Алло, у нас закончились таланты!

— Шоу начинается! — На экране монитора мужчина в белом смокинге выплясывал в анимационном кабаре. Игоря Летаева, снявшегося четыре года назад в этом ролике, идиотское приветствие уже выводило из себя. Сегодня он смотрел заставку раз в тридцатый. «Недоумки из монтажной» так и не передали рабочие записи шоу, поэтому расторопная Леночка, ассистент Летаева, попросту скачала программу с торрентов.

Подготовка к сотому выпуску Игоря раздражала. Шоу «Алло, у нас закончились таланты!» отличалось от подобных тем, что дарования не ломились на кастинги, а Игорь сам находил их. Летаев обладал уникальной способностью выискивать «таланты», а главное умел безошибочно определить дарование, независимо от сферы дара. Программа, прозванная в народе «Аллохой», строилась не на отборочных турах, а представляла необычный для талант-шоу формат: история о встрече Игоря с «талантом», биография персонажа и финальная часть — демонстрация способности в камерном зале в духе британца Холланда.

Несмотря на приглашенную публику в финале, шоу всегда пускали в записи. Но юбилейный сотый выпуск продюсеры вознамерились транслировать вживую. За два часа эфирного времени на неизменной сцене должны выступить лучшие «таланты», а в зале объясниться в любви к шоу некоторые из приглашенной сотни знаменитостей. Поэтому в юбилейке участвовало только двенадцать «талантов», шесть из которых уже отобрали продюсеры, а вторую половину оставили на усмотрение Летаеву. Чтобы освежить в памяти реакцию на «талант» живой публики, приходилось перематывать каждый выпуск до середины, что порядком надоело.

Уже по мелькавшим кадрам Игорь узнал, что этот выпуск ему не поможет, да и публика данный «талант» приняла прохладно.

— Оставь, — предупредил Летаев, как бы предугадывая намеренье Лены.

— …отец имел два толстых, как змии, вуса: один шипел на польском, а его брат-блызнюк по-венгерски. Мой же батька, кроме родного, других языков не ведал, потому и не смог разрешить спор меж своим сокровищем и наказанием, за что однажды во сне был ужален то ли венгерским, то ли ляшим вусом. К утру остыли и усы…

«Русский Павич», «Виан нулевых», «не покидывавший родину Шишкин» — Боря Чех, картавый мальчик с нестрижеными усиками. «Пишет, словно трубкой дымит: каждое слово увидишь, унюхаешь; а некоторые так першат, что аж тянет на чих». Как-то Летаеву ради смеха подкинули растаманскую сказку, и своим чутьем Игорь тут же определил «талант». Скромного Чеха на участие в шоу уговорили, лишь пообещав публикацию его нетленок. Борин талант оказался слишком недемонстративным, потому Игорь лично отбирал куски для шоу. Но публика проводила Чеха с кислыми лицами. Летаев счел это своей ошибкой: именно он пригласил на финальную часть студентов литинститута, чтоб те оценили всю глубину «таланта». Но кому понравится, когда тебе, дипломированному литератору, утирает нос «самовыродок»? Одно время этот выпуск считался провальным, пока Чех…

Приз в Летаевском шоу был для всех один — внимание квалифицированных продюсеров, способствовавших дельнейшему росту «таланта». Чеха тоже познакомили с издателем, напечатали сборник рассказов и пообещали купить роман, если первая книга хорошо разойдется. Жаль, сборник продавался отвратительно — никто не хотел покупать «опозоренного» на талант-шоу автора. А в Сети злопыхатели все чаще украшали Борину страничку комментариями «прекратите пинать труп Павича», «хватит бездарно ломать хребет языку» и «молодой человек, ваше увлечение наркотиками до добра не доведет».

Борю нашла мама висящим в ванной на поясе её халата. «Так торопился жить, что успел попасть в клуб «27». Кобейн и Моррисон — неплохая компания для вечности, даже если ты оказался в аду», — шутил Чех в предсмертной записке.

Боря уже не появится на «живом» юбилейном выпуске. Хоть и правду говорят, что мертвый гений пяти живых стоит. За два года после суицида продажи книг Чеха возросли многократно, его всенародно признали и опубликовали несколько литературных журналов. На данный момент Чех являлся одним из самых популярных Летаевских «талантов».

