Начальник новых кошмаров

Начальник механического цеха Артур Баранкин перешагнул белую линию на полу:

— Петр Алексеевич, ступайте осторожнее, разметка еще не высохла.

Генеральный директор завода «Аэроавтоматики» Сапрыкин сделал внушительный шаг вперед:

— Вижу.

Они подошли к крайнему станку на токарном участке. Баранкин прошелся одноразовым платком по блестящей станине, бумажная салфетка осталась белоснежной.

— Посмотрите на оборудование, станок хоть и старый, но сверкает как новый.

Они быстренько обошли весь токарный участок, белоснежная салфетка даже не потемнела. Генеральный директор похвалил Баранкина:

— Да токари, хорошо с уборкой станков потрудились.

— Ну а теперь давайте проверим инструмент.

Они вдвоем вошли в цеховую кладовую. Баранкин запустил лифтовой стеллаж, полки затряслись и с грохотом поехали вверх:

— Посмотрите тут у нас новые сверла и мерительные пробки.

Генеральный директор взял со стеллажа одно сверло:

— Импортное, замечательно.

Баранкин начал по очереди открывать шкафы с инструментом:

— Здесь лежат резцы, а здесь фрезы, — все новое, только не испачкайтесь.

— Не переживай, ситуация под контроле.

Баранкин открыл последний шкаф:

— Ну а здесь у нас респираторы, защитные очки и аптечки на всякий случай.

Генеральный директор кончиками пальцев прикоснулся к одной паре очков:

— Два, — далее он пересчитал все защитные средства, — сорок восемь, пятьдесят. Маловато будет, нужен еще десяток.

Баранкин быстренько пересчитал все защитные очки:

— В смысле не хватает, заказали их с запасом.

— Забыл предупредить, мы расширяем границы и ежегодный конкурс профмастерства теперь не городской, а областной.

Они покинули кладовую по инструменту. Баранкин закрыл дверь на ключ:

— Вот и замечательно, а за очками я после работы в ближайший строительный магазин заеду.

— А еще, забыл сказать, с увеличением участников, будут заняты все станки с программным управлением. Так что токарям и фрезеровщикам в этот раз придется побеждать своими силами.

Баранкин поднял с пола связку ключей и положил ее в карман брюк:

— А как это своими силами?

— Ну, я не знаю, ты же дольше меня здесь работаешь, что-нибудь придумаешь.

Возле входа в механический цех висела доска почета. Взгляд Баранкина остановился на фотографии одного рабочего.

— Ну, с фрезеровщиком Петровым еще ладно он мужик опытный, а с токарями, что делать будем, вы же сами всех ветеранов на пенсию отправили, осталась лишь необстрелянная молодежь.

— А как же прошлогодний победитель.

Баранкин перевел свой взгляд на соседнюю фотографию:

— Переверзев мат часть хорошо знает, а вот руки у него не оттуда растут.

На стенде рядом с доской почета висели цеховые стен газеты разных лет. Сапрыкин присмотрелся к фотографии предыдущих работников токарного участка:

— А, кто у нас токарем раньше работал? Решено участвуешь ты.

— Я последний раз за станком стоял лет десять назад.

Сапрыкин двумя пальцами постучал по своему плечу:

— Забыл, я подполковник в запасе, мои приказы не обсуждаются!

— Так точно.

— И помни, два предупреждения у тебя уже есть, не подведи.

На лице Баранкина появилась фальшивая улыбка:

— Не волнуйтесь, я же профессионал.

— В таком случае на сегодня можешь быть свободным.

 

Рабочий день давно закончился, но Баранкин не покидал свой кабинет:

— Я же профессионал, я же профессионал, — постоянно повторял он.

В дверь постучали три раза, в кабинет заглянул мастер Шемякин:

— Артур Вячеславович к вам можно.

— Что тебе нужно Витя?

Шемякин показал начальнику цеха желтую флешку.

— Как что, вы же просили, чтобы я музыку скачал для завтрашнего банкета.

Баранкин включил старенький компьютер:

— Ну, хорошо, давай послушаем твою музыку.

Витя всунул флешку в USB разъем на клавиатуре. Заработал проигрыватель, из динамиков зазвучала агрессивная музыка с визжащим вокалом:

— Суровая Мара ответь на мой зов, пусть морок окутает наших врагов.

Баранкин быстро приглушил динамики:

— Ты что поставил?

— Ну вы же сами просили патриотичную музыку, я вам ее и принес, так сказать песни со славянским уклоном.

— Ее невозможно слушать она очень агрессивная, про текст я вообще молчу.

— Ну, сейчас масленица в самом разгаре, я даже деревянного идола выстругал.

Шемякин поставил на письменный стол маленького человечка из дерева. Баранкин повернул идола в немного права, ну а затем развернул его в обратную сторону:

— Ну и что это за Буратино?

— Ну, даже не знаю, просто в интернете похожую фигурку видел, — рука мастера потянулись за флешкой к клавиатуре, — Ну не хотите ну и ладно.

Баранкин остановил мастера:

— Ладно, погоди пока, еще проблемы посерьезней?

— Что такое?

— Я завтра участвую в конкурсе профмастерства.

— Так не переживаете, вон в прошлом году Переверзев первое место взял, а он даже сверло без заточника заправить не может.

Баранкин ослабил свой галстук:

— Все станки с программным управлением будут заняты в конкурсе профмастерства.

— Тогда у нас проблемы, но главное не победа.

Баранкин расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу:

— Поверь мне надо только победить.

— Ну тогда надо заморочиться.

Баранкин схватился за голову:

— Ты прав надо заморочиться, надо заморочиться, надо заморочиться, надо заморочиться, — Баранкин не заметил, как начал повторять текст песни, — Суровая Мара ответь мой зов, пусть морок окутает наших врагов.

Колонки совсем заглохли, окно в кабинете покрылись инеем, скрипнула входная дверь:

— Мара услышала твой зов, — раздалось из-за спины начальника цеха.

Баранкин обернулся на незнакомый голос, за ним стоял мужичок неопределенного возраста в меховой шапке и потрепанном тулупе:

— Вы вообще кто?

Мужичок снял с головы меховую шапку:

— Как кто, Морок повелитель иллюзий и ужаса, Мара меня прислала вам на подмогу.

Шемякин взял мужичка за руку:

— Иди отсюда отец, не мешай, пожалуйста.

Морок высвободился из объятий мастера:

— Шутки шутить изволили, забыли кто перед вами?

— Да мы помним, помним ты бог, но нам сейчас не до тебя отец, — сказал Баранкин.

— Мне не верите, возможно, чудо кошмарное изменит ваше мнение — Морок щелкнул пальцем, — Три — проверь свой кафтан изнутри, два — поганые там гостят вещества, один — лишь вредные смолы и никотин.

