Искусство войны
…
— Почему я? Ну, почему я-то?! — Вонючка плелся по тропе, бормоча себе под нос и жалуясь неведомо кому на несчастливую судьбу.
Желтая, окрашенная древней ржавчиной, дорожная жижа продавливалась между пальцами босых ног, весело хлюпала при каждом шаге, но настроения парня это не улучшало.
— Провалиться бы этим болотникам! Чтоб их носухи сожрали… — Вонючка вяло попытался расправить лямки опостылевшего уже рюкзака, но безрезультатно: вес был слишком велик.
— А ежели забуду я, а? Все ж знают, что цифры у меня в голове не держатся, — по его и без того потной спине вдруг пробежал холодок. А вдруг и, правда — забыл?!!
— Сто, — Вонючка вслух повторил наказ Меченого и немного успокоился, — Сто. Помню. Ну, теперь мы им покажем…
До деревни идти было еще далеко: сначала тропинка выведет к развалинам, потом черная проплешина с глубокой лужей, за ней окраина леса, густо завешанная старой колючей проволокой, и только тогда вдалеке покажется пестрая деревенская стена.
— Нет, ну, почему я…
В глубине души Вонючка прекрасно понимал, что, посылая к Меченому именно его, Дылда, как всегда, был прав. Он самый сильный в деревне. Да и дорогу знает… Кому ж как не ему… Но боязнь не справиться, подвести мужиков, заставляла парня сомневаться в выборе старосты. Слишком важна была его миссия. Слишком многое зависело от ее успеха.
…
В этом году болотники обнаглели окончательно: лягушки у них там перевелись, что ли? Они и раньше иногда забредали в поисках пищи на чужую территорию. Даже на Вонючкиной памяти пару раз споры деревенских мужиков с болотинскими переходили в кровавые драки стенка на стенку. Случались и убитые. Нечасто. Один — два в месяц, не больше. Но никто и никогда не пытался всерьез нарушить давным-давно установленное правило: болота — ваши, все, что до болот — наше…
И вдруг — здрасьте!..
Болотинские бабы на деревенском луге морошку сажать начали, а ихние мужики прямо на границе лабаз соорудили!
Деревенские, как узнали о таком паскудстве, тут же дубины похватали и побежали болотников бить. Дылда, староста наш, едва-едва успел. У самых ворот мужиков поймал. Обматерил, само собой, всех за излишнее рвение, и для начала Рохлю, самого незаметного среди деревенских, на разведку послал. Тот вернулся через два дня с фингалом под левым глазом и плохой вестью — у болотников здоровых мужиком куда как больше, чем в деревне. И по всему видать, они всерьез к большой драке готовятся: полрощи осиновой на дрыны порубали…
Призадумались мужики деревенские, пригорюнились. Дылда, и тот призадумался — как болотинских воевать?..
Тут и случилось… Старик заговорил!
— Эх вы, сопляки безмозглые! — сказал, — Чтоб воевать, оружие нужно. Оружие! А у вас что? Тьфу! Дубинки одни. Война, — сказал, — эт вам не то самое! Эт штука серьезная — искусьтво!
И замолчал…
Старик он вообще — мудрый. Он еще до войны стариком был, и обычно попусту не болтает. Даже когда его спрашивают — молчит. А тут вдруг сам, первым…
Все сначала обалдели от пережитого, а потом враз заголосили: «Что за оружие?.. Какое оружие?.. Где взять?..»
Вот тогда Дылда и вспомнил о Меченом.
Меченый в последнюю войну солдатом был. Перебрался из разрушенного города к нам, в деревню, давно, задолго до рождения Вонючки. Только тогдашний староста ему жить в деревне не разрешил — солдат все ж таки, хоть и бывший. Мало ли что…
Пришлось Меченому поселиться за лесом, в старом охотничьем домике. Однако связей с деревенскими он никогда не терял: на крысиные шкурки харчи выменивал…
Припомнил эту историю Дылда и рассудил так — ежели оружие где и осталось, так только у Меченого. Наверняка ведь с войны что-нибудь припер, и на черный день припрятал.
К старому солдату, за помощью, Дылда решил Вонючку послать — он из парней деревенских самый здоровый вроде: две руки, ноги тоже две, язык есть. И туп, опять же, не сверх меры. В общем, никто с посольством, а если повезет, то и с переноской тяжестей, лучше него не справится. И главное — знает его Меченый в личность, встречались они как-то.
Получив задание, Вонючка сперва покряхтел, поворчал для солидности: «А че, Вонючка? Чуть че — сразу Вонючка…»
Но по физиономии его было видно, что доволен парень сверх меры: поручение от Дылды — это вам не два пальца в болоте намочить! И как только рассвело, он, захватив свой любимый березовый дрын, отправился в дорогу.
Сначала путешествие складывалось удачно, прям таки очень.
До охотничьего домика Вонючка добрался чуть ли не бегом — солнце едва встало. Хозяин его встретил приветливо — даже собак не натравил. Выслушал внимательно. Повыкобенивался, конечно, для порядка, как без этого? Но помочь согласился:
— В деревню, — говорит, — Паря, я с тобой не пойду. Так Дылде и передай — дела у меня.
