Ошибка

От ветра и солнца

Под тонной песка

Скрывается в недрах

Большая река.

В её тёмных водах

Найдёшь волшебство –

Картины чудес там

Со света всего.

Но в той стороне

Есть свои сторожа –

Спасайся от туда,

Со страха дрожа…

(Н. А. Землероев,

вольный перевод с древнеегипетского)

Сверху, с чистого безоблачного неба немилосердно жгло яркое солнце. Оно отражалось от белых крупинок песка, заставляя его сиять, подобно второму светилу. На много миль вокруг, кроме этого самого песка, не было ничего. Только барханы — песочное море с песочными волнами. Я стоял на одной из этих «волн» и жмурился на вездесущее солнце. Огромной ошибкой было забыть солнцезащитные очки в номере отеля, но жалеть об этом было поздно и бесполезно. А вот ругать того, кто притащил меня на это пекло, не было лишено смысла. По крайней мере, это развлекало меня и раздражало копающегося неподалёку в песке Колю.

— А с чего ты решил, что здесь вообще что-либо есть? Да даже если есть — сейчас великий археолог копнёт пару раз — и разверзнутся тёмные глубины, и окажется перед ним давно умерший город таким, каким был тысячу лет назад — ХА–ХА–ХА!!! — я скептически обвёл руками всё окружающее меня пространство — Здесь, мой друг, и бульдозера будет мало.

— Помолчи, — раздражённо буркнул Коля, продолжая разгребать руками песок, который тут же ссыпался обратно, засыпая моего друга, — я зачем тебя сюда пригласил? Чтобы ты нудел из-за каждого пустяка?

— И вправду, зачем? Наверно ты хотел мне за что-то отомстить?

— Во-первых, ты мой лучший друг. То есть человек, которому я могу доверять. Во-вторых, ты единственный компьютерный специалист, которого я знаю.

— Это ты мне ещё неделю назад говорил, по телефону, когда я сидел в своём личном кабинете с кондиционером. Ты лучше скажи — зачем мне это, — я опять обвёл песочное море руками, — всё нужно? Я же не археолог, чтобы в песке копаться.

Коля поднял голову и возмущённо посмотрел на меня. Выглядел он комично — на половину закопанный археолог. Но значения этому я не предал, а лишь улыбнувшись про себя такому же отсутствию у Коли очков, перевёл взгляд в выцветшее от солнца небо.

— Ещё раз повторяю: то что я нашёл — суперкомпьютер.

Я снова оглядел окрестности.

— Издеваешься?!!

Коля сплюнул в песок.

— Что ржёшь, идиот. Несовременный. Древний артефакт, машина, производящая вычисления в двоичной системе…

— Со схемами из камня!

Коля вздохнул и принялся снова вкапываться в песок. Я ещё немного понаблюдал за его самопогребением, и всё-таки достал из одного из тюков, весящих на спине верблюда штыковую лопату, предусмотрительно взятую мной в этот поход. Терпеливо выслушав всё возмущённые вопли Коли, сначала откопал его, а после вручил ему лопату, сел на песок и с удовольствием наблюдал за его работой.

Но он всё-таки нашёл то, что искал. Через полчаса работы, заключающейся в отгребании постоянно осыпающегося песка, лопата звякнула. То, что так усердно откапывал Коля, находилось совсем неглубоко, почти на поверхности. Это была дверь, а если точнее — квадратная металлическая крышка люка, украшенная изображениями кошек и людей. Николай очистил от оставшегося песка своё сокровище и с победоносным видом посмотрел на меня. Я пожал плечами и с притворным равнодушием отвернулся в сторону ожидающих нас верблюдов.

— И вообще, как так получилось, что твой люк оказался так неглубоко. Ты же сам рассказывал, что из-за песчаных бурь, иногда в пустыне мёртвые города засыпает песком с крышами.

Коля приосанился и самодовольно улыбнулся.

— Всё просто! Я перерыл кучу архивов и нашёл все упоминания об этом священном месте. Конечно, многие факты расходятся, но коя-какая линия всё-таки прослеживается. Мне удалось выяснить, что ближайший город и этот подземный ход находились на одной равнине. Недавняя песчаная буря выровняла уровень песка с откопанным моими коллегами древним городом. Такое удачное стечение обстоятельств бывает раз в сотню лет, поэтому я так срочно вызвал тебя.

— Если короче, то тебе повезло. Но ты мне скажи — зачем тебе эта головная боль? Откапывать древний подземный ход своими силами, когда достаточно ткнуть пальцем в это место — и куча профессиональных копальщиков с их бульдозерами выкопают тебе хоть Эльфелеву башню.

