По законам статистики

Кто-то вбил в дерево гвоздь и повесил на него дощечку с объявлением: «Ремонт квартир. Тел.NN-NN-NN ». Я стоял на бульваре и смотрел на ствол. В месте повреждения кора уже немного подсохла, загнулась наружу. Семья жуков-короедов заселилась на открывшуюся жилплощадь и сейчас решала, где уютнее всего будут чувствовать себя личинки. Дереву было страшно и немного щекотно. Следовало бы помочь ему, поговорить с жуками по-хорошему. Их место в лесу, а в городе и так все деревья наперечет.

Сзади раздался визг тормозов. Я обернулся и увидел Берта, высовывающегося из окна автомобиля с затемненными окнами. Он тянул ко мне руку, так что пришлось срочно смываться.

Ларек со свежей выпечкой я приметил заранее. Такая уж наша работа, что всегда надо быть начеку. На прилавке горкой лежали пирожки с сосисками.

Объем — это ерунда. Главное масса. Которая, как известно, не исчезает. Объем всегда можно ужать, а вот чтобы сбросить лишнюю массу, надо потрудиться. И естественно, при этом возникает разогрев атмосферы. Хорошо еще, если удастся избежать свечения. Поэтому я не стал даже пытаться. Ужался и лег на самый краешек. Понятно, плотность при этом увеличилась в несколько раз. Если бы здесь был Гриди, он бы сразу догадался, в чем дело, а Берт туповат. Гриди, тот сразу бы смекнул, что пирожок весом в восемьдесят пять килограммов сверху не положишь. Он бы меня живо вычислил.

Естественно, Берт клюнул. Остановил машину, побегал пару минут вокруг изувеченного дерева, и уже собирался залезть обратно на водительское сиденье, как кто-то изнутри хорошенько треснул его в лоб. Берт отлетел на пять метров и шлепнулся на спину, потеряв сознание. Вот зараза! Гриди с ним.

Что же делать? Шпана какая-то решила бесплатно перекусить. Идут, воображают. У всех посередине голов дорожки пробриты — крутые, дальше некуда. Конечно, они не будут из глубины брать. Возьмут крайний, то есть меня. Разбираться, почему пирожок весит, как их папа, сразу не станут. Сначала отбегут на безопасное место. Лишь бы Гриди не заметил. Только надежды на это мало.

Так. Меня взяли, охнули, но понесли. Похоже, Гриди бежит за ними.

Решили меня выкинуть. Надо воспользоваться моментом. Мне бы не уйти, но тут из-за ларька выбежала стая собак. Пять штук, за главного у них большой белый пес с гноящимся глазом. У желтого весь бок в лишае, а у мелкой пятнистой шавки сломан хвост. Я кое-что поправил, себе выбрал неброский серый цвет и средний размер. Как говорится, без особых примет. Мы дружно пробежали мимо машины преследователей и скрылись в проходном дворе. Мои спасители принялись рыться в помойке, а я побежал дальше и через два квартала принял свой обычный вид, то есть тот, в котором живу здесь.

***

«Этот упрямец думает, что он умнее всех. Но меня тоже кое-чему в колледже учили. Трансформацию я заметил. Теперь ближайшая задача — проследить за Стином, чтобы не успел превратиться еще во что-нибудь», — Гриди задумался ненадолго, а затем около ларька появился куст — фиолетовый в желтых бабочках. Такой расцветки были обои в сарае дворника, где Гриди отдыхал, когда хозяин жилища спал, отпраздновав окончание рабочего дня.

Кроме того, куст имел небольшие красные колесики, благодаря которым, по мнению Гриди, выслеживать Стина будет удобнее.

***

Очень гадко со стороны Гриди и Берта преследовать меня так настойчиво. Да, я был послан сюда с определенным заданием, но решил его не выполнять. Для этого у меня имеются очень веские основания. Никто и не подумал спросить: «А собственно, почему?» Я мог бы дать развернутый и вполне убедительный ответ на этот вопрос, но ведь некому. Я считаю эту планету находкой для нас. Прекрасный климат, размеры, период обращения вокруг звезды подходящий. Но массовое переселение сюда стало бы ужасной ошибкой. Из ста планет — одна такая. Впрочем, что это я?

Во дворе дома, который служит мне временным пристанищем, орудовала баба Фрося. Ах, баба Фрося! Любовь моя! Она распахнула дверь подъезда и мыла лестницу, во все горло распевая романс.