Из пиджака Баранкина пошел густой дым. Начальник цеха достал из внутреннего кармана заезженную сигарету. Артур Вячеславович начал тяжело кашлять, а из глаз полились слезы. Сигарета полетела на чистый пол, Баранкин со всей силой наступил на нее ногой. Раздался треск пластмассы, под подошвой ботинка валялась сломанная авторучка. Начальник цеха как следует прокашлялся:

— Допустим, я тебе верю, и что же ты хочешь?

— Вообще-то это я у тебя должен спросить.

— Я должен победить в завтрашнем конкурсе профмастерства.

— Это какое-то ритуальное состязание?

Баранкин кивнул головой:

— В принципе да, здесь важно скорость, знания и мастерство.

— Мне по силам это сделать, только ты ни чего не забыл.

Баранкин посмотрел на календарь, сегодняшняя дата была подчеркнута красный маркером:

— Точно я забыл тестя с днем рождения поздравить спасибо, что напомнил.

— Я вообще-то бог, ты мне жертву должен.

Баранкин шепотом обратился к мастеру Шемякину:

— Ты не знаешь, что обычно жертвуют языческим богам.

— Рыжих девственниц.

Морок вмешался в их разговор:

— Давайте обойдемся без кровопролития.

— Тогда что мою душу, — поинтересовался Баранкин.

Морок протянул начальнику цеха берестяную грамоту:

— Нет. Я еще не придумал, но жертва будет вполне тебе по силам, так что потом сочтемся.

Баранкин взял бересту в руки, в одно мгновенье кора разгладилась и стала гораздо мягче на ощупь. Баранкин пару раз прочитал текст договора:

— Тоже мне языческий бог, такой же бюрократ, как и все остальные. Впрочем, у меня ипотека мне не привыкать.

Баранкин поставил в договоре свою размашистую подпись и в знак согласие протянул руку Мороку. Божество ответило на жест начальника цеха, Мастер шемякин разбил крепкое рукопожатие.

 

Баранкин снял с вешалки чистую робу. На сером кителе он аккуратно засучил рукава по самый локоть. Рабочая обувь была новой, но Баранкин все равно протер ее восковой губкой. Также начальник цеха положил в ботинок советские пять копеек на удачу.

Все было готово к началу конкурса, Баранкин поднялся на токарный участок. В цеху оказалось на удивление тихо, станки ни кто не включал. Баранкин постоял десять минут в полной тишине. Мимо токарного участка шел Генеральный директор, в руках он держал скрученную газету:

— Так вот ты где, скорей в банкетный зал там все уже заждались нашего чемпиона.

— В смысле чемпиона, конкурс когда начнется?

— Ты что не знаешь?

Ген директор развернул свежую газету. Баранкин начал читать статью вслух:

— В связи с пропуском трех допинг тестов «Всемирное антидопинговое агентство» дисквалифицировала всех участников областного конкурса профмастерства, за исключением дебютанта соревнований Баранкина. А. В. у него пропущен только один допинг тест.

— Поздравляю ты теперь не только лучший токарь, а еще лучший фрезеровщик и наладчик станков с программным управлением курской области!

Баранкин выпрямил свои плечи:

— Рад стараться!

— А теперь иди на банкет и это приказ.

— Так точно.

Начальник цеха побежал в заводскую столовую.

 

Баранкин закончил читать дочери сказку:

— Жили они долго и счастливо.

Маленькая Леночка, свернувшись калачиком крепко спала у себя в кроватки. Баранкин вложил скрепку между страниц, после чего захлопнул книгу сказок:

— Приятных снов моя принцесса.

Начальник цеха выключил лампу, теперь темноту в детской развеивали цветные огоньки от ночника. Скрипнула дверь в спальню, а окна покрылись инеем:

— Ну здравствуй Морок,— сказал Баранкин.

Ночник моргнул, Славянский бог предстал перед Баранкином. За прошедшие сутки Морок сменил свой тулуп на черный костюм и зеленый свитер с красными снежинками, ну а его голову венчала вязаная шапочка.

— Привет ты не забыл наш уговор? — сказал славянский бог.

Баранкин посмотрел на спящую дочку, Лена продолжала безмятежно спать. Он встал перед детской кроваткой и сжал руки в кулаки:

— Я ее не отдам.

— За кого ты меня вообще принимаешь, за сказочного злодея? Я пришел не за ней.

Баранкин по-прежнему держал сжатые кулаки:

— Что тебе нужно?

Морок взял с детского столика плюшевого монстра синего цвета:

— За тысячу лет моего отсутствия дети перестали бояться чудовищ. Если раньше достаточно было ребенку спеть про серого волчка и кошмар на всю ночь обеспечен. То теперь дети просто обожают монстров.

— А можно как-нибудь покороче?

Морок положил плюшевую игрушку обратно на стол:

— Монстры не катят, однако в тебе мой юный друг есть не раскрытый потенциал. В общем мне нужно твое личное время.

— Что абсолютно все?

— Разумеется нет, достаточно будет времени с одиннадцати вечера до шести утра.

— Каждый день, то есть каждую ночь?

Морок кивнул:

— Да.

— Без выходных даже?

— Да, хотя я еще полностью не восстановил свои силы, поэтому выходной мне бы не помешал. Так и быть одну ночь в месяц ты будешь своден.

Баранкин присел на край детской кроватки:

— А как я буду спать?

Морок подал Баранкину клетчатый пиджак:

— За это не переживай.

Баранки накинул пиджак на плечи:

— А что я жене скажу? Она наверняка что-то заподозрит.

— За это тоже не переживай, скрывать правду мое мастерство.

Морок посмотрел на игрушечный домик с часиками, было половина двенадцатого:

— Мы уже опаздываем. Время начинать. Три — ночь наступила, ты вокруг не смотри:

Баранкин начал зевать, Морок продолжи читать заклинание:

— Два — про ужасы всюду гуляет молва.

Баранкин невольно закрыл глаза, но все еще отчетливо слышал слова славянского бога:

— Один — ведь у кошмаров новый господин!

Артур отрубился стоя на месте.

 

Федя Яковлев отхлебнул из бокала немного газировки. Пустой стакан он отложил в сторону:

— Ну, продолжил, — мальчик взял в руки игровой контролер, — Ты у меня сейчас получишь.

Федя уставился на плоский монитор. Он так был увлечен игрой, что не заметил, как открылась дверь в спальню. В детскую вошла разгневанная мама:

— Ты ляжешь сегодня спать? Полночь уже.

Федя вынул наушник из уха:

— Я сейчас только миссию до конца пройду и лягу спать.