Археолог замялся и уткнулся взглядом в землю.

— Ну… понимаешь… аборигены считали это место священным. Жрецы приносили в жертву богам драгоценные вещи…

— Золото, серебро, камни. И естественно, ты бы хотел захватить с собой хотя бы малую часть.

— Как будто ты бы не хотел. Ладно, давай прольём лучик света на эту тёмную тайну.

Коля взялся за кольцо в крышке люка и со всей силы дёрнул. Крышка не поддалась. Мой друг дёрнул ещё раз, другой, третий, но дверь не собиралась сдавать позиции, лишь кольцо тоскливо поскрипывало в петле.

Коля растерянно посмотрел на меня. Я вздохнул и развернувшись побрёл к верблюдам.

— Ты куда…

Я не остановился. Где-то в тюках лежал, запасённый мной как раз для такого случая, лом.

***

Когда в моём кабинете раздался звонок, я ни как не мог даже предположить, что Николай Землероев, мой друг детства, с которым мы не виделись больше года, с десяток раз позвонил ко мне домой, выпытал у моей жены рабочий номер телефона, и звонит мне с требованием принять участие в авантюре, о которой «я немогу ничего сказать, а то мало ли кто прослушивает наш с тобой разговор, так что всё объясню на месте» и в которой я обязан принять участие, потому что «ты же мне доверяешь».

Я ничего не знал, а потому взял телефонную трубку, и что странно, не отказался. Может, всё дело было в том, что за окном третий день лил дождь, и мысли о тёплом солнце Египта заставляли мою улыбку мечтательно замирать на лице.

В фирме я был на хорошем счету, поэтому мне быстро удалось оформить отпуск, взять билеты, собрать вещи и через три дня я уже регистрировался в номере отеля. Не успел я распаковать вещи, как в комнату ворвался Коля, взбудораженный и запыхавшийся. Оказалось, совсем недавно мой друг работал на раскопках одного древнего египетского города. И по счастливому стечению обстоятельств, в руки ему попались две, на первый взгляд не примечательные, таблички из камня. Одна было изрядно испорченна временем. Египетские иероглифы в некоторых местах были затёрты до степени полной неразличимости. И грош цена бы ей была, и валялась бы она на задворках музеев, но тут же, с не рядом лежала другая табличка, из какого-то неизвестного Николаю камня, с отлично сохранившимися надписями.

Вот только надписи эти представляли собой чередование двух знаков — пустота и наличие. Долго догадываться о том, что это двоичный код, Коле не пришлось — всё-таки высшее образование он имел — и это открытие заинтересовало археолога.

Перевод первой, потресканной таблицы, говорил о том, что в тайном месте, под землёй, есть чудесная река. Голос богов научил жрецов использовать её. Они могли видеть армии врага и чужие города, находившиеся за сотни миль от них. Но когда речь доходила до того, как они это делали, знаки становились неразборчивыми и нарочито затёртыми.

Тогда Коля закупился литературой, и прейдя к выводу, что двоичный код не сложнее древнеегипетского, перевёл вторую табличку. Как ни странно, на ней было написано всё тоже самое, что и на первой, только вот сам способ использования реки уничтожить не успели.

На следующее утро, ещё до восхода солнца, Коля вытащил меня на окраину города, где нас уже дожидался араб с двумя верблюдами.

***

— Так какой пароль?

— Сто, на древнеегипетском, конечно.

Мы брели по тёмному коридору, освещаемому только нашими карманными фонариками. После жаркого солнца пустыни, подземный ход казался холодным и влажным.

— Почему сто?

— А я откуда знаю? Египтяне лишь использовали эту реку, создала её ещё более древняя цивилизация. Может у них сто — священное число.

Стены пещеры были испещрены какими-то египетскими знаками. Вспоминались многочисленные фильмы про проклятья и смертельные ловушки, сторожащие покой фараонов и их сокровища. Было жутковато.

— Слушай, Коль, ты же специалист по древнему Египту, верно?

— Ну да, — мой друг шёл чуть впереди, с восторгом рассматривая стены пещеры.

— Если это такое священное место, то почему здесь нет никакой системы безопасности?

— Сам подумай! Сколько лет этой пещере. Если и была система, то давно заржавела и развалилась. Но, если честно, в письменах, переведённых мной, упоминалось о каких-то стражах…

— Стражах!

— Ну, что ты в самом деле. Если и были здесь какие-нибудь кошки или змеи, то сдохли бы давно. Так что бояться не...

— …Надо, — с грустью закончил я, наблюдая как Коля проваливается сквозь землю, и чувствуя, как и у меня земля уходит из под ног.

