Роберт кивнул.

«Нужно взломать сейф средней сложности, пока длится один раунд».

— Раунд?

«В “Шанду” по выходным проходят нелегальные бои. Сегодня воскресенье».

— Ладно, вскрою.

«Без кидалова? Ты точно Пакмэн? Откуда мне знать?»

— Откуда мне знать, что ты приведешь меня к Лотману?

«Если ты правда Пакмэн, я не смогу не отвести тебя к нему».

Показав в широкой улыбке металлические зубы, байкер похлопал Роберта по плечу.

«Вот, — поставил он на столик черный цилиндрик, похожий на патрон для лампочки, и видеочип. — Беспроводной инсталлятор. Когда окажемся в подвале смежного здания, войдешь в систему видеонаблюдения и пустишь на экран секьюрити что-нибудь с чипа, на выбор. Хочешь — призрака в коридоре, хочешь — секс в толчке или наркотики. А хочешь — драку в зале… Решай. Как только охрана выйдет — войдем мы. Ты вскроешь сейф, и мы по запасному тоннелю покинем погреб».

— Запасной тоннель?

«В армии я был сапером…»

— Бармен говорил.

«Ух, подкорочу козлу язычину… У меня всегда по два подкопа на каждый проект. В смысле на ограбление».

— И много их у тебя?

Мимоза сощурился, запустив пятерню в бороду. Почесал подбородок и усмехнулся.

«Если ты и правда Пакмэн — узнаешь».

— Зэр гут, — прошептал Роберт, спускаясь в подвал одноэтажного кирпичного дома. — Аккуратный тоннель. Хоть живи тут.

Мимоза гордо выпятил грудь. Видать, и впрямь хороший сапер. Как же надо было напортачить, чтобы мина рванула в твоем же тоннеле? Если только подставили…

В конце тоннеля Мимоза велел Роберту включить консоль. Врубили инсталлятор, залили содержимое чипа. Мимоза глянул на часы и дал отмашку: «Бой начался». Роберт решил показать охранникам секс в толчке и наркотики. С наркоманами всегда работают, не спеша, а секс — просто весело. С тех же камер наблюдения Роберт перевел сигнал себе на монитор консоли. Дождался, пока охранник выйдет, и показал Мимозе оттопыренный большой палец.

Байкер с ноги ударил по стенке тоннеля, и та провалилась внутрь комнаты. Сейф! Вон, в дальней стене. Роберт поспешил к нему, подключился и запустил ломщик. Так-так, еще пару секунд… есть! Мимоза тут как тут: потирая руки, раскрыл сумку. Сгреб в нее деньги и легким пинком затворил дверцу сейфа. Роберт поморщился. Не оттого, что сейф — не отцовский, просто он уважал этих стражей чужого богатства. Своих вечных соперников.

«Уходим», — позвал байкер, и Роберт быстро смотал провода. Запасной тоннель прятался не где-нибудь, а прямо за стеллажом с мониторами наблюдения. Отодвинув его в сторону, Мимоза втиснулся между проводов, помог Роберту и вернул стеллаж на место.

Он пружинисто шел по тоннелю, хихикал и тряс бороденью в такт неизвестной мелодии. Время от времени оглядывался, подмигивал Роберту, скалился. У самого выхода, у подъема, задержался, прислушался.

— В чем дело? — насторожился Роберт.

«Показалось, — отмахнулся байкер. — Значит так, слушай: я выхожу первым, ты ждешь пять минут. Наверху — заброшенный дом. Вылезешь через чердачное окно на крышу и по соседним домам возвращайся в “Ротбин”. Усек?»

— Ну так, — хмыкнул Роберт и стал смотреть, как поднимается по лестнице Мимоза, чей немалый зад заполнил собой, казалось, всю ширину узкого колодца.