Мать резко выдернуло из розетки сетевой фильтр, погас монитор. Женщина вытащила из удлинителя все провода:

— В следующую субботу получишь фильтр обратно.

Федя бросил геймпад на письменный стол, пустой бокал чудом не разбился:

— Ну мам, я даже не сохранился.

Мама взяла пустой бокал со стола:

— Живо спать, и да надеюсь, ты сделал уроки?

— Да разумеется.

Мама выключила свет в спальне:

— И смотри, ты же знаешь, что бывает с мальчиками, которые плохо учатся?

Федя закутался в теплое одеяло:

— Знаю, знаю.

Мальчишка закрыл свои глаза, несколько минут он пролежал в полной тишине. Ночное затишье прервал гимн российской федерации. Федор вылез из-под одеяло, внезапно из спальни куда-то исчезли компьютерный столик и кровать. Детская комната стремительно увеличилась в размерах, в ней появились шведские стенки и два баскетбольных кольца. Федор протер свои глаза:

— Наверное, я сплю.

В школьном спортзале стало многолюдно: здесь собрались все учителя с учениками. Директор школы Олег Васильевич взял микрофон в руки:

— Сегодня вы делаете первый шаг во взрослую жизнь, — директор взял в руки один документ, — И первым кому я вручаю аттестат, будет Федор Яковлев.

— Почему я?

Спортзал взорвался овациями, Федор быстрым шагом подошел к директору. Олег Васильевич торжественно пожал руку выпускнику:

— Поздравляю!

Федя крепко прижал аттестат к груди:

— Ну наконец-то свобода.

Мальчишка подбросил аттестат высоко в воздух:

— Ура!

Он еще раз бросил документ вверх и приготовился его поймать. Но в последний момент важный документ перехватил незнакомый мужчина:

— Выпускник значит? добро пожаловать ко мне!

— Вы вообще кто?

— Забыл представиться. Я Угнетаев гендиректор завода по производству мозолей и горбов.

Федя посмотрел по сторонам, деревянный паркет сменился бетонным полом а вместо шведских стенок и баскетбольный колец, были хаотично расставлены ржавые верстаки. Выпускной костюм мальчишки сменился на поношенную робу с масляными пятнами. Мальчишка попытался расстегнуть китель, но верхняя пуговица так и не захотела пролазить в прорезь:

— Не переживай что роба тесновата, через пару месяцев она станет даже велика, — поддержал мальчишку Угнетаев.

— Здесь какая-то ошибка, мне всего тринадцать лет.

Угнетаев раскрыл аттестат:

— Нет, ошибки нет.

Федя попытался забрать свой аттестат обратно:

— Но зачем я вам нужен? Я же не чего не умею.

Угнетаев не собирался отдавать документ обратно мальчишке:

— Сейчас посмотрим, — гендиректор начал зачитывать оценки, — и так русский язык три, литература три, труды тоже три. О! А вот рисование четыре, а говоришь ничего не умеешь.

— Просто учительница добрая попалась.

За спиной генерального директора появилась металлическая бочка:

— Ты себя недооцениваешь, вот тебе эмаль будишь решетки на окнах красить.

— Но у меня даже кистей нет.

Баранкин прихватил мальчишку чуб:

— Это мы сейчас исправим.

Федя попытался разжать хватку генерального директора:

— Что вы делаете? Я буду жаловаться.

Угнетаев вырвал клок волос из головы мальчишки. Оторванный чуб он завязал вокруг металлического прутка:

— Держи, на первое время хватит, а зарплаты купишь новые кисти.

— Что еще я инструмент за свои деньги покупать должен?

— Да ты не переживай еще у тебя после этого денег на целую шоколадку хватит. Ну не буду мешать.

Угнетаев вышел из цеха. За дверью тяжелый топот его шагов становился все тише и тише...

Рано утром Федина мама вошла в детскую комнату:

— Сынок просыпайся тебе пора в школу.

Федя сидел за письменным столом. Он не реагировал на мать, а пялился в учебник по истории. Дрожащий рукой он кое-как перевернул страницу:

— Я буду хорошо учиться, буду хорошо учиться.

 

Шемякин раскрыл папку с бумагами. Из нее мастер вытащил одно заявление:

— Так это начальнику цеха на подпись, — Витя взял следующий бланк, — а это задание для рабочих.

На письменном столе у мастера образовалось несколько бумажных стопок. Весь этот процесс изрядно затягивался, и Витя начал напевать себе под нос незатейливою песенку:

— Извилистой тропой, скакали в край родной,

Один седой отец, да сын его малец.

Зажегся красный свет, движения дальше нет

На пеший переход отбросил тень завод.

 

Раздался детский крик, дитя обнял старик.

Вокруг сплошная тишь, к чему же ты кричишь

В шубке из горностаев, явился мне Угнетаев

Тише крошка не ори, это лишь метеорит.

 

Не плачь, не кричи, робу получишь ты из парчи,

Тебе из шкур кашалотов сошьют новые боты.

Меж закрытых дверей, в среде лихих слесарей,

Цельный бронзовый станок, все для тебя сынок

 

Они стоят на дороге, малыш полон тревоги

Угнетаев явился мне, стоит на чужой стороне,

Он говорит не робей, и расти среди слесарей.

А отец опять в отказ, это был болотный газ.

 

Малыш беги же скорей, в чертоги для токарей,

Мой удел откроет дверь, только в мечту поверь.

Будешь без интервала, стойки точить из металла,

Втулки на разный фасон, выточишь ты под шансон.

 

Малыш слезами залился, Угнетаев снова явился,

В компании токарей, из самых темных щелей.

Хочет, чтобы я втулки, вытачивал по всем закоулкам.

Это за дальний горизонт, рухнул опять метеозонд.

 

Зеленый свет светофора, отец ударом в шпоры,

вперед коня погнал, малыш весь путь молчал

Дом у пыльной дороге, мать стоит на пороге,

Дождалась пожилого отца, и внезапно седого мальца.

 

Мимо кабинета мастеров шел начальник механического цеха. Шемякин пел шепотом, но Баранкин сумел разобрать слова:

— Что за песня?

— Да сегодня я просто в интернете наткнулся, никак из головы не выходит.

— Просто во сне сегодня ночью я был Угнетаевым.

Витя подал начальнику цеха стопку бумаги:

— Бывают же совпадения, Кстати, это вам на подпись.

— Хорошо сейчас посмотрю.

Баранкин зашел к себе в кабинет. Важные Бумаги легли на письменный стол. Начальник цеха взял самый верхний бланк:

— Начальнику механического цеха Баранкину А.В. Транспортировщика четвертого разряда Чеснокова Г. Д. заявление прошу уволить меня по собственному желанию.