Игорь с грустью дослушал квайдан в украинской стилистике о неупокоенных усах. Лена, чтобы не тревожить уставшего шефа, вышла курить в коридор.

Летаев закрыл окно видеоплеера. До сотого шоу оставалась неделя. На завтра репетиции и дебаты с продюсерами об участниках и их номерах. Обязательно нужно выспаться.

Игорь не стал выключать компьютер, где-то вычитав, что это вредит технике, а за электричество платит телекомпания. Леночка стояла возле открытого окна и пускала дым в душный августовский вечер. Летаев махнул рукой, прощаясь с ассистенткой.

— Стойте! — окликнула Леночка шефа, пока тот не скрылся в лифте. — У нас с певицами беда! Марина в Ла Скала выступает, у неё контракт, там серьезные неустойки, она не потянет срыв. Обещала хоть новый выпуск, хоть на дне рожденья спеть. А Усова никак за бабло с продюсерами не договорится.

— Это похоже на Наташу, — согласился Игорь. — К черту её, не платите ни копейки! Не надо ей эфир — адью!

— Поняла, — обрадовалась Лена и что-то записала у себя в блокноте. — Еще Игорь звонил, ну металлург-металлист, просил ваш номер, обещал «мегаталант».

— Конечно, дай, хоть с нормальным мужиком побухаю. Но предупреди, что продюсеры не любят рок-музыку, поэтому я приму или однорукого барабанщика, как в Def Leppard, или непьющего басиста.

Лена опять что-то чирканула в блокноте, не оценив шутку шефа.

— Хорошо выспаться, Игорь, — пожелала она и удалилась в свой кабинет.

Несмотря на поздний вечер, все равно пришлось полчаса торчать в пробке. По радио попадалась одна реклама, а единственный диск в машине постоянно зависал из-за царапины. При въезде во двор из динамиков понеслась задорная кабацкая мелодия, но паркующийся Игорь не тронул приемник. За пошловатым проигрышем послышался звонкий голосок, который Летаев никогда бы не спутал — Наташа Усова. Настроение испортилось окончательно.

Поднимаясь к себе в квартиру, Летаев отметил, что сегодня тени из прошлого прямо преследовали его: вначале Чех, теперь Наташа. И если Летаев чувствовал вину за гибель Бори, то с певицей у них были классические отношения: вместе работали — вместе спали — разбежались. Типичный служебный роман: она костюмерша с шикарными волосами и бюстом, а у него свое шоу. На одной из банных вечеринок Наташа взяла микрофон караоке и выдала такое, что Игорь аж протрезвел. Он предложил ей участие в шоу и тут же наткнулся на «творческие разногласия»: Наташа не желала петь народные песни, а денег на покупку или перепевку шлягера продюсеры зажали, не захотев вкладывать в любовницу ведущего. И тогда Усова предложила шансон-частушки собственного сочинения: орала она их так, что, убрав из них порнографию и мат, данный выпуск приняли на ура как продюсеры, так и зрители. Ведь любой слушатель хочет разнообразия, даже суровые мужики, повернутые на шансоне. Наташа, сама того не желая, создала себе нишу в непростом мире шоу-бизнеса. Только деньги от бесконечных корпоративов и общение с богемой не пошли на пользу отношениям с Игорем.

«Ну и скатертью дорога!» — решил Летаев, одним глотком допивая коньяк «на сон грядущий». Возвращая бутылку в сервант, Игорь заприметил корешок на книжной полке: Б. Чех «Опьянение вечностью». У Бори вышли три книги: рассказы, посмертные рассказы и этот сборник стихов. Почти законченный роман Чех стер с винчестера в ночь суицида. Игорь сам издал «Опьянение» и даже немного заработал на книге. Боря не публиковал стихи даже в интернете, их нашел Летаев на переданном матерью винте. Игорь открыл черную книжицу, как всегда, на случайной странице:

На мысе том печальный мим,

Взяв одиночество в богатство,

Копьем тупым стирает грим.

Смерть как последнее лекарство.

Как небеса на пиках льдин,

Как луч в зеркальном отраженьи,

Лишь черным карликом любим

В минуту грешного смущенья.

