Последний подвиг

— Слушайте, слушайте, слушайте, — надрывался глашатай, c самой высокой башни замка, — все, все, все, кто храбр душой и чист сердцем может попытать счастья в поединке за руку принцессы! Совершите сто подвигов и, возможно, принцесса выберет именно вас!

— И все же, мне кажется, что эта затея дурно пахнет, — недовольно пробурчал королевский шут Динь-Динь, задернув тяжелую портьеру. В просторном зале заметно потемнело, на древние стены дворца легли серые тени. За окном продолжал надрываться глашатай, старательно выкрикивая королевский указ.

— Вы ставите под сомнение королевские слова и, кажется, обвинили моего батюшку в нечистоплотности? Не многовато для одного шута?— с легкой иронией в голосе вымолвила принцесса.

Динь-Динь обиженно засопел и насупился.

— Ну-ну, не обижайся, — принцесса легонько потрепала маленького шута по плечу, — мне и самой этот указ кажется нелепым, но ты знаешь моего отца — если он что-то решил, то уже не отступится. К тому же в одном он прав — мне действительно пора замуж. И пусть кандидат будет достойным! Благо мы можем себе позволить не искать выгоды в браке, — в голосе принцессы зазвенел холодный металл, но тут же пропал, сменившись обычной мягкостью, — главное — найти, понять... Ты поможешь мне?

Принцесса повернулась к шуту. Тот лишь кивнул. Так повелось с давних пор, если принцесса в чем-то сомневается — обращается к шуту. Разряженный карлик, всегда готовый выкинуть ловкий трюк и развеселить толпу, наедине с девушкой становился серьезным.

— Помогу, если вы обещаете в равной степени прислушиваться к разуму и чувствам, — сварливо проговорил шут, — и не говорите, что это невозможно. Для вас, — он сделал многозначительную паузу, — женщин — это элементарно, в отличие от мужчин, которые признают только черное и белое, без всяких полутонов.

— Только черное и белое? — возмутилась принцесса — а как же ваши интриги? А заговоры, а дружба против кого-либо?

— Детский лепет! — отрезал шут, — давно известно — самые страшные интриганки — женщины. Причем действуют тонко, через подставных лиц, обманом, ложью, коварством. И всегда либо чувства, либо холодный расчет. А ты должна совместить эти оба качества!

— Хорошо, — принцесса сникла под грозным взглядом шута. И никто не смог бы увидеть в этой хрупкой послушной девушке будущую королеву. Вот только Динь-Динь знал — под показной застенчивостью скрывается несгибаемый стержень, который никто не смог сломить: ни воспитатели, ни обстоятельства, ни сам король. Полезное качество для будущей правительницы, и шут был уверен — либо будущий муж будет раздавлен и размазан, либо признан равным, и вот тогда, и только тогда принцесса обретет свое счастье.

— Идем, — в приемном зале уже набралось несколько претендентов на руку и сердце, — проговорил шут, мгновенно изменив выражения лица с озабоченного, на радостно — идиотское, — Гей-хоп, — крикнул он и сделал сальто.

— Достопочтимый рыцарь Бернард и его верный оруженосец.

В зал ввалился огромный детина в сверкающих доспехах. На его смазливом лице словно приклеенная сидела пошловатая улыбка.

— Приветствую вас, храбрый Бернард, — сказала принцесса ласковым голосом вставая, с трона и делая шаг навстречу рыцарю.

— А вот это лишнее, — прошипел шут, незаметно одергивая принцессу, — ты чего встала, этикет забыла? Ну-ка садись на место!

— Не мешай проявлять симпатию к рыцарю, — сквозь зубы прошептала принцесса, — у него очень красивые... хм... глаза.

— Ага, и зубы, — шут проследил за взглядом принцессы и заметил, что латы необъяснимым образом подчеркивают мускулистый торс рыцаря, — сядь обратно и веди себя как приличная девочка.

