Контакт

— Еще вопросы? — у Стасова кончалось терпение. Он терпеть не мог этих писак с их микрофонами, вспышками, воплями и глупыми вопросами, но начальство, с присущей ему мудростью, не нашло никого лучше для пресс-конференции.

— Есть ли у объекта название? — выкрикнул плешивый коротышка, тянувший к нему микрофон с названием какого-то убогого провинциального телеканала.

— Ранее было принято наименование Глизе 581 z. Но сейчас, в силу появления данных о поразительном сходстве этой экзопланеты с нашей, принято решение именовать ее Терра-2.

— Скажите, а послание «Вояджера-3» 18 лет назад направлялось на Терру-2? — раздался голос из толпы.

Вот черт. Все-таки запомнили. Стасов был уверен, что никто в этом мире давно не следит за исследованиями космоса, ведь последние десятилетия были не слишком щедры на великие открытия и прорывы.

— Верно, — ответил он. — Послание было направлено именно туда. Позвольте предвосхитить следующий вопрос: откуда мы знали? Отвечу: мы не знали. Лишь предполагали на основании сигнала, пойманного SETI. Определенная уверенность появилась лишь после недавних исследований атмосферы Глизе… то есть, Терры-2, проведенных «Вояджером-4». Полученные результаты, как вам уже известно, были поразительны. Наличие атмосферы земного типа оказалось лишь первым из удивительных открытий. Гораздо более важным стало содержание в атмосфере CO-2, и наличие озоновых дыр. Уровень CO-2 в атмосфере Терры-2 достигает 0,038%, то есть почти равен земному. Вследствие этого у нас появились веские основания предполагать наличие на этой планете развитой промышленности.

— Промышленности?! — визгливо вскрикнул худощавый молодой человек с длинными волосами, перехваченными на лбу лентой с причудливым орнаментом. — Вы что же, утверждаете, что высшая форма жизни, как и мы, загрязняет окружающую среду промышленными выбросами?! — в голосе звучала неприкрытая насмешка.

Стасов почувствовал, как кровь приливает к лицу, и из последних сил обуздал гнев. Вздохнув, он улыбнулся, и ответил.

— Во-первых, ни о каких высших, равно как и низших, формах жизни речь не идет. Мы не знаем о них ровным счетом ничего. Во-вторых, следует пытаться выйти за пределы собственного скудоумия, и допускать возможность наличия каких-то форм жизни, своей жизнедеятельностью больше напоминающих нас, чем героев фильма «Аватар». Так или иначе, пока нам практически ничего не известно. Существует возможность, впрочем, крайне маловероятная, что все, обнаруженное нами — не более чем следы неизвестных нам, но естественных процессов.

Ответ получился чуть резче, чем требовалось, но гораздо мягче, чем ему хотелось. Всевозможный паранаучный сброд, вертевшийся повсюду вокруг всей этой истории с Террой-2, жутко раздражал. Атлантологи, уфологи, экстрасенсы и тувинские шаманы… Иногда хотелось прямо под прицелом сотен камер вскочить, и набросится с кулаками на этих полудурков.

— Александр Владимирович! — Хрупкая блондинка, неизвестно каким чудом прорвавшаяся сквозь плотное кольцо обступившей Стасова толпы, протянула к нему микрофон. — Насколько соответствуют истине слухи о пилотируемом полёте на Терру-2?

— Совершенно не соответствуют. Пока таких планов нет, — соврал Стасов. Множество голосов, сливавшихся в жуткую какофонию, медленно, но верно разрушали его сознание, подобно разъедающему озоновый слой CO-2. Пустота в желудке превратилась в режущий, звериный голод: с самого утра он ничего не ел, а за окном уже темнело. Пора заканчивать этот балаган.

— На сегодня все, — коротко сказал он, и, вскочив, собрался бежать, предоставив ассистенту сомнительную привилегию закончить пресс-конференцию набором дежурных фраз.

— Александр Владимирович, последний вопрос, — девушка не унималась. Стасов нехотя обернулся, и многозначительно посмотрел на часы. — Давайте, только поскорее.

