Бусины

Бусина блеснула в тусклых лучах солнца. Идеально круглая, хрустальная, хрупкая на вид, но на деле крепче, чем кажется. Чуть прохладная на ощупь, удивительная — ведь в ней весь мир отражается.

— Эй, ты чего там делаешь, идем уже! — голос за спиной совершенно спокоен, без доли раздражения или других эмоций.

Впрочем, как и обычно.

— Что это? — уже подошел, заглядывает через плечо.

Знаешь, что хмурит брови. Он всегда их вот так хмурит, будто ты ребенок, который в очередной раз подобрал с земли какую-то ерунду.

Для него ерунду, но для тебя всегда что-нибудь нужное.

— Бусина, — пожимаешь плечами, так, будто в его вопросе есть что-то глупое.

— Я вижу что бусина, — фыркает. — На кой черт она тебе сдалась?

— За надо, — ловким движением перехватываешь ее в ладонь, сжимая покрепче, и поворачиваешься лицом.

Какое-то время продолжает хмуриться, хотя глаз и не видно за темными очками. Затем качает головой, опуская руку тебе на голову — трепет волосы. На автомате. Движение, которое вошло в привычку на уровне инстинкта. Трясешь головой, сбрасывая тяжелую ладонь. Он опускает руку, достает из нагрудного кармана платок и протягивает тебе:

— Вся рожа в крови, вытри хоть.

— Пф, — и ведь точно с ребенком обращается. — Эй, Сид, — бросаешься следом за удаляющейся фигурой, перескакивая на ходу через лежащее на земле тело, — ты реально хочешь знать зачем мне бусины?

— Ну.

— Э-эх, лишь бы отвязался…

— Так зачем?

— Для коллекции, — уже с меньшей охотой.

— Хм. И много насобирал?

— Если с этой, — замолкаешь, подсчитывая в голове, — 98.

— Ха! Где ты их берешь? — Какое удовольствие, он все-таки удивился.

— Ты даже не представляешь, сколько можно их найти. Конечно, это еще тот геммор, но все же, — закатываешь рукава, опираешься на крышу машины и показываешь свое "богатство" — два браслета на правой руке и один на левой, в котором явно не хватает нескольких шариков из небольших прозрачных бусинок. Все одинаковые, точно на подбор. — Во!

— Рукодельница, — с легким насмешливым придыханием.

— Нет, серьезно, — усаживаешься на соседнее с водительским сидение, — теперь, наверное, думаешь, что я псих какой-нибудь?

— Чувак, я не думаю, что ты псих. Я в этом убедился еще при нашей встрече, — губы растягиваются в усмешке.

***

 

— Хей, м... Сид, капли крови ведь похожи на бисер, прикинь...

— Тц, — мужчина чертыхнулся, протирая запотевшие стекла очков платком. — И какого черта мне дали в напарники этого придурка? Слушай, мы же тут не развлекаемся, — он повернулся к пацану, присевшему на корточки рядом с одним из убитых.

— ...Пока не разобьются, — тот на миг замер, смотря на темнеющие на асфальте подтеки.

Затем резко встал, оттолкнувшись на носках, и повернулся

— Чувак, я же не ребенок, — усмехнулся он.

"Тогда почему меня приставили к тебе в качестве няньки?", — так и просилось сорваться с губ, однако Сид лишь обреченно качнул головой.

— Давай, поторапливайся. И не вляпайся там, машину мне загадишь, — ворчливо отозвался мужчина.

— Эй, а этот еще живой, — пацан завис над человеком, который тихо постанывал, корчась на земле. — Дай пистолет, Сид.

— Еще чего, — нахмурился напарник, — отойди.

Он извлек из кобуры оружие. Глухой хлопок, и человек обмяк.

— Ты не доверяешь мне? — новичок быстро нагнулся над трупом, подхватив что-то с земли и незаметно засунув в карман, а затем обогнал направившегося к машине Сида и повернулся, заглядывая тому в лицо.