Принцесса послушно опустилась обратно, не сводя восторженного взгляда с рыцаря. К счастью тот ничего не заметил.

— Итак, в чем заключаются ваши подвиги? — строго спросил Динь-Динь.

Бернард щелкнул пальцами, и оруженосец немедленно вложил в его руки пергамент.

— Я убил эээ... — рыцарь посмотрел в свиток, наморщил лоб, беззвучно зашевелил губами старательно вглядываясь и отбросил пергамент в трону — много драконов!

— Больше сотни, — осторожно шепнул оруженосец.

— Да! Больше сотни, — радостно подхватил Бернард, — можете выглянуть в окно, их головы сложены во дворе.

Принцесса слегка побледнела.

— А точнее?

— Я не считал! Это дело грамотеев, — гордо ответил рыцарь, — мое дело — рубить. Прямой удар, отскок, обманный выпад и мечом по шее. Уверяю, победа над каждым драконом — это подвиг. Даже когда он спит.

Бернард расхохотался, старательно поигрывая мускулами, совершенно забыв, что закован в латы. Доспех обиженно заскрипел. Принцессе на мгновение показалось, что добротная сталь гнется от бугрящихся под ней мускулов.

— Не нравится? — шепотом осведомился шут.

— Уже нет, — сдержанно проговорила принцесса, — избавься от него.

Шут весело подмигнул.

— А вы знаете, — начал он зловещим тоном, — что драконы — вымирающий вид. И пусть вы совершали подвиг, однако усердствовать не стоит! Ровно сто, и не головой больше. А что натворили вы? Что останется потомкам!

— Так я ж для верности! Чтоб наверняка! Считать не умею, вот и накрошил, — слегка опешив, принялся оправдываться рыцарь.

— Вон с королевского двора! — вскричал шут, — а то вам придется лично восстанавливать популяцию драконов!

— Как это? — растерялся Бернард.

Верный оруженосец тут же что-то зашептал на ухо рыцарю. У Бернарда округлились глаза и он, неловко раскланиваясь, поспешил к дверям.

— Ну и типчик, — принцесса гневно махнула рукой, — свалить под моими окнами сотню отрубленных голов. Они же будут вонять!

— Больше сотни, — уточнил шут, — однако, позвольте напомнить, что вашему высочеству сперва понравился этот молодой человек. Особенно его глаза.

Шут ехидно усмехнулся.

— Динь-Динь, ты иногда меня поражаешь, — холодно ответила принцесса, — в большинстве случаев ты ведешь себя очень мудро, но в определенные моменты полностью теряешь чувство опасности, забывая, что королевские особы, в большинстве своем вздорны и мстительны, особенно когда им указывают на ошибки.

Шут лишь учтиво поклонился, скрывая за пассами рук хитрую улыбку.

— Зови следующего!

— Жоффруа де Виларренд, поэт и летописец!

— Поэт? — удивилась принцесса.

— Именно, — гордо подтвердил жеманный мужчина, вошедший в дверь, — властитель музы и пера, владыка нежных слов и ...

— Так в чем заключаются ваши подвиги? — тут же перебил его шут, небезосновательно предполагая, что Жоффруа может заливаться соловьем в течение очень долгого времени, но так и не перейти к сути вопроса.

— Конечно же, в сочинении стихов! Сто произведений разнообразных жанров, и все во имя самой прекрасной средь нынеживущих, той, чей взор манит как звезды в ночи и голос чей ласкает ухо нежнее пенья райских птиц.

— А подвиг тут причем? — продолжал напирать шут.

— Как причем? — изумился поэт, — а муки, страдания, творческий поиск? Каждая строчка дается потом и кровью! Я отдаю частичку себя, буквально отрывая от собственной души! Как зверь израненный терзает плоть в оковах...