— Как вы считаете, на кого они будут походить больше: на Альфа, или же на Чужого?

Зал взорвался хохотом, и даже Стасов устало ухмыльнулся.

— Честно говоря, возможно все что угодно, но пока, учитывая потрясающее сходство буквально во всем, начиная от силы притяжения, и заканчивая продолжительностью года, и другие данные, полученные последним зондом, я бы не удивился, если бы они больше всего походили на нас.

 

Стасов проснулся посреди ночи, и уставился на потоки дождя, бегущие по стеклу. Размытый, дрожащий свет фонаря за окном пробивался сквозь ливень блеклым мерцанием. Проклятый дождь не прекращался уже неделю. В голове еще кружились остатки сна, который снился ему все чаще по мере приближения «Вояджера-5» к Терре-2. День, когда было запущено послание. Золотой диск «Вояджера-3». Он помнил это как сейчас.

Тогда запуски с Байконура только перенесли на космодром Восточный, а объединенное Мировое Космическое Агентство только начало свою работу. Но он оказался в числе группы энтузиастов, участвовавших в запуске «Вояджера-3», аппарата, созданного не ради общих межпланетных исследований, а ради конкретной точечной доставки послания на планету Глизе 581 z, с которой поступил пойманный SETI сигнал. Этот проект обошелся в разы дешевле предыдущих «Вояджеров», так как на этот раз аппарат представлял собой упрощенную и редуцированную версию «Вояджера-2», лишившуюся систем радиосвязи, измерительных приборов, и множества другого дорогостоящего оснащения, которое не требовалось для столь узкой, «курьерской» миссии. Впрочем, финансирование даже этого проекта в условиях Новой Великой Депрессии потребовало серьезного напряжения ресурсов многих стран.

Он вспомнил, как после пуска они с Малышевым вдрызг напились, и, хохоча, носились по космодрому, полному таких же, как они, ликующих ученых со всего мира. Тогда они были молоды, и полны дури и энтузиазма. Он вспомнил, как радовался Малышев, гениальный математик, самый молодой лауреат Абелевской Премии за всю ее историю. Малышев, похожий больше на бродягу, или одного из этих сумасбродов, помешанных на НЛО, чем на ученого, с длинными, вечно грязными волосами, в застиранной майке с надписью «Metallica», получил право выбрать число, которое будет нанесено на золотой диск «Вояджера», вместе с огромным количеством другой информации, например, слайдами, на которых собраны важнейшие научные данные, записями звуков Земли и человеческой речи, а так же местоположение Солнечной системы относительно четырнадцати мощных пульсаров. Число, которое сможет достойно представлять принятую на Земле десятичную систему счисления.

И до сих пор многих не удовлетворили обоснования его выбора. Малышев не уставал разъяснять: число 100 — это сумма первых девяти простых чисел, температура кипения воды, квадрат числа 10, лежащего в основе десятиной системы, и прочее, и прочее... Но на самом деле любое другое число с тем же успехом могло оказаться на золотой пластине, а истинная причина выбора числа 100 была известна лишь Стасову. Ведь мало кто, подобно Стасову, знал Сергея Малышева до его превращения в культовую фигуру и светило мировой математики, в бытность его тихим и неприметным студентом УПИ, с которым Стасову довелось делить комнату в общежитии. А истинная причина выбора Малышева заключалась в следующем: в случае необходимости сделать трудный выбор, или решить сложную задачу, Малышев сосредотачивался, и медленно считал до ста. Те, кому посчастливилось лицезреть этот процесс — Малышева, сидящего, обхватив нечесаную голову руками, и бормочущего что-то невнятное себе под нос, — навсегда, и не без оснований, убеждались в его ненормальности. Малышев клялся, что по завершении счета правильное решение само приходит в голову, очищенную от помех в виде мыслей и переживаний после такой своеобразной медитации. Именно так, по его словам, он и вышел из тупика в своих исследованиях, оказавших в итоге огромное влияние на теорию гиперпространственной передачи информации, и принесших ему славу и признание. И поэтому в выборе числа для послания он ни секунды не колебался.

