Выбор правителя
− Итак, ваше высочество, что вы можете сказать в свое оправдание?
− А что тут говорить? − пожал плечами юный эльф, − Я сделал то, что сделал.
− То есть вы, ваше высочество, наследный принц древнейшего рода Ллиардер, совершили сие мерзкое деяние по собственной воле?
− Я уже все сказал, и повторяться не намерен.
− Опомнись, сын! − король эльфов, до сих пор бесстрастно наблюдавший за импровизированным допросом, не выдержал, и шагнул вперед, словно намереваясь обнять, прижать к себе наглеца, защитив его от чужих посягательств собственным телом, но он сдержал порыв и снова шагнул назад. Лицо правителя превратилось в каменную маску.
− Вы напрасно пытаетесь отговорить меня, отец. Я не откажусь от своих слов, и по-прежнему утверждаю, что совершил это добровольно и по собственной воле. Сто раз.
− Боги Ильмаррана… Сто раз!.. − простонал король, спрятав лицо в ладонях.
− Ваше величество, думаю, что здесь могла закрасться какая-то ошибка, − казначей возник, словно ниоткуда, − Я уверен, что если мы произведем повторный подсчет, то получим менее ужасающую цифру… Двадцать… Ну, от силы тридцать раз!
− Сто! Ровно сто раз, и я признаю это. Если хотите, то могу повторить…
Тысячелетний владыка эльфов схватился за сердце, и его телохранитель подставил плечо правителю, чтобы тот смог опереться.
− Это немыслимо! Как ты мог!? Что скажет твоя несчастная мать, когда узнает? − хрипло выкрикнул король.
− Возможно, осудит, а быть может, поймет… Мне все равно.
− Одумайтесь ваше высочество, подобные деяния недостойны члена королевского рода, − седой эльф, выполнявший при дворе роль кого-то вроде канцлера и летописца, вскинул свои худые руки. Этот старик был самым старым из ныне живущих эльфов, и в его ведении находились все официальные бумаги.
− Послушай, Алаир, если ты считаешь, что я нарушил какой-нибудь из дурацких законов, написанных моими выжившими из ума от старости предков, то так и скажи. И только не нужно мне здесь рассказывать про благородную кровь и достоинство рода. Я сделал именно то, что хотел сделать, и ничуть не сожалею о содеянном.
Все присутствующие тихо ахнули, а архивариус старик пожелтевшими старицами книги, которая лежала перед ним.
− Н-нет, ваше высочество, − наконец, промямлил он, − Я не припомню никаких законов, запрещающих это. Возможно, в старых архивах…
− Ну так идите, и поищите в этих ваших архивах, уважаемый, − почти с нежностью взял его под локоть советник, который изначально и выступал обвинителем.
Старик что-то тихо пробормотал себе под нос и заковылял к выходу из тронного зала.
− Отец! Ты же прекрасно все понимаешь, − юный эльф повернулся к королю, − К чему тянуть время, если и так все ясно? Да прими же ты решение, наконец!
− Стража! − советник дал знак, и принца окружили воины. Ийер* королевской стражи лично обыскал своенравного эльфа и отобрал у него фамильную шпагу и кинжал, спрятанный за голенищем сапога.
− Как же вы все жалки, − казалось, что бунтарь выплевывает слова, с презрением глядя вокруг, − зазнавшиеся, едва ли не лопающиеся от собственной важности гордецы, задравшие носы так высоко, что уже и забыли, как выглядят простые земные радости! Вам ли судить меня? Да успокойтесь вы, мой доблестный ийер, я не собираюсь бежать или устраивать беспорядки. Это не к лицу наследнику трона.
− Щенок, да как ты смеешь! − вспылил советник, − А то, что ты сделал − это к лицу?
− С вашего позволения, целых сто раз! Не два, не три, а сотню! − зачастил казначей.
− Может, убрать всех свидетелей? Если его высочество откажется от своих слов, то…
Предложение ийера звучало разумно, но твердо сжатые губы принца и его упрямо вздернутый подбородок словно кричали: «Нет, не откажусь!»
− Тихо все! − рявкнул правитель, теряя самообладание, − Мое величество будет думать…
И все умолкли, ожидая решения короля. Давно подданные не видели своего короля… таким. На лице его отразилась цела буря эмоций, которых владыка даже не пытался скрыть. Даже сто четыре года назад, когда по его велению были вырезаны прямо на дворцовой площади все семь сотен представителей мятежного рода Поющей Луны, включая стариков, детей и беременных женщин, лицо его было совершенно бесстрастным. Но не сейчас. Возможно, только теперь некоторые заметили, что король уже стар, и осталось ему немного.
Правитель эльфийского королевства думал. Он любил своего единственного сына больше, чем кого-либо в своей жизни. У него было много жен и еще больше любовниц, были верные и нежные друзья, но детей больше не было… Единственный наследник, надежда всего королевства, стоял сейчас перед ним, с вызовом глядя на всех окружающих.