— Я тебя не знаю, — резонно заметил мужчина.

— Или ты просто не хотел, чтобы я добил его? — не унимался пацан.

В ответ молчание. Сид открыл дверь, сев в машину. Завел двигатель. Новичок примостился на соседнем сидении, раздраженно посапывая.

— Ты не наследил?

— Почему ты не дал мне пистолет? — эта беседа все больше походила на нытье ребенка, которому в магазине не купили игрушку.

— Я задал вопрос, — сухо напомнил Сид.

— Нет, черт побери, не парься, чувак, я же не кретин. Слушай, у меня же есть шокер. По-твоему он менее опасен? Это же куда мучительней.

— Ты не мог бы заткнуться? — Сид чуть нахмурился, у него уже начинала болеть голова от этого надоедливого идиота.

— Да ладно, ты же давно в этом деле, неужели еще не привык к такому?

— Заткнись, а,— голос звучал спокойно, но атмосфера явно накалилась. — Я — давно, а ты — только со вчерашнего дня, так что захлопнись и не учи меня жизни...

— Робби.

— Что?

— Мое имя. Ты мог бы сказать "заткнись, Робби", и я бы сразу умолк.

— Хорошо, заткнись Робби, — с еле скрываемым раздражением повторил мужчина.

— Босс все равно выделит мне оружие, когда я пройду срок.

— Кхм.

— Ладно-ладно, — засмеялся Робби, — умолкаю.

Вот ведь подфартило на напарничка. Сид барабанил пальцами по рулю, в ожидании красного света светофора. Мало того, что молокосос, так еще и считает все происходящее игрой. Откуда он вообще такой вылез? Может родственник чей? Мужчина скосил взгляд на соседа. Тот заткнул уши наушниками и теперь чуть покачивал головой в такт музыке. И правда, ведь от его шокера парня, который пытался сбежать, не слабо скрутило. А этот Робби оказывается на удивление ловкий, хотя на вид больно хрупкий — ключицы так и просвечивают из-под незастегнутого воротника рубахи. Сидит, как ни в чем не бывало, и крутит что-то в пальцах. Шарик какой-то. Или бусину...

 

***

 

— Точно! — Сид резко выпрямился, оперевшись руками на стол.

— Че? — Робби вздрогнул, приоткрыв один глаз. Похоже, он успел задремать, без дела валяясь на диване.

— Нет-нет, — напарник качнул головой. — Ничего.

Он только сейчас вспомнил, что бусина, что паренек крутил в пальцах при их первой встрече, была куда тусклее, чем вся его нынешняя "коллекция". А это имеет какое-то значение? Мужчина снял очки, потерев красноватые следы на переносице. Это не имеет никакого значения. Ни малейшего.

— Что, мы сегодня никого убивать не будем? — Робби перевернулся на спину, потягиваясь, чтобы размять затекшие мышцы.

Он ненадолго замер, отстраненно воззрившись на свои браслеты, что показались из-под рукавов. Точно решил пересчитать бусины.

— А тебе неймется? — усмехнулся Сид.

За месяц их знакомства он уже настолько привык к подобному, что теперь это вызывало лишь иронию.

— Сидим без дела, — пожал плечами напарник.

В подтверждение своих слов, он резко сел. Потом подскочил с дивана, как ужаленный. Сид недоуменно нахмурился. Робби, тем временем, запустил руку в задний карман, извлекая оттуда гудящий мобильник.

— О! Шеф вызывает, — улыбнулся он, — а я уж хотел предложить пойти куда-нибудь...

— Отвечай уже! — мужчина водрузил очки обратно на нос.

— Да! Так звук отключен был. Ага! Да он всегда рядом, — Робби засмеялся, нарезая круги по комнате. — Ага! Будет сделано! Как скажите, конечно, аккуратно, кто же тут неаккуратный? Ну да, простите, виноват. Буду стараться. Да, передам. Ок. Приятного вечера.