— А вот оружие, — говорит, — Дам. Отчего ж не дать? Есть у меня оружие. Как раз на такой случай.
— Для себя, — говорит, — Держал, ну да ладно, поделюсь. С ним вы не то, что паршивых болотников, кого угодно порвете!
— Мне, — говорит, — Они тоже не по нутру: едал я как-то их лягушек — потом неделю животом страдал!
Сказал так и в сарай пошел. Загрохотал там чем-то, и обратно уже с баальшущим рюкзаком выволокся.
Обрадовался Вонючка.
Но кто ж мог знать, что кроме оружия в рюкзаке Меченый ему еще и наказ с собой даст? Да не простой наказ — число! А с числами Вонючка с детства не дружил. Имена, там, легко запоминал. Дорогу, если куда пойти, тоже с первого раза, а числа — никак.
Он когда про эти самые «Сто» от старого солдата первый раз услышал, вообще хотел обратно в деревню убежать. Насилу его Меченый, собаками, уговорил остаться, и даже число это проклятое зазубрить помог. Вроде запомнил…
Ну, в общем, взвалил Вонючка на себя оружие дареное и обратно, в деревню, поперся.
…
Первая неприятность настигла парня возле лужи глубокой.
Он, по-привычке, попытался ее в узком месте с разбегу перемахнуть, да где там… Совсем, дурень, о рюкзаке с оружием позабыл. А вес там нешуточный — пуда два будет. Вот и сверзился Вонючка в воду, аккурат в середине лужи. Шлепнулся и сразу ушел по грудь, лужа и в самом деле глубокой оказалась. Дальше и того хуже…
Ноги разъезжаются — грязь на дне густая да скользкая.
Рюкзак за плечами назад, на глубину тянет, того гляди утопит.
И скинуть его нельзя — оружие там.
С огромным трудом Вонючка умудрился рюкзак с себя снять, в руки взять. И так, держа его перед собой, потихоньку из лужи выкарабкался.
Полежал. Отдышался немного, грязь с ног кое-как пообчистил, и дальше побрел. Расстроился даже не сильно. Наоборот, загордился, — Вон я какой здоровый!
Единственное, что все время беспокоило парня — это необходимость постоянно держать в памяти число «сто».
— Ну, почему Дылда кого другого не послал? Ведь забуду ж я. Как пить дать — забуду!
И решил он совету Меченого последовать. Тот перед расставанием так сказал: «Ты, паря, если совсем тяжко будет, повторяй заветное слово на каждом шаге. Левой шаг — сто, правой — тоже сто»
Попробовал Вонючка — понравилось. Так и пошел дальше — повторяя на каждом шагу: «Сто, сто, сто…». Получалось здорово. Он почти перестал бояться забыть сложное число, да идти под счет было веселее. Вонючка так увлекся, что начал повторять заветные «сто» в полный голос. Это его и подвело...
Носуха — зверюга, конечно, большая, но, в общем-то, не опасная. Медленная слишком, неповоротливая. Издалека видно, издалека слышно. И убежать только одноногий не сможет. Одноногим Вонючка не был, да только заметил носуху в самый последний момент.
Она не выскочила — медленно вышла из леса, шагах в десяти от остолбеневшего парня, пустила тягучую слюну, тяжело вздохнула и, давя ржавую колючку, направилась прямо к нему. Вонючка опомнился, швырнул в надвигающуюся тушу бесполезную дубину и дал деру.
Только вот хватило этого самого деру ненадолго.
Ноги почти сразу одеревенели, тяжесть рюкзака за спиной не давала вздохнуть — лужа, пропади она пропадом, сожрала слишком много сил. Как ни старался Вонючка, носуха постепенно стала настигать.
— Ну, …! — подумал Вонючка, — И оружию … ! Лучше б я в луже утоп.
И не видать бы ему больше света белого, если б деревня не оказалась уже совсем рядом.
Задыхающегося от бега парня подхватили деревенские мужики и втащили за ограду перед самым носом зверюжины. Когда немного пришедший в себя Вонючка открыл глаза, его плотным кольцом окружали жителей деревни в полном составе, приперлись даже бабы. А прямо перед путешественником, на корточках, сидел донельзя озабоченный Дылда.
— Ну?! — озвучил он вопрос, ощутимо волнующий общество.
Вонючка пошевелил плечами, с трудом освободился от мокрого рюкзака и сел, привалившись спиной к забору.
— Вот, — он ногами подвинул тяжелый груз к Дылде, — Вот, Меченый дал. Сказал, что штука убойная, для себя держал. Болотникам теперь ни за что против нас не устоять.
Дылда, крякнув, поставил звякнувший металлом мешок рядом с собой и стал распутывать узел на клапане.
— Мужики, — Вонючка поднял сияющие глаза на деревенских, — Вот оно, то самое оружие, — он ткнул пальцем в рюкзак, из которого Дылда начал доставать помятую алюминиевую канистру.
— Меченый сказал каждому по сто… перед боем, слышишь, Дылда? По Сто… для храбрости… Сказал: тогда всех порвем. Всех! — от восторга голос парня сорвался на фальцет, — Порвем… Всех…