Игорь давно перестал искать смысл в Бориных стихах, относясь к ним, как к катренам Нострадамуса. Несмотря на очевидную чушь, Чех даже после смерти необъяснимо предугадывал судьбу ведущего.

«Смерть Солнца, — прочитал название Игорь. — Да и мне пора спать, пока не скопытился, как светило». Алкоголь уже разогнал по телу приятную слабость, и, сбросив одежду прямо на пол, Летаев вытянулся на мягком диване.

Ему показалось, что он только сомкнул глаза, когда заверещал мобильный, но ускользающий образ голого Чеха, с копьем охотившегося на солнце, намекал, что вздремнуть ведущий все-таки успел. Как и подсказала интуиция, звонил «металлург-металлист» Игорь.

— Привет, тезка! — в голосе рокера сквозила пьяная пиратская бравада.

— Добрый, Игорек, — строго ответил Летаев, несмотря на недавние заявления «побухать с нормальным мужиком» — поздно звонишь.

— Так я ж по делу. — Прямота являлась одной из добродетелей, приобретенных после «преображения». — Помнишь, ты чудо хотел?

— В смысле? — Спросонья в голову Игорю лезли одни непотребства.

— Ну, ты канючил, что клоунов на телевиденье расплодили — по картам гадают, мертвых допрашивают, по фотороботам лечат… Помнишь?

Летаев если и говорил о подобном, то только в пьяном угаре, поскольку воздерживался от критики коллег, но металлист и не требовал ответа.

— Короче, у меня настоящий колдун, не как в «экстрасенсах», а НАСТОЯЩИЙ! Ты меня понял? — Голос Игоря полностью утратил хмель.

— Ты его связал и не знаешь, что с ним делать? — Еще несколько часов назад ведущий не задумываясь бросился бы во все тяжкие с увальнем-гитаристом, но сейчас, разбуженный и раздраженный, он не испытывал даже малейшей радости от общения.

— Э, тезка, остришь — значит проснулся! — обрадовался рокер. — Ты меня знаешь, я там уже был и никаких иллюзий не питаю. Я в чудеса не верю, но тут творится такое… Ты будешь в шоке!

— Твой колдун классно гадает на картах? — Добродушное настроение рокера передалось и ведущему.

— Нет, допрашивает мертвых, — засмеялся металлист. — Натягивай джинсы и дуй на набережную. Мы с Фомой ждем тебя в «Тропике Козерога».

По мнению Летаева, место рокер выбрал более чем неподходящее. Несмотря на явную отсылку к Миллеру, ночной клуб «Тропик Козерога» являлся точкой сбора армянской «золотой молодежи», а свое название получил в честь владельца, родившегося в середине января. Хмурые охранники при входе, мажорная тусовка внутри, неприлично дорогие машины на парковке, клубная карта по национальному признаку. Летаев запомнил это заведение из-за двух огромных экранов, висевших над входом, на которых транслировали гулянья завсегдатаев. Когда «национальный вопрос» в городе обострялся — эти экраны страдали первыми. Но как страсти стихали, армяне гордо вешали новые. Ведущий недоумевал, как угораздило попасть типично славянскому рокеру в этот клуб.

«Металлург-металлист» Игорь был очередным «талантом» Летаевского шоу. Отдыхая в санатории Дома Актера ведущий с еще не «озвезденной» Наташей, уединились в вечерней чаще. Подруга не успела даже снять лифчик, как Игорь услышал неземные звуки. За забором санатория не просто горланили Высоцкого, Цоя или Круга, а виртуозно играли классику на семиструнке. Своим шестым чувством Летаев тут же запеленговал «талант». Оставив свою спутницу, Игорь сиганул через забор. На заброшенной турбазе собралась небольшая компания заводчан: много водки и вкусный шашлык. Узнав ведущего, отдыхающее приняли его в свою компанию.

