Сотая ступень
Сколько себя помню, знания всегда были важнее денег, власти, силы, эмоций, чувств… Даже собственной жизни! Которая, честно говоря, только сейчас представляется мне удивительно ценной. Да, да, все правильно — раньше я был черствым сухарем, не замечающим ничего, кроме книжной пыли и очков на носу. Молодец, Шейн, вот в какую дремучую чащу завели тебя старинные свитки, редчайшие манускрипты и древние фолианты. А я, дурак, считал, что «легкое чтиво на ночь» никому не повредит!
Стоп! Я опять начал блуждать в собственной голове как в лабиринте, где каждая мысль является хитрой ловушкой сознания… Надо завязывать.
О чем я только думаю, продираясь сквозь густой кустарник и дикий шиповник, убегая от палачей Королевской Канцелярии и рискуя свернуть себе шею или нарваться на агрессивных обитателей леса. Оптимизм и жажда жизни бьет ключом! Хотя… Времени переменить ценности может больше не представится. На то две причины: первая — утраченная Магия слишком привлекательна, а нужные книги почему-то обнаруживаются на удивление быстро (но с великим трудом). Вторая — даже в родном городке, где я знал каждый дом и каждую улицу, нашлись любопытные глаза и уши, которые не стесняются общаться со «злыми дядьками» Канцелярии. Вот поклонника знаний и выманили из укромной раковины, а точнее — выудили узкой вилкой, словно улитку на эскарготнице.
К сожалению, с тихой спокойной жизнью пришлось в скором порядке распрощаться. Променять свечной воск на полотно угрюмых туч, бесконечные стеллажи на небольшую сумку, а двухэтажный семейный дом на лес предгорья, по которому уже разносится отдаленный, но до чертиков пугающий заливистый лай гончих, преследующих меня. Их хозяева порядком сократят мой век, если все-таки успеют настичь — вскоре ландшафт изменится, и на место густого хвойного леса придут скальники, каменные тела которых вздымаются к графитному небу.
Если верить книгам (а книги не люди — предавать не умеют), то моя цель находится в крохотном гроте, где берет свое начало одних из горных ручейков. Точного описания найти так и не удалось, так что мне придется полагаться на свою удачу, она же, к слову, и преподнесла возможность заниматься любопытной, но опасной наукой, запрещенной в Королевстве, — Магией. Так что уверенность в успехе можно прировнять к нулю. Да, я знаю, что оптимизм — мое врожденное качество характера. Правда один плюс все же есть — дураком я никогда не был, поэтому при первой же возможности зашел по щиколотку в ледяной ручей и продолжил путь уже по воде. Оставлять следы собакам, облегчая тем самым работу преследователям, я не собирался.
Свинцовые тучи сковывали небо, крепчали, злились, грозили придавить своей тяжестью, разразиться Божьей карой, напоровшись пузатым боком на горную вершину. Росчерк белого огня над головой. Перекаты гулкого грома, эхом отражающиеся от скал. Первые кристаллы алмазной россыпи. Мгновение звенящей тишины. Благословенный ливень. Он скроет и спасет меня. Либо я умру от переохлаждения: пальцев на ногах уже не чувствовались, дорожный плащ не являлся серьезной защитой от ветра и дождя, а я с каждым шагом поднимался все выше и выше. Холодало, ночь настигала меня, пряча беглеца среди черных перьев темноты, но в тоже время, забирая зрение, а с ним и надежду на долгую и счастливую жизнь.
Я все же двигался вперед, по наитию выбирая дорогу на водной «тропе». Потоки сплетались искристой сетью, гроза набирала обороты, силы мои были на исходе, дыхание сбилось, мокрая одежда тянула к земле, лай псов приближался. Я бежал, не смея ни обернуться, ни остановиться. Напрасно.
Рваное дыхание вперемешку с рыком раздался откуда-то слева — длинноногий вожак летел в десяти метрах от меня. Наши взгляды встретились, карие глаза зверя обжигали злобой и ненавистью. Краткий миг противостояния. Безостановочный полубег-полуполет. Каменный хруст под ногами — лес оборвался, горы мгновенно выросли передо мной непреодолимой стеной. Ручей, по которому я бежал, ниспадал с высоты пяти футов, так что я резко свернул, попытался уйти в противоположную гончей сторону, но пес резким прыжком преградил путь, злобно рыча и скаля зубы. Я забился в небольшую щель между скал, старался взобраться повыше, спастись от острых клыков.