Вздохнув, Стасов вернулся в постель. Ему нужно было выспаться. Завтра необходимо быть в форме, ведь, если все пойдет по плану, их имена, как когда-то имена Гагарина и Армстронга, будет знать каждый человек на Земле. Зевнув, Стасов решил использовать метод Малышева, и посчитать до ста, но не ради прояснения разума, а с прямо противоположной целью. Размеренный счет всегда помогал ему заснуть. Особенно в такие ночи, когда вопрос, ответ на который вскоре будет получен, все еще остается открытым. Даже два вопроса.

Кто же они такие, жители Терры-2?

И почему после гипотетического получения послания уровень CO-2 в атмосфере планеты вдруг стал снижаться, будто какая-либо промышленная деятельность резко прекратилась?

 

Огромный таймер на стене отсчитывал последние секунды до падения «Вояджера-5» на поверхность Терры-2, приблизительно туда же, куда 18 лет назад упал «Вояджер-3» с посланием. Стасов сидел на вращающемся стуле в окружении десяти пока еще темных мониторов. Подобные «турели» имелись у каждого из десяти ученых, сидевших вокруг. В тишине полутемной комнаты буквально звенело напряжение.

Сам «Вояджер» представлял собой не более чем капсулу, полную мельчайших беспилотных летательных аппаратов-зондов, оснащенных всем необходимым для всестороннего изучения Терры-2. Зонды управлялись с помощью мгновенной линии связи, принцип работы которой основывался на теории Малышева. После приземления капсула распадется, «выпустив» зонды наружу. Один монитор отображал картинку с зонда, которым управлял Стасов, другие же можно было по желанию настраивать на картинки с зондов других участников из его группы из десяти человек. По всему миру участников экспедиции насчитывалось несколько сотен, плюс несколько тысяч, занятых лабораторными исследованиями и обработкой данных.

— Внимание, активация, — объявил Стасов, и, тихо пробормотав «началось», включил мониторы. Все последовали его примеру. На экране вспыхнула картинка, своей яркостью на мгновение почти ослепившая Стасова. Когда глаза привыкли, он понял, что перед ним листва, ветви и стволы, на первый взгляд почти ничем не отличающиеся от земных. В углу экрана появилось что-то вроде карты, отображавшей траекторию перемещений зонда.

— Перемещайтесь в разных направлениях. У нас есть несколько часов, прежде чем в этой части планеты стемнеет, так что стоит поторопиться.

С помощью мышки и клавиатуры Стасов направил зонд вперед, и картинка стала меняться. Зонд двигался сквозь листву. Стасову казалось, что перед ним какая-то компьютерная игра. Симулятор стрекозы, или что-то в этом роде.

Вдруг листва исчезла. Картинка так разительно переменилась, что Стасов испуганно отдернул руку от клавиатуры. «Боже» — прошептал он. В наушниках слышались голоса других ученых. Малышев от удивления даже выругался. Стасова, да и всех остальных. поразило не отличие картинки от виденного на Земле. Совсем наоборот, удивительным было сходство увиденного с Землей. Перед ними предстал город. Множество домов, уходящих ввысь, какие-то странные, геометрические значки, возможно, служившие алфавитом, покрывали стены. Между домами кое-где находились устройства, очень напоминающие автомобили. Все было немного не так, но в то же время и очень похоже на привычные взгляду землянина картины. Среди верхушек небоскребов светился глубокой синевой кусочек неба Терры-2. В разные стороны разбегались улицы.

— Вы все это видите? Город, похожий… похожий на наши? — ошеломленно проговорил Стасов. Он все еще не мог оправиться от потрясения, ведь он готовился увидеть нечто намного более странное и чуждое.

— Да, — раздался столь же потрясенный голос антрополога Игарина. Другие так же подтвердили, что видят город.