Баранкин достал из кармана шариковую ручку и собрался было подписать документ. На бумаге стал расплываться текст заявления. Баранкин на всего на одну секундочку зажмурился. Он открыл глаза, перед ним стоял Морок:

— Что ты здесь делаешь, сейчас же только полдевятого утра.

— Тысячу лет не практиковался, решил проверить, как себя чувствует мой клиент.

Баранкин зевнул:

— Да все в порядке. Насчет Угнетаева — произошедшие ночью не было сном.

— Это был чужой сон, но ты справился на отлично.

— А что это еще за песня такая?

— Сам подумай, дети начнут тебя бояться, даже не видя кошмар. Результат будет тот же, а усилий будет затрачено гораздо меньше.

— Логично, а теперь можешь не мешать, мне еще работать нужно.

— Увидимся вечером.

Баранкин резко открыл глаза, текст в заявление стал снова разборчивым, а Морока след простыл.

 

Вася Павлов бросил матрас на пол. Сверху мальчишка положил еще несколько подушек. Вася встал на краю кровати и сверху посмотрел на это мягкое нагромождение:

— Сойдет.

Вася сиганул с края кровати, в падение он выставил вперед правый локоть. Приземление оказалось жестче чем предполагал мальчишка, но он не пострадал. А вот от удара локтем одну из подушек разорвало в клочья, перья разлетелись по всей комнате. Из-за двери стал доноситься ворчание рассерженной бабушки:

— Ты все еще не спишь садюга?

— Я просто уроки делаю. Изучаю силу земного притяжения опытным путем.

Дверь открылась в комнату вошла бабушка. Несколько перьев упали на ее комнатные тапочки:

— Ирод, посмотри во что ты комнату превратил?

— Да ладно, подушка старая была.

— Не внук, а просто поросенок, я за тобой больше прибирать не буду.

Вася бросил матрас и целую подушку на обратно кровать:

— Не хочешь ну и ладно, а мне и так нормально.

— Вот вернуться твои родители, я все расскажу про тебя.

Вася прямо в одежде плюхнулся на кровать:

— Ты самая худшая бабушка на свете.

— Другой у тебя нет.

Бабушка выключила свет в спальне. Вася спокойно лежал на кровати. Неожиданно он почувствовал, что кто-то толкает его в плечо. Павлов открыл глаза, староста класса дергал его за рукав:

— Вася проснись, а то ты проспишь рассвет.

— Рассвет?

— Ты забыл? Традиция, каждый год выпускники встречают рассвет. Давай все уже собрались одного тебя ждем.

Вася вместе со старостой вышли из загородного ресторанчика. Они поднялись на ближайший холмик, весь выпускной класс был уже там.   Солнце медленно поднималось из-за горизонта, из темноты показался бетонный забор в ромбик с колючий проволокой. Вася огляделся вокруг, его одноклассников и нигде не было:

— Эй, куда все подевались?

— Все подевались, — раздалось эхо.

Совсем расцвело, Вася увидел, что на месте ресторана стоит обшарпанное здание с решетками на окнах, а на земле повсюду валялся ржавый хлам. Вася обошел всю территорию вдоль забора выхода так и не нашлось. Тогда мальчишка вошел в неизвестное здание. Внутри был длинный коридор с множеством дверей разных размеров. Свет периодически мигал, в темноте раздавался малоразборчевый шепот. Первая дверь оказалась наглухо закрытой, но за ней был отчетливо слышен производственный шум. Мальчишка постучал три раза:

— Здесь есть кто-нибудь?

— Кто-нибудь, кто-нибудь, — радовалось эхо.

Вася начал проверять последующие двери, со всей своей силой он тарабанил в каждую из них:

— Откройте немедленно.

Он подошел к самой последней двери. На ней красовалась вывеска генеральный директор Угнетаев. Боря повернул ручку, дверь оказалась открыта. В кабинете на кожаном кресле перед зажженным камином сидел Угнетаев:

— Ну, наконец-то, а то я тебя уже заждался, Вася.

— Что здесь происходит? Где мои друзья?

— За них не переживай они все здесь будут.

— Где здесь?

— На заводе по производству мазолей и горбов.

Мальчишка заметил план эвакуации на стене, Вася подошел поближе. Здание изображенное на чертеже больше походило на лабиринт, нежели на промышленное предприятие. Павлов перевернул план верх ногами:

— Как отсюда выйти?

Изображение на плане становилось более размытым:

— Да шестидесяти пяти лет ты никуда отсюда ни денешься. Так что придется еще полвека подождать, — сказал Угнетаев.

— Что я должен здесь работать до шестидесяти пяти лет?

— Не переживай до старости тут ни кто не доживает.

— Не бывать этому.

Вася выскочил из кабинета Угнетаева в коридор, за считанные мгновенья он домчался до входной двери. Мальчишка повернул дверную ручку и вновь попал в кабинет генерального директора:

— Я же сказал до шестидесяти пяти лет отсюда выхода нет.

Вася схватил обугленную кочергу из камина:

— Живо говори, где выход?

— Ха, ха, ха.

Мальчишка занес кочергу для удара, но его оружие развалился на мелкие куски прямо в воздухе. Угнетаев прекратил смеяться:

— Все предметы здесь сделаны на нашем заводе, долго они не прослужат.

Мальчишка отряхнул свой руки от грязи:

— Сейчас отдохну и продолжу, я здесь не останусь.

Угнетаев бросил Васи под ноги крошечный напильник:

— Лучше делам займись, будешь счищать краску с решетки на окнах. Начни с моего кабинета.

Вася схватил в руки натфель и попытался его сломать, инструмент оказался довольно прочным. Павлов подошел к окну, через открытую форточку дул свежий ветер. Мальчишка счистил толстый слой краски, на решетки остались крохотные риски. Вася принялся сильнее орудовать напильником, на металлическом пруте царапины становились все больше:

— Я все равно отсюда выберу...

Вася не успел договорить, у него изо рта вылетел мыльный пузырь, затем еще один, и еще один. Угнетаев схватил в руки угольно-черный зонт:

— Становиться все веселее и веселее.

Кабинет наполнился мыльными пузырями. Один из них полетел в сторону Угнетаева. Генеральный директор раскрыл угольно черный зонт:

— Так просто меня не возьмешь.

Пузырь лопнул, и черный зонт покрылся цветными пятнами. Поток из мыльных шаров не прекращался, щит Угнетаева становился более пестрым.

Ветер усилился, Вася начал кружиться словно флюгер. Все пузыри устремились к мальчишке. Они один за другим начали сливаться вместе. Вася остановился, у него по-прежнему кружилась голова, и он потерял равновесие. Мальчишка начал падать, но его тело врезалось во что-то упругое. Павлов развел руки в стороны, они нащупали прозрачные стены — Вася находился внутри мыльного пузыря. Угнетаев свернул черный зонтик:

— Интересно, что у нас тут?

