Сто лет Независимости

— Доброе утро, Ваше Величество!

— В бездну утро! У меня еще ночь!

— Ваше Величество, в такой великий день совершенно невозможно оставаться в постели, когда ваша страна и ваши подданные…

— О боги, я готов прямо сейчас отречься от престола, только бы меня оставили в покое!

— Дорогой брат, у меня как раз случайно оказались с собой необходимые документы, подпиши вот здесь…

— Все таскаешь с собой свои бумажонки? А тебе корона наглую лысину не натрет? Все вон, встаю я, встаю…

Главная трагедия Империи и лично Императора заключалась в том, что последний по биологическим часам был истинной совой, и это обстоятельство немало портило жизнь как самому Величеству, так и его ближайшему окружению. Но если в обычные дни Динерию Седьмому как-то удавалось добиться компромисса от несговорчивых чиновников, то в пятый день весенней луны даже боги не могли ему помочь, ведь в столице заканчивались последние приготовления к празднованию Столетия Независимости княжества Сольса.

— Позор какой-то, а не праздник, — ворчал престарелый канцлер. — Во всех нормальных странах благородно отмечают годовщину победы или, на худой конец, коронации, а мы, стыдно сказать, пьем за поражение и отделение от империи целого княжества! Где это видано, чтобы такое праздновали? А этим дай только повод…

— Лично я считаю великой благодатью то, что мы сумели вовремя избавиться от сольских нахлебников, — возразил министр финансов. — Вы даже представить себе не можете, сколько денег по отчетам уходило ежегодно на дипломатические обеды их князя. Одного красного вина хватило бы, чтоб отпраздновать десяток-другой коронаций.

— Ваша правда, господин министр, ваша правда.

Канцлер как раз хотел воспользоваться удобным моментом и тактично перевести разговор на так кстати упомянутое вино, но неожиданно двери тронного зала распахнулись, и в них почти вкатился юноша довольно помятого вида, сопровождаемый дворцовой стражей в лице ее командира.

— Мне срочно нужно к Его Величеству, пустите! — потребовал молодой человек, размахивая тетрадью в кожаном переплете. — Вам не задушить прогресс!

— А вы, простите, кто? — устало поинтересовался канцлер, осознав, что из-за гостя с перспективой дегустации придется попрощаться.

— Я механик, господин, и я хотел бы рассказать о своем открытии!

— Тьфу, — поморщился канцлер и на всякий случай перекрестился. — Маг, что ли?

— Не имею никакого отношения к этим чудакам, — обиделся новоявленный механик, на время даже перестав отбиваться от упорствующего стражника. — Я честный инженер и рассчитываю только на собственные силы и законы природы. Ну, и на золото императора.

— Откуда ты такой явился? — теперь и министр финансов был заинтересован, так как на золото императора у него были свои виды. — И о каком изобретении идет речь?

— Я родом из села на окраине империи, ну, мы там с отцом живем, вот он меня и послал в столицу, чтобы я вам показал наш летательный аппарат.

— Э, вот как. Ну что ж, тебя сейчас проведут на кухню, там поешь, отдохни с дороги, а император тебя позовет, когда освободится. Не забывай, сегодня великий праздник — Сто лет Независимости! А кстати, как тебя зовут, юноша?

— Винко Зарич, господин! — только и успел крикнуть владелец летательного аппарата перед тем, как его уволокли из зала.

На дворцовой кухне было тепло, уютно и накурено. За последнее были ответственны командир стражи, по совместительству генерал армии, и некий субъект невнятного возраста, пола и вида, гордо именовавший себя менестрелем и жалобно хрипящий в ответ на просьбы исполнить что-нибудь «для души».

— Ах, бедняжка, ну надо же, простыл в такую жару, — причитала главная кухарка над бардом, почти насильно вливая ему в горло какой-то терпкий отвар.

— А я бы его лучше глитвейнчиком полечил, — посоветовал начальник стражи, получив за это признательный взгляд больного.

— Глинтвейн — это прошлый век, — уверенно заявил механик, примостившийся на краю лавки с кружкой чая и своей неизменной тетрадкой в качестве веера. — Я рекомендую грибную настойку. Если ее хорошенько прогреть, то она творит чудеса.

— Не сомневаюсь, — хмыкнула кухарка, на всякий случай задвигая под стол корзину свежесобранных опят. Из-под стола раздался недовольный лай. — После таких настоек, наверное, и на луну слетать — что до ветру сходить.

— Я бы попросил! — возмутился юноша. — Вот увидите, как только появится доброволец для полетов — я тут же продемонстрирую вам, чего достиг технический прогресс!

— А чего же сам не пробуешь? Или поджилки трясутся? — ухмыльнулся генерал.

— Мне необходимо быть на земле для описания эксперимента, — угрюмо ответил мастер. — И вообще, я высоты боюсь.

— Интересно… — протянул генерал, но продолжить не успел, так как в дверь постучали, и через мгновение на пороге появилась молодая женщина в грязных башмаках.

