Стольник и Хандред

Телефон заурчал в семь утра. Если кто собирался разбудить Александра ранним напоминанием о себе, то просчитался: Саня, как обычно, на ногах с шести. Контрастный душ, стакан минеральной витаминизированной воды, пятнадцатиминутная агрессивная разминка, опять душ. Поддерживать себя в форме вошло в хорошую привычку, которая позволяла Александру оставаться для всех Саней, не смотря на. Ну, еще и гены, конечно… Дед чуть не дотянул до дюжины десятков, отец в свои семьдесят с хвостиком выглядит огурцом, так что грех жаловаться. Сохранять здоровье и жизнелюбие помогает и профессия: представитель третьего поколения военных корреспондентов. Стрингер.

Телефон от незлобивого урчания перешел к вагнеровскому «Полёту ведьм».

— Алло.

— Саня, обнимаю! С днюхой тебя! Всех благ! Долгих лет и всяческого процветания!

— Спасибо, Джорж Арнольдович. А что случилось?

Могло показаться, Александр забыл о собственном дне рождения, но когда твой собеседник — главный редактор крупнейшего новостийного агентства, совершенно понятно: поздравления — лишь повод, отнюдь не причина.

— Да, в общем, ничего судьбоносного, — легко перешел к делу Главный. — Но есть темка, о которой мы будем, по моей оценке, говорить дня три-четыре.

«Ого, ничего судьбоносного. Когда я делал репортаж о столкновении канапских колоний, по сто тысяч погибших с каждой стороны, забыли на следующий день…» — но ответить Александр не успел.

— Так что, руки в ноги, и чтоб через час сорок в аэропорту.

— Каком?

— Откуда ты улетал прошлый раз по нашему заданию. Я помню, у тебя день рождения. Но, во-первых, сорок не отмечают, а во-вторых, там твоя тема. Персональная. По которой, правда, ты еще не работал. Ты мне «спасибо» скажешь.

Джорж Арнольдович — добрейшей души человек. Мог ведь заявить «ты мне должен будешь». Интересно, что такого нарыли в NWS, чего пока никто не знает, иначе бы он не шифровался от прослушки конкурентов?

Через десять минут Александр, отправив родным сообщение, что улетает, находился в пути. Мог и быстрее, но вышла заминка с обувью. Джинсы и классическая рубашка позволяет чувствовать себя комфортно в любой ситуации, а вот кроссовки или черные туфли? Что там ждёт: президентский приём или бег по пересеченной местности? В итоге Александр остановился на шнурованных полусапожках «звёздных гусей», которые недавно выменял на пять ящиков водки. И дизайн очень даже, и пружинистая подошва не даст ногам устать.

В аэропорту Александр появился без четверти девять. Конечно, он не ждал, что его встретит сам главный редактор NWS, но рассчитывал отправиться в командировку в составе съёмочной группы. Однако, к нему подошел человек в черной форме, представился капитаном яхты и, передав кожаный кейс с документами, попросил пройти на посадку. Яхта? Лететь предстояло одному. Пилот, молодой мужчина, не перешагнувший четвертьвековой рубеж, смотрел на пассажира с явным интересом. Но пока Александр, раздосадованный отсутствием оператора и ассистентов, к общению был не расположен, даже не поздравил парня с наступающим вскоре Днём космонавтики.

Пока стотонная аэрокосмическая яхта ждала разрешения на старт, Александр бегло ознакомился с содержанием кейса. Там были и бумаги, и флешки.

Вчера вечером в агентство NWS пришло сообщение: из колонии строго режима, которая находится на обратной стороне Луны, через два дня освобождается заключенный № 001/100. При этом отмечается два любопытных факта: судебный процесс освещал дед Александра, Иван Хандред; заключенный отсидел срок полностью, от звонка до звонка, ровным счетом сто лет.

В агентстве тем же вечером проверили информацию. Никакой ошибки. Сто лет впаяли молодому восемнадцатилетнему парню за «террористический экстремизм». Адвокат пытался доказать, что подзащитный психически не здоров, что попытка покушения на Главу Государства, к тому же неудачная, ни что иное, как проявление «комплекса Герострата», но…

Ситуация, сложившаяся с ним лично, представлялась Александру идеально прозрачной. Срок поджимал, и отправить полноценную съёмочную группу, у NWS не получалось. А меж тем, сто лет за решеткой — это не шутка, надо успеть первыми, вот и отправляют его на яхте. Дальше — мемуары, фильм по мемуарам… Надо раскрутить. Видимо Джорж сейчас нанимает тысячу щелкопёров для создания бестселлера и телесериала. Ну, не тысячу, ну, может на порядок меньше.

После старта и набора высоты в аэродинамике вышли на высокую орбиту, разогнались и ушли к Луне. До колонии лететь еще часов шестнадцать. Александр включил свой карманный компьютер и вставил флешку, на которой должна была быть подробная информация, вся, которую собрали в NWS по этому делу.

— Капитан, я пока поработаю. А сам чем займешься?