Угнетаев не сильно ткнул своим орудием в мыльный пузырь. Прозрачные стенки не поддавались, на зонте появились новые пятна. Открылась входная дверь, в кабинете начался сквозняк. Мыльный пузырь вместе со своим пленником поднялся под потолок. Вася заметил, что Угнетаев увеличивался в размерах. Все окружение в кабинете генерального директора быстро росло. Легкий сквозняк сейчас ощущался как шквалистый ветер. Мыльный пузырь вместе со своим пассажиром пролетел между прутьями гигантской решетки. Угнетав подошел поближе к окну, ветер уносил мыльный пузырь вместе с пассажиром куда-то вдаль.

 

Рано утром бабушка открыл дверь в спальню внука:

— Подъем бездельник!

В комнате ни кого не оказалось, зато в спальне царил идеальный порядок: от перьев не осталось и следа, пастель была заправлена, а одежда аккуратно сложена в шкаф. Бабушка подошла к ванной комнате:

— Внучок ты здесь?

— Да бабушка я сейчас.

Мальчишка начал расчесывать влажные волосы: Прическа была готова, Вася поднес гребешок ко рту:

— Еще раз передай своей королеве мою благодарность.

Павлов аккуратно положил расческу на полочку с туалетными принадлежностями. Он открыл дверь и перед уходом в ванной комнате выключил свет.

 

Баранкин подошел к контейнеру для пропусков. Навесной замок надежно висел. Начальник цеха пятерней измерил высоту ящика.

— Раз, два, три.

Баранкин сделал пометку в своем ежедневнике, после чего таким же способом измерил ширину контейнера. Мастер Шемякин подошел к ящику, свой рабочий пропуск он опустил в специальное отверстие:

— Доброе утро Артур Вячеславович:

— Здорово Витек.

Шемякин проверил время на мобильном телефоне:

— Что вы так рано пришли?

— Да детский кошмар слишком рано закончился, а дома рано утром особо делать нечего.

— Ну, бывает.

— Витя на секунду не одолжишь свой телефон?

Мастер передал смартфон начальнику цеха.

— Пожалуйста.

Баранкин поднес телефон к щели для пропусков, гаджет ни в какую ни пролазил в отверстие. Шемякин забрал обратно свой смартфон, на корпусе не было новых царапин:

— Что вы делаете?

— Новое распоряжение генерального директора, перед работой вместо пропусков сдавать свои телефоны.

— Я сильно сомневаюсь, что это как-то повысит производительность.

— Поживем-увидим, а сейчас давай пройдем в мой кабинет, я тебе набросаю чертеж нового контейнера.

Баранкин включил свет в своем кабинете. На кресле начальника цеха восседал рыжеволосый дед в красном халате, полосатых штанишках и комнатных тапочках. В своих руках незнакомец держал да пару зонтиков:

— Мужик ты кто такой? — спросил Баранкин.

Незнакомец поднял повыше два зонта:

— Как вы меня не узнаете родные?

— Слышь Витя, как ты думаешь, кто это?

— Но в прошлый раз незнакомцем оказался славянский бог, то возможно перед нами Перун или даже Тор.

Баранкин еще раз посмотрел на незнакомца:

— Больно щуплый он, и зонтики, причем тут.

— Да и в одном фильме его молот превращался в зонтик.

Незнакомец стал лихо вращать зонтики своими длинными пальцами:

— Вы ошибаетесь родные мои я ни Тор, хотя конечно я с Асами в родстве.

— Точно, вспомнил вы же Оле Лукое?

Старик поднялся с кресла:

— Какой смышленый мальчуган, надо повысить его.

Баранкин уселся за письменный стол:

— Повышение пока подождет. Зачем вы пришли?

Оле Лукое раскрыл пестрый зонтик. Яркие пятна превратились в отчетливое изображение маленького мальчика. При вращении зонтика картина ожила:

— Хочу вам рассказать вам сказку я мальчугане, которого давно знаю. С малых лет я каждую ночь рассказывал ему самые лучшие свои сказки. Родители ставили его в угол, отнимали детские игрушки, лупили ремнем, но я его всегда поддерживал его в эту трудную минуту. Но у этой сказки печальный конец мальчишка вырос и ушел работать на злого сказочника.

— Я должен работать, а не сказке слушать.

Шемякин вмешался в разговор:

— Кажется тем мальчиком были вы.

Оле Лукое вытер слезу:

— Витюша прав. Артурка вспомни на пятый день рождения ты хотел себе машинку на пульте управления, но злые родители подарили тебе велосипед. И тогда мы с тобой отправились в секцию игрушек в универмаге, и там всю ночь гонялись наперегонки с деревянными футболистами.

— Что-то припоминаю, но вы же не поплакаться пришли.

— Я понимаю, что сердце того самого мальчика давно покрылось льдом и уже ни чего не растопит его. Поэтому я хочу предложить злому сказочнику сделку, что бы работали вместе.

В цеху прозвенел звонок к началу рабочего дня. Оле Лукое начал становиться прозрачным:

— До свидания родные мои, увидимся вечером.

 

 

Баранкин сидел за обеденным столом и пил горячий кофе. Окно покрылось инеем, на кухне появился Морок:

— Привет Артур, как дела?

— Здравствуй, в общем, тут ко мне на работу приходил Оле Лукое.

— Ух уж эти монополисты. И что он хотел?

Баранкин добавил в кофе немного молока:

— Он хотел сотрудничество.

— Он хочет не сотрудничества, он хочет, что бы я был у него в подчинение.

Кофе в чашке стал белоснежным. Баранкин отхлебнул немного, на вкус напиток стал как молоко:

— Зачем, он ведь добрый сказочник?

— Это он тебе так сказал, на самом деле, Оле Лукое — это все го лишь сущность питающиеся положительными эмоциями детей. Вначале он поощрял лишь хороших ребят. Но со временем, так называемый добрый волшебник понял, что положительные эмоции от хулиганов ни чем отличаются от эмоций хороших детей. И конкуренты ему здесь не нужны.

— Ты отказываешься?

Кофе снова стал черным:

— Конечно, пора начинать... три — у кошмара новый господин!

 

Боря Стрельцов открыл входную дверь в квартиру. Не включает свет на цыпочках он прошел через прихожую. В коридоре загорелся свет, Боря увидел своих родителей:

— Сынок с тобой все в порядке?

— Помолчи мать, я сам с ним разберусь. Ты где шлялся бездельник.

— Я уже не маленький.

Отец отвесил сыну не хилую затрещину:

— Ты как с родителями разговариваешь?

Боря почесал свой затылок:

— Прости меня папа!