— Что? — Сид встал, как только щелкнула, захлопнувшись, крышка мобильника Робби.

— Просил передать, чтобы ты за мной присматривал, как обычно, — улыбнулся напарник, смотря через плечо.

— И?..

— А! — парень развернулся, открывая крышку и быстро щелкая по кнопкам. — Во!

В лицо Сида буквально уперся монитор телефона, на котором высветилась фотография.

— Должник, — пояснил Робби. — "Редкостный жлоб", — повторил он слова начальника. -"Знает мало. Деньги не возвращает. Засел как заноза в заднице."

— Хм. Я рассмотрел, спасибо, — мужчина раздраженно отодвинул руку напарника. — Только он один?

— Ну да, — Робби чуть нахмурился, о чем-то задумавшись.

— Ну так идем, не тормози.

— Ага!

 

***

 

— А потом он ка-ак ему вдарит. Ведь люди так не летают, если их бить. Не, ну серьезно, Сид. Ты же настолько сильный, но я не видел, чтоб ты так раскидывал мужиков. А тут бац! И он на другой стороне комнаты, — Робби трепался без умолку.

О да! Это было хуже работающего за стенкой телика воскресным утром. Потому что соседям всегда можно пригрозить, и они сразу затихают, а этот… Этот трепался несмотря на все гримасы и угрозы. И как он сам только не уставал?

— Робби, я всего лишь спросил "что за фильм ты вчера смотрел"? — тоскливо вздохнул мужчина.

И самым страшным в сложившейся ситуации было то, что им приходилось еще и делить вместе одну квартиру. Поэтому этот треп гудел шмелем в голове вот уже неделю. Однако через какое-то время Сид с удивлением начал замечать, что постепенно привыкает. Более того, он к своему ужасу осознал, что еще немного, и Робби станет частью его существования, и в дальнейшем будет трудно привыкать к его отсутствию.

— Если я скажу тебе только название, ты не поймешь, — опять выражение недоумения.

— Считай, что это было в знак вежливости, — обреченно отмахнулся Сид. — И вообще, ты не обязан меня развлекать.

— Тебе же скучно.

— Ни капли, — покривил душой мужчина.

— Ну тогда я буду молчать, — Робби вздернул подбородок.

— Ты умеешь? — похоже, изумление в голосе прозвучало даже правдивее, чем Сид задумывал.

— Нет, — то ли честно, то ли из вредности.

Мужчина фыркнул, картинно отвернувшись к стене, хоть это и стоило ему резко стрельнувшей боли в раненном боку.

"Ты не умрешь сегодня". Смешно, но этот пацан говорил так, будто и правда знал, когда именно ему суждено умереть. Не будь у него такого серьезно-дурацкого выражения лица в тот момент, Сид быть может и посмеялся бы, только вот что-то не хотелось.

Удивительно, но этот пацан все-таки умел быть хладнокровным в напряженной ситуации. Лишь пара сантиметров, полное отсутствие реакции, и эта фраза не звучала бы так ободряюще. Разве что "заказ" сбежал. В тот момент сбежал, отсрочив неизбежное лишь на день. И никаких бусин...

 

***

 

— М-м... В письме сказано, что он каждый вечер пятницы протирает штаны в этой дыре. В 23.00 отправляется домой. Плюс-минус 30 минут. Какая пунктуальность.

— "Пунктуальность"? — Сид удивленно повел бровями.

— У шефа научился, — Робби растрепал короткую челку в знак смущения.

— Хм, — мужчина попытался вспомнить, когда это паренек успел этому научиться.

— А меня ведь все еще считают новичком, — к чему-то вдруг протянул тот.

— Ты всего месяц, хотел чтоб сразу в мастера, — фыркнул напарник, всматриваясь во мрак переулка.

Собеседник лишь передернул плечами.