— Это было у моря, — пела баба Фрося. Голос ее, громкий и немелодичный, выводил неизвестный ни одному композитору мотив. При этом звук «г» она произносила как «х».

— Хде прозрачная пе-ена,

— Хде встречается редко

Хородской экипаж…

Я могу наблюдать за ней часами. Она поет душой, а этот романс — ее коронный номер. Она чувствует себя королевой, у ног которой примостился надоедливый мальчишка, а сама королева смотрит в морскую даль — не покажется ли парус. Где — то там бороздит бескрайние просторы прекрасный рыцарь, ее возлюбленный, о котором она мечтает под музыку Шопена. Баба Фрося одновременно и паж, влюбленный в свою повелительницу. Он склонился к ее ногам, до ее колена каких-то пять сантиметров, и при этом она так далека, что не дойти и за годы. Подоткнутая юбка исполнительницы открывает взору голубые панталоны с начесом. Где она их берет? Такие теперь не продают, но, видимо, она успела сделать хорошие запасы много лет назад.

Думаю, я подвергался бы гораздо меньшей опасности, если бы завел себе постоянное жилье, устроился на работу. Можно даже жениться. Обнаружить меня тогда стало бы практически невозможно. Но я не могу покинуть ее, отраду моего сердца. Вновь и вновь прихожу в этот двор.

Одного появления бабы Фроси достаточно для того, чтобы мое тело перестало меня слушаться и само собой превратилось в толстого пушистого Ваську. Ростом Васька, то бишь я, не достает бабе Фросе и до коленей. Но, видно, красивый. Любит она меня.

Как только становлюсь Васькой, сразу появляется желание потереться об ее жилистые ноги, поурчать — не горлом, а сам не знаю чем. Она наклоняется, чешет меня за ухом. Это удивительно приятно. Такого блаженства, я даже сказал бы счастья, я в своей жизни нигде больше не испытывал. Сейчас она нальет мне в одну миску прохладного молока, а в другую — вкуснейшей овсяной каши на мясном бульоне. В теле Васьки мне все это кажется совершенно упоительным.

Но в этот раз расслабиться не пришлось. Опять топот ног. Уже по звуку могу сказать, что это Гриди. Он совсем было пробежал мимо, но развернулся и стал очень нехорошо рассматривать меня, с подозрением, что ли.

Я не стал дожидаться, пока он сообразит, что к чему, а быстро юркнул в проходной двор. Два круга по подворотням — и обратно, «домой». Последнее время ночую у бабы Фроси. Она ворчит, но не гонит. Надеюсь переждать у нее опасный период. В конце концов, Гриди придется доложить, что он меня упустил. Тут должна быть передышка. В любом случае, сегодня меня здесь искать не будут, не догадаются, что я вернулся на то же место.

Есть немного времени рассказать, что к чему. Трудности начались сразу, как только я сообразил, какое мне досталось сокровище. Здесь все так неустроенно! Огромный простор для творчества! Нет чистых и гладких уличных желобов, как у нас на Ю. Местные жители даже не решили проблему мусора. Они собирают его в контейнеры, а потом не знают, что с ним делать. Наши улицы сами поглощают все посторонние предметы и используют их для укрепления покрытия и выработки энергии. Да и в помещениях принцип тот же. А здешняя атмосфера! В ней зарыты, если можно так выразиться, огромные ресурсы. Того сырья, что они выбрасывают в воздух, с лихвой хватило бы небольшой планете для удовлетворения всех своих потребностей. И что же? Они травятся, но использовать ничего не хотят.

Представьте себе сладкоежку в кондитерской. Никто на него не смотрит, платы не требует, он может выбрать и съесть что угодно. А должен своими руками уничтожить все сласти, чтобы кондитерскую снесли и на этом месте построили автомастерскую. Вот в таком примерно положении я и оказался. Люблю, знаете ли, работать руками. Пусть даже не совсем руками, это у них так говорится. Дома, бывало, встретишь жучка с вывихнутой лапкой — и неделю радуешься, рассказываешь всем, как тебе повезло. А здесь! Куда ни глянь! Просто голова кругом. Что ж я, дурак, отдать все это на разграбление?!

***

Гриди начинала надоедать эта гонка. Кстати, на одном из местных языков «обстинэйт» значит «упрямый». Очень подходит.

Гриди работал в космической разведке около семидесяти лет. Он имел огромный опыт, пытливый ум, способность молниеносно реагировать на меняющиеся обстоятельства. Все это делало его замечательным работником. Не зря именно Гриди назначили старшим в группе. А старшему надо подчиняться! И навязался же на его голову упрямец Стин.