Долго уговаривать тезку поучаствовать в «Аллохе» не пришлось. Потомственный металлург все свободное время посвятил игре на гитаре, не скупясь на хобби. На шоу металлург играл Паганини и ранних Deep Purple. Публике понравилось. Как часто случалось, после шоу металлург «поймал звездочку». Но не как Наташа, бросившаяся сосать бабло, а как человек, достигший личного жизненного Эвереста — забухал. Продюсеры вкладывать деньги в алкоголика не захотели, поэтому Игоря подобрала сатанинская рок-банда «Последний сон Носферату». Пока записывали в пьяном угаре дебютный альбом, Игоря вышвырнули с завода, жена ушла, а друзья-заводчане отвернулись.

Рокер сам назвал переломный момент своей жизни «преображением»: вся группа залилась некачественным спиртом и распалась по причине смерти её участников. Игорь провел в коме восемь дней. Каким чудом он выжил, не знает никто, но вернулся с того света уже другой человек. Он говорил, что там никого не встретил, потому ни Бога, ни Дьявола не существует. Сколько здесь прочалишь — все твое!

В семью рокер так и не вернулся. Сколотил новую банду, оставив в память о пацанах название, но пить не бросил, лишь стал осторожнее в выборе напитков да в количестве спиртного. А по характеру превратился в такого себе хрестоматийного Святогора, каким, наверное, стал бы Гребенщиков, забросив буддизм. В тусовке Игоря уважали и за философию, и за мастерство игры на гитаре, поэтому в честь его тезки, другого члена клуба «27», покойного гитариста «Алисы» Чумычкина, его прозвали Чумой. Бывший металлург принял это за честь. Последний раз Летаев встречался с Чумой больше года назад, поскольку слабая печень ведущего препятствовала более тесной дружбе.

А вот флейтист Фома наоборот был невзрачен и по облику, и по «таланту». Шоу с его участием оказалось наименее популярным, да и дар он смог дотянуть лишь до игры во второсортной фолк-группе. Потому и тусовался с Чумой.

На клубных экранах творилось что-то невообразимое для «Тропика»: люди попросту сидели на полу, и раскачивались в такт неслышной музыке, судя по движениям — быстрой и ритмичной. Это походило на собрание сектантов, только очень модных и подобранных по национально-возрастному признаку.

Швейцар-вышибала со стеклянными глазами, больше похожими на пуговицы, молча отворил перед Летаевым дверь. В зале стоял неимоверный грохот, сопряженный с инфернальным рычанием. Игорь даже не сразу сообразил, что это из динамиков ревет дэт-метал.

— Как ты можешь это слушать? — выпалил раздраженный шумом ведущий. — Ты же другое играешь?

— Это ребята «каннибалов» поставили, другого случая может и не представиться. Не серчай, пусть душу отведут, детство еще играет в местах не столь отдаленных.

Летаев огляделся по сторонам: бармен, охрана и официанты двигались как заторможенные, остальные сидели; некоторые бездумно разглядывая пустоту, другие раскачиваясь в такт демонической музыке. Лишь возле барной стойки примостилась кучка пестрых неформалов, среди которых затесался даже ребенок в белом костюмчике.

— Он колдун или гипнотизер? — спросил Игорь, направляясь к стойке.

— Да какая разница? — возмутился рокер. — Ты же видишь, что он вытворяет?!

Массовые сеансы гипноза Летаев смотрел только по телевизору, но и увиденного в «Тропике» хватило, чтобы оценить возможности «таланта». Подойдя к стойке, Игорь отметил, что принятый им за ребенка оказался карликом, да еще и негром. Коротышка сидел на высоком барном стуле, облаченный в светлый смокинг, с белоснежной шляпой на голове. И если на заставке своего шоу Летаев выглядел как элегантный конферансье, то карлик больше походил на латиноамериканского наркобарона.

— Хей Корза, — представился карлик, не отступая от реноме наркоторговца, — потомственный маг.

— Игорь Летаев, телеведущий, — ответил на рукопожатие Игорь. — Вы гипнотизер?

— Стопроцентное «нет»! — На русском Корза говорил почти без акцента. — Я самый настоящий маг, поэтому и хочу участвовать в вашей программе. Думаю, финальный номер в сотом шоу — самое то! Не беспокойтесь, я сделаю трюк бесплатно.

— Но вас никто не знает, — осадил карлика Летаев, — да и формат не позволит: мы же ничего не расскажем о вас. Кстати, откуда вы про юбилейный выпуск узнали?