Пять минут прошли, и Роберт, не спрашивая себя ни о чем, выбрался на крышу. Самый вшивый район отыскался нетрудно: там меньше всего горело фонарей. Когда Роберт спустился на землю, отдышался и поправил на плече сумку, в спину ему уперлось дуло пистолета.

— Стой, Роберт, — произнес высокий, похожий на мальчишеский голос. — И консоль отдай во-он той девочке.

По стене прилегающего к «Ротбину» панельного дома спустилась на тросе тонкая фигурка в радужном комбинезоне. Камуфляж. Бли-ин, охотники, отследили…

— Ребят, дам вдвое больше федеральной награды, — пролепетал Роберт. Денег нет, но, авось, купятся. Мимоза, если что, подмогнет. Ведь Роберт доказал свою репутацию.

— Не прокатит, — сказала девчонка, забирая консоль и надевая на Роберта наручники. — Бабок у тебя нет. Ты не расплатился за последнее пиво.

— Бармен мой друг.

— Рассказывай! Ты здесь и дня не пробыл. Двигай к тачке.

Девчонка кивнула в сторону джипа.

Хлопнула дверь бара. Не обладай Роберт слухом медвежатника, не обратил бы внимания. Но ухо, звериная чуйка, подсказало: сейчас что-то будет.

— Шалом! — раздалось из-за спины девчонки. Через черный ход из «Ротбина» вышел бармен и приветственно поднял руку. В глазах тут же помутилось, но Роберт успел потянуться за консолью под мышкой у охотницы.

— Мойша, — раздается из темноты теплый, отеческий голос. — Ты переусердствовал. Это же мальчик.

— Таки нет, дядя Ицхак. Он убил сотню человек…

— Мойша, Мойша, его жизнь довела. Представь: тебе тринадцать лет, а я тебя бросил. Там, на Земле.

Трясут за плечо, сначала легонько, затем настойчиво. Треплют за щеку. В нос пахнуло острым.

— Ачхи!

Роберта согнуло пополам, и он сел на кушетке. От резкого подъема в голове закружилось. Медвежатник не сразу понял, что видит: то ли продолжение сна, то ли чудную реальность. Сквозь мутную пелену проступили контуры стульев, кофейного столика и простенького письменного стола. Книжные полки, обшарпанные стены, лампочка на проводе с потолка…

— Шалом, — произнес теплый голос. — Тебя оглушили импульсом. Сесть можешь?

Роберт заметил, что за спину его придерживает широкая ладонь. Оглянулся — навстречу улыбнулась бородатая морда. Бармен. Только с боков еще пейсы, на макушке — вместо банданы — федора.

— Мойша, принеси-ка нам чаю. — Хасид убрал руку, и Роберт плюхнулся на кушетку. — Ничего-ничего, Мойша. Пока чай заварится, мальчик придет в себя, я уверен.

Мойша кивнул и удалился, сильно согнувшись, когда проходил в узкую дверь (видимо, на кухню). Послышался металлический звон, шум воды, щелчок розжига…

Пригладив бороду, «дядя Ицхак» громко кашлянул.

— Робби, Робби. — Привстал на носочки, затем на пятки. Вернул устойчивость. — Сын Боба Локпита. Ты вырос, во всех смыслах.

Дядя Ицхак… таки нашелся. И как!

— Бармен не обманул, — улыбнулся Роберт. — Здравствуй, дядя Ицхак.

— Шалом, — повторил еврей. — Ловко же ты. Не успел прилететь, а уже обнес букмекера из крутого марсианского клуба.

— Охрану бы наняли. Один караулит сортир, пока напарник дрочит за пультом.

Дядя Ицхак пригладил бороду.

— А ты бы следил, с кем знакомишься. Весь город в курсе помешательства Мимозы. Думаешь, он вор? Нет, он придурок, прости Господи. Ошибаешься, если веришь, будто прежде грабить ему мешало отсутствие партнера-медвежатника. Нет, он сумасшедший, жертва войны. Ой, вей!

Роберт провел ладонью по бритой голове.