Блеск, раскат на небе, который подхватил оркестр гор — молния ударила в горную вершину. Глыбы в мгновение ока с грохотом повалились вниз. Из-под одной из них раздался предсмертный визг. Другие заживо погребли меня под завалом, обрекая на медленную и мучительную смерть.
Узкая и тесная каменная тюрьма — хуже не придумаешь. Ну, хоть выбрать можно: так и стоять, прислонившись спиной к холодной скале, либо достать из сапога нож и свести счеты с жизнью. На самоубийцу я никогда похож не был, но и на чудеса не привык рассчитывать, поэтому согнувшись в три погибели, сумел подцепить кончиками пальцев кинжал за рукоять и, спустя еще несколько мгновений брани, в ладони покоился прекрасный булатный клинок, ожидавшей кровавой дани.
Глубокий вдох. Выдох. Пульсирующая горячая жидкость в венах.
Дабы успокоиться, я начал ощупывать свободной рукой шероховатую поверхность камня, перекрывшего не только небо и сумрачный лес, но настоящее и будущее. А ведь я так молод, чтобы умирать. Аж сам себя жалею.
Но даже легкая степень отчаянья не переборола любопытство, когда пальцы коснулись абсолютно гладкой отшлифованной поверхности. Судя по очертаниям, это была летучая мышь, раскинувшая кожистые крылья. Недавно я читал о подобных рисунках: магические замки, скрывающие секреты древности. К сожалению, а может быть к счастью, активировались замки довольно просто — свежей человеческой кровью. А вот как их открыть — знал разве что хозяин секрета.
Так как никакого другого варианта у меня не было, я приложил лезвие кинжала к ладони, глубоко вздохнул несколько раз, резко дернул рукой, коротко завопил, кажется, как-то очень неприлично, и приложил кровоточащую рану к камню.
Ладонь болела дико и жгуче. Не верьте храбрецам, которые говорят, что это легко и просто — врут. У нормального человека никогда не возникнет мысли добровольно себя калечить. Разве что в моменты, когда жизнь находится над пропастью на тот свет.
Вокруг пахло дождем и кровью, отмеряли свой бег мучительно долгие мгновения, скала оставалась серой и незыблемой, совсем близко раздавались шаги подкованных сапог. Паника волнами подкатывалась к груди, хотелось закричать, забиться в истерике, позвать на помощь, самообладание стоило многих сил, которых становилось все меньше и меньше. Перед глазами мелькнула искорка, затем другая, третья, четвертая, целый рой — такое бывает от усталости и перенапряжения. Я моргнул пару раз — искорки исчезли. Так мне показалось, но потом я понял, что нахожусь уже не в плену каменных стен, а в лиловом мягком облаке, в котором танцевали золотые огоньки. Стало тепло и спокойно, не нужно никуда бежать, от кого-то прятаться, чего-то бояться, только находиться здесь и забыть о прежней жизни.
— Готов ли ты, путник, отвернуться от своего прошлого, как от разбитого зеркала? — Раздался тягучий голос в голове. На тот момент меня это, почему-то, не смутило. — Забыть невзгоды, оставить позади несчастья, войти в новую жизнь?
— Никогда. Мое прошлое: все ошибки и печали — являются моим достижением. Забыть прежнюю жизнь — значит забыть самого себя, стать кем-то другим, кем я не был и никогда не буду, — я отвечал честно и правдиво, как перед Богом. Разум преодолевал усталость и боль — я оставался самим собой.
— Сможешь ли ты гордо склонить голову и отступить перед лицом опасности? Не храбр ли ты, путник? Такие самонадеянные глупцы должны искушать юных дев, а не толковать с Хранителем Врат.
— Я не трус и не глупец. Всего лишь странник на дороге жизни.
— Хм, ты заинтересовал меня, путник, поэтому я сохраню тебе жизнь, — только сейчас я заметил расплывчатый силуэт огромной летучей мыши, крылья которой источали искристый дым. — Есть ли в тебе хоть толика страха, путник? — звучали в моей голове слова Хранителя.
— Я ничего не боюсь, поскольку ничего не имею.
— Знаешь ли ты, что ничего не иметь невозможно? Поэтому сейчас, и не минутой позже, ты расплатишься за спасенную жизнь тем, что ценил меньше всего, но без чего каждый твой день превратится в пытку. Согласишься единожды войти и никогда не вернуться? Дороги назад не отыщешь, путник.
