Счастье всем!
100. Это первое, что я увидел, открыв глаза после короткого ночного сна. 100 % счастья. Все должны быть на сто процентов счастливы. Никак иначе.
Большие цифры побледнели, как бы отошли на задний план. А поверх них появилась молодая женщина в деловом костюме, начавшая рассказ о новостях страны и мира.
— Последние социальные опросы показали, что все население нашей страны на 100 % счастливо. За исключением нескольких единиц, с которыми уже проводится работа по приведению их в должное расположение духа.
Женщина что-то продолжала радостно вещать, но я не обращал на это внимания. Все и так заранее известно. Наша жизнь самая лучшая в мире, мы счастливее всех… и так далее и тому подобное. На кухне холодильник мгновенно широко улыбнулся своим LED-экраном в половину серебристой дверцы и выдал список продуктов, которые у меня были. Быстро пожарив себе яичницу из трех яиц с сосиской, я оделся в шорты и футболку и вышел из дому.
На улице стояла жара, несмотря на то, что было только 9 утра обычного будничного вторника. Я поспешил на работу, добираться мне полчаса, а рабочий день лично у меня начинается в полдесятого. Чтобы мы были счастливы, нам всем индивидуально устанавливают рабочий день: его начало и продолжительность, время обеда.
Отовсюду на меня с многочисленных экранов, вмонтированных повсеместно: в стены зданий, машины, автобусы, с интерактивных рекламных щитов — взирали улыбающиеся лица счастливых жителей нашей великой страны, а на заднем плане всегда четко угадывалось: 100.
Место моей работы — государственная корпорация «КП» (Компьютерное программирование) — приближалось. Опоздать не должен. Впрочем, ничего смертельного в опозданиях нет: не лишают премии, не уменьшают отпуск. Как так можно! Это же сделает меня несчастным. Но опоздание влечет за собой пересмотр моего рабочего графика — раз я не успеваю на работу, значит, надо менять расписание моего дня. А для этого придется проходить многочисленных специалистов — врачей, психологов, социологов, и участвовать в заседании специальной комиссии, которая уже и вынесет вердикт.
Я вошел в парадные двери, датчик на них уловил сигнал моего паспорта — электронной карточки, заменяющей все документы разом — пискнул, мигнул зеленым, и большой экран прямо напротив дверей растянулся в счастливой улыбке, и из динамика раздался приятной женский голос:
— Рады приветствовать Вас на работе, Александр. Время прихода 9 часов 27 минут. Счастливо провести день и хорошо поработать!
Я улыбнулся в ответ в камеру. Если не улыбнешься, значит, что-то с тобой не так: может, не выспался, может, приход на работу тебя не радует, а значит, её надо менять, и все то же самое — комиссии и специалисты…
Поднявшись на 9 этаж стеклянного небоскреба, где, занимая все здание, располагалась «КП», я вошел в свой отдел — создания различных программ, помогающим нам быть счастливыми — игр, рисовальщиков, музыкальных синтезаторов и так далее.
Сейчас я работал над новой игрой — «Фермер: Галактика». Очередная серия сверхпопулярной игры про выращивание овощей да различных животных. Только здесь игрок должен познавать инопланетную флору и фауну.
— Здорово, Сань! — поприветствовал меня Андрей, мой, в общем-то, лучший друг.
— И тебе не хворать! — помахал я ему, улыбнувшись. Камеры, натыканные повсюду, зафиксировали наш обмен приветствиями и положительно замигали зеленым. Мы счастливы!
— Ну что, продолжим создавать новых галактических коров? — спросил Дрон.
— Да, конечно. У нас осталось всего полтора месяца до конца разработки. Не справимся вовремя, сам знаешь…
— Да, знаю. За работу тогда!
Мы погрузились в мерное сияние широкоформатных современных мониторов, по которым бежали многочисленные строчки кода. В любой игре, которую выпускают на территории нашей страны, а другие к нам и не завозят, в строках кода спрятаны цифры 100, которые как слегка заметные очертания проявляются в любой момент игры. Мы, точнее наш мозг, постоянно воспринимаем эти данные, непроизвольно соотнося их с главной государственной идеологией — 100 % счастья всем, все наши граждане счастливы на 100 %, ты для блага страны должен быть счастлив на 100 %. И люди действительно счастливы, потому что у них нет повода для расстройства, грусти и печалей. А те немногие, что несчастливы… Их быстро приводят в нужное состояние.