— Зачем тогда Мойша свел меня с ним?

— Робби, ты меня, конечно, прости, но тебя надо было проверить. Тот ли ты Робби Пакмэн.

— Серьезно?! — Роберт аж привстал. — Ты… погоди, ты что, меня ждал?

Хасид неопределенно выгнул брови и пожал плечами.

— Можно и так сказать. Видишь ли, Боб, твой отец окончил свои дни на Марсе, а меня назначил душеприказчиком. Это я прислал его последнее письмо и консоль. Кстати, она цела, не пострадала?

Консоль? Роберт вскочил. Ее же забрала охотница! Роберт оглядел комнату. Вот сумка, возле кушетки. Так, подняли, открыли, смотрим… вроде цела машинка.

— Проверить бы.

— Успеешь, Робби, успеешь, — похлопал его по плечу хасид. — А пока выпей чаю. Надо кое-что обсудить.

Мойша поставил на столик поднос с чашками и сахарницей. Роберт чуть ли не махом опрокинул в себя кипяток — дядя Ицхак сдержанно улыбнулся.

— Так вот, Робби, насчет вашего с Мимозой дельца.

— Ты ведь не сдашь меня, дядя Ицхак?

— Нет, что ты! Только, — еврей понизил голос до шепота и подался вперед, — попрошу об ответной услуге.

Роберт усмехнулся, разведя руками. Чего для дяди Ицхака не сделаешь! Вот бы еще…

— Дядя Ицхак, а ты случайно не…

— Выпей еще. — Хасид подвинул парню свою, непочатую, чашку. — Про последний сейф Боба поговорить успеем. Да, знаю, что на Марсе ты вовсе не за тем, чтобы проведать старинного друга семьи. Успокойся, я тебя не виню, кто я такой! Впрочем, ты в курсе, чем я занимаюсь?

— Золотом.

— В основном. Азартные игры, подпольные бои — это так, хобби. Тянуть не буду, скажу: на Марсе у меня объявились конкуренты. Ожидать их стоило, правда, не скоро. Я, признаться, растерян. Предлагаю такой расклад: букмекер из «Шанду» о тебе не узнает, если мои конкуренты вдруг лишатся капитала. М-м?

Роберт отставил чашку. Сложил пальцы домиком и, надув щеки, забарабанил по полу мысками ботинок.

— Я и не думал разворачиваться на Марсе, дядя Ицхак. Но если ты просишь…

— Заметь, не принуждаю.

Роберт махом допил остатки чая и быстро кивнул.

— Вот и славно. — Дядя Ицхак сложил ладони у груди. — Правда, Робби, молодец, что согласился. Если бы ты отказал, я утаил бы одну вещь. Из уважения к воле покойного Боба. Но раз мы оба получаем выгоду от предстоящего дела, я немного слукавлю. Притворюсь, будто не знал…

— Да?

— Последний сейф Боба — тот, который тебе предстоит вскрыть. — Глядя, как разгорается в глазах Роберта алчный огонь, Ицхак Лотман щелкнул пальцами. — Мойша! Консоль.

Пульт, который Мойша вкатил на мобильной стойке, просто поражал. Не столько размерами, сколько излучаемой внутренней мощью.

— Нравится? — Дядя Ицхак выпятил живот и поддел подтяжки большими пальцами. — Эта машинка значительно ускорит твой пульт. Как? За счет прокачки системы распознавания. Видишь ли, Боб предвидел такой исход и заранее планировал отдать тебе на растерзание свои сейфы. Последний он собирал именно с таким расчетом. Я подумал: матрица кодов — штука неплохая, Робби мне как сын родной, так почему не помочь? Не исправить несправедливость отца… прости, Робби, я не хочу оскорбить память…

— Хорош уже, дядя Ицхак, — отмахнулся Робби. — Поделим с тобой эту матрицу.

Хасид похлопал Роберта по плечу, а затем включил консоль.