Им так повезло вначале — нашли удивительную, прекрасную планету. Воздух с повышенным содержанием кислорода и озона. Даже растения выделяют кислород. Полно чистой воды, как соленой, так и пресной. За такую находку, глядишь, наградили бы орденом «Планета Жизни». Так нет, паршивец Стин начал все портить!

Ну, ничего. Зря он рассчитывает скрыться от Гриди. До космической разведки тот работал в военной. Простую трансформацию из собаки в кота засекал мгновенно.

Ясно, что этот полосатый кот — Стин. Если Гриди не сможет взять его живым, что сомнительно, в Инструкции есть вполне определенная альтернатива… Гриди не позволит загубить такое важное задание какому-то молокососу.

***

Где-то я Гриди понимаю. Когда старик обратил на меня свое благосклонное внимание, выбрал из кучи круглобрюхих юнцов, я был горд, я был счастлив, я бы отдал за него половину щупалец. Свое первое задание я помню до сих пор. Это была жидкая планета, слишком горячая для нас. Ее надо было морозить. Три полных оборота вокруг звезды, то в адской жаре, то в пронизывающем холоде. Мы сделали все, как надо. Да вы знаете, это У. Теперь ее от Ю. и не отличишь. Те же широкие проспекты, та же экономичность и комфорт.

Тогда я думал так же, как Гриди. Главное — Расселение, а если при этом пострадают какие-то местные зародышевые структуры — что ж, ничего не поделаешь. Как здесь говорят, лес рубят — щепки летят. Но годы шли, за У. последовала И., за ней Ф. А ведь каждая была неповторима!

Я ничего не имею против Расселения — в конце концов, мы иначе не умеем. Но может быть, и другим надо что-то оставить.

Впрочем, это все лирика. Для меня сейчас главное, чтобы Гриди убрался восвояси. Ради этого я готов на многое, но пока не решил, что предпринять. У меня только одна попытка. Надо перехитрить его и заставить убраться отсюда. Но если Гриди сообразит, что я перешел в наступление, фактор внезапности будет утрачен, а это мой единственный козырь. Ну и, может быть, знание местных условий.

***

«Этот идиот опять в кого-нибудь превратится. Надо догнать, пока есть слабая надежда, что он уверен в своей безопасности», — подумал Гриди и бросился в проходной двор вслед Стином. Куст на красных колесиках скрылся в подворотне.

Никакого кота там уже и в помине не было. Во дворе между огромными каменными коробками домов были свалены кучи разнообразного мусора — старая ветошь, консервные банки, гниющие продукты. Над ними вились стаи мух. Чтобы разбирать это сырье, пришлось трансформироваться в человека.

Одна из мух подлетела к Гриди и села на щеку. Он стал яростно отмахиваться, но муха не сдавалась, взлетая и опять садясь ему то на лицо, то на руку.

Вдруг Гриди понял, что это не муха, а оса. В подтверждение насекомое больно ужалило его в руку. Рука напухла и начала превращаться в щупальце — естественная реакция трансформированного организма на воспалительный процесс.

«Вот дрянь», — подумал Гриди. Но с болью пришло понимание, что оса — вовсе не оса, а все тот же Стин.

Гриди быстро снял здоровой рукой шлем и начал ловить им осу. Та ловко уворачивалась и продолжала его дразнить.

Осталось чуть-чуть. Вот! Сейчас он ее поймает!

Но коварное насекомое мгновенно превратилось в небольшую птицу, которая тут же взлетела вверх и скрылась с глаз за пределами грязного двора.

Гриди понял, что опять упустил Стина. Он подлечил раненное щупальце, которое опять приняло вид руки. Затем вытащил плоский передатчик из услужливо появившегося кармана.

«Придется получать санкцию на уничтожение», — подумал он.

***

Гриди совершенно не дает мне покоя. Хорошо, что я не нуждаюсь в таком длительном сне, как люди. Но ведь и мне надо растечься для живительного отдыха, впитать энергетическое дыхание Вселенной. Надо, в конце концов, привести мысли в порядок.

Ну, улетел я от Гриди. А дальше куда? Выждать немного надо, затаиться на пару часов, и обратно домой. Вон пустое, наполовину разрушенное гнездо. Чиню одним взмахом крыла. Теперь другое дело. Такое никто бы не бросил. Я взлетел и плавно опустился на дно — или на пол. Все равно…. Спать-то как хочется!