— О! — он тут же оживился. — Вот он. Вот!

— Да вижу, — отмахнулся Сид, выбираясь из машины.

Беглым взглядом окинув пустующую улицу, он быстрым шагом направился наперерез двинувшейся прочь от забегаловки фигуре. Робби шел следом. Объект заметил их, ускорил шаг.

— Догоняй, — бросил Сид.

Робби кивнул, прищурившись, и метнулся за человеком. В чем — в чем, а в скорости с этим чудаком было трудно соперничать. Тем более тому, кто каждую неделю не забывает о выпивке, да и выглядит явно не как огурчик. Послышался рассерженный вскрик и ругань.

— Да не дрыгайся, черт!

Робби прижал человека к стене. Локоть он упер тому в шею, а зажатый в правой руке шокер утыкался под ребра. Приглушенный треск — человек обмяк.

— Ты представляешь, я всего лишь схватил его за руку, а он чуть мне нос не разбил, — пожаловался паренек подошедшему напарнику.

Сид усмехнулся. Робби отпустил должника, отступая на пару шагов, и тот осел на землю.

— И почему они все такие не разговорчивые? Сразу драться...

— А ты бы что на его месте делал? — спросил мужчина, присев рядом с беглецом на корточки и ощупывая его шею.

— По-твоему он догадался? — наивно вздернул брови паренек.

— Ха! Давай уже, хватит ломаться, — Сид хлопнул человека по щеке.

Тот дернулся, сделав резкий выпад. Отпихнул Сида, вскакивая, и бросился прочь.

— Черт...

— Стой, сволочь! — Робби бросился следом.

Мужик оказался довольно резвым, да и дорогу знал отлично. Робби весь напрягся.

Долго беглец все равно не протянет, в любом случае не дольше его. Ловко преодолевая препятствия, паренек уже почти нагнал преследуемого, как вдруг тот резко повернулся, выскакивая на противоположную улицу и прямиком на дорогу. Робби метнулся в сторону, падая на землю и откатываясь.

— Вот придурок, — чертыхнулся он, вставая и отряхиваясь.

Визг тормозов и яркий свет ненадолго лишили части чувств. Когда Робби пришел в себя, прямо у его ног лежала небольшая стеклянная бусинка.

Наклониться, подбирая. Внутри точно туман клубится, чуть подсвеченный бликами окружающего мира. Убрать в карман — надо вернуться.

 

— Эй, Сид, ты все еще тут? — в переулке ни одного фонаря, и все вокруг тонет во мраке, сливаясь в единый неопределенный силуэт.

Движение слева. С момента расставания он сместился, преодолев примерно метр-два.

— Сид? — что за странное чувство.

С чего бы ему тут сидеть?

— Тут я, тут, — голос чуть дрожит, но все же раздражения в нем больше, чем прочих эмоций. — У этого ублюдка был нож. Нож, Робби. Ты его не проверил.

Ну вот, ты опять напортачил, а ему отдуваться.

— ...99...100.

— Что ты там бормочешь? — пытается встать, ухватившись за стену.

— Сид, — метнуться к напарнику, поддерживая его за локоть.

— Пф, я уже черт знает сколько лет Сид, — одной рукой он держится, пытаясь удержать равновесие, вторая зажимает рану на боку. Пальцы уже потемнели от заливающей их пульсирующим потоком крови.

— Так вот она — сотая, — как будто смысл изменится, если произнести это вслух.

— Что? — он опять недоуменно хмурит брови, хотя это больше похоже на болезненную гримасу.

— Я почти собрал ровно сто. Вместе с той, что нам заказали и...

— Стоп! — обрывает, хотя ты и сам не договариваешь. — Какого хрена ты несешь, а?

Его надо усадить, чтобы не так напрягался.

— Уже почти полночь, Сид, ты ведь не умрешь?