— Это не все. С моей машинки загрузи в свою малышку сонар. У тебя ведь есть программа простукивания дверей с внутренним, скрытым, замком? Сонар поможет вычислить под землей тоннели, прорытые Мимозой.

— Ты и тут беднягу используешь…

— Должен же он приносить хоть какую-то пользу. — Дядя Ицхак хохотнул, но, заметив тяжелый взгляд Роберта, смирил веселье. Достал из внутреннего кармана пиджака круглые темные очки и надел их. — Ладно, подключайся, Роберт. Мойша, — хасид щелкнул пальцами, — приготовь «мерседес».

Зачем дядя Ицхак надел очки, Роберт не понял. В конце концов была ночь, и фонари горели не особенно ярко. Зато он сразу приметил у дома напротив высокую фигуру Мимозы.

«Черт», — успел подумать Роберт, но тут подъехал «мерс». Мойша загородил обзор.

Скорее всего байкер станет преследовать, — рассуждал Роберт, забираясь в салон следом за дядей Ицхаком. Ага, как же. Не успел он захлопнуть дверцу, как в бок машины ударила картечь.

— Проклятый сумасшедший, — процедил сквозь зубы дядя Ицхак. — Мойша, надо было его пристрелить! Сразу, как забрал мальчишку у этих…

Мойша надавил на газ. Удрал бы, наверное, от Мимозы, но дорогу перегородил знакомый джип. Снаружи байкер взревел от досады и принялся беспорядочно осыпать дробью бронированный автомобиль.

Роберт хотел было под шумок сделать ноги, но хасид ухватил его за ремень.

— Идиот! Со мной целее будешь.

Когда у Мимозы закончились патроны, Мойша достал из «бардачка» пистолет и вылез наружу. Дождался, пока откроется передняя пассажирская дверца джипа, и выстрелил по окну. Ойкнув, невидимый охотник юркнул в салон.

— Любители, — брезгливо произнес Мойша. Однако стоило пробить колеса джипу, как снова грохнул дробовик. Мойшу в фонтане алых брызг швырнуло на дверцу «мерса».

Роберт глянул на дядю Ицхака. Он ни разу не видел, чтобы человек так бледнел. Из-за очков бледность хасида казалась вдвойне страшной.

— Целее, значит? — издевательски спросил он. Дядя Ицхак не ответил, но когда Роберт повторно хотел выбраться из машины, хасид позвал слабым голосом:

— Робби! Я знаю, где Боб! Он жив…

Роберт оглянулся. Затем посмотрел, как приближается к «мерсу» Мимоза: байкер шел пружинисто и при этом целился в джип. Бах! Джип дал задний ход.

— Где? — спросил Роберт. — Где отец?!

Трясущейся рукой дядя Ицхак указал себе на грудь.

— Здесь, Робби… нет-нет, постой! Дай объяснить. Боб Локпит заперт, а замок замкнут на моем сердце. Если меня убить, замок закроется навечно. Даже тебе не…

Договорить хасид не успел. Мимоза открыл дверцу с его стороны и упер ствол ему в щеку. Кивнул Роберту: залезай, мол, на место водителя. Роберт послушался. Сам байкер, потеснив еврея, захлопнул дверцу и металлическим голосом произнес:

— Чего ждешь, Пакмэн? Ходу!

Роберт послушно вел машину, поворачивая, останавливаясь или, наоборот, прибавляя газу там, где подсказывал Мимоза. Звук, производимый армейским ларингофоном, умножал страх и смятение.

— Я знал, что этот бармен — хреновый друг. Давно хотел его грохнуть, а сегодня чуть добычей не поделился. Захожу в бар с черного хода, а он… трещит по телефону с этим вот… жидярой. И сам он жидяра! Пейсы под банданой прятал, в субботу работал… И как я по носу не догадался! — Он ткнул еврея локтем в бок и показал прибор в форме рупора. — Знаешь, что это? Саперское ухо. Мы им, когда тоннели рыли, пользовались: ну как противник мимо нас подкоп ведет. Хорошо через стены подслушивать. И ваши разговоры сегодня я тоже слышал. Дом твой из кирпича, а марсианская глина особая, зашибись как звуковые волны проводит.