— Друзья подсказали, невелика тайна, — заулыбался маг. — А вот рассказывать про меня и не надо, я стеснительный. Но трюк вам такой обещаю — век помнить будете!

— И что вы можете? — заинтересовался хвастливым Хеем Игорь.

— Могу заставить ваших гостей встать на голову, независимо от возраста и веса. Или пусть раздеваются догола и бьются лбами. Представьте себе такую потеху в прямом эфире.

— Не знаю, пойдет ли на это канал, да и выставлять публичных особ в таком свете — могут обидеться. Кстати, а скольких вы можете удерживать под контролем?

— Сотню, — буднично ответил карлик.

— А почему сотню?

— А вам мало?! — хвастливо улыбнулся Хей. — Да и к чему такое любопытство?

— Ну, вы же сами предлагаете массовый гипнономер.

— Гипнономер — это детский сад! Давайте начистоту, только между нами. — Карлик коротким жестом приказал рокерам удалиться, особенно недобро взглянув на худого Фому. Все без пререканий отошли от барной стойки. — Вы ходите чуда, а не иллюзии или гипноза, и я могу предложить вам это.

— Что именно?

— Воскрешение! — гордо заявил карлик.

— То есть, мы привозим труп с освидетельствованием о смерти и вы вдыхаете в него жизнь?

— Не совсем. — Хитрая гримаса исказила лицо карлика, из-за чего он походил на коварного леприкона. — Я могу оживить лишь того, кого сам убил.

— Вы хотите убить человека в прямом эфире!?

— Нет, я хочу оживить человека в прямом эфире!

— Как вы это собираетесь сделать?

— А что вы вообще знаете о смерти? — вопросом ответил Хей. — Например, вы знаете, как умрет наше Солнце?

Летаев промолчал, поскольку не знал.

— Оно разрастется, вскипятит всю воду на Земле, а потом проглотит и безжизненную каменюку. А когда светило окончательно остынет, оно схлопнется само в себя и превратится из красного в белого, — при этом маг похлопал по нагрудному карману светлого смокинга, — а потом и в черного карлика. Вы же знали, что Солнце карлик?

В век политкорректности Летаев, как представитель медиа, никогда не обсуждал физические недостатки; по его мнению, шутить над уродами стало привилегией самих уродов. Поэтому он опять промолчал.

— Значит, мы — договорились! — Карлик протянул свою маленькую руку и Летаев заворожено пожал её, невольно принимая визитку мага. — Завтра в телецентре обговорим детали, а через неделю мы взорвем мир!

Игорь не знал, что ответить, то ли ошарашенный нахальством нового знакомца, то ли загипнотизированный магом. Помахав рукой уже пьяному Чуме и смущенному Фоме, ведущий вышел из ресторана. На черном прямоугольнике визитки золотыми буквами значилось «Хей Корза. Потомственный маг. Жрец культа Вуду». Игорь в очередной раз удивился прозорливости покойного Чеха.

Несмотря на ночные приключения, Летаеву все же удалось поспать. Опять снился Чех, правда, уже мирный и одетый. Известно, что покойники — к дождю, и здесь Боря не обманул: ливень заливал улицы, грозя превратить их в полноводные реки. При такой погоде пробки стремились к бесконечности.

На репетицию Летаев опоздал на два часа. Несмотря на всеобщую сонливость телецентра, вызванную непогодой, на этаже проекта «Аллохи» царило необычайное оживление. Леночка появилась перед шефом с почти стеклянными глазами, прям как у швейцара из «Тропика», но в отличие от ночного зомби, ассистентка казалась адекватной.

— Игорь, ну вы и «талант» нашли! — возбужденно голосила Лена. — У вас дар! Вы — гений! А ведь он настоящий маг! Вы представляете, он заставил карандаш зацвести? Лакированный карандаш?!

— Предварительно переломав его? — Летаев сходу догадался, что речь идет о карлике.

— Откуда вы знаете? — Теперь Лена смотрела на него, как на телепата. — А, он вам ночью показывал.

— Лена, а ты ночью спала?

— Да так, не успела… — не стала врать Леночка. — Кстати, вы разминулись с магом, он только что ушел от продюсеров.

— Марш на кушетку, и чтоб до двух я тебя не видел!