Нет дороги назад. Звучит как приговор, хотя так оно и есть. Что же я вспомню о прошлом? Волосы цвета вороного крыла, глаза синего неба, ярко-красные наряды и дерзкие речи. Массивные серьги и ожерелья, летящие в меня книги, её теплые длинные пальцы. К сожалению, моего хорошего друга придется оставить в прошлом.
— Есть только дорога вперед, — шепнул я и закрыл глаза, растворяясь в дымке снов.
Пробуждение было тяжким, в общем как всегда — не люблю рано вставать, поэтому я с трудом открыл глаза. Надо мной было звездное небо, где-то у горизонта сияла тусклым светом луна, близился рассвет. Я находился на вершине холма, за моей спиной возвышались горы, в которых еще несколько часов назад я готовился к смерти. Я поднялся, огляделся вокруг: вот она — цель моего путешествия, о которой я прочел великое множество книг.
С холма на окраине все было видно как на ладони. Город раскинулся у подножья Змеиного хребта, отделяющего земли Королевства от некогда великой столицы Магии, о которой до сих пор слагают легенды, которая не дает покоя умам многих людей, которая, так или иначе, была потеряна для нынешней цивилизации слишком давно. Унесла с собой слишком много тайн, чтобы так просто забыть о ней. Хребет окружал Шантаир с трех сторон, вырисовывая границу в виде гигантского серпа, рукоять и лезвие которого были направлены в сторону моря. От хребта к морю город раскинулся на многие километры. С четвертой стороны границей был крутой обрыв и бескрайние воды моря, с которого сюда беспрепятственно проникал ветер.
Некогда жилые дома у подножья холма превратились в один сплошной курган, который на протяжении многих лет миллиметр за миллиметром скрывался в земле, приносимой сюда ветрами, бывшими теперь полноправными хозяевами этих мест. То и дело издали слышался воздушный хор, гуляющий в залах пустых, заброшенных построек. Все здания были вытесаны из горной породы, являясь единым целым со скалой, лежащей под городом, подобно барельефу на камне, созданного гениальным зодчим. Каждый элемент этого барельефа был уникален и не похож на предыдущий, с одним исключением: каждый был вытесан из серо-голубого шершавого на ощупь камня с мраморными разводами.
Но лучше один раз увидеть своими глазами, чем сотни раз прочитать. Отбросив страх и сомнения, я направился к городу — началась охота за знаниями, азартом которой была наполнена вся моя жизнь. Я проходил бесконечную череду улиц с разномастными строениями, где-то разрушенными до самого основания фундамента, где-то, казалось, нетронутыми временем, как будто хозяева их покинули только вчера. Глядя на все это, становилось не по себе. Город играл со мной своими контрастами, заставляя вспомнить страхи, которые мучили в детстве каждого ребенка. Нечто подобное снится в кошмарах, после которых просыпаешься в холодном поту, обуреваемый немыми страхами, обнажающимися при виде чего-то неестественного.
Подавив в себе внезапно вспыхнувший приступ паники, я вышел на широкую улицу, упирающуюся в здание, уцелевшее лишь на половину, я бы даже сказал на четверть. Главный вход был завален обрушившимся балконом, частью стены и крыши. Левого крыла не существовало вовсе, о том, что оно было, говорил лишь участок земли возле дома, заваленный обломками стен, развороченными в мелкий гравий.
Без сомнений — библиотека, не самая большая и величественная в Шантаире, я думаю, зато она находится ближе всего. Книги расскажут мне, что случилось с городом, что мне делать, как жить в пустоте и безмолвии. Откуда я знаю её местонахождение? Не могу дать точного ответа — так было всегда, я чувствовал, где находятся нужные мне книги, безошибочно находил дорогу туда, где можно было узнать что-то новое. Сейчас от этого зависели мои дальнейшие действия.
Я обошел остатки здания по периметру и обнаружил небольшое окно, все стекла которого были выбиты — я мог не опасаться порезов. Проникнуть внутрь не составило большого труда, сложнее было не покалечиться в кромешной тьме — слава Богу в моей сумке было все необходимое. Я достал несколько тонких восковых свечей, но орудовать кремнем в незнакомой обстановке не решился, поэтому произнес самое простейшее заклинание, вызывающее лишь несколько искр, которые были сейчас так необходимы.
Слабый свет расползся по комнате, выхватывая из тьмы ветхие стеллажи, развалившийся в труху пергамент и еще цветные, редкие издания, на кожаных страницах которых были записаны самые важные незыблемые моменты времени. Всегда уважал писцов и хранителей, трепетно относившихся к своему делу. Именно в их руках покоилось прошлое, на фундаменте которого мы стоили наше настоящее.