Байкер расхохотался. Он был доволен собой, да и как не быть: сегодня он действовал. Сегодня сработал план, а может, сработает несколько. Мимоза вновь на войне.

Смертельно бледный дядя Ицхак растирал грудь ладонью.

— Э, ты хоть скажи напоследок, как открыть сейф. Твоих конкурентов я после ограблю.

— С-скажу, — еле слышно ответил хасид. — Только ты… вы все равно ничего не получите. Ничего и никого.

Роберту последняя фраза совсем не понравилась.

— Мимоза, — позвал он, глядя на дорогу. — У дяди Ицхака в сердце кусок кремния, замкнутый на сейфе. Если дядя двинет кони, нам с тобой ничего не обломится.

Мимоза гыкнул.

— Ты медвежатник, Пакмэн, или кто?

С этими словами он полез во внутренний карман жилетки. Вытащил пузырек таблеток и вытряхнул себе на ладонь лиловую подушечку. Запихнул ее в рот хасиду, заставив проглотить.

— Вот так, еще пару часиков точно протянет.

— Что ты ему дал?

— Стимулятор. А ты жми, пацан, жми. Крути баранку. Недалеко осталось. Если честно, я давно примерялся к золотишку Лотмана, только медвежатника не было. А тут ты, да еще сам жидяру ищешь. Такая удача и сама в руки! Грех упускать.

— Мне не золото нужно.

— Однако вскрыть сейф хочешь? Хочешь. Значит, сойдемся. Газуй, пацан.

— Мимоза, кто-нибудь еще знает о золоте?

— Знают, но никто найти не может. Как я узнал о нем — не скажу. Мало ли, не хочу источник терять. Пытались, говорят, выведать сведения у самого Лотмана, но перехватить твоего дядю никак не выходило. Уж больно шустрый у него помощник был, только так успевал менять адреса. До сегодня. Га-га-га! Жизнь приятна неожиданностями, Пакмэн. Особенно, если врасплох застали твоего врага.

Дядя Ицхак издал похожий на кашель грустный смешок. Щеки его порозовели, с губ ушла синюшность. Еврей оживал на глазах.

— Мимоза, дядя Ицхак тебя крупно подставил. Через тебя хотел проверить меня в деле. А потом слить тебя букмекеру. Скорее всего помазал охранника за пультом. Тебя, наверное, уже ищут.

Лотман взвыл и протянул слабые руки к шее Роберта, но Мимоза перехватил трясущиеся пальцы.

— Плевать. Возьмем золото и так зароемся, что дьявол не найдет. Я зарываться умею, ты видел. Пакмэн, видишь двухэтажный кирпичный дом? Без окон который? Тормози у него.

Остановились, выбрались из машины. Дядю Ицхака Мимоза взвалил на плечо.

— Не ссы, Пакмэн, я врага чую за сто метров. Иначе на войнушке не выживешь. Тут пока чисто, букмекерские не подошли. Так, забирайся в дом через окно, вот это, разбитое, ага. Лови дядю. — Байкер перебросил через подоконник вялое тело хасида. — Драбадан не трожь…

Байкер хлопнул Роберт по руке.

— Найди люк в полу и спускайся. У перегородки подожди, пока я не сломаю ее с той стороны. Нужно сигнализацию обезвредить. Иди давай, спускайся, а я пока отгоню «мерс».

Люк нашелся довольно быстро, под дырявым диваном. Роберт как будто знал, где искать, или же Мимоза не умел прятать. Светодиодной лампочки от консоли едва хватило, чтобы осветить лестницу. Оставив пульт в самом низу, Роберт поднялся за дядей Ицхаком. Еврей сидел на полу, подобрав ноги, и раскачивался взад-вперед.