Раздался плеск упавшего в воду археолога, а через мгновение и я сам оказался в холодной воде. Коварное течение подхватило меня, увлекая в тёмную глубину. Я рванулся из-за всех сил, яростно отталкиваясь руками и ногами от воды. Мне даже удалось вырваться и вздохнуть, но лишь на пару секунд. Течение снова захватило меня и дёрнуло вниз, я перекувыркнулся в воде и головой ударился о каменистое дно. Перед тем, как потерять сознание, я успел подумать, что если выживу — обязательно научусь плавать. Мрак.

***

Свет. На самом деле полумрак. Но освещение есть — слабое, как от голубой лампочки ночника. Я лежу на влажном песке. Голова ужасно болит. Судя по тому, что и всё остальное ломит — руки и ноги на месте. Хоть одна хорошая новость. Я с трудом встал и огляделся. Находился я в большой пещере, на берегу бегущей вдоль неё реки. Стены излучали какой-то странный голубоватый свет.

— Это из-за грибов.

Я вздрогнул и обернулся. Позади меня стоял Коля. Выглядел он… жалко. Мокрый, белая прежде одежда покрыта чёрными пятнами грязи и ила, а огромные дыры делали её больше похожей на старые лохмотья. Руки и лицо покрыты сетью мелких царапин и синяков.

— А ты думаешь, лучше выглядишь — обиженно ответил на мой поражённый взгляд Коля.

Зеркал близко не было, что меня изрядно обрадовало.

— Да… необычная смерть — утонуть в пустыне… Так значит ловушек нет, волноваться не надо?

— Нет, все они давно развалились. Просто пол старый, его ещё река подмывала. И вообще — я же тебя спас.

— Ну да… Спасибо! — сначала чуть не утопил — потом спас! Благодарю!

Надо научиться плавать. А то даже Колян умеет, а я нет.

Мы решили идти вдоль реки по её течению. С другой стороны была глухая стена, только с узкими трещинами, откуда и текла вода, а оставаться на месте мы не могли — телефоны утонули вместе с фонариками, и значит, помощи нам было ждать не от кого. Так что особого выбора у нас не было.

Стены пещеры, при более близком рассмотрении, и вправду оказались покрыты мелкими грибами, излучающими тусклый голубоватый свет. Я, кстати, ещё заметил, что и наша одежда покрыта этой плесенью. Долго идти нам не пришлось. Первым на кучу золотых монет наткнулся мой друг. Нам уже попадались непонятные чёрные холмы какой-то грязи, но мы старались их обходить. И тут Колян остановился возле одной, и, подобрав один из мелких плоских камней, обтёр его пальцами, очищая от налёта. В руках его оказалась древняя золотая монета. Археолог чуть в обморок не свалился от восторга.

Я пару раз дёрнул увлечённо рассматривающего и раскладывающего драгоценности Колю за шиворот и заметил, что если мы не найдём отсюда выход, то на исследование сокровищ у него будет целая вечность. Мой друг удручённо поднялся с колен, и мы побрели дальше. Через пару минут количество и размеры драгоценных холмов увеличивались на столько, что они слились в один и преградили нам путь. Пришлось перелезать, одновременно очищая золото от грязи и вымазывая ей ещё больше одежду и руки.

За этой искусственной преградой оказалась ровная каменная площадка.

— Видимо здесь и проходили ритуалы жрецов, — Коля скатился с горы вслед за мной, — значит где-то здесь должен быть и выход… Да, вот же! Сейчас нагребаем золота, сколько можем унести, и уходим.

В стене пещеры действительно была тёмная дыра с уходящей вверх каменной лестницей. Археолог стоял на коленях, собирая горстями монеты.

— Ты что стоишь? Я ведь с тобой делиться не буду. Сколько вынесешь — то и твоё.

— Это ты постой. Про реку — суперкомпьютер забыл что ли?

— Не забыл, — Коля оставил золото и развёл руками, — но я тут подумал: скорее всего, чудеса, связанные с этим местом — выдумка, вымысел.

— Деньги портят человека. Вот на тебя уже напала несвойственная благородному исследователю лень. Ты же знаешь пароль — так попробуй!

— И попробую! — мой друг, насупившись, встал и направился к реке.

Коля решительно подошёл к самой воде и рявкнул на древнеегипетском. Ничего не произошло. Он сказал ещё раз… и ещё…

— Тьфу ты, хватит дурью маяться, пошли уже.

Раздался всплеск. Из тёмной воды показалась треугольная кошачья голова. Мы зачарованно смотрели, как чудовище с небольшой автобус медленно вылезает из реки. Насколько мы влипли, до меня дошло только тогда, когда огромные глаза-фары сфокусировались на нас, замерших на самом видном месте. Монстер сорвался с места и кинулся на нас. Я дёрнул Колю в сторону. Кошка промахнулась, и врезалось в стену.