— Должно быть, мы упали в какой-то сквер, или что-то вроде того. Город со всех сторон, — сказал Малышев.

— Двигаемся дальше, — скомандовал Стасов, и решительно нажал на кнопку, двинув зонд вперед.

Он влетел в чье-то окно, и оказался в помещении, явно напоминающем жилище. Техника и мебель были столь диковинными, что их трудно было отличить друг от друга, но в целом было понятно, что здесь живут люди. На стенах комнаты проступали картинки, будто проецируемые на поверхность стены с помощью какого-то скрытого от глаз устройства. Стасов приблизил зонд к одной из этих «проекций», чтобы лучше ее рассмотреть, и вновь обомлел: она изображала людей. Мужчину и женщину в странных, длинных одеждах, на фоне какого-то исполинского многогранного сооружения. Невысокого роста, загорелые, чертами лица они отличались от всех земных рас, больше всего напоминая азиатов, но в то же время, совершенно бесспорно, это были люди. Такие же, как на Земле.

— Посмотрите на мой монитор. — сказал Стасов. Послышались возбужденные голоса ученых. Некоторые уже тоже видели эти изображения, для других же настал черед вновь удивляться.

— Это, наверное, что-то вроде фотографий… — прошептал Игарин.

— А ну-ка, ребятки, посмотрите теперь на то, что вижу я! — раздался в эфире выкрик Малышева. Стасов переключил монитор, и увидел то самое сооружение, на фоне которого «сфотографировались» люди с проекции. Огромное, отдаленно напоминающее пентагон сооружение с темным прямоугольником входа внизу.

— Пока вы были так очарованы мелочами, я решил увидеть более общую картину, и поднял свою пташку вверх, над городом, — возбужденно говорил Малышев. Картинка на его мониторе двинулась: он направлялся внутрь. — И увидел прямо в центре, на огромной площади, вот эту громадину. По городу разбросано еще несколько таких, поменьше. Сейчас выясним что это.

Зонд Малышева нырнул в темноту, и, секунду спустя, оказался в огромном, мрачном помещении, свет в которое проникал через окна под потолком. Зонд Малышева решительно пересек огромный зал, и приблизился к стене, порытой чем-то блестящим.

— Это похоже на металл. — сказал Малышев. — Металлические таблички. Они покрыты какими-то геометрическими узорами. Должно быть, письменность.

Картинка сделала круговой оборот: повсюду виднелись такие же металлические таблички. Затем «взгляд» зонда устремился вверх, и на потолке, так же покрытом металлом, обнаружился еще один знак из множества черточек, окруженный кольцом из других.

— Здесь 99 символов вокруг 100-го. — сказал Малышев. В голосе его звучала радость первооткрывателя. — Это, должно быть, храм.

— Посмотри вниз, — тихо сказал Стасов. Он неожиданно подумал о том, что может быть под зондом математика.

— Что? — спросил Малышев.

— Ты показал нам стены и потолок. Теперь покажи пол.

«Взгляд» зонда переместился вниз. В эфире раздался дружный вздох. На полу, в центре огромного храма, на небольшом пьедестале лежал золотой диск «Вояджера-3».

Ну что ж, вот она, наша весточка, — сказал Малышев. — А теперь скажите мне, дорогие друзья, есть ли хоть у кого-нибудь хоть какое-нибудь предположение насчет того, куда здесь, черт возьми, все подевались?

 

Остаток дня прошел в блужданиях по «городу А», как его предварительно назвали, пробах воздуха и воды, подтвердивших их полную идентичность земным аналогам, и безуспешных поисках жителей. Сенсоры зондов, реагирующие на дыхание, и способные засечь неподвижных людей даже за бетонными стенами, хранили молчание. Повсюду попадались удивительные предметы, постройки, произведения искусства и нечто вообще непонятного назначения. Но, в общем и целом, жизнь на Терре-2, за исключением внешних аспектов, явно не слишком отличалась от жизни на Земле. Тут и там на улицах попадались забавные животные, отдаленно напоминающие кошек, а мимо зондов то и дело проносились всевозможные насекомые, иногда довольно странные, и что-то вроде летучих мышей. Но людей, которые жили здесь, будто и след простыл.