— Живо в свою комнату, утром поговорим.

Боря вошел в спальню. Свою одежду он небрежно бросил на стул, а покрывало с кровати полетело на пол. Боря плюхнулся на постель и практически сразу заснул. Через несколько минут раздался звонок, Стрельцов протер свои глаза. Кожа на руках оказалась грубее, чем обычно. Мальчишка посмотрел на свои ладони, они были все в порезах, а на кривых пальцах виднелись огромные мозоли. Боря прикоснулся к своему лицо, сухая кожа была вся в морщинах:

— Что происходит?

К мальчишке подошел генеральный директор Угнетаев:

— Вставай бездельник, трехминутный обеденный перерыв закончился пора работать.

— Какая еще работа?

— Забываю у тебя же склероз. Я решил повысить интенсивность труда, — Угнетаев поставил на верстак рабочий инструмент и банку с краской, — вот тебе кисть и натфель.

— Зачем?

— Как зачем правой рукой будешь счищать краску с прутьев решетки, ну а левой красить.

Стрельцов попытался взять краску в руки, но она оказалось неподъемной. Мальчишка покрепче стиснул пожелтевшие зубы и с огромным трудом приподнял небольшую баночку. Боря сделал несколько шагов, силы окончательно его покинули. Банка полетела вниз, на полу появилась красная лужа:

— Не переживай стоимость краски вычтем из твоей зарплаты, — сказал Угнетаев.

Красная лужа начала розоветь, а ее резкий запах сменялся ароматом морского бриза. Через несколько мгновений краска окончательно превратилась в воду. Лужа молниеносно увеличивалась в размерах, ее уровень уже доходил мальчишки до колен. Боря быстренько залез на верстак. Уровень воды продолжил стремительно повышаться. Металлический верстак оторвался от пола. Вода пришла в движение, ржавый плот пустился вплавь. Повсюду вокруг распускались водяные лилии и плескались золотые карпы. Мальчишка ладошкой зачерпнул немного воды, на вкус она оказалась как мед:

— Ух ты!

Боря зачерпнул еще немного воды, в отражение он увидел белого лебедя. Прекрасная птица села на воду рядом с металлическим плотом:

— Не хочешь на мне прокатиться?

Боря погладил птицу, ее перья были очень мягкими:

— Почему бы и нет.

Боря запрыгнул птице на спину, лебедь расправил огромные крылья:

— Держись крепче.

Лебедь поднялся высоко в воздух, даже радуга оказалась далеко внизу. На ночном небосклоне ярко светили звезды, и до одной из них смог дотянуться мальчишка.

Внизу стоял Угнетаев, его ледяной плот надежно держался на бурной воде. Директор видел, как белый лебедь с мальчишкой скрылся за горизонтом.

Вода моментально испарилась, пол стал абсолютно сухой. Угнетаев прошелся по бесшумному цеху:

— Покажись трус, я знаю, что ты здесь?

— Я знаю, что ты здесь, здесь, — раздалось эхо.

Неожиданно черная тень Угнетаева покрылась цветными пятнами. Она стала более объемной, в силуэте начали проглядываться человеческие черты лица:

— Ну, здравствуй родненький, — сказал Оле Лукое.

Сказочник попытался обнять Угнетаева, но генеральный директор, оказался неосязаемым.

— Я тебе не родной, что ты задумал.

— Зачем враждовать, за тысячу лет людей стало значительно больше, детишек хватит на всех.

— Что значит не враждовать?

Оле Лукое раскрыл пестрый зонтик. Яркие пятна закружились в бешеном ритме, в цветной мешанине показалась заглавная буква «Д». Вслед за ней появились остальные символы. Буквы складывались в слова, слова складывались в текст. Оле Лукое предъявил мороку договор:

— Работай со мной, ты сможешь пугать детей целых две ночи в неделю. В нынешнее время многие просто мечтают о таком рабочем графике.

Морок сложил из договора журавля. Бумажная птичка полетела в небо и вскоре скрылась за облаками:

— Ты хочешь, что бы я работал за остатки еды с барского стола, ну уж нет.

Пестрый зонт по-прежнему вращался, появилось изображение ледяных скульптур на заснеженной поляне:

— Подумай хорошенько, ведь у тебя будет целых пять свободных дней, ты сможешь больше уделить вниманию хобби, родных навестишь.

— Все равно нет.

Оле Лукое собрал яркий зонт в обратно трость:

— Какой же ты плохой, знаешь, что мне приходиться делать с нехорошими мальчиками?

— Да ничего, для тебя нет разницы между радостью хороших и плохих детей.

— Ошибаешься, — Оле Лукое раскрыл свой черный зонт, — Ребята из хельхейма тебе все расскажут.

Черный зонт вращался с бешеной скоростью, образовалась затягивающая воронка. Миниатюрная черная дыра засасывала все вокруг: верстаки, станки и мелкую стружку со щелей в полу. Угнетаев оторвался от пола, его тоже начало затягивать в воронку. В полете генеральный директор начал читать заклинание:

— Три — дыру меж мерами ты затвори. Два — холодные я плету кружева, Один — меня выручай ледяной исполин.

Перед черной дырой образовалось гигантская стена из-за льда. Станки и верстаки начали падать на пол, в цеху стоял не слабый грохот. Угнетаев приземлился на свои ноги:

— Не возьмешь.

Толстый лед покрылся трещинами, они постоянно увеличивались в размерах. Обломки стены полетели в черную дыру. Угнетаев остался неподвижно стоять на месте, но внутри него сущность Морока начала вырываться наружу. Славянский бог сопротивлялся, как мог:

— Оди...

Свист от воронки заглушил речь Морока, он оказался бессилен. Черная дыра поглотила славянского бога. Оле Лукое свернул свое оружие, на черном зонте появился белый силуэт. Сказочники подошел к Баранкину, начальник цеха стоял не подвижно:

— Сейчас я не чего не могу тебе сделать. Но рано или поздно ты заснешь, тогда я до тебя и доберусь, морок окончательно покинет этот мир.

Баранкин по-прежнему не двигался, но он почувствовал сильное снижение в правой ладони.

 

Рано утром Боря Стрельцов вбежал в родительскую спальню:

— Мама, папа.

Сонный Отец поднялся с постели:

— Что такое сынок?

Вася крепко обнял отца:

— Папа, я больше не хочу быть взрослым.

 

Артур сделал запись на конверте: «Следующему начальнику цеха». Важное письмо Баранкин вложил в одну из книг по управлению коллективом. Справочник занял свое на книжной полке. Начальник цеха раскрыл свой ежедневник:

— Предсмертное послание приемнику есть, — Баранкин вычеркнул графу под номером сто. Все что хотел сделать перед смертью — сделано.