Король украдкой огляделся. По губам казначея он прочитал неслышимое «сто», которое тот повторял снова и снова. Лицо советника было совершенно неподвижно, но в глазах его светилось злорадство. Лица стражников выражали легкую печаль и беспокойство − юного принца в армии любили. Не даром он был самым юным н’леаром**, и по праву носил это высокое звание, выиграв пять великих сражений, и не проиграв ни одной битвы.
− За что? − едва слышно прошептал владыка, и принц его услышал.
Услышал и… кивнул! Легкая ободряющая улыбка мелькнула и пропала на губах юноши.
Эльфы редко кому дарят свое сердце. Слишком длинна их жизнь, слишком малое значение для них имеют быстро сгорающие страсти. К чему отдавать себя тому, что вскоре исчезнет бес следа, оставив заживающую с годами рану? Сколько будет таких ран за сотни, тысячи лет? Нет, прекрасные бессмертные не были бездушны, они понимали и ценили красоту, слагали удивительные стихи о любви, но все их чувства, все их творения несли в себе легкий привкус… Вечности?
Но уж если эльф полюбил, то нет чувства, сильнее этого! Всепоглощающая любовь существа, прикоснувшегося к вечности − что может быть ярче, искреннее и чище? Разве что пламя, но и оно вскоре угаснет. Любовь же эльфа, не гаснет никогда.
Король любил своего сына. Любил именно так, как способны любить только эльфы.
Но в первую очередь он был правителем. И когда встает выбор между своим королевством, и своей любовью, настоящий король должен суметь правильный выбор. Чего бы ему это ни стоило…
Владыка эльфов принял решение.
− Сегодня, в шестой день месяца риала я, король Орраниэле Ллиардер из правящего рода Серебристой Лозы, отрекаюсь от тебя, мой бывший сын.
Казалось, что у всех присутствующих даже сердца остановились, так стало тихо. И в этой тишине тихий голос короля звучал ярче весеннего грома.
− За твои деяния, порочащие честь древнего рода, я лишаю тебя своего покровительства. Я отлучаю тебя от трона и лишаю права наследования.
− Ваше величество! − советник побледнел, осознав, ЧТО сейчас происходит, − Он же последний представитель династии!
− Тихо, мой верный друг. Я знаю, что делаю. Отныне этот чужой мне юноша лишается всех своих земель, регалий и прочих привилегий, и должен покинуть столицу в течение суток. Я все сказал… У меня больше нет сына, и вместе со мною прервется и мой род…
Взгляд правителя потух и, опираясь на руку одного из стражников, он тяжело опустился на трон.
Взгляды всех присутствующих устремились к принцу, который стоял, скрестив руки на груди и… спокойно улыбался!
− Я рад, что вы приняли именно такое решение, ваше величество, склонился он в поклоне так, как принято кланяться простолюдину перед своим королем.
− Зачем? Если ты знал, то зачем ты это сделал?
− Потому что я твой сын, и последний из рода Серебристой Лозы. Уважаемые, − обратился он ко всем, − Дабы развеять ваши сомнения, я, бывший принц и наследник, повторю то самое деяние, за которое лишился… Да практически всего, что у меня была. Прямо здесь и сейчас, в здравом уме и твердой памяти!
И он широким шагом направился к выходу из тронного зала, едва не сбив с ног запыхавшегося архивариуса. Бывший принц подошел к лестнице, ведущей вниз, обернулся, помахал рукой и…
Запрыгал по лестнице вниз, на одной ноге, при этом считая вслух:
− Раз! Два! Три!..
И с каждой новой ступенькой груз, лежавший на его сердце, становился все легче и легче. Казалось, что еще немного − и за спиной у него вырастут крылья.
Потому что эльфы редко кому дарят свое сердце. Слишком длинна их жизнь, слишком малое значение для них имеют быстро сгорающие страсти. К чему отдавать себя тому, что вскоре исчезнет бес следа, оставив заживающую с годами рану? Но уж если эльф полюбил, то нет чувства, сильнее этого! Всепоглощающая любовь существа, прикоснувшегося к вечности − что может быть ярче, искреннее и чище? Разве что пламя, но и оно вскоре угаснет. Любовь же эльфа, не гаснет никогда.
− Сорок пять! Сорок шесть!
И каждый шаг приближал его к мечте. Каждая новая ступенька сокращала расстояние между опальным принцем и его счастьем.
Потому что нельзя эльфу любить простую женщину.
Потому что не должен наследный принц любить смертного человека.
Потому что отец приказал бы убить ее, едва узнал бы правду, чтобы не допустить позора.
− Семьдесят! Вы внимательно считаете, любезный казначей? Иначе мне придется повторить, − и, рассмеявшись, юноша возобновил свой безумный танец.
− Семьдесят два! Семьдесят три!
Но он был будущим правителем. И когда встает выбор между своим королевством, и своей любовью, настоящий король должен суметь правильный выбор. Чего бы ему это ни стоило…
И принц эльфов принял решение!
Их было сто. Сто прыжков. Сто шагов. Сто ступеней на пути к счастью. Простому человеческому счастью…
* ийер — капитанское звание у эльфов.
** н’леар − чин, примерно соответствующий генеральскому в эльфиской армии.