Мои пальцы быстро стучали по клавиатуре. Время до обеда пролетело незаметно. В час дня мы с Андреем пошли в столовую, располагавшуюся на пару этажей выше. Обед с ним у нас был в одно время, но работал он с 9 утра. Так что у меня всегда была хорошая компания на работе.
На обед был как обычно большой выбор блюд, от первых до десерта. Набрав поднос, мы сели за один из многочисленных столиков и начали есть, непринужденно болтая о том, о сем.
День пролетел, как обычно, быстро, благо работа моя мне по-настоящему нравилась. Впереди был целый свободный вечер. Я шел по улице среди оживленной толпы абсолютно счастливых людей. Все улыбались, и я тоже. Отовсюду на нас с экранов мониторов смотрели такие же улыбающиеся люди, в воздухе разливалась тихая, чуть заметная, нежная музыка. Теплый ветерок шелестел в зеленой листве многочисленных деревьев. И в огромном количестве мигали зеленые огоньки камер слежения, ловящие каждое движение наших лицевых мускул. Несколько лет назад я сам работал над более новой версией программы для этих камер. И тогда-то случилась самая неприятная история в моей жизни. В общем, если кратко, то они поняли, что мне не нравится то, что я делаю. И начались большие разборки, в ходе которых выяснилось, что программировать я люблю, но только не то, что следит за людьми. Как они не догадались, что я, в общем-то, не очень счастлив, видя то, что наше счастье искусственное? Хотя, может, они все и поняли, да только дали шанс… Короче говоря, меня перевели в отдел развлечений, чему я был очень рад. Искренне.
И вдруг что-то случилось в этом большом насквозь счастливом городе. Именно здесь, на этой улице, где я имел несчастье оказаться. Среди моря зеленых огоньков неожиданно мигнул один красный и так и остался гореть тревожным знаком. Немедленно все другие камеры, оборудованные соответствующими механизмами, направились в ту же точку, что и почуявшая неладное камера. Картинка на экранах сменилась классической надписью 100 %.
Люди встали как вкопанные, испуганно озираясь по сторонам. Я тоже остановился и начал искать глазами нарушителя спокойствия. И увидел, так как вокруг него, а точнее нее, уже образовалось кольцо пустого пространства. Люди отходили подальше, чтобы никто не подумал вдруг, что они знают эту молоденькую девушку с длинными каштановыми волосами, зелеными глазами, миловидным лицом, сейчас искаженным гримасой отчаяния и страха. Вдалеке уже завыли сирены Стражей счастья (та же полиция прошлого, только преступлений обычных сейчас почти не происходит).
И тут я совершил самый отчаянный поступок в жизни. И черт меня дернул! Я кинулся к девушке, которая при виде меня вся сжалась, подумав, что это переодетый в штатское Страж бежит к ней. Так, наверное, подумали и все остальные горожане. Они молча и быстро расступились передо мной, хотя в их глазах явно читался страх. Тем временем уже все камеры вокруг горели зловещим красным. И отнюдь не только из-за одной девушки, все были несчастливы. В голове мелькнула мысль о том, что психологам придется сильно попотеть, возвращая этих людей в самозабвенное стопроцентное счастье.
Я подбежал к девушке, грубо схватил её за локоть и поволок в сторону, в какой-то проулок, бывший невдалеке.
— Всем отойти, — грубым голосом крикнул я, решив воспользоваться тем, что они приняли меня за другого.
Мы быстро зашли за угол и пошли дальше. Тут нарушительница, видно, решила убежать и попыталась вырваться. Но держал я её крепко, предвидев такую возможность.
— Тихо ты! Нам надо скорее бежать, а я не имею ни малейшего представления куда!
— Что? О чем ты говоришь? Ты не Страж?
— Нет, конечно! Я спасти тебя решил. Только не знаю зачем…
— Я не верю тебе!
