Проект 100
— Хватит бездельничать! — с такими словами лейтенант Шувейко ворвался в кают-компанию, — Пять минут на сборы.
Привычное дело в космических войсках — учебная тревога. Я, рядовой Денис Иващук, уже отслужил в этой богом забытой части на краю галактики почти четыре года и на такие вещи реагировал абсолютно спокойно. Не нервничая и не паникуя, мы пошли к оружейной каюте, где прапорщик с хмурым видом выдал нам наше табельное оружие и силовую броню.
— Опять нас, Денис, высадят на какую-нибудь безжизненную планету и заставят марш-бросок бежать с полной выкладкой, — вздохнул мне в ухо Ахмедов.
— Разговоры прекратить, — дико рявкнул прапор.
— Лучше уж пусть как прошлый раз нас кинут стоять в оцепление возле дачи президента на Меркурий, — тихо продолжал шептать мой сослуживец и получил испепеляющий начальственный взгляд в свою сторону, а от сержанта Тычкина звонкую затрещину.
В транспортном отсеке мы погрузились в старенький американский транспортный модуль, явно трофейного происхождения времен второй галактической войны. Перемотанные биоизолентой провода не внушали доверия, но делать нечего — у солдат срочной службы выбора нет.
— Все на месте? — утвердительно-вопросительным тоном спросил лейтенант, окинул нас взглядом и задраил выход. Сразу же запищали гипердвигатели, давая понять, что мы явно куда-то торопимся.
— Слушай вводную, — казенным тоном начал вещать Шувейко. — Наша цель — объект под кодом «100». Это военная научная станция, расположенная на орбите одной из наших планет. Полтора часа назад с объектом была потеряна связь. Наша часть оказалась к ним ближе всех, поэтому задача такая: высадиться на станции, попытаться узнать о том, что у них за проблемы и ждать пока не прилетит группа быстрого реагирования. Вопросы?
Вопросов ни у кого не оказалось. Теперь до высадки можно было и расслабиться. Сержант Тычкин откинулся к стене и прикрыл глаза. На пятом году службы привыкаешь спать в любых условиях при первой же возможности. У Ахмедова и других парней, узнав, что не будет никакого марш-броска, несколько выпрямились их кислые физиономии. Они служат всего два года и только начинают втягиваться в солдатские будни. Я же попытался последовать примеру сержанта и поспать. Но что-то было не так. Я подспудно чувствовал, что задание будет не таким простым, как казалось моим сослуживцам. Это выдавало поведение Шувейко. Обычно спокойный, лейтенант сжимал крепко свой десантный лазер, а его лицо было раскрасневшимся.
До конца полета стояла тишина, которую нарушало только сонное сопение сержанта и тихие шорохи со стороны тех, кто не спал. Да еще и лейтенант, погруженный в свои мысли, громко и часто дышал.
Наконец, спустя где-то полтора часа, писк гипердвигателей прекратился и раздался громкий металлический звук стыковки. Мы прибыли на объект. Приведя свои лазеры в состояние готовности, мы друг за другом, как на учениях, выпрыгнули из модуля и попали в транспортный отсек.
— Оцепить все входы и выходы, никого не пропускать. Со мной пойдут Тычкин и Иващук, — быстро скомандовал лейтенант и направился ко входу на станцию. Мы с сержантом последовали за ним.
Шувейко шел уверенно, явно зная куда нам нужно попасть. Полутемные коридоры научного центра с удивительно огромным количеством поворотов заставляли постоянно быть готовыми к любым неожиданностям. И они не заставили себя ждать.
Первый сюрприз нас ожидало очень скоро. Один из поворотов был весь в крови. Пол, стены, потолок несли на себе следы резни. И ни одного трупа. Лейтенант показал жестом следовать далее за ним.
Петляя по запутанным коридорам станции, спустя несколько десятков минут мы вышли к центральному отсеку. То, что было там, повергло нас в глубокий шок. Даже Шувейко, старый вояка, ветеран войны, засопел еще чаще. Мне стало резко плохо, и я почувствовал как ноги сами начинают коситься подо мной. На центральном компьютере грудой лежало тело инженера, а из его спины торчал кусок окровавленного бронированного толстого стекла. Слева от него лежал неподвижно окровавленный офицер. Судя по форме — начальник объекта «100». Головы у него не было, только одна огромная рана на месте шеи. И, в довершение картины возле входа в лабораторию был еще один труп мужчины в белом халате. Его тело было прибито железными скобами к обеим створкам дверей. Устрашало его лицо: глазницы смотрели на нас темными сгустками крови, а рот невероятно широко улыбался, потому что был разорван до ушей. И все те же кровавые следы на полу и потолке, уводящие в сторону лаборатории. Жуткая картина.