Александр пытался загладить вину за то, что в первый момент не пошел с пилотом на контакт. Ну, еще за то, что не станет ему приятным собеседником. Скука — известный с древних времён попутчик человека в дальнем странствии, будь то караванный путь, океаническое путешествие или, как теперь, полёты в космосе.

— А я, Александр Филиппович, как узнал, кто пассажиром будет, скачал ваши статьи, репортажи, книги; читать буду.

— Понятно, — усмехнулся Александр. — Это здорово придумано. Если какие вопросы будут, спрашивай, не стесняйся. Я ведь всё равно шестнадцать часов подряд работать не смогу. Кстати, зови меня Саня.

— А я — Коля.

Улыбка Александра стала шире:

— Договорились, Коля.

Александр за свою творческую карьеру написал девять книг. Статей, интервью — без счета. В полёте, кроме подготовки к встрече с героем репортажа, он собирался продолжить писать десятую книгу.

За работой, воспоминаниями (Коля интересовался то одним, то другим моментом) и пятичасовым сном, перелёт до Луны прошел, можно сказать, незаметно. Всё же современные яхты совсем не то, что аппараты двадцатого века: кружить вокруг планеты и спутника совершенно не надо. Да и сам перелёт гораздо быстрее… Вот только перегрузки надо терпеть дольше.

За спиной трудолюбиво гудели машины. Рефрижераторы исправно слали рабочие тела со скоростью сто километров в секунду по двум контурам, а рекуператор исправно осуществлял «алхимическое» превращение вещества. Сегодня это размещалось в яхте. А когда-то под первым кораблём, работающим на принципе «дефекта массы», без отброса вещества за борт, прогибалась земная кора.

NWS заранее договорилось с колонией, и садились не на Селену-3, а на взлётно-посадочное полотно, предназначенное для грузовиков, которое находилось как раз у входа в лавовую трубку, где жили и работали заключенные.

— Не отвечают. Нет связи с базой…— Коля произнёс это с некоторым недоумением. — Попробую зашлангиться в автономном режиме.

Александра отсутствие связи не смутило, мало ли какие неполадки происходят, тем более, что около космопорта началось движение. Вот уже в сторону яхты удавьими извивами пополз переходной сильфон. Умные компьютеры сработали как надо и без переговоров с персоналом. Через пять минут раздался звуковой сигнал о полной готовности транспортной системы.

— Значит, будешь меня ждать тут?— Александр на всякий случай уточнил, не изменились ли планы капитана.

— А что мне там делать?

— Как знаешь.

Они пожали друг другу руки и стрингер, подхватив сумку и кейс, отправился на встречу со своим героем.

«Связи нет, но будем надеяться, ничего экстраординарного не случилось. Простая поломка. Или сбой радиосвязи… Их из NWS предупредили, договорённости наверняка в силе, и то, что никто не отвечает по радио, единственный сюрприз из числа неприятных», — размышлял Александр, подходя к космопорту.

Правда, космопортом строение было чисто по функциональному принципу. А так… В плане метров десять на десять и высотой — три. Но, звучит гордо.

Когда створки шлюза за спиной упруго сомкнулись, а глаза привыкли к яркому белому свету, Александр увидел, что его ждали.

Встречающих было двое: черноволосая и черноглазая женщина лет тридцати-сорока с шевронами майора (замначальника по воспитательной работе, Джулия Котт — её фото было в папке NWS) и сам виновник торжества — Джон Стольник.

— Так вот ты какой, знаменитый корреспондент Саня Хандред…

Говорил, конечно, Джон. Рот Джулии был заклеен скотчем.

— Я не помешал? Может, я не вовремя?

Александр быстро оценил обстановку. Форменная блузка на Котт разорвана, лифчик сбит на бок. Сама она сидит за столом, руки, видимо, связаны за спинкой стула. Виднелись голые ноги… Люк-шлюз, через который можно попасть в лавовую трубку, закрыт. Сам Джон сидит на краешке стола, держит оружие странноватого вида, дуло направлено на Хандреда. По стенам — шкафы. Лишь один раскрыт, около него на полу валяются лекарства и пакеты, видимо, распотрошили аптечку.

— Включайся в работу, Санёк. Или ты зачем здесь?

Александр не заставил себя упрашивать. Демонстративно игнорируя и заложницу, и клиента, он принялся деловито доставать из саквояжа репортёрские принадлежности. Многие думают, что журналисты (не важно, телевизионные или пишущие) искренне переживают за своих героев. Возможно, что кое-кто иногда и переживает. Но такие люди в профессии редки. Трудно сочувствовать психам, убийцам и маньякам. Обмануть, вызвать доверие, это да, это желательно.

Когда Александр знакомился с документами из кейса он заподозрил, что нашлись лишь старые фотки Стольника. Нет. Этот разменявший дюжину десятков лет мужик и в самом деле выглядел в два раза моложе.

— Быстрей шевелись! В темпе! И так тебя заждались. — Джон соскочил со стола и злорадством пнул майора по ноге. — Вертухаи, того и гляди нагрянут.

Александр бросил беглый взгляд на женщину. Она держалась молодцом, по крайней мере, ни испуга, ни обреченности в её глазах не читалось.