Игорь все-таки являлся автором и режиссером шоу, и лишь последние выпуски усиленно продюсировали, поскольку рейтинг передачи падал. Сотый выпуск полностью доверили продюсерам, ведь телеканал еще не решил, станет юбилейка трамплином для нового сезона или красивым прощальный аккордом. В любом случае, Летаев воспринимал это, как личное недоверие Генерального, поэтому бурная инициативность коротышки только бесила.

Разозленный Летаев буквально ворвался в святая-святых, в кабинет-студию продюсеров. Те смотрели на ведущего с блаженными улыбками, будто карлик оставил после себя мешок чистейшего колумбийского кокаина. Игоря они встречали, не сдерживая эмоций.

— Ай да Летаев, ай да сукин сын! — Толстый Андрюшка почти утопил в своих объятьях Игоря. Учитывая, что тот спал со своим коллегой Антошкой, ведущему такое приветствие не понравилось. — Ну, гений, где ж ты таких самородков находишь?!

— Мы поражены возможностями этого человека! — атлетически сложенный Антошка оказался более сдержанным в эмоциях. — Этот номер действительно достойный юбилейного, сотого, выпуска. Я присоединюсь к своему коллеге, Игорь — вы гений!

— Вы хотите пустить убийство в прямой эфир?! — Ведущему показалось, что продюсеры зачарованы.

— Это Воскрешение! Настоящее чудо! — Андрюшка приобнял Летаева. — Игорек, у тебя все проблемы из-за негативного взгляда на вещи.

— Тем более воскрешать могут и не тебя, — попытался успокоить Антошка, — подойдет любой доброволец.

— Что значит доброволец? — удивился ведущий.

— Успокойся, Игореха, — Летаев ненавидел Андрюшкину фамильярность, — если захочешь участвовать в номере, то ты вне конкуренции.

— Ну, спасибо!

— Он только потребовал, чтоб в зале находилось не больше сотни, включая техперсонал, чтоб сменили оркестр, да и воскрешать он возьмется лишь добровольца.

— А что не так с оркестром?

— Ему духовые не нравятся.

Со столь прямым аргументом Игорь спорить не стал. Благо, раздобревшие от знакомства с магом продюсеры дали Летаеву выходной. Сегодня все силы они бросали на подготовку нового окончания шоу. Ради смертельного номера ребята выбили у Генерального еще двадцать минут эфира.

Несмотря на формальный выходной, Игорь глянул несколько старых выпусков, созвонился с парочкой «талантов», поправил реплики для юбилейного шоу. Когда перевалило глубоко за полдень, Летаев решил отправиться домой, чтоб не попасть в пробки.

Возле окна нервно курила Леночка с заспанным лицом. Пока Летаев ждал лифт, ассистентка смущенно глядела на него, явно намереваясь что-то спросить.

— Лен, что там у тебя? — не выдержал Игорь. — Я не сержусь, что ты проспала весь день. На сегодня ты свободна.

— Правда не сердитесь? — Ассистентка чуть ли не расцеловала шефа. — Тогда можно я буду добровольцем?

— В смысле?

— Ну, в смертельном номере на сотом шоу.

— Я подумаю, — это единственное, на что хватило ума буркнуть Летаеву, скрываясь в лифте. Он вообще с трудом понимал, как отвечать на подобную просьбу.

 

Свисти, свистун, свистящий свист,

Свисти — наперекор судьбе.

Как жизни погоняльный хлыст,

Свирель, что плачет в темноте.

Неупокоенный флейтист,

Разбойничая песнь твоя…

Нетронутый бумаги лист

За половинку декабря.

«Вьюга. И зачем я на ночь такое читаю?» Сон Летаеву не шел. Несмотря на непрекращающийся с утра ливень, сонливость по приезду домой как рукой сняло. Не помогло даже верное снотворное — коньяк. Ритмично барабаня по окну, дождь только мешал уснуть. Поэтому Игорь и взялся за Чеха.