— Дядя Ицхак, идем.

Еврей посмотрел на Роберта, и в его взгляде медвежатник прочел очень многое: смесь гнева, разочарования, обиды и, казалось бы, неуместного злорадства. Дядя Ицхак медленно встал, подошел к люку и оттолкнул предложенную руку помощи.

Роберт быстренько спустился на дно и, подобрав консоль, пошел вперед, освещая узкий тоннель в красной марсианской почве. Остановился у обещанной перегородки — металлической плитки на высоте груди. Постучался — в ответ тишина. Постучался еще раз.

— Мимоза!

Дядя Ицхак успел сесть и сгорбиться. Он уже обмахивался федорой, когда перегородка — часть стены — скрежетнула, открыв квадратное отверстие. С той стороны в глаза ударил луч фонарика.

— Давай пульт, затем влезай сам.

Роберт просунул в дыру консоль. Затем поднял еврея на ноги и помог втиснуться в дырку. Лотман только крякнуть успел, как его втянуло в дырку, будто носок — в шланг пылесоса. Когда же в дырку пролез Роберт, его крепко стукнули по затылку. Правда, сознания он не утратил. Все чувствовал, понимал: и как руки вяжут скотчем, и как оттаскивают в сторону.

— Эх, Робби, — прокряхтел хасид из темноты справа. — Ты уже понял, что я тебя использовал? Всю дорогу… Нет? Ну и ладно, я умираю, так хоть исповедаюсь.

— Поиздеваешься.

— Думай, как хочешь. В конце концов, что ты мне сделаешь? В сейфе запрешь? Как сотню других людей, которые тебя использовали?

— В сейфе запрешь? — раздалось из темноты. Включился свет, и Роберт увидел над собой лицо в маске. Букмекерские? Выследили. А может, нашли тоннели Мимозы и решили сами обстряпать дело? Скорее всего последнее. Мимоза, придурок. Проболтался, наверное, где-нибудь. Только как они сигнализацию вырубили? Должно быть…

— Э, пацан! — Роберта хлопнули по лбу. — Так ты с Земли? Робби Пакмэн? Че, правда?! Нет, ну ни хрена себе! Фриц, прикинь. У нас тут Робби Пакмэн. Мы этот сейф как орех… блин, да тут и сам Лотман! Удружил, Мимоза, удружи-ил.

Человек в маске выпрямился.

— Фриц, — повернулся он к напарнику. — Кого предпочитаешь колоть пе… Фриц?

Напарника нигде не было, и человек в маске опасливо приблизился ко входу в запасной тоннель (по нему, видно, и пришел). Посветил фонариком, нагнулся, и в этот момент из тоннеля, по которому пришел Роберт, высунулось дуло дробовика. Ба-бах! Получив картечью в зад, незадачливый грабитель улетел в кишку подкопа, только пятки сверкнули.

— Вскрывай сейф, Пакмэн! — Мимоза вылез из тоннеля. Как ни странно, простенький ларингофон сумел передать интонацию усталости, хриплость. — Быстро, максимум полчаса даю.

Роберт поискал взглядом консоль. Пульт лежал у стены; размотанные провода безвольно, словно кишки из пробитого брюха, разметались по полу.

— Робби. — Дядя Ицхак положил руку на плечо медвежатнику. — Не слушай его. Тебя он не убьет, ты ему нужен. Меня тоже не убьет, потому что ключ к сейфу у меня в сердце.

— Врешь, жидяра. — Байкер прицелился в него из дробовика. — Мне только выбрать, кто из вас скорее сломается.

Он подошел и врезал рукояткой дробовика Роберту по коленной чашечке. Парень взвыл и откатился в сторону, хватая консоль и поджимая пульт под себя. Словно прибор даровал избавление от боли.

Хасида байкер вздернул на ноги и приложил ухо к груди.