Малышев провел остаток дня в «Храме», пытаясь расшифровать надписи, и изрядно в этом преуспел. Вечером, когда они со Стасовым пили кофе в кафетерии, он устало сказал: — Эти символы — числа. Похоже, что числа составляют основу их языка. Что-то, отдаленно напоминающее еврейскую систему счисления, но в то же время совершенно другое. Они общаются числами, и, очень может быть, что они им поклоняются. Я пока не уверен, но…

— Поклоняются числам? — удивленно спросил Стасов. — Тогда вы, математики, тоже из этой компании, — он засмеялся, и Малышев удивленно хмыкнул в ответ.

— Меня все же очень тревожит их отсутствие. Куда же они все пропали? — сказал Малышев.

— Да уж, это тревожит не только тебя и меня. — устало, с горечью в голосе сказал Стасов, рассеяно помешивая кофе. — Судя по данным других групп, вся планета абсолютно безлюдна.

 

За следующий день удалось исследовать еще несколько городов, а так же совершить разведывательные облеты практически всей планеты. Помимо группы Стасова, Терру-2 бороздили ученые других стран-участниц экспедиции. Все группы оживленно делились информацией. По всей видимости, социальная и экономическая организация Терры-2 действительно сильно напоминала земную, лишь кое в чем ее превосходя. Например, то, что мы называем альтернативной энергией, фактически составляло основу энергетики Терры-2, хотя кое-где все же встречались АЭС, являвшиеся, похоже, архаическим пережитком. Улицы мертвых городов Терры-2 были полны причудливых электромобилей, «родственники» которых на Земле лишь делали первые неуверенные шаги. Подобных мелочей было множество, однако в основе своей цивилизация Терры-2 была крайне схожа с нашей. Основных отличий было несколько. Во-первых, Терра-2, похоже, была единым государством. Окончательно утверждать было рано, но сходство символики на технике и учреждениях, отсутствие пограничной инфраструктуры и встречавшийся повсюду язык, основанный на числах, намекали на единство планеты. Так же это косвенно подтверждала крайне скромное в количественном отношении количество вооружений, и военных объектов. В сравнении с Террой-2 Земля была сверхмилитаризованной. Несмотря на найденные уже на второй день американцами и японцами следы затяжных военных столкновений в нескольких регионах, все они явно носили характер локальных партизанских стычек, а не межгосударственных конфликтов. Впрочем, все, что могло касаться оборонной сферы, находилось в компетенции военной группы под командованием генерала Грекова, которой Стасов сотоварищи незамедлительно докладывали в случае обнаружения чего-либо, имеющего, выражаясь языком генерала Грекова, «военный вид», после чего старались убраться оттуда подальше. Второй основной особенностью Терры-2 было наличие настоящего культа чисел, по всей вероятности, пронзавшего все общество сверху донизу. Эта, как выразился Малышев, «нумерологическая религия» была представлена всюду на Терре-2, от огромных многогранных зданий, служивших, по всей вероятности, храмами, до небольших домашних алтарей, где на металлических табличках было выбито девяносто девять странных символов, окружавших кольцом сотый, который, по теории Малышева, являлся числом 100, и в то же время нес некую смысловую нагрузку, был средоточием важнейшей для религии Терры-2 информации.

Ну и, конечно, третьим отличием было полное отсутствие жителей планеты. Биологи обнаружили разнообразнейшую флору и фауну, во многом схожую с земной. По мнению многих из них, местная биосфера так же пострадала от антропогенного воздействия, как и земная, однако наверняка что-то утверждать без более тщательных исследований было невозможно. Отсутствие же людей было столь же очевидным фактом, как и их недавнее присутствие на планете.