Странно видеть, как у твоего приятеля челюсть отпадает в беззвучном вопросе. Похоже, он даже подходящих слов найти не может.

— У меня ведь на сегодня по списку ровно сто!

Рука сжимает рубаху за шиворот, хотя сил у него не так уж и много осталось.

— Прекрати нести чушь! — то ли хрип, то ли рык. — Я и так живу в долг. Какого… ты несешь?!

Дыхание сбивается то и дело.

— Скажи только одно... что это за… чертовы бусины…которые ты постоянно подбираешь?

Закусываешь губу, обдумывая. Плечи расслабленно опускаются. Достаешь из кармана только что подобранную, зажимая между большим и указательным пальцем.

— Знаешь, я никогда не видел ни одной идеально прозрачной, — усмехаешься, усаживаясь на землю рядом с напарником и опираясь спиной к стене.

Он вздыхает с дрожью в голосе, но молчит, похоже, привыкнув, наконец, за время знакомства к твоей манере разговора. Понимает, что ругать бесполезно, нужно лишь молчать и слушать.

Та, что у тебя в руках, не прозрачнее всех предыдущих, хоть и чуть более хрустальная на вид.

— Представь себе, Шеф сразу сказал, что я все растреплю при первой же возможности, — вновь губы дрожат в улыбке. — Но он все-таки немного ошибся, ведь так? — ты и сам знаешь, что ответа не будет, лишь молчаливое, сбивчивое дыхание, что дается с трудом. — Она ведь была, эта возможность. Хотя, если честно, я надеялся, что больше не повторится.

Замолкаешь, точно что-то обдумывая и улыбаясь собственным мыслям. В повисшей тишине, кажется, слышишь, как сердце приятеля постепенно замедляется. Каждый новый удар — тяжелым молотом в ушах.

— Знаешь, Сид, твоя ведь такая же мутная, — последнее слово после секундного колебания, точно собираешься с силами, — душа.

Вздрагивает. Или показалось? И ведь знаешь на все сто, что не будь он в таком положении, сейчас бы уже нервно дергал бровью, смотря на тебя с тем недоверием, с которым смотрят на ненормальных. Хотя, за то время, что вы знакомы, он, похоже, уже ко всему привык.

— Любому новичку нужно собрать определенное количество душ, — продолжаешь говорить, не поднимая голоса. Так, будто рассказываешь нечто совершенно нормальное. — Мне говорили, что этого еще недостаточно, чтобы стать полноценным, — вновь пауза, хотя времени совсем в обрез, — жнецом.

— Похоже… — неосознанно вздрагиваешь от тихого голоса, — я уже… готов поверить… во что угодно… из того, что ты несешь.

Что это? Он улыбнулся? Хотя это больше похоже на болезненную гримасу, но все же улыбка.

— А я ведь почти с самого первого дня хотел знать все о твоем прошлом, — резко поворачиваясь, смотришь на него с легким блеском в глазах. Вот он — твой благородный слушатель. — Так глупо, ведь для этого, — обрываешь себя, не желая произносить вслух. — Черт! Сид, ты ведь единственный, кто будет помнить меня, теперь уже вечно, ведь ты, — остановиться, чтобы перевести дух, набрать побольше воздуха и выдохнуть единым словом, — умер у меня на руках.

 

Так странно понимать, что не можешь без его голоса. Ведь если бы пришлось остаться одному, было бы больнее. Как-то пусто и нереально. И пусть он несет полнейший бред — ему веришь. Ведь он все еще говорит с тобой, распахнув глаза так, будто это не он чудак, а ты.

Что ж, такой как ты может лишь сказать "спасибо". Быть может, впервые в жизни будучи откровенным хоть с кем-то.

 

— Ну что, теперь я могу унять свое любопытство, — медленно встаешь, вытягивая руку с бусиной над головой и вглядываясь в клубящийся внутри дымок прожитой жизни. — Мне ведь всегда было чему у тебя поучиться.