Проспал совсем немного. Проснулся от болезненного щелчка в голову. Приоткрыл правый глаз — кукушка.

— Ах, это ваше гнездо? Извините, я молниеносно его покидаю.

Какие здесь птицы невежливые… Уж лучше обратно к бабе Фросе. Тут недалеко. Надеюсь, Гриди уже ушел.

Посижу на спинке скамейки, пока во дворе никого. Ты смотри — вышел на прогулку этот бандит Барсик. Птицей быть — одно неудобство… Полечу, пожалуй. Нет, чувствую, что-то не так. Не люблю темные окна. Это только кажется, что они пустые, а на самом деле смотрят на тебя, как чужие глаза. И за каждым своя жизнь. Кто знает, добрая или злая?

Вгляделся в дом напротив, и точно — Гриди с передатчиком в руке. Я, конечно, лезть туда не стал, но прислушался. К сожалению, расслышать я мог только мыслепередачу Гриди. Что делалось на другом конце, приходилось догадываться. Но и того, что я услышал, было достаточно, чтобы лишить меня покоя. Он получил санкцию на уничтожение!

Куда бежать?! Если он до такой степени меня ненавидит, рано или поздно поймает и убьет!

Чешуя, то есть кожа, покрылась мурашками. Как он посмотрит в окуляры моим родным? Что-то я скис… так нельзя. При действующей санкции на уничтожение юридически возникает право на самозащиту. Но я не смогу его убить! Эх, Гриди, Гриди… Был бы Берт на твоем месте, еще ничего — у него ни чувств, ни разума нет.

Ладно, хватит расслабляться. Я не могу себе это позволить. Гриди уже выходит из подворотни. Главное — ни о чем не думать, чтобы он не засек меня по мыслепередаче.

Я оглянулся вокруг и увидел во дворе около подъезда табуретку со сломанной ножкой, сиротливо валяющуюся на потрескавшемся асфальте. Несколько пассов — и табуретка починена, а асфальт перед входом в дом будто вчера укладывали.

Кто знает, одна здесь валялась табуретка или две? Будут две.

***

Гриди тут же бросился в глаза участок свежего асфальта. А на нем две великолепные табуретки, блестящие лакированным покрытием.

«Две престарелые дамы беседовали во дворе и отлучились попить чаю? Или… Буду ловить на живца», — подумал Гриди, — «кто знает, две тут стояло табуретки или три?»

Рядом с двумя табуретками появилась третья. Но была она хрустальная, с ребристым сидением. Сквозь прозрачные ножки, причудливо преломляясь, виднелись сиреневые цветы низкорослого репейника.

***

Я чуть не рассмеялся. Спасло отсутствие горла. Это надо же додуматься — трансформироваться в стеклянную табуретку! Первый, кто на нее сядет, тут же свалится и поранит место, которое в этих краях почему-то называют пятой точкой. Надо будет узнать, почему. И где остальные четыре.

Ну, смех смехом, а выбираться-то как?

Ой, моя баба Фрося идет. Остановилась, посмотрела внимательно, и взяла меня за переднюю правую ногу. Ах ты, чудо мое, спасительница! Жаль, остаться у тебя сегодня я не смогу.

***

Раньше у бабы Фроси я чувствовал себя в полной безопасности. Если не лезть грязными лапами на кровать, она не гнала. Даже молочка нальет или рыбью голову бросит. С чистой энергией не сравнить, но все же… А теперь не знаешь, куда и деваться. Приходится ловчить, выкручиваться.

Решил попробовать отдыхать на дереве. Уже две ночи так провел — забираюсь повыше и превращаюсь в ветку. Слишком толстую нельзя — могут привесить тарзанку. Зато если широко раскинуться, ветерком обдувает. Красота!

Но нынче вечером все как-то сразу не задалось. Сначала под намеченным мной деревом мужики выпивали, еле дождался, когда уйдут. Потом дождь пошел. Все домой бегут, а я стою и без зонтика. Люди внимание обращают, в моем положении это совершенно излишне. Наконец удалось незаметно прильнуть к стволу, забрался наверх, устроился.

Уснуть не могу. Гриди, Гриди! Неужели у него поднимется щупальце, то есть рука? Мы вместе с ним учились, столько пережили! Если все кругом чужие, где же свои, я вас спрашиваю?!

Впрочем, рано горевать. Пусть сначала попробует меня поймать. Как говорят местные жители, цыплят по осени считают.