В кабинет зашел мастер в руках он держал длинный металлический пруток:

— Знаю из-за меня вы в беде, я решил помочь.

— Каким образом?

— Я знаю, что нечистая сила боится железо, так что вот — Шемякин стукнул металлическим прутом об пол.

— Где ты его раздобыл, мы же не работаем с железом?

— Я подделал накладную, и его привезли вместо нержавейки.

— Ты что пошел на преступлении?

— Да, но все ради вас.

— Ах, Витя, Витя.

Бараннкин похлопал мастера по плечу, на светлой футболке остались коричневые отметены:

— У вас что грязные руки?

— Да это черная метка от Оле Лукое она не смывается и постоянно мажется.

Шемякин взял со стола чистый лист бумаги и вытер грязь на футболке:

— Пахнет шоколадом.

Баранкин лизнул свою ладонь:

— Действительно шоколад.

Шемякин бросил в урну смятый лист бумаги:

— Бесполезно, новая футболка вся в грязи, придется стирать.

Баранкин внимательно рассмотрел грязь, на одежде была отчетливая видна печать сказочника:

— Стирка тут не поможет, похоже, твоя футболка тоже приговорена к смерти.

Мастер улыбнулся:

— Но она же ни когда не спит.

Баранкин вытащил из своей сумки папку с бумагами:

— Ладно, хватит шутить у нас времени в обрез, а сделать предстоит не мало.

 

 Баранкин начал зевать, он открыл банку и отхлебнул из нее немного энергетика:

— Фу ну и гадость.

Банка с энергетиком полетела в мусорное ведро. Баранкин несколько раз сплюнул в урну, но во рту все равно оставалась неприятная горечь. Артур включил на кулере синий кран, в одноразовый стакан полилась холодная вода. Начальник цеха сделал небольшой глоток, на вкус белая жидкость оказалась как парное молоко. С красного и синего крана упала по одной капли:

— Ну, начинается, — сказал Баранкин.

Краны закапали быстрее, уже из них сочились тонкие струйки молока. Баранкин зашагал в сторону выхода. Начальник цеха прошел мимо умывальников, из них тоже сочилось молоко. В трубах увеличился напор, белая жидкость полилась даже из радиаторов и кондиционера. Дверь на улицу оказалась закрыта наглухо:

— Можно было догадаться.

Весь пол в коридоре был залит молоком, уровень жидкости постоянно повышался. Баранкин рванулся к лестничному пролету. Начальник цеха поднялся по лестнице, весь нижней этаж затопило молоком. Баранкин немного отдышался. В его лицо подул прохладный ветерок, на участке доделки было открыто окно:

— Попытка не пытка.

Начальник цеха направился в сторону окна, серый пол под его ногами покраснел. Крепкий бетон становился вязким, в цеху запахло земляникой. Ноги Баранкина начали затягивать в ягодную трясину. Артур увяз по самые колени:

— Ненавижу кисель.

— Знаю родной, поэтому его и выбрал, — Оле Лукое подплыл на желтом плоту из гигантского лимона, — здравствуй Артурка.

Баранкин по пояс увяз в ягодном киселе.

— И что ты еще обо мне знаешь?

— Очень многое, я с детства с тобой дружу.

Баранкина затянула в трясину по самую грудь, но он успел поднять заплечную сумку над головой:

— Поздно сдаваться, это тебе не поможет родненький, — сказал сказочник.

Трясина перестала затягивать начальника цеха:

— Заканчивай свои фокусы, а то у меня уже руки начинают затекать.

— Мои чудеса прекращаются, как только встает солнышко так быть по сему.

В цеху задрожал потолок, огромные куски штукатурки посыпались в кисель. Не один из обломков не попал в начальника цеха. Через дыры в потолке пробивались солнечные лучи. Баранкин закрыл глаза от яркого света. В цеху стало неимоверно жарко, на поверхности киселя появились пузыри. Поднялся ароматный пар, уровень трясины заметно понизился, Баранкин спокойно опустил руки:

— Ну, наконец-то, а то конечности совсем занемели.

Оле Лукое остановил вращения зонта, густой пар рассеялся:

— Объясни старичку родной, почему ты не покидаешь этот мир? Ты не утонул в молоке, не захлебнулся в густом киселе, тебя не завалило обломками и даже испепеляющие солнышко бессильно перед тобой.

— Откуда я знаю, сны это твоя территория.

— Говори родненький, что ты натворил? Почему мои чудеса как надо не работают?

Баранкин раскрыл свою сумку:

— Потому что мне не нужны ни зонтик, ни заклинания чтобы превратить чью-то жизнь в кошмар, — Баранкин достал из портфеля документ. — Поздравляю ты теперь транспортировщик механического цеха.

Артур открыл глаза, вокруг было темно, а он лежал на чем-то жестком. Начальник цеха поднялся с деревянной скамьи и включил свет. В комнате приема пищи механического цеха стало светло. Оле Лукое сидел за столом и изучал трудовой договор:

— В документе стоит моя чудесная печать, но я не ставил — это все липа.

— Сначала докажи это, а пока ты у меня в подчинение.

Оле Лукое разорвал документ на мелкие клочки. Куски бумаги сказочник подбросил в воздух.

— Салют родной!

— Ты зачем свой экземпляр договора уничтожил? Как ты теперь докажешь свою правоту?

— Мне не нужно ни чего доказывать, — Оле Лукое плеснул в лицо Баранкина молоком, — спать пора.

Баранкин вытер свое лицо одноразовой салфеткой:

— Ты брось тут антисанитарию разводить, а то на полгода без премии останешься.

Сказочник собрал с пола все до единого куски договора:

— Как так, я бессилен против тебя.

— Молодец что за собой прибрал, а теперь работать пора, а то уже март заканчивается, а мы еще за ноябрь план не выполнили.

— Будет сделано, — Оле Лукое зажал свой рот ладонью.

— Молодец, люблю немногословных рабочих, а теперь за мной.

Оле Лукое сел за стол, но его ноги потянулись к выходу. Сказочник крепко схватился за скамью:

— Никуда не пойду.

Оле Лукою поднялся вместе с лавкой. Пройдя несколько шагов, измученный старик все-таки бросил тяжелую скамью:

— Сопротивление бесполезно твоя взяла.

Они вдвоем подошли к доске с информацией. Баранкин повесил на нее график сменности рабочих:

— Все важные новости по цеху висят тут.

— Ну, надо же я весь месяц работаю в третью смену.

— Тебе не привыкать по ночам работать, а теперь давай займемся делом.

Они зашли в цеховую кладовую, Баранкин открыл шкаф со спецодеждой.

— Форму на тебя еще не успели заказать, поэтому первое время будешь носить спецовку которая есть, — Баранкин достал новенькую робу — ты мужик вроде не крупный, так что шестьдесят второй размер тебе точно не будет мал.