— Съемку будем проводить, или только аудиоинтервью?

Джон задумался.

— А как сам считаешь?

— Собирался снимать. Но теперь не знаю. Как скажете, господин Стольник. Мне и невдомёк, какие у вас планы.

Заключенный № 001/100 противно рассмеялся, широко раскрыв рот. Выглядел он, как оказывается, молодо только снаружи, изнутри же… Мечта жадного до денег стоматолога.

— Планы? Чтоб по всем новостям сообщили сейчас же, что Джон Стольник, отсидевший сто лет на темной стороне Луны и ни разу за все эти годы не покидавший грёбаных лавовых трубок, и не то что неба или Солнца, Земли не видевший, слетел с катушек, устроил бунт, захватил заложника и требует перевести его на земную колонию. И что характерно, сидеть ему оставалось лишь сто минут. Сто минут, и он свободен. А этот сумасшедший старик, набросился на представителя власти, и под угрозой самодельного самопала вынудил отключить средства связи и заперся на территории космопорта. Давай, пиши, выходи на связь, сообщай!

Александр постарался говорить как можно вежливее:

— Господин Стольник, я, конечно, не собираюсь вам писать речь. Однако, как вы верно заметили, мы на обратной стороне Луны, я ничего в прямом эфире передать не могу по своим каналам. Средства связи колонии отключены… А, потом, ни один сумасшедший не говорит, что он сумасшедший. Блеф? Как я могу дать в эфир ложную информацию?

Глаза старика полыхнули:

— Молчи! Речь он мне писать не будет. Кто б тебя просил. Это я деду твоему речь писал, а ты меня, сопля, учить будешь! Плевать, что будет сказано в новостях. Лишь бы мне срок добавили, чтоб переплюнуть лягушатника…

— Может, тогда, без интервью? Там яхта. Правда, одноместная, но оставите тут заложницу, заложниками станем я и пилот, поместимся втроём, полетим на Землю, с борта и озвучите все требования.

Господина Стольника одолели сомненья. Тяжелая работа мысли выступила морщинами на его лбу.

— Где влезут трое, там и четверо. Собирай манатки!

Александр чуть пожал плечами и сноровисто запихал всё обратно, благо не успел как следует приготовиться к работе. Складывал впопыхах, потому в сумку всё не влезло. Пришлось оставшуюся часть кинуть в кейс. И всё равно, ни одна из кладей не закрывалась. Неуклюже подхватив саквояж подмышку, Саня с трудом, но пристроил кейс под другую руку.

— Я готов.

— Молодец… Думал, будешь время тянуть, майора освободить попытаешься.

В голосе просквозила презрительная нотка.

Александр поудобнее перехватил ношу:

— Мне платят только за репортаж.

Джон отвернулся, и, схватив Джулию Котт за шиворот, вытащил из-за стола.

— Иди, сука!

Они вдвоем направились к шлюзу. Александр, нелепо выглядящий с торчащими в разные стороны из сумки и кейса проводами и антеннами, чуть посторонился, а когда до Стольника оставалась лишь два шага, резко ударил того носком сапога в живот. Самопал глухо упал на пол, а Джон Стольник застыл, согнувшись пополам, обхватив руками ушибленное место. И только простояв так несколько секунд, а раскрытым ртом и посиневшими губами, мягко завалился на бок.

Джулия же сразу отскочила к стене, затравлено глядя на происходящее. Стрингер уже освободился от неловкой поклажи и бросился освобождать майора Котт от скотча.

— Что с ним?

Джулия непроизвольно мотнула головой в сторону заключенного, хотя и так было понятно, о ком речь.

— Если о его судьбе, то у него шок, внутренне кровоизлияние и смерть через два часа. Ботинки у меня «звёздных гусей»…

Александр криво усмехнулся:

— А вот что теперь со мной, не знаю… Интервью нет, даже не в курсе, при чем тут «лягушатник». Но есть моё преступление.

— Вопросы мы сейчас уладим.

Котт подошла к Стольнику, подняла самопал и разрядила в упор, в бок, туда, где печень. Космопрот заполнился грохотом и дымом.

— Лягушатник? Это один француз, который в старые времена отсидел, как и Джон, ровно сто лет. Джон только узнал об этом, раньше думал, что устанавливает «рекорд»; станет знаменитым и неповторимым. А повторить, не значит победить. Интервью? Его я тебе дам… Только не знаю, будет ли твоим боссам интересно, как на Луне столетний зэк пытался изнасиловать тридцатилетнюю охранницу. Мял её полчаса, пытаясь возбудить, но у него ничего не вышло, поскольку в аптечке не оказалось нужного ему лекарства… А ей удалось выпустить ему кишки, из его же оружия.

Они одновременно перевели взгляд на тело с развороченными внутренностями.

— А ты лишь корреспондент. Которого интересуют лишь деньги, и он ни в чем не участвует. Да? И… Ещё ты мой герой… И, не откажешь женщине в одной просьбе?

Они посмотрели в глаза друг другу.

Когда рядом смерть, так хочется жизни.

Новость NWS держалась в эфире два дня.