— Бьется сердечко-то. — Достал из кармана пузырек с таблетками и всыпал в раскрытый рот еврею пару подушечек. — Вот, такую дозу вряд ли переживешь, но на ближайший часок тебя хватит. У нас двадцать пять минут осталось. Пакмэн! Что решил?

Роберт встал и, хромая, подошел к дяде Ицхаку. Мимоза отвесил пинка, и Роберт чуть не упал. Хорошо, успел вовремя схватиться за лацкан хасидского пиджака. Помедлил немного, глядя в глаза дяде Ицхаку и упираясь ему ладонью в грудь. Ключ в сердце, говоришь?

— Ладно, — посмотрел на Мимозу парень, — вскрою сейф. Только ты меня заберешь, защитишь от букмекерских.

— И от них, и ото всех. — Отпустив хасида, Мимоза хлопнул Роберта по плечу. Парень кивнул и принялся ощупывать гладкую дверь сейфа высотой в рост человека. Приложил к ней ухо, простучал костяшкой пальца.

— Не сопи, а, — сказал он Мимозе.

— Это не я, это твой драгоценный дядя. — Байкер кивнул на отползшего в сторонку еврея.

Роберт включил консоль и снял боковую крышку; из паза вытащил букет проводов, один из которых — с присоской — прицепил на дверь. Набрал у себя на пульте комбинацию клавиш, и подождал, пока машинка сонаром «простучит» внутренности двери. Секунд через пять в самой середине двери щелкнула и открылась небольшая панель с россыпью кнопок.

— Ни одного слота, — заметил Мимоза. — Как действовать будешь?

— Как… мясной булкой об косяк. — Роберт вынул из кармана джинсов военный инсталлятор и подсоединил его к консоли. Мимоза аж присвистнул, а дядя Ицхак скрипнул зубами.

Переведя инсталлятор в режим антенны, Роберт запустил программу взлома. Замок сдался — не сразу и не легко, пришлось попотеть, но уложился Роберт вовремя. Оставалось еще минут десять. Мимоза протянул к ручке сейфа дрожащую руку.

— Погоди, — сказал Роберт и схватил байкера за запястье. — Дядя Ицхак, ты сказал, что Боб у тебя в сердце? И шифр от сейфа — там же? Подойди на секундочку.

Еврей обернулся. Челюсть у него дрожала, как будто дядя Ицхак хотел выплюнуть настолько грязное ругательство, что речевой аппарат не мог совладать с мощью глагола. Мимоза, впрочем, дожидаться изречений не стал и поднял хасида рывком на ноги. Подтащил за шиворот к сейфу.

— Что с ним делать, Пакмэн?

— Пусть возьмется за ручку.

Лотман завыл волком, когда байкер, преодолев удивительное для старика сопротивление, положил его ладонь на рычаг. Изнутри донеслось негромкое механическое урчание, потом зажужжало, щелкнуло. Ручка втянулась, а сама дверь отъехала в сторону.

Зажегся свет, и Роберт увидел посреди сейфа, в окружении стеллажей с золотыми пластинками резервуар жизнеобеспечения.

Мимоза скинул с плеча рюкзак и принялся сгребать в него золото.

— Пакмэн! Слышь, Пакмэн! Как ты догадался, что еврей сам должен открыть дверь?

— В ручке есть пульсометр. Нет у дяди Ицхака в сердце кремния, зато есть аритмия. И правда же, идеальный сейф.

Консоль у него под мышкой пискнула и застрекотала с пулеметной скоростью. Глянув на монитор, Роберт раскрыл рот.

— Ма-матрица шифров. Я собрал… — Роберт положил ладонь на покрытую испариной матовую крышку саркофага. — Значит, все? Но зачем, дядя Ицхак, зачем держать здесь Боба?