— А зря… Они уже приехали почти. Тебе еще повезло, что среди нас и вправду не было Стража в штатском. Ты лучше мне скажи, есть идеи, куда бежать?
— Надеюсь, я не совершаю ошибку… — тихо произнесла она. — Нам надо в канализацию, там сможем укрыться.
— Отлично! И где нам найти вход туда?
— Вот, помоги решетку поднять.
Я схватился двумя руками за решетку, закрывавшую коллектор и, сильно напрягшись, смог её приподнять и отодвинуть в сторону. Спасенная быстро пролезла в дыру и уже снизу прошипела:
— Быстрей давай, и крышку задвинь.
Я не заставил ждать. Уже задвинув решетку на место, услышал стук ботинок бегущих по переулку людей. Что же я наделал? Меня же все камеры зняли...
Ступив ногой на бетонный пол канализационной трубы, я неожиданно получил удар и был прижат к холодной шероховатой стене.
— А теперь говори правду! Ты пытаешься выведать, где мы прячемся и втираешься для этого в доверие?
— Нет! Я же сказал уже! Я обычный программист!
— Тогда зачем ты мне помог? Это же самоубийство.
— Да вот я и думаю — зачем? С ума сошел, наверное!.. А может, просто потому, что я не совсем счастлив.
— Что? — меня резко развернули спиной к стене. Внимательные зеленые глаза девушки посмотрели ему в лицо. — Я почему-то тебе верю… Но если ты обманул, то я тебя убью!
— Да? Не надо… Э... Я не обманываю. Мне бы теперь спастись самому от Стражей. Не хочу промывки мозгов.
— Знаешь об этом? Понятно. Ничего, сразу не поймают. А пока надо выбраться за пределы города. Там полегче. Камер меньше. Стоп, а паспорт у тебя где?
— Вот, — достал я маленькую пластиковую карточку.
— Выкинь быстро! Вон, в лужу! Тебя же все датчики ловят!
Я тотчас послушался странную девушку и бросил свой главный и единственный документ в воду.
— Александр, — представился я.
— Очень рада. Лена. Пойдем быстрей. Нам туда, — указала она в одном из направлений. Благо, канализация хоть и скупо, но освещалась.
— А здесь камеры есть?
— Есть, но мало. Есть шанс, что пройдем почти незаметно. Не хватило им денег всю канализацию нормально оборудовать.
Мы двинулись в путь. Было достаточно сухо, так как давно не было дождей. Лена уверенно шла вперед, не оглядываясь.
— Лена, а что ты делала на улице? Раз ты не счастлива, то тебя рано или поздно камеры все равно почуяли бы.
— У меня не было выбора. Я должна была пройти к… маме. Она живет в том районе. И я её давно не видела.
— Ясно. А куда мы сейчас? В смысле, когда выберемся за город, что дальше?
— Дальше пойдем туда, где я живу. Где все мы, несчастливые, живем.
— О как! Интересно, и много вас?
— Не очень, но и не мало. Так что все те новости, который каждый день говорят — о 100 % счастливого населения — скажем так, немного не правда.
Неожиданно стало очень светло, так что я на несколько секунд ослеп.
— Черт! Они нас вычислили! Бежим, быстрей!
Свет лился, казалось, отовсюду. Хотя на самом деле это те самые редкие неяркие лампочки зажглись во всю свою, как оказалось, немалую мощь.
— Всем стоять на своих местах. И тогда вы останетесь целы, — разнеслось по бетонным коридорам канализации.
— Наверх, подымайся живо. И сразу улыбайся.
Я послушно полез по лестнице с довольно идиотской улыбкой на лице. Вытолкнул решетку и вылез на улицу снова в каком-то безлюдном переулке. Камера на стене дома немедленно повернулась в мою сторону, и я замер в ожидании, но она мигнула радостным зеленым огоньком. Фу, пронесло. Лена уже вылезла за мной, и мы вместе задвинули на место крышку люка.
— Есть идеи, что дальше? — спросил я.
— Дальше прятаться и бежать. Все, что нам осталось. Наши лица скоро будут введены в базу, и камеры начнут нас искать. Странно, что еще не ввели.