Говорят, что поломанные руки-ноги ноют на дождь, и Летаев испытывал нечто подобное. Свой первый «талант» он встретил в летнем лагере, куда погнался за юношеской влюбленностью пионервожатым. Одной из его подопечных оказалась замкнутая девочка тринадцати лет, которая имела бесспорный талант — рисунки любой сложности она выполняла одной сплошной линией. Игорь старался уделять ей больше внимания, помогал советами самоучке, поэтому неудивительно, что та в него влюбилась. Но ночи на пляже он проводил с другой, за которой и погнался в лагерь. Малолетнее дарование его не простило…

Стоял ливень, ветер, высокие волны. Даже тела не нашли. Все знали, почему девочка бросилась в пучину, но в лицо его никто не обвинил. Так он и остался на всю жизнь виноватым перед всеми будущими «талантами». Встретив подобную историю у Лукьяненко, он больше не притрагивался к некогда любимому писателю.

Ливень не щадил, как и полжизни назад. Мокрый Игорь плакал и молился, чтоб девочка появилась из-за валуна или выплыла подобно русалке. А небо лишь скалилось молниями да хохотало громом.

— Паф.

Летаев едва не подпрыгнул от неожиданности. За спиной стоял карлик, несмотря на непогоду, в белом смокинге и пижонской шляпе. В крохотных руках он держал револьвер.

— Хочешь об этом забыть? Давай ко мне в номер!

Растерянный Летаев не отводил взгляда от пистолета. Из-за валуна, откуда он молил явиться утопшую девочку, показалась темная фигура, в которой Игорь узнал Борю Чеха.

— И этот отстанет! Все отстанут, кто с того света тянут!

Не доходя до пары несколько метров, Боря остановился, чтобы достать из кармана длинный тонкий инструмент. Чех во снах всегда молчал и в этот раз не стал изменять традиции — заиграл на свирели.

— Как решишь — позвонишь, — занервничал карлик, — я тебе визитку оставлял.

Схватившись за уши, маг побежал прочь от неспокойного моря. Летаеву показалось, что из ушей карлика пошел дым. Игорь оглянулся, но Боря уже ушел, не попрощавшись.

Вынырнув из кошмара, Летаев тут же набрал номер Чумы. На том конце вызов приняли, но молчали.

— Это Летаев, слышишь? Нам нужно поговорить по поводу мага!

— Меня с ним друзья-сатанисты познакомили, я его в первый раз видел и, надеюсь, в последний. Нас теперь армяне ищут за вчерашний «Тропик». Держись от него подальше, тезка, он гнилой человек.

— Подальше уже не получится. Поздно, — пожаловался ведущий. — Ладно, а дай мне телефон Фомы…

Как только Летаев закончил разговор, то тут же отыскал визитку Корза, разорвал её на мелкие кусочки и сжег в пепельнице. Заснуть в ту ночь он так и не решился.

Больше карлик Игорю не снился, будто Чех прогнал его, но вот звонки от знаменитостей и коллег не прекращались. Летаев устал отбиваться от просьб поучаствовать в финальном номере. Ему предлагали деньги, намекали о переходе на центральный канал, даже угрожали. Гордеев узел разрубили продюсеры, которых, видно, тоже достали этим вопросом — маг сам выберет ассистента во время шоу.

Как и положено на «живой» передаче, все суетились и нервничали, поэтому, пока на сцене бесновались рэперы-фристайлеры из «Клана Б», рифмуя хвалебную песнь для «Аллохи», никто не обращал внимание на ведущего, поучающего сутулого парня в потертом свитере:

— Фома, ты будешь сидеть в ящике на сцене, и если я закричу «красный», ты выйдешь из него и заиграешь на свирели. Понял?

— Понял, но зачем? — Фома был благодарен Игорю, замявшему вопрос с армянами, но мага побаивался, помня его неприязнь еще по «Тропику».

Появившаяся Леночка с недовольным лицом молча протянула мобильный шефу.

— Алло, это я, твоя Наташка! — Усова кричала будто пьяная. — Меня охранники-козлы не пускают в студию. Я же еще не опоздала?

— Опоздала куда? — Терпение Игоря заканчивалось.

— Куда-куда? На финальный номер! — удивилась Наташа. — Разве не ты захотел воскресить звезду?

Летаев просто отключился.

-Больше никаких звонков до конца шоу! — Ведущий разозлился не на шутку. — А ты дуй в ящик, а то армянам отвезу!