— На случай, если ты облажаешься. Не сумеешь выполнить простенький план и не запишешь на мою консоль процесс взлома всех сейфов Боба Локпита, которые в совокупности составляют радугу шифров. Остается смешать их, перетасовать и…

— План?

— Хорош трепаться, Пакмэн, пора уходить. — Мимоза взвалил на плечи заметно потяжелевший рюкзак. — Если хочешь — прихватим жидяру. Я его так допрошу… Короче, жду три минуты, снаружи, у «мерса». Выходи обычной дверью. Она не заперта, и у входа точно никто не ждет.

— Ладно, — махнул рукой Роберт и снова погладил крышку капсулы. Мимоза пошел на выход, но когда он переступил порог, грянул выстрел. Байкера швырнуло на пол, раздался лязг — посыпалось из рюкзака золото.

— Грязный гой, — сплюнул дядя Ицхак, опуская «беретту», которую, видимо, уронил один из грабителей. — А ты, — он перевел ствол на Роберта, — неблагодарный предатель. Ни один гой не мог похвастаться таким доверием Ицхака Лотмана, какого удостоился Боб Локпит. И что взамен? Та же неблагодарность. Я наградил его работой, покровительством, репутацией… а он отказался создать для меня матрицу шифров. Соврал, будто невозможно, но я-то понял — он просто не хочет. Не хочет оставлять ее мне. Думал, наверное, будто я найму армию взломщиков и обчищу золотые запасы конкурентов. Глупец!

— Да, — кивнул Роберт. — Если Боб и правда так думал, он глупец. Ты бы просто создал сейфовую монополию. И заломил бы любую цену, какой угодно процент за хранение остатков земного золота. Так ведь?

Ицхак Лотман криво усмехнулся. Вытер слюну в уголке рта.

— Подай-ка мне консоль, Робби. — Он протянул трясущуюся руку. — Не утратил, надеюсь, в своей феноменальной неблагодарности остаток ума? Догадался, что это я отправил тебя в путешествие по островам Земли искать сейфы Боба? Подарил пульт, подослал охотника, от которого ты откупился остатками денег? Заставил ехать на самом вшивом такси в самый вшивый район, где в баре «Ротбин» тебя дожидался Мойша? Ему, кстати, нравилось барменничать. Он только жалел, бедняга, что подает не кошерные блюда и работает в субботу. Я все продумал, Робби. Все, кроме фактора сумасшествия.

Хасид обернулся в сторону выхода, и в тот же момент грянул выстрел. Хасида срубило, как деревце, а Роберт упал на колени у капсулы жизнеобеспечения. На мгновение ему показалось, будто рука внутри, покрытая сеточкой тонких вен, шевельнулась.

— Боб… отец.

Он поднялся и подошел к двери сейфа. Все? Пожалуй, что да.

Мимоза стоял в зале на одном колене, сжимая в руке дымящийся дробовик. С плеча свисал пробитый пулей, порванный рюкзак, а у ног блестели золотые пластины. Пуля из «беретты» лишь оглушила Мимозу на время.

— Пакмэн, закончил? Выходи! — Байкер обернулся в сторону одного из подкопов. — Дьявол, они идут… Ну, ничего, — передернул он затвор дробовика, — отобьемся. Забери у старого пистолет. Выйдем с тобой и таких дел наворотим, хе-хе! Сначала зароемся, как кроты, а потом наворотим. Пошли!

Мимоза отошел к запасному подкопу и пальнул в его недра. В ответ никто не выстрелил, даже не вскрикнул. Довольный, байкер обернулся.

— Идем же, Пак… э, ты чего?!

Роберт, не переступая порога, вытолкнул раненного в ногу, задыхающегося Ицхака Лотмана. Механизм хранилища, который больше не слышал внутри себя сердцебиения хасида, дал команду закрыть дверь.

— Запомни, дядя Ицхак, я запер не сотню, а девяносто девять людей. Сотый не в счет. И ты, Мимоза, запомни: девяносто девять. Сотый не в счет!