Предположения появлялись столь же быстро, сколь и опровергались фактами. Эпидемия? Нет ни тел, ни следов захоронений. Война? Природный катаклизм? Ни разрушений, ни следов эвакуации населения… Ничего. Все выглядит так, как будто люди просто испарились. Как будто кто-то просто вычеркнул людей из «инвентарного списка» Терры-2. Впрочем, даже подобное предположение высказывалось: мол, Терра-2 — искусно выполненная имитация, что-то вроде голограммы, созданной кем-то, или чем-то, чтобы сбить нас с толку или подшутить. Эту версию проверить не представлялось возможным, хотя про себя Стасов ее отметал: вряд ли «кто-то или что-то» обладает столь извращенным чувством юмора, что станет создавать целый мир просто шутки ради. Хотя, быть может, «кому-то или чему-то» сделать это было так же просто, как ребенку соорудить песочный замок. Все может быть. Но сначала следовало проверить другие варианты. При этом вышестоящее начальство требовало ответов как можно быстрее: слухи о секретной беспилотной экспедиции на Терру-2 уже начали просачиваться в СМИ.

Малышев продолжал работать над расшифровкой языка в одном из храмов, и, по его словам, уже довольно далеко продвинулся. Загружая в суперкомпьютер все новые данные, он узнавал все больше как о языке Терры-2, так и о странной «математической вере» ее обитателей. Завтра он собирался огласить предварительные результаты своей работы.

Когда, далеко за полночь, Стасов уже собирался домой, пришло сообщение о находке множества судостроительных заводов и верфей на побережьях всех континентов, большинство из которых было явно построено недавно и в спешке. Неподалеку было найдено множество брошенных машин и других транспортных средств. Верфи были предназначены для строительства поистине исполинских судов, но сами корабли пока обнаружены не были, хотя специально оборудованные для надводного и подводного плавания зонды уже прочесывали океаны планеты. На часть Терры-2 где работала группа Стасова, как и на часть Земли, где они находились, опускалась ночь, вынуждавшая до утра прервать непосредственные исследования планеты, в силу отсутствия на большинстве зондов освещения достаточной мощности для работы в темноте.

Большинство ученых, как и Стасов, покинули лабораторию. Осталось лишь несколько химиков и гидробиологов, наткнувшихся на что-то интересное в составе воды, да Малышев, с бледно-синеватым, в свете монитора, лицом, чашку за чашкой поглощавший кофе, и то и дело чиркавший что-то ручкой в блокноте, когда удавалось оторваться от экрана. Глаза его блестели, будто у одержимого бесами, или искателя сокровищ, застывшего перед вожделенным сундуком в какой-нибудь пещере. Что ж, подумал Стасов, в определенном смысле он был и тем, и другим.

Ближе к утру Стасов сидел на кухне, бездумно глядя в телевизор, где в каком-то шоу для дебилов требовалось сложить из перемешанных в беспорядке букв слово «Апельсин», а затем позвонить к ним в студию, и радостно сообщить о результате. Уснуть снова не давали вопросы без ответа. Куда они подевались, эти невообразимо далекие от них люди? Он смотрел в окно: где-то там, за стеной дождя темнело небо, а за ним, далеко за ним, среди далеких звезд, кружилась планета, на которой совсем недавно жили такие же люди, как он сам. И сейчас эта планета столь же темна, как и непроглядный мрак за окном.

В дверь позвонили, и, пока удивленный Стасов шел открывать, еще и требовательно постучали.

— Кого это там принесло, такого настойчивого? — прошептал Стасов, открывая дверь. За ней стоял, пошатываясь, Малышев. В руке он сжимал пустую бутылку, с волос и одежды стекали потоки воды, а взгляд блестящих, мутных глаз был совершенно безумен.

— Это я. — бормотал он. — Я…

— Да вижу что ты, — недовольно пробурчал Стасов, и провел его в квартиру, закрывая дверь. Малышев, и не думая разуваться, проследовал на кухню. Закрыв дверь, Стасов проследовал за ним, крайне озадаченный. С того самого дня, как они отправили послание «Вояджера-3», он ни разу не видел Малышева даже выпившим бутылку пива, не говоря уже о подобном состоянии. К алкоголю Малышев мог прибегнуть лишь после сильнейшего эмоционального потрясения. И Стасову хотелось выяснить, что произошло.