— Здесь принц не пробегал? — обеспокоенно спросила она. — Или император?

— Принцы не бегают, и императоры тем более! — поправил ее начальник стражи. — Вы по какому вопросу их ищите?

— Да этот мерзавец, принц наш наследный, сегодня у меня на сеновале ночевал и…

— Пожалуйста, давайте без подробностей, — махнул рукой генерал. — Он вас обесчестил?

— Да если бы, господин Сардукар, если бы! Они вчера чего-то там с друзьями пили, так утром я пошла корову доить, а там Его Высочество в непотребном виде на сене лежит. Так я ж сначала не узнала и обругала его, как могла, а он, негодяй, на мою коровку, девоньку родимую, вскочил да через забор, только его и видели! А Ромашка моя молодая, неопытная, что ж с ней теперь будет!

— Хм, ну, думаю, все обойдется, только Гэвина что-то давно не шлепали. Отвесить ему, что ли, в честь праздника…

— А как же корова моя? Я требую компенсации!

— Это нужно ждать министра финансов, но он сейчас как раз проверяет государственную казну. Боюсь, правда, после его проверки на компенсацию средств уже не останется, но надежда умирает последней.

— Присаживайся рядом, — радушно предложил Винко, косясь на неожиданно насторожившегося менестреля, который пытался скрыть огорчение от услышанных известий о состоянии казны.

— Спасибо большое, я Уна, — смущенно улыбнулась крестьянка, пытаясь натянуть короткий подол так, чтобы прикрыть грязную обувь. — А вы чем тут занимаетесь?

— Я работаю, а они дурака валяют! — ответила ей кухарка, вытаскивая из печи огромный пирог. — И держитесь все подальше от праздничного угощения, а то пойдете на жаркое!

— Какая грозная женщина, нам нужны такие в армии! — одобрительно кивнул генерал. — Кстати, господин Зарич, а вы не хотите послужить своей стране в качестве солдата? Обещаю, скучно вам не будет — я люблю дисциплину и порядок. И лодку вашу крылатую мы пристроим.

— Лестное предложение, но я лучше останусь пока механиком, я, как творческая личность, предпочитаю свободу, — осторожно ответил механик, пытаясь придумать менее опасную тему для разговора, в чем ему неожиданно помог новый участник беседы, вылезший из-под стола.

— Вот демоны, откуда здесь эта псина? — удивился генерал Сардукар, кидая собаке корочку хлеба. — Или это и есть будущее жаркое?

— Что вы, господин генерал! Приблудился он сегодня утром, ну, куда его девать? Тут хоть кость, хоть корка — а на улице где он кормиться будет?

— Я знаю, это судьба! — вдруг вскричал механик. — Пусть первым, кто испытает на себе всю прелесть полета, станет этот пес!

— Никуда он не полетит, что за жестокость! — подал голос менестрель и тут же закашлялся. — Давай мы тебя самого отправим исследовать небесное пространство!

— А я бы не отказался от служебной собаки, — задумчиво сообщил генерал. — Предлагаю посадить его на цепь, чтобы он охранял покой Его Величества.

— Нет, а давайте отправим его пасти скот, — обрадовалась Уна, уже потирая руки в предчувствии прибыли хозяйству.

Пес переводил несчастный взгляд с одного спорщика на другого, постепенно теряя надежду, что его нормально покормят.

— А давайте сыграем в карты. Кто победит — тот и забирает пса, — предложил бард и погладил животное по загривку.

— Хорошая идея, — согласился механик и достал карты.

— А я не умею, — насупилась Уна. — И вообще я неграмотная.

— Так тут картинки. Сейчас мы тебя научим, — пообещал ей Винко, и игра началась.

— Жулик!

— Сама такая!

— Не ссорьтесь и перестаньте оба совать мне карту с виселицей — она давно уже вышла из колоды!

— Гав!

— Я пас.

— Ну, господа, кажется, у нас есть победитель — да здравствую я. Песик, ты мой!

Собака радостно завиляла хвостом, подползла к барду и подставила ему свое брюхо, которое тот сразу стал чесать. Вдруг бард нахмурился и попросил побольше света.

— Тут у пса какой-то ошейник, — прохрипел он, распутывая клочья шерсти. — О, да песик-то не из простых. Так, это мое.

— Дай взглянуть, — насторожился Сардукар и оттеснил других от собаки. — Что-то это мне напоминает… корону что ли… Ох, Трерогий, чтоб я в Бездну провалился! Уна, у тебя в роду случайно ведьм не было?

— Ну, может, и были, а что? Это не преступление, — испуганно отозвалась крестьянка.

— А ну-ка вспоминай, красавица, как ты принца нашего ругала? Слово в слово, чтобы мы знали, какое проклятье ты на него наложила!

— Да что тут такого? Я-то… — начала оправдываться девушка, но через мгновение поняла, что имел в виду генерал, и попыталась сбежать.

— Стой, иначе арестую!

— Я неграмотная, ничего не знаю, ничего не помню, а без компенсации как-нибудь обойдусь, пустите!