Сказочник напялил на себя спецовку. У кителя рукава висели практически до колен, а подвернутые брюки приходилось поддерживать рукой за пояс:

— Мне что в этом работать еще?

— Да не переживай через дорогу от завода есть парочка ателье они тебе подгонят все по размеру. А вот с рабочей обувью так, увы, не получиться.

Сказочник посмотрел на свои мягкие тапочки.

— А что не так с моей обувью?

— В тапочках работать нельзя, а ботинки остались только тридцать седьмого размера.

Оле Лукое с трудом напялил на себя рабочую обувь, металлический стакан сильно давил на пальцы. Чтобы не свалиться, старик облокотился на свой зонт.

— Как в этом всем работать?

— Это еще не все. Технически март зимний месяц, тебе еще положен бушлат.

Оле Лукое накинул телогрейку на плечи, сказочник быстро покрылся потом:

— Что за ужасы здесь творятся?

— Тебе повезло, что станки остыли, а теперь пора работать.

Они зашли в бюро технического контроля. Баранкин пнул ногой деревянный ящик с металлическими деталями.

— Грузишь эту партию на тележку и везешь ее на сборку. Не задерживайся тебе еще до утра пятнадцать позиций отвезти надо.

Оле Лукое попытался приподнять тяжеленный ящик, но груз как будто прилип к полу. Старик переложил на телегу десяток деталей. Поклажа оказалась вполне по силам, сказочник вышел на улицу. По дороге у телеги отвалилась колесо, детали упали на землю. Оле Лукое бросил свою поклажу:

— Хватит.

Старик сбросил с себя неудобные ботинки и босиком пошел по грязному асфальту. Впотьмах он доковылял до заводской проходной:

— Имя? — спросил охранник на вахте.

— Оле Лукое.

Охранник проверил график сменности работников.

— Третья смена значит, где увольнительная?

— Что еще за увольнительная?

— Первый день, что ли работаешь? Нужен приказ, что у тебя сегодня сокращенная смена.

— Нет ни какой увольнительной. Мне срочно нужно в отдел кадров.

— Отдел кадров с восьми утра работает.

— Я не выдержу здесь столько времени, выпусти дедушку, пожалуйста.

Охранник обратил внимание на окровавленные ноги сказочника:

— Странно себя ты ведешь, а еще и босой, ты пьяный? Или еще что похуже?

— Я кроме молока ни чего не употребляю.

— Ну, смотри, а то пьяных у нас быстро по статье увольняют.

— Что так сразу увольняют? Тогда я пьяный, да не просто пьяный, а одурманенный.

Охранник вышел из будки и взял сказочника под руки:

— Сейчас в медпункте разберутся, трезвый ты или нет.

На проходную зашел начальник механического цеха:

— Так вот ты где. Я этого прохиндея по всему заводу еще, а он на проходной лясы точит, детали кто таскать будет?

— Я не могу работать я пьяный.

Охранник обратился к начальнику цеха:

— Я вынужден отвести его на освидетельствования в медпункт.

— Миша ты что творишь, ну уволим мы его по статье. Где мы за такие деньги нового транспортировщика найдем.

Охранник отпустил руку сказочника:

— И то верно пусть работает.

Охранник вернулся в свою будку, начальник цеха обратился к сказочнику:

— Ну а теперь живо в цех там тебе детали ждут.

В этот раз сказочник даже не сопротивлялся.

— Будет сделано...

Часы на проходной пробили шесть утра. Оле Лукое приполз к турникету, на нем горела красная лампочка.

— Просто приложи пропуск, — сказал охранник.

— Ну, у меня нет пропуска.

— Через час откроется бюро пропусков, получишь новый пропуск.

Сказочник перепрыгнул через турникет:

— Еще час в этом хельхейме я не выдержу.

Оле Лукое открыл входную дверь и выскочил на улицу.

 

Рано утром мастер Шемякин зашел в кабинет начальника цеха. Баранкин спокойно дремал за своим столом. Витя легонько толкнул начальника в плечо:

— Артур Вячеслович, вы живы? План сработал?

Баранкин проснулся:

— Сам не ожидал, но получилось, как получилось?

— А если Оле Лукое напишет заявление об уходе. Через две недели он будет свободен.

Баранкин вытащил из папки для бумаг одно заявление об уходе:

— Нам еще фрезеровщик требуется, — Баранкин взял следующий бланк, — а еще слесарь, хоть какая-то польза от текучки кадров.

Из папки для бумаг вывалился бумажный журавль. Баранкин развернул фигурку птице и прочитал текст на бумаге:

— Странный документ, ну где-то я его уже видел. Точно это же договор между Мороком и Оле Лукое.

Смятый лист бумаги начал складываться сам по себе в маленького человечка. Фигурка оригами увеличиваться в размерах. Текст документа сменился на красные снежинки на зеленом фоне. Человечек превратился в славянское божество:

— Я же говорил мой юный друг, в тебе есть огромный потенциал.

— Морок ты тоже жив?

— Как видишь, Оле Лукое так легко обмануть.

Баранкин крепко обнял славянское божество:

— Старый черт, как я рад тебя видеть!

— Взаимно, ты славно потрудился, я решил освободить тебя от твоей жертвы, ты свободен.

— Спасибо тебе за все.

— Через минуту ты изменишь свое мнение, а мне пора идти прощай мой юный друг.

Морок начал становиться прозрачным, через несколько секунд он совсем исчез. На столе начальника цеха появился крошечный идол. Шемякин взял в руки деревянную фигурку славянского божества.

— Ну, вот и закончилась эта кошмарная история.

На столе начальника цеха зазвонил телефон, Баранкин поднял трубку:

— Артур Вячеславович слушает.

— Здорово.

Баранкин узнал голос генерального директора.

— Петр Алексеевич что случилось?

— Артур, ты что утреннею газету не читал.

— Да я весь в работе, как-то не успел еще.

— Помнишь статью о дисквалификации участников конкурса профмастерства.

— Конечно, я тогда победителем стал.

— В газете дали опровержение этому бреду. Так что конкурс заново проведем в субботу, готовься.

— Вы же знаете, я профессионал.

Баранкин повесил трубку:

— Кто это был? — спросил удивленный мастер.

— Генеральный, в субботу конкурс профмастерства.

— Как еще один? Что мы будем делать?

— Доставай свой телефон.

— Я его опустил в специальный ящик.

— Я не первый год с тобой работаю, доставай свой телефон.

Шемякин вытащил из-за пазухи свой смартфон:

— Что вы хотите сделать?

— Выкладывай объявление в интернет: «Срочно требуется токарь высокой квалификации».