— Я убил их, Саша, — бормотал математик. Мокрые волосы облепили узкое лицо, делая его похожим на иконописный лик. — Убил их всех.

— Что ты несешь? — Стасов включил чайник, и сел напротив. Неужели пьяный Малышев с кем-то сцепился? Но он вроде невредим, да и подобные приключения это вообще не по его части. — Кого ты убил?

— Их. Людей на Терре. — тихо прошептал Малышев, не обращая внимание на чашку с чаем, которую Стасов поставил перед ним.

— Все ясно. — сказал Стасов. На душе стало спокойнее. Очевидно, Малышев слишком переволновался, алкоголь усугубил ситуацию, и он слегка рехнулся. — Нужно проспаться, и это пройдет.

Малышев молча достал из-под куртки какие-то бумаги, и швырнул их на стол перед Стасовым.

— Я расшифровал их веру. — истерично хихикнув, произнес он. — О да, Саша, расшифровал. Ты знаешь, что они поклонялись кому-то антр… антропоморфному? Хотя изображений нет, но описания… Они называли его… в общем, приблизительно это можно перевести как «Звездочет»… и верили, что когда-то, на заре вселенной, он пришел со звезд, сотворил их из воды, и дал им числа, с помощью которых они научились постигать миро… мироустройство.

Язык Малышева все больше заплетался, и он вдруг резко ударил себя по лицу.

— Ну, это чем-то похоже на бредни творцов теории палеоконтакта, вроде фон Дэникена или Великовского… — задумчиво начал Стасов, но Малышев ударил кулаком по столу.

— Я сейчас не о том. Так вот, он, этот «Звездочет», дал им числа… И некоторые из них были чем-то вроде… вроде кодов… Кодов и заповедей одновременно… Сначала я не понимал, но сейчас… Понимаешь, вся эта… вся эта их религия, она была настолько пропитана эсхатологией, что все наши Апокалипсисы в сравнении с ней -просто дышащая оптимизмом детская картинка. Они были помешаны на конце… света... Все, до единого. Это не было религией, или идеологией в нашем понимании… Для них это скорее было чем-то вроде… ну, неопровержимых законов физики. Они принимали это как данность.

— Ну и что? — Стасову было интересно, но он мог бы услышать это от Малышева и завтра, причем в более трезвой и внятной форме.

— А то, что число 100… Сотый знак, который явно был основным… Я нашел его приблизительное соответствие… Он значил что-то «Из воды сотворенные, в воду вернитесь». Может, не совсем так, но… Господи…

— И что в этом такого? — подумал Стасов, хотя уже начинал понимать. Его постепенно охватывал ужас.

— Что такого?! — вскричал Малышев. — Ты что же, не понимаешь ничерта?! Да это же мы… то есть я! Я им отправил эту сотню! Число 100! Там, на пластине «Вояджера»! Это было для них как… как… Слово Божье… — прошептал он, и голос его задрожал.

Стасов будто в каком-то оцепенении взял бумаги Малышева, и взглянул на них.

— Данные гидробиологов. Следы биогенных аминов в воде. Это трупный яд, Саша! Трупный яд! Ты знаешь, сколько трупов должно попасть в океан, чтобы в воде были следы биогенных аминов?! Не знаешь? А я знаю! Миллиарды! — Малышев зарыдал. Сквозь всхлипывания он бормотал: — А подводники уже обнаружили гигантские корабли… на дне… полные человеческих тел…

— О боже… — пробормотал Стасов, дрожащими руками перебирая страницы. Он понял все.

— Мы так ждали Контакта… Ждали, когда нас услышат… А они ждали, когда с ними заговорит их Бог. — дрожа, обхватив себя руками, шептал Малышев. — И когда он «заговорил», они исполнили его волю.

Повисла пауза, и Стасов, едва слышно, прошептал:

— Они вернулись в воду.