— Как принцу облик вернем, так и отпустим. У нас через час торжественные мероприятия начинаются, не можем же мы людям вместо Его Высочества вот это лохматое чудище предъявить. Нехорошо, обидятся! Давай расколдовывать.

— Я не умею!

— Пошли к придворному магу, — вздохнул генерал.

— Господин канцлер, где мой сын? Срочно найдите мне его!

— Ваше Величество, я в растерянности. Его Высочество не видели со вчерашнего вечера, когда он налаживал дружественные отношения с делегацией с нижнего этажа.

— А кто там у нас?

— Ваше Величество, там проживают ваши племянники.

— Все ясно, но только почему-то мои племянники при мне, а сына и след простыл.

— Вероятно, он скоро появится.

— Надеюсь, а пока начинайте церемонию.

— Да, Ваше Величество.

— Я не могу, он кусается!

— Заткните ему чем-нибудь пасть!

— Я не могу, это же принц!

— Что это вы все такие немощные, дайте мне!

— Ах ты, морда королевская, чтоб ты облез!

— Держите его!!!

Жертва проклятья врезался в подсвечник, освещавший подвальную комнату, и на какое-то время все погрузилось во мрак. Затем маг разжег огонь в камине, и все, наконец, разобрались, где чья нога и чья рука.

— Ваше Высочество? — осторожно поинтересовался генерал Сардукар у темной кучи в углу, где в беспорядке перемешались подсвечник, занавеска и чья-то голая спина.

— У-у… Все, я больше не пью, — жалобно ответила куча голосом наследного принца и зашевелилась, пытаясь встать на четвереньки.

— Надо же, получилось! Господа и дамы, выйдем вон, нужно дать время Его Высочеству прийти в себя, — скомандовал маг, и все радостно повиновались, только бард задержался, поднимая с пола откатившуюся корону и засовывая ее в свой просторный карман.

— Дорогие мои подданные! Сегодня мы не устаем восхищаться мужеством наших предков, их мудростью и верностью заветам Империи! Ровно сто лет назад была провозглашена независимость княжества Сольса, и сегодня мы на равных приветствуем уважаемого Князя!

Церемония празднования шла своим чередом, гости улыбались и произносили длинные речи, король тоже улыбался, изредка зевая, министр финансов провожал тоскливым взглядом каждую вилку, исчезающую в карманах почетных послов, а канцлер все никак не мог распробовать вторую бутылку вина.

— Отец, я здесь, — торопливо произнес запыхавшийся принц, становясь рядом с Императором.

— Это хорошо, что ты появился. А где твоя корона? — озадаченно спросил Динерий Седьмой. Министр финансов отвлекся от наблюдения за столовым серебром и насторожился.

— Я ее потерял, — легкомысленно пожал плечами Гэвин.

— А, бывает, — кивнул Его Величество, сосредоточив свое внимание на непонятном сооружении посреди двора, в то время как министр финансов схватился за сердце, подсчитывая убытки для своего семейного бюджета.

— Ваше Величество, — на трибуну взошел представитель независимой Сольсы и едва заметно поклонился. — Мой князь желает подарить Вам коня в знак нашей дружбы, Вы принимаете этот дар?

— Да, конечно, — ответил вместо Динерия министр финансов. — С большой охотой!

— Хм, но тогда ведь полагается ответный подарок? — поинтересовался Император, и министр сразу сдулся. — Что ж, тогда я от лица всего своего народа вручаю вам вот эту хре… вот этот памятник независимости, который вы видите прямо перед собой на почетном месте в центре двора!

— Это точно памятник? — поджал губы посол. — Я не понимаю, что он означает. Тут какие-то крылья, и вообще это похоже на кособокую лодку…

— Крылья — это символ свободы, лодка же означает, что вы можете грести куда вам угодно, в любом направлении, хоть против ветра.

— Благодарю Вас за Вашу щедрость, — с сомнением ответил сольсиец и ушел сообщить о неожиданной радости своему Князю.

— Вот и отлично, — подумал принц, глядя, как за столом для простолюдинов Винко обсуждает с Уной процесс выпаса коров, приглашая ее для обмена опытом в родную деревню. Предыдущее изобретение явно волновало его в этот момент меньше всего.

Торжества длились весь день, всю ночь и закончились лишь с отъездом почетной делегации из Сольсы. Над горами вставало солнце, а император укладывался спать, засунув в уши мягкие шарики.

— Ну, что у нас там дальше? — шепотом спросил министр финансов у канцлера, задергивая шторы в спальне императора.

— Через неделю празднуем столетие независимости Фишта, — вздохнул тот, мысленно подсчитывая смету. — А там уже и Гания, потом независимость Корсы… Надо продержаться этот год.

— Кто бы сто лет назад мог подумать, что от Империи останется лишь дворец да две фермы за околицей, — задумчиво произнес канцлер. — Но нельзя падать в грязь лицом, каждую годовщину нужно отметить как следует. Господин министр, предлагаю в этот раз сократить армию. Целый генерал — слишком большая роскошь для Империи…