Глазами я пробежался по корешкам уцелевших книг и, доверившись своей интуиции, взял с полки одну из них — чутье вновь не подвело меня. Это оказалась история города — последний том, в котором находилась нужная мне информация.
«… К сожалению, некогда тихий и спокойный Шантаир уже нельзя назвать прежним — все Княжества и Королевства сражаются между собой за расположение великих магов мира. Война докатилась и до нас, даже мирные жители, неискушенные в магии, оказались под ударом. Высшим Советом было принято решение — пожертвовать магистрами и выстроить вокруг города самую надежную защиту, дабы сохранить Шантаир, его жителей и Магию, благодаря которой был построен наш город.
Основное действо должно произойти через три дня: в центре города на Ступенях Храма. Цена велика, но её стоит заплатить: жизни магистров, силами которых будут возведены горные хребты, весь Нижний город, что будет погребён водами Аметистового моря, связь с внешним миром, которая будет поддерживаться только лишь благодаря нескольким магическим порталам в горах.
Не знаю, выйдет ли что-нибудь из этого, сохранит ли Шантаир своё величие… Но попытаться стоит, с надежной на светлое будущее для наших потомков…»
Теперь многое прояснилось — алчность людей погубила великое искусство, которое утеряно навсегда. Но всё же, меня обуревало любопытство: что всё-таки случилось с Храмом, на ступенях которого погибли могущественные люди древности. Стоит ли он там, в центре города, или же давно стал частью моря… Я не мог медлить, поэтому сейчас же отправился туда, где, возможно, были ответы на все мои вопросы.
Пока я находился в библиотеке, солнце уже встало и пронзало город своими яркими лучами, словно стрелами. Поверьте на слово — веселее не стало. Всю дорогу меня сопровождал только гул ветра да отдалённый шелест волн. К Храму я подошел с центрального входа, точнее, к тому, что от него осталось — крыша главного нефа обвалилась, похоронив в завалах былое величие алтаря. Что удивительно, западные и восточные нефы выглядели так, будто мастера закончили работу только вчера. Поэтому я решил зайти через западные ворота, пройти вдоль стены, по возможности держась безопасных участков, добраться до задней части Храма, над которой всё ещё возвышались величественные остроконечные шпили, видимые из любой точки города.
Как ни странно — убранство нефа пожухло и потускнело, однако двери, ведущие к Ступеням, были нетронуты временем. Но то, что я увидел за ними, потрясло моё сознание — окружающая обстановка не только не изменилась, но, кажется, приобрела более яркие краски. В центре залы возвышалась лестница из чёрного оникса, искрящийся изумрудными переливами на солнце, вокруг находился барельеф, из которого вырывались будто живые люди. Их руки со скрюченными пальцами тянулись к свету, лица были искаженны болью и отчаянием. Мурашки пробегали по моему телу.
Лестница завораживала, не позволяла отвести взор от своего чарующе-зловещего образа. Я безмолвно подошел и поставил ногу на первую ступень. Никогда не думал, что подобная сила может покоиться внутри камня — меня подхватила волна свежего горного ветра, телесная оболочка потеряла свою значимость, а душа готова была сровнять с землей весь Змеиный хребет. Еще один шаг — новый виток, и теперь я уже лечу среди облаков свободной птицей, чувствуя потоки каждым пером, но нужно вернуться, чтобы сделать следующий шаг.
Чем дальше, тем сложнее. Не идти, нет, заставить очнуться от сладкого сновидения сознание, что с каждым разом все охотнее окунается в тягучий морок Магии. Я видел картины из своего прошлого, бесконечную череду слов, обволакивающую меня пустоту. Ступень за ступенью — их пройдено ровно пятьдесят, получено множество новых знаний. Никогда не думал, что существует прошлая жизнь, но она есть. Моя душа, ныне созданная для созерцания, раньше жила лишь ради звона стали и цвета крови. Я был воином-мечником, что сложил свою голову за жизни невинных людей, что убивал в порыве ярости, но всегда сохранял здравый рассудок. А еще у меня была семья: умница-жена и трое ребятишек, которых я по-настоящему… Любил? Что теперь для меня значит это чувство? Люблю ли я сейчас кого-нибудь? И что значит — любить?