— Это не так просто, оборудование пока не настолько совершенное, — девушка вопросительно взглянула меня. — Я раньше работал в отделе по разработке программного обеспечения для этих камер.
— Раньше?
— Да, я был не счастлив на этой работе и меня перевели в игровой отдел.
— Это хорошо, что ты знаешь о начинке этих шпионов. Это ценные сведения.
— Ну, за два года многое могло уже измениться. Поэтому не шибко надейся, что все будет так, как я знаю.
— Лучше, чем ничего. Пойдем, а то мы слишком долго стоим.
Мы двинулись прочь из переулка в сторону оживленной улицы.
— Там на самом деле легче спрятаться. Много людей, камеры не успевают реагировать на всех и сразу. Я прошла очень много, пока не запалилась. Может, какая новая камера поймала меня, потому что притворялась я всегда неплохо.
Мы вышли на проспект. Солнце уже начало скрываться за высотными домами, вечерние тени протянулись по тротуарам. Люди с улыбками на лицах шли по своим делам. Камеры чутко следили за всеми, но нам пока удавалось их обманывать.
— Слушай, мне крайне повезло с тобой. Мало того, что спас, — я не удержался и хмыкнул, — так еще и в камерах этих шаришь. В общем, как ты догадался, не к маме я шла. Мы решили, что хватит нам сидеть всем по лесам, и пора действовать. Нет у нас 100 % счастья! Ни у кого! Всех нас зомбируют на эту установку и лишают всякой свободы жить так, как нам хочется. Иногда хочется и погрустить… и поплакать! А все эти обычные человеческие чувства под запретом! Это не правильно. Из нас делают роботов.
— Да понимаю я все это. Очень хорошо понимаю…
— Вот и отлично. В общем, я шла, чтобы взорвать центр управления камерами слежения. Он расположен в небоскребе «КП», на -3 уровне. Нам удалось добыть эту информацию большой ценой, и меня отправили выполнить операцию.
— Почему тебя? И к тому же одну?
— Потому что я лучше всех обманываю камеры, а толпа здесь точно не пройдет.
— А как ты собираешься все это взрывать? Я не вижу на тебе тонн взрывчатки.
— Система самоуничтожения. Она там есть. Только при её обычном включении вся система переводится в резервный центр управления. Мне же надо сначала отрубить эту возможность и только после этого запустить систему.
— А ты сама не плохо в этом разбираешься. — ухмыльнулся я. — Но это же не помешает правительству тут же включить запасной центр, ну пусть с задержкой в час. Что это даст?
— Мы узнаем, где второй центр. Раз. У нас будет целый час. Два.
— И что даст этот час? — не унимался я.
— Мы захватим Центр управления государством.
— Ах, вот оно… Там помимо камер еще охраны куча.
— Камеры не смогут нас вычислить, значит, мы будем иметь возможность напасть неожиданно.
Я лишь смог покачать головой. Место моей работы приближалось. По моим прикидкам через минут десять наши лица уже будут искать все камеры. Но мы успели раньше. Всю дорогу меня не покидали мысли, зачем я это делаю, если сдамся сейчас, меня простят и снова сделают счастливым. Правда, путь к этому только один — через промывку мозгов. А мне совсем не хотелось потерять себя такого, каков я есть. Лучше уж рискнуть и, может, потерять жизнь, но не себя…
На всех экранах застыли цифры 100 %. Нужно ли нам такое счастье? Да, стопроцентное, но не настоящее! Искусственное, навязанное правительством и постоянной бомбардировкой подсознания. Эти вечные зеленые мигающие огоньки на без устали следящих за каждым из нас камерах. Постоянный сигнал паспорта, который ловят датчики, считывают с него информацию, и всегда известно, где и когда ты был. Разве это нормально? Но, с другой стороны, мы не знаем бед прошлого: боли, голода, страха, ненависти, печали. Даже смерть сегодня уже не мешает всеобщему счастью. Просто умирает оболочка, а бесконечно счастливая душа улетает в рай, обещанный нам церковью и властью. Вечная счастливая жизнь после счастья на земле.
Мы остановились перед стеклянными дверьми «КП».
— Ну что ж, пора. Ты со мной? — спросила меня Лена.
— Да, только тут просто так не войти. Паспорт нужен.