Внезапно из шкафа для рабочей одежды раздались шорохи. Мы, не сговариваясь, вскинули лазеры. Шувейко подал знак и я аккуратно приоткрыл створки шкафа.
— Господи! Наконец-то! — донеслось из шкафа и вслед за этим оттуда вылез перепуганный ученый.
— Ты кто такой? — не опуская оружие настороженно спросил лейтенант.
— Старший научный сотрудник Кайдамов. Вы должны его остановить! Нельзя допустить чтобы он покинул станцию! — бешено затараторил мужчина.
— Кто он? Что у вас тут вообще происходит?
— Он — проект «100». Идеальный воин, обладающий невероятными способностями. Давайте скорее уходить отсюда, пока он нас не услышал.
— А связи почему нет?
— Он все блокировал. Я же вам говорю: это ходячая машина смерти с огромным интеллектом! — было слышно раздражение в спешащем голосе Кайдамова.
— Так. Отступаем к нашему модулю. Полная боевая готовность. Если услышите любой шум — огонь на поражение, — отрывисто скомандовал лейтенант.
И вновь мы вошли в полутемные коридоры. Двигаясь тихо, мы шли внимательно, оглядывая каждый коридор. Оставалось мести двести до конца нашего пути, когда Кайданов, шедший позади нашей группы, внезапно захрапел и повалился на пол. Мы быстро обернулись но так ничего и не успели сделать. Темная рука вынырнули из –за ближайшего поворота и схватила Тычкина за голову. В мгновение ока голова у сержанта противоестественно повернулась на 180 градусов и он рухнул на пол. Мы с Шувейко быстро ринулись к этому коридору, но там уже никого не было.
— Рядовой, убираемся отсюда быстро, — тихо процедил лейтенант и мы начали быстро двигаться к выходу, нервно оглядываясь.
Уже был виден вход в транспортный отсек когда мелькнул луч лазера и отсек лейтенанту ноги. Вслед за этим с потолка на него прыгнуло черное пятно. Я побежал. Я чувствовал, что он меня настигает и приготовился к боли и смерти. Но внезапно двери отсека открылись и оттуда начали вести огонь, прикрывая мой отход.
Когда я выбежал к модулю Ахмедов захлопнул двери.
— Что это было? Где лейтенант? — набросился на меня с расспросами рядовой.
— Все мертвы. Мне надо связаться с нашей частью, — отдышавшись, смог я выговорить. И тут понял что я остался самым старшим в отряде и мне придется командование взять на себя.
— Никого не пропускать со станции, при любом звуке вести огонь на поражение, — бросил я на ходу и помчался к модулю. Схватив передатчик, я начал вызывать на связь часть. Но в космическом эфире стояла тишина. Мы тоже потеряли связь. Оставалось только надеяться на скорое прибытие группы быстрого реагирования.
Я вышел из модуля и получил еще один психологический удар за этот день: вокруг меня были только трупы моих сослуживцев. Ахмедов, спасший меня, был перерезан на две части лазером и разрезы на обоих половинах еще дымились.
— Не двигаться и не оборачиваться, — сзади скомандовал хриплый голос.
«Ну вот и все. Спи спокойно, рядовой Иващук», — пронеслось у меня в голове.
— Если сделаешь все как я скажу — будешь жить, — добавил сзади убийца. — Ты нужен мне живой, чтобы передать этим скотам что я на воле и больше к ним никогда не вернусь. Ты знаешь что это такое: с детства не иметь своего имени, а только номер — «100»? Ты знаешь как это больно когда тебя нашпиговывают уколами каждый день будто бройлерную курицу? Передай им, что я уничтожил всю информацию о себе и об эксперименте. Мне пора уходить. Отойди подальше от модуля и не оборачивайся.
Я выполнил все его приказы. Сил сопротивляться не было. Да и смысла тоже — то, что он умеет убивать быстро и жутко я знал. Позади раздался звук заводящихся гипердвигателей и шум взлета. Только после этого я обернулся.