Ах, осень, осень! Пора дождей и осыпающихся листьев. А еще пора работников коммунальных служб в ярких форменных куртках, безжалостно спиливающих ветки ни в чем не повинных тополей. Да, некоторые из них пылят, но после спилки пылить начинают все — от обиды. Еще бы, красивое стройное дерево превращают в высокий пень. Понять можно.

Я к тому, что утром, не успел я покинуть свое убежище, у моего дерева остановилась машина. Из нее вылезли бравые ребята с бензопилами и отхватили всю верхушку вместе с ветками. К счастью, я был достаточно высоко, и это уберегло меня от опасности. Но всех нас, я имею в виду, спиленные части стволов, погрузили в контейнер и вывезли на свалку.

Впрочем, что я все время жалуюсь? Дорога пролегала по красивейшим местам, свалка располагалась на высоком берегу реки, на другой стороне сверкали под дождем разноцветные крыши уютной деревушки. Правда, запах… Пришлось на некоторое время отключить обонятельные рецепторы. Можно было, конечно, модифицировать продукты разложения. Чтобы запахло, к примеру, фиалками. Но боюсь, это привлекло бы ненужное внимание. Вы понимаете, о чем я. А так Гриди потерял мой след. Вряд ли ему придет в голову искать меня здесь.

Свалка простиралась во все стороны на сотни метров. Видимо, это место аборигены использовали для сбора мусора не первый год. Какие богатства, какие несметные сокровища таила в себе эта масса! Нет, она не была просто запасником, рассчитанным на будущие века. Тут же — целый мир! Разные виды отходов находились в тесном соседстве. В толще мусора шли химические реакции, жили разнообразные организмы, от простейших до мелких млекопитающих. Они строили себе жилища, плодились и размножались, завязывали знакомства и враждовали, созерцали Вселенную. Счастье видеть все это, ощутить, постичь показалось мне великолепным даром, даром судьбы. Но я еще не знал тогда, что ничтожная нить моего пути пролегла здесь не просто так. Вот уж точно говорят на Земле: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Из уютной протяженной норы вышла сытая крыса. Она была довольна собой и своей семьей и хотела сделать близким подарок. Неподалеку она видела блестящую железку, об которую очень приятно точить и чистить зубы. Крыса скрылась от меня за горой старого картона, но скоро появилась вновь.

Я пока не мог позволить себе сменить облик, поскольку водитель, доставивший на свалку нашу компанию, еще не ушел. Он курил и смотрел вдаль, за реку, где осенний лес притягивал взор великолепием красного и золотого. Крыса тоже остановилась, чтобы полюбоваться окрестностями. Она не торопилась. Железка нашлась на том самом месте, где она ее заприметила, и сейчас хлопотливая хозяйка предвкушала, как обрадуется ее семья такому чудесному подарку. Она остановилась возле меня, у самых моих ног, то есть там, где будут мои ноги, когда я снова превращусь в человека. Так что я мог рассмотреть ее трофей во всех подробностях. И что же я увидел? Вы не поверите! Передо мной лежала летательная капсула Гриди.

Для того чтобы ее схватить, нужно было превратиться в человека. Сами понимаете, масса больше — понижение температуры воздуха, поглощение световых лучей и так далее. Но раздумывать не приходилось. Я напряг все силы и совершил трансформацию в считанные мгновения. Крыса отпрыгнула и попыталась скрыться в норе. Я был начеку и, конечно, остановил бы ее и лишил законной добычи, но внезапно из-за куч мусора показались странные фигуры. Я сразу понял, что это местные жители. От них пахло свалкой. Я имею в виду не только исходившие от них ароматы, но и запах мысли, если позволите так выразиться. К счастью, они не застали процесса трансформации, но человек в цивильной одежде, лежащий посреди их территории, вызвал у них недоумение и ярость.

Я приветливо улыбнулся. Почему-то считается, что улыбка обезоруживает противника. Угрюмые личности не повеселели. Они надвигались на меня с суровой решимостью. Пришлось плюнуть на кодекс наблюдателя, режим невидимости и еще два десятка инструкций и привести их в порядок.

Если не считать моего двусмысленного положения на этой планете, я испытал истинное наслаждение. Милые интеллигентные люди, стараясь не испачкать одежду и деликатно зажимая носы, разошлись в разные стороны, предварительно пожелав мне хорошего дня и выяснив, что их помощь мне ни в коем случае не потребуется. Крыса за это время, естественно, улизнула.