— Страж! — выдохнул мой друг.

Глыба развернулась. Глаза зловеще светились, шерсть отсутствовала, кожа переливалась металлическим блеском, но не было сочленений, шарниров и швов, характерных для роботов. Кошка развернулась и припала к земле. Я понял, чем это нам грозит, и, схватив Колю, бросился к выходу. Чудовище бросилась к нам наперерез, но поскользнувшись на золоте, не вписалась в поворот и снова врезалась в стену. Я с археологом влетел под арку входа, и тут же, за нами, протиснулась кошачья морда и одна из передних лап, наглухо закупоривая собой обратный ход. Мы вбежали по лестнице вверх до поворота. Там Коля резко остановился и обернулся.

— А как же золото?

Зверь несколько раз дёрнулся в проёме, но поняв, что плотно застрял, открыл пасть и… запищал. Писк был несвойственен такому животному. Я удивился этому несоответствию.

— Ничего себе котёнок! Эй, специалист по древнему Египту, как называется данное кошкообразное?

Коля ничего не ответил. В его глазах отражалась вселенская скорбь по утерянным сокровищам.

Оставаться здесь не было больше смысла. Я резко дёрнул Колю за угол. Неожиданно раздался взрыв. Мимо нас пролетел огромный кусок металла и впился острым краем в стену. Через мгновение раздался ещё грохот, и я осторожно выглянул за угол.

— Бежим!

Коля беспрекословно бросился за мной. Позади, набирая скорость, обваливался потолок и стены коридора. Сверху ссыпался песок, из левой стены хлынула вода.

Коля благоразумно молчал, не задавая вопросов и не оглядываясь. Да и говорить нам было, по сути, не о чём — мы оба прекрасно понимали, что любая секунда промедления будет стоить нам жизни. В спину нам холодом дышала сама смерть.

Чем дальше мы бежали, тем темнее вокруг становилось. Но наша одежда, испачканная в фосфорицирующей плесени, начинала светиться всё ярче, освещая всё кругом. Мы бежали по лестнице, как два бешеных приведения.

Ступени кончились, начался коридор. Пробежав ещё немного, Коля широко прыгнул. Я понял почему и повторил его манёвр, стараясь опять не свалиться в злополучную реку. Грохот сзади всё нарастал. Перед самым выходом камни начали падать уже перед нами, но Николай Землероев, демонстрируя редкую тягу к жизни, проскочил опасное место, не оборачиваясь, втянул меня за собой. В проём люка, несмотря на то, что он рассчитывался на одного человека, мы ввинтились одновременно.

Когда я обернулся, вместо коридора позади осталась только груда камней и песка.

***

Солнце слепило глаза. После тёмных подземных коридоров оно казалось особенно ярким. Одежда быстро высыхала под его лучами. Ноги гудели. Когда я бежал, было не до усталости, а сейчас — будто на плечи свалился тяжёлый груз и придавил меня к горячему песку.

Коля тоже сел, разочарованно разглядывая проём люка.

— Но почему? Ведь я всё сделал правильно — подошёл к реке и сказал пароль. Ни о каких других ритуалах нигде не говорилось. Эта злополучная цифра сто! Почему?! Почему всё пошло прахом?!

Я догадался. До меня дошло ещё тогда, когда эта кошка выпрыгнула из реки и напала на археолога.

— Всё просто. Мы с тобой два идиота.

— В смысле — Коля удивлённо посмотрел на меня.

— В прямом. Ты когда текст с двоичной переводил, ты пароль перевёл?

— Нет… а надо было?

— Пароль не сто, а единица и два нуля. Если перевести, то будет четыре.

— Четыре… — Коля растерянно посмотрел на люк, на меня, на равнодушно ждущих чуть поодаль верблюдов и нервно захохотал.

— Четыре! Четыре угла в основании пирамиды! Четыре стороны света! Четыре стихии! Четыре! Как я раньше не догадался!

Сначала я подумал, что моему другу надо к доктору. Потом всё-таки решил, что это нервы. Вылечится непродолжительным отпуском. Я лёг на песок и закрыл глаза. Солнце светило в лицо, проникая сквозь веки и окрашивая их в красный цвет. Горячий песок обжигал спину. Рядом валялся Николай Землероев и дико ржал, весь грязный и ободранный. И я был не хуже.

Вспомнились бурное течение реки, огромная металлическая кошка, грохот обваливающихся в коридор камней… Я засмеялся. У меня тоже нервы.