Испугавшийся Фома полез в указанный Летаевым ящик. Игорь кивнул безразличным технарям, и те на тележке потянули Фому на сцену. За дикими прыжками рэперов никто не заметил появление нового реквизита.

По окончании песни ведущий снова появился перед публикой, обнял рэперов и помахал зрителям. Перед финальным номером напутственную речь произнес Генеральный, а последним поздравлял юбиляра заслуженный телеведущий страны. Престарелый ведущий говорил долго (Игорь мечтал, чтоб бесконечно), но как профессионал, уложился в отведенное ему время.

Барабанная дробь возвестила о начале смертельного номера. Свет в зале погас, а когда через секунду сцену осветили, рядом с Летаевым стоял черный карлик в белом смокинге. Выглядело это комично, и разогретая публика тут же вспрыснула аплодисментами.

— Дамы и господа! Спешите видеть! Потомственный маг! Настоящий жрец культа Вуду! Неподражаемый Хей Корза!

Из динамиков вырывалась одна из быстрых мелодий, которые так любят в голливудских боевиках. Коротышка ловко выхватил пистолет, крутанул его по-ковбойски. Над сценой пронеслась стая белых голубей, и карлик, почти не целясь, выстрелил вверх. Музыка тут же смолкла. Птицы в страхе улетали в ночное небо сквозь специально разведенную для этого крышу.

Только внимание зрителей приковала одинокая птица, что осталась лежать на сцене. Разрастающаяся лужа крови говорила о неминуемой гибели птаха. Карлик подошел к жертве, взял её на руки, не боясь испачкать смокинг, и просто подув на неё, выпустил. Вместо того чтобы упасть, как и положено мертвой птице, голубь взлетел в темное небо, догоняя своих сородичей. Публика не сдерживала оваций.

— Я хочу совершить настоящее Воскрешение! — кричал в истерике Хей. — Кто хочет потерять себя прежнего для обретения новой жизни?!

Застучали барабаны, предвкушая кульминацию шоу. В сумраке лишь Летаев заметил хищную улыбку карлика. После положенной дроби музыка стихла и в зал вернулся свет.

— Я! Я! Выбери меня! — Визжали все. Генеральный молясь упал на колени, заслуженный ведущий плакал, продюсеры ругались, прорываясь из-за кулис, даже музыканты бросили инструменты. На сцену летели деньги, золотые кольца и другие драгоценности. А Игорь не мог даже моргнуть, глядя на дымящийся ствол револьвера, не то что кричать «красный» Будто чувствуя его беспомощность, Хей, дразнясь, подмигнул.

Летаев и не догадывался, что сделает с покорной толпой маг в прямом эфире. Чем больше он ощущал свое бессилие, тем отчетливее чувствовал всемогущество карлика. И сквозь вакханалию мольбы и прошений врезался посторонний звук. Не тоньше комариного писка, он постепенно нарастал.

Вылезший из ящика Фома вкладывал в игру на свирели всю душу без остатка. Его взгляд переполняла любовь к магу. Своей мелодией он просил его о Воскрешении, пытаясь выбороть это право у других претендентов. Так он не играл ни на «Аллохе», ни когда-либо ранее. Еще чуть-чуть, и его свирель запела бы человеческим голосом.

— Нет! Стой! — кричал Хей, скалясь от неимоверной боли. — Прекрати!

Он попытался выстрелить в Фому, но очередной спазм скрутил его руку, и карлик выронил пистолет. Из ушей мага шла кровь. Темная кожа покрывалась пузырями, будто от ожогов. Тело карлика дымилось из-под смокинга, на белой ткани проступали темные пятна гари. Хей жутко кричал, когда на его лице и руках лопались пузыри. Некогда белоснежный смокинг пачкался кровью, сукровицей и гарью. А Фома не останавливал игру, не в силах сбросить наваждение. Карлик последний раз дико визгнул и затих на полу сцены.

Игорь не сразу понял, что действие чар закончилось. Даже Фома отбросил флейту. Публика недоуменно смотрела друг на друга. А в сотом шоу «Алло, у нас закончились таланты!» произошло настоящее чудо. Только что в прямом эфире убили человека игрой на свирели.