Новая ступень, окрашенная ярко-красным цветом. Мой последний вечер дома, зажженные свечи, раскрытые книги, возмущенные крики, толкующие о том, что я совсем неправильно живу. Так было всегда, но только сейчас, когда ноги подкашиваются, и хочется лечь, прислониться лбом к холодному камню, понимаешь, что подобные вечера были самым ценным, что к ней я испытывал самое сильное человеческое чувство. Почему в прошлом? Потому что только теперь я понимаю, какую цену пришлось заплатить за собственную жизнь и возможность войти в Шантаир.
На следующих ступенях мне открылась гибель столицы Магии, как кровь магистров пролилась на черный камень, и рухнула часть города, навсегда погрузившись в пучину моря, как в мгновение ока выросли вокруг горы, закрывая своими телами Шантаир от войн и разрушений, от жизни, которая постепенно покинула грандиозные строения.
Я видел саму сущность Магии, которая вопреки убеждениям живет и открывается немногим, кто готов пожертвовать собой ради служения, нет, не людям, чему-то высшему и более могущественному, тому, что непреклонно движется к неизвестной, но, несомненно, важной цели.
А к чему стремился сейчас я? Позади уже девяносто одна ступень, а озарение так и не снизошло — я чувствую, но не понимаю. Что само по себе странно и пугающе — всегда полагался на разум, но здесь, где пространство и время стали относительными истинами, приходится рассчитывать на необоснованные предчувствия, которые сложно принять такому как я. Где скрывается смысл всех поступков и действий, почему я поднимаю ватные ноги и делаю шаг наверх? Мания величия? Жажда жить? Почему-то мне кажется, что сейчас я переживаю свои последние минуты. В одиночестве. Среди мрачной обстановки готического Храма.
Девяносто восемь. Перед глазами повисла пелена белой дымки, застилающей все вокруг покрывалом инея. Холодные пальцы рук — не отличить от ступеней, затуманенное сознание, не отвечающее за дальнейшие действия, единственное слово, срывающееся с губ, — Эрика. Хотел бы я увидеть её в последний раз, сказать, что действительно жил неправильно: не ценил то, что было совсем рядом, что давало силы для борьбы. Но это невозможно — она сейчас далеко, наверное, даже не вспоминает обо мне, забудет как простого прохожего, смахнет с жизненного пути ничего не сделавшую пылинку. Вот и твое истинное лицо, Шейн, — пустая страница книги, которая так и останется не заполненной.
Девяносто девять. Последний рубеж, за которым открываются все тайны, и, кажется, — вот оно, самое главное, что могло произойти, но как же сложно решиться. Ведь все, конец пути! А что потом? Будешь знать грядущее, растеряешь всю прелесть непредсказуемой жизни, когда от тебя немногое зависит, когда ты — просто человек, наслаждающийся каждым днем. И, по сути, — не существует сотой ступени. Впереди огромная площадка, потолком которой является уходящий ввысь шпиль, но ведь есть последний шаг, который так или иначе придется сделать.
Девяносто девять. Впереди ждет что-то неизведанное, а может что-то до боли знакомое — заблудившись в ворохе мыслей, я не надеялся на чудо, но тепло, пронзившее руку приятной болью, в мгновение отрезвило. Я окунулся в синеву и вновь стал птицей. Эрика была здесь, совсем рядом — лишь на одну ступень выше. Но как?
— Прости меня, Шейн, но я не могла остаться в стороне, — будто гром среди ясного неба по залу разнесся её мягкий голос. — Не удивляйся, что я здесь — Храм был моим домом задолго до твоего рождения, и разлитая на Ступенях сила подарила мне долгую жизнь, но не освободила от обязательств Смотрительницы. Поэтому я здесь, путник, чтобы ознаменовать твой восход на сотую ступень Великого Храма Шантаира.
Последний шаг. Я стою вровень с Эрикой, ее глаза — небесная синева, мои — цвета гречишного меда, мимолетное мгновение, силы покинули меня, уходя в черный камень. Я умирал, но знаете, смерть пришла за руку с умиротворением — моя душа была свободна.
— Ты взошел на сотую ступень, путник, нашел смысл, обрел покой. Удачи тебе, Шейн, охотник за знаниями, странник, идущий по жизни, — девушка растворилась лиловым дымом, а Ступени так и возвышались, наблюдая со стороны, поджидая нового человека, способного дойти до вершины, завершить жизнь на сотой ступени.
Разве это конец? Смерть и все? Нет, смерть — не конец, всего лишь завершение жизни, после которого можно повести результат, учесть ошибки, узнать что-то неизвестное. Каждый в своей жизни должен подняться на сотую ступень, которая является лишь новым этапом, дорогой к совершенству, тем, чего жаждет душа.