— Извините, — холодны голос принцессы остановил увлекшегося поэта на полуслове, — но подвиг предполагает не только духовное преодоление себя, но и физическое. К тому же, неплохо чтобы он приносил пользу!

— Но люди, заслышав мои творения, замирают в немом восторге, их разум, пораженный немыслимой красотой слов...

Принцесса махнула рукой и стража, поволокла Жоффруа к выходу. Но тот этого даже не заметил, пытаясь втолковать, что переживания могут причинять физическую боль.

— Опять не понравился? — не унимался шут.

— Опять, — вздохнула принцесса, — всего два претендента, а я уже устала, словно отсидела скучнейший долгий прием. Теперь я понимаю, почему отец отказался в этом участвовать. "Я полностью полагаюсь на твое мнение, доченька. Уверен, ты выберешь себе хорошего мужа" — девушка передразнила короля. Выберешь тут. Запускай следующего!

В следующие несколько часов принцессу просто засыпали подарками, сопровождая каждый неуемным хвастовством. Чего только не было: и сундуки с золотом, добытые у врагов, и джины в бутылках, выхваченные со дна океанов, и части различных животных, и деревья в кадках, и научные трактаты, и сотни немытых рабов. Все это перемежалось песнями, плясками, шутками и прибаутками.

— Все это не то, — устало проговорила принцесса, мрачно разглядывая эпическое полотно с множеством персонажей. Каждый олицетворял какой-то подвиг, но где — какой не смог сказать даже автор, — я видела сотни различных мужчин: сильных и слабых, красивых и страшных, смелых и трусливых, но всех их объединяет одно — патологическая однобокость. Если один великий воин, то только и делает, что побеждает врагов. Другой специализируется на затерянных сокровищах, о поэтах лучше совсем не вспоминать. И где, позволь мне узнать, разносторонние личности? Где тот мужчина, который сможет с мечом в руке защитить меня, а ночью петь серенаду при луне. Тот, кто сможет поддержать беседу не только о ценах на финики, но и о природе вещества. Их нет! Их не существует.

Девушка обреченно заломила руки.

— Не печальтесь, моя принцесса, — постарался утешить её шут, — мы просто еще не нашли достойного.

— А есть ли он?

— Определенно есть, — уверенно ответил шут, а про себя добавил, — я очень надеюсь, что есть.

— Следующий!

— Здравствуйте, — в отличие от предыдущих, этот претендент был на удивление тих, в чем-то даже скромен, но держался с достоинством. В его глазах виделась какая-то спокойная уверенность. Точные, размеренные движения, открытое мужественное лицо, неплохая фигура.

Сердце принцессы забилось быстрее.

— Роберт Тарентский! — объявил распорядитель.

— И какие подвиги вы совершили, — с легким придыханием спросила принцесса.

Мужчина спокойно подошел к девушке и протянул свиток.

— Вот полный список, — тихо произнес он, — я бы мог произнести их вслух, но некоторые подвиги весьма своеобразны, лучше прочитайте сами.

Принцесса с некоторой долей сомнения развернула свиток и принялась читать. После первых же строчек её брови изумленно поползли вверх. Девушка посмотрела на претендента округлившимися глазами и снова принялась за чтение..

— Что это? — осторожно спросила она, когда список подошел к концу.

— Понимаете, — мужчина слегка замялся, — моя сестра недавно потеряла мужа. Он погиб на войне.

— И?

— И это список капризов, которые я исполнил для своей беременной сестры, — с трудом выдавил из себя претендент.

— Вы правда все это сделали? — неожиданно нежным голосом спросила принцесса, и в её взгляде появилось обожание с долей уважения.

— Да, — Роберт посмотрел прямо в глаза девушки.

— Но тут только девяносто девять подвигов, — с долей сожаления спросила принцесса, — какой ваш сотый подвиг?

Мужчина поднял в голову, глаза его светились холодной решимость и он от твердо сказал: Мой сотый подвиг заключается в том, что я готов все это повторить для вас!