— Извините, мадам, постараюсь впоследствии компенсировать вашу потерю, — я бросился к крысиной норе. Одну ногу быстро трансформировал в длинную палку с крючком и сунул в нору. Сирена капсулы взвыла так, что заглушила все прочие звуки. Этого я не учел. Ну, достану я ее, а как в чужой капсуле отключить звук, да и что с ней делать? Поможет она мне победить Гриди? Пожалуй, да.

Я могу его шантажировать — дескать, будешь мне мешать, останешься здесь навсегда. Правда, у него дома Ли и Лу собираются осчастливить его наследником, нехорошо выйдет.

Вот что — лучше не выключать сигнал. Он подумает, что они уже рожают, и полетит домой. Инструкция это допускает, если предупредить Центр.

— Ничего я не подумаю, — раздался голос Гриди.

Он стоял напротив кучи мусора. Его щупальце сжимало молниемет, переливающийся всеми двумястами пятьюдесятью шестью цветами. Дуло было направлено мне в живот.

Я замер от неожиданности.

— Послушай, Гриди, неужели ты выстрелишь? В меня, своего старого друга? Ты все забыл?

— Ничего я не забыл, но выстрелю. Иначе тебя не остановить.

— Ты говоришь, помнишь. Помнишь, как в колледже я намазал подставку клеем, и учитель влип в него щупальцем. Он не смог тогда нас наказать, потому что ты взял вину на себя. А все знали, что твой родитель работал начальником внешнекосмической разведки, и с ним не стоило связываться.

— Он и сейчас там работает.

— А помнишь, как мы встретили двух сестренок Ли и Лу? Мы оба влюбились в Ли. Но я сделал вид, что мне больше нравится Лу. Уступил тебе дорогу. Потом ты женился на обеих, но я тебя простил и никогда больше не напоминал об этом.

— Не заговаривай мне зубы, Стин. Ты прекрасно знаешь, зачем мы прилетели. И действуешь во вред нашему делу. Я много раз спорил с тобой. Но ты же упрямец. Вот и дождался расплаты.

— Ты, Гриди, действительно считаешь, что всю планету надо закатать в асфальт, вырастить искусственные цветы и животных — биокиберов? А ты спросил у аборигенов?

— Они глупы и разовьются очень нескоро. Мы бы помогли им, если бы не твое сопротивление и твои полумеры.

— Мои полумеры помогают им увидеть, как они могли бы жить, если хоть немного думали бы о будущем. Хотя бы на час вперед.

— Они к этому не способны. Ты и сам это знаешь.

— Нет, Гриди. Мы с тобой все понимаем по-разному. Если кто-то придумает способ, к примеру, выработки энергии путем утилизации мусора, эта мысль не пропадет. Даже если изобретатель не сможет ее реализовать. Эту мысль обязательно подумает какой-нибудь другой человек и воплотит. Как метко выражаются аборигены, «идеи витают в воздухе».

— Какую чушь ты несешь, Стин! Мы что, будем сидеть и ждать, пока кто-то подумает нужную им мысль?

— Вот балда! Да мы сами ее уже подумали!

— Пусть так. И что теперь? Будем ждать миллион периодов, пока кто-то не подхватит нашу мысль об использовании отходов?

— Да, обязательно ждать. И помогать им.

— Слушай, Стин, не читай мне лекций. Мы приехали сюда с определенной миссией. А в инструкции дано вполне ясное толкование случаю, с которым мы столкнулись, и предусмотрена вполне определенная последовательность действий. Эх, было у меня предчувствие! По статистике каждая сотая планета дарит нам какой-нибудь «сюрприз». Что там земляне говорят? Как в воду глядел! Планета прекрасная, так попался «землелюб» паршивый, которому на инструкции наплевать.

— Но тот, кто писал инструкцию, не был здесь. Возможно, он порвал бы свой труд и все написал иначе.

— Стин, довольно. Все это я слышал уже тысячу раз.

— Ну что ж, действуй.

Гриди быстро прыгнул вперед, к Стину. Это была его ошибка. Следовало сразу пустить в ход оружие. Он не сделал этого, пожалел бывшего друга. А тот моментально превратился в маленький камушек, который не отличишь от тысяч других.

Гриди закрепил молниемет на поясе, развернулся и медленно пошел прочь.

Если бы Стин не успел трансформироваться, и Гриди выстрелил, он никогда не смог бы простить себе убийства друга. Идиотское положение.

Гриди посмотрел на сломанный трехколесный велосипед сверху на куче мусора, и, машинально взмахнув щупальцем, починил его.

Если честно, в чем-то Стин прав. Это такое удовольствие…