— У меня есть парочка. Один мой, второй запасной. Правда оба женских. Ну да ладно, будем надеяться, система не сообразит. Держи, — она протянула мне такую же пластиковую карточку, что я недавно выбросил в канализации. Только на ней была изображена молодая женщина.
Ну что ж, лучше, чем ничего.
— Активируй его.
Я превел пальцем по магнитной полосе, проходящей вдоль карточки. Так активируется новый, только что полученный паспорт (заодно таким образом считываются отпечатки пальцев).
Мы вошли в двери здания. Экран также как обычно улыбнулся, а голос произнес:
— Добрый вечер, Анастасия и Елена. Хорошей рабочей ночи.
Мы вошли! — пронеслось у меня в голове. Неужели все так просто?
Но именно в это мгновение все мониторы разом мигнули и на них появилось мое и Ленино изображения. Подпись гласила: «Они хотят разрушить наше счастье!». Да, вот и все. Почти в этот же момент все камеры пискнули и загорелись красным светодиодом, уставившись на нас.
— Бежим, быстрей! — Лена схватила меня за руку и потащила к ближайшему лифту.
Странно, но не было никакой тревоги, не считая красных огней. Наверное, компьютеры не могут разобраться — лица сходятся, а сигналы паспортов говорят о том, что это не мы. Лифт открыл свои двери, мы вбежали и девушка нажала кнопку -1 этажа. Через мгновение мы уже выходили в подвальном этаже.
— Где-то здесь должен быть вход в другой лифт.
— Почему нет охраны?
— А от кого им охраняться? Врагов нет, нас микроскопически мало. И они полностью положились на технику. А любая техника может подвести. Лифт должен быть где-то рядом. Нет резона разносить их в разные концы здания.
— Может, это? — спросил я, нажимая кнопку вызова.
— А? Точно. Совсем даже и не спрятан.
Тяжелые двери похоже бронированного лифта открылись. Там было всего две кнопки: -1 и -3. Недолго думая, мы нажали вторую и через пару минут (!) оказались в подземном этаже. Все камеры светили красным.
— Надо заблокировать лифт, мне нужно время, чтобы все сделать.
— Хорошо. — Я просто встал в дверях, не давая им закрыться. — Так сойдет?
— Ха. Отлично!
Лена подошла к пульту управления. Надо сказать, зал в который привез нас лифт, поражал. Высотой метров 15 во всю стену был установлен гигантский экран с тысячами окошек, наверное, сантиметр на сантиметр. Все камеры нашего города, а может, всей страны? А вот пульт впечатления не производил: широкоформатный экран да клавиатура с мышкой.
Лена села на кресло со спинкой и погрузилась во взлом системы. Судя по всему, все у неё проходило отлично. Но неожиданно чем-то резко запахло, вероятно, каким-то газом. Елена оглянулась с испуганным выражением лица и медленно осела в кресле. Попались! — последняя мысль, которая мелькнула у меня в голове перед погружением в небытие.
Очнулся я в какой-то комнате с белоснежными стенами, привязанный к больничной койке. Кругом стояли какие-то медицинские приборы, проводки от которых тянулись ко мне.
— Александр, доброе утро! — раздался голос невидимой женщины. Очень знакомый голос. — Вы нарушили главные правила нашей жизни — вы стали несчастливым и скрыли это. Решили помочь врагу нашего счастья, лишить своих сограждан права быть счастливым. — Вспомнил! Этот голос каждое утро приветствовал меня при входе на работу.
— Мы должны сделать все, чтобы вы были счастливы на 100 %. И так как опасный червь несчастья слишком глубоко проник в вас, у нас остается только одно средство — операционное вмешательство, которое начнется сейчас.
— Нет! Не надо! Не хочу! Пожалуйста! — закричал я изо всех сил. Но молчанье было мне ответом.
Я почувствовал, как что-то заструилось по одной из трубочек, ведших в мое тело из аппаратов. Меня снова стал окутывать сон. Последнее мое воспоминание — надпись 100 % на огромном мониторе прямо у меня над головой. 100 % счастье всем, бесплатно! Все мы счастливы на 100 %!
И я тоже…