Отдать концы

— Сухопутные крысы думают, что хакинг — это бешеное соло на клавиатуре наперегонки с секундами. Хакер раскидывается вирусами как бомбами и подбирает пароли, посмотрев на корешки книг в кабинете босса.

— Похоже, вам нужно выговориться, — участливо сказал монахоматон. Пират треснул его железным крюком-протезом по затылку, который тут же гулко зазвенел, и продолжил свою речь:

— Более продвинутые пользователи предполагают, что хакеры часами сидят с красными глазами перед мерцающим экраном. Мысленные атаки на системные уязвимости, осторожный сбор информации, прощупывание защиты, создание собственных программ, заточенных под эту конкретную работу.

— Вам бывает одиноко в море, правда?.. — автоматон зажмурился, вычислив следующее событие. Бом-м-м.

— Новички и юнги уверены, что настоящие хакеры грабят помойки в поисках выброшенных бумажек с паролями, звонят глупым секретаршам под видом сотрудника компании, подделывают документы. Подкуп и шантаж, дым и зеркала.

Пират в ожидании уставился на монахоматона, но робот предусмотрительно промолчал.

— Но только мы знаем, что действительно важная информация хранится на сто метров под землёй и в ста километрах от ближайшего подключения к сети. Мы знаем, что секретарши таких заведений имеют два диплома по информационной безопасности и первый разряд по самбо. Мы не горбатые крысы с клавиатурой наперевес, мы разбойники с большой дороги.

Выпрямившись, самопровозглашённый разбойник достал крюком из кармана шлейф батареи и подключил его к мушкету. Обмотка цевья угрожающе загудела раздражённым ульем, набирая заряд. Пират приставил тупорылый ствол к отполированной голове автоматического монаха:

— Поэтому выбирай: или ты откроешь церковные ворота, или я сотру тебе катушку.

Сидящий за столом дородный мужчина в рясе задумчиво поглаживал роскошную бороду и кивал в такт словам своего гостя.

— …а дочку Кузяева недавно протестировали. Оказалась… Из этих. Низкие коэффициенты воли и рацио, высокая внушаемость. Кузяев, конечно, метнулся в Госгигиену, но шестерёнки уже закрутились. Записали её в базу. Да и врагов у него предостаточно, не дали занести кому нужно.

— Ох, за что же ему такая кара божья...

— Ай, святой отец, мы с вами знаем, за что, и он знает тоже.

Собеседник священника сидел в глубоком велюровом кресле, закинув ногу на ногу, и покручивал пальцами тонкую ножку пустого бокала. Худощавый, уже начинающий седеть, с мелкими стёклышками очков по бокам от прямого носа, он был бы похож на университетского профессора, если бы не детали костюма: несоразмерные сверкающие запонки, золочёные пуговицы пиджака и застёгнутые поверх рукава рубашки часы с инкрустацией драгоценными камнями.

Заметив бокал, священник приглашающим жестом указал гостю на мини-бар, скрывающийся в стене, но встать тот не успел — за дверью кабинета послышался топот и неразборчивый шум. Спустя секунду дверь сорвалась с петель, пролетела через весь кабинет и врезалась в стену за спиной священника, сбив с его головы белый клобук. Бутылки и графины в мини-баре жалобно звякнули.

Вслед за дверью в кабинет ворвался человек безумного вида. Потрёпанная треуголка едва держалась на огромной чёрной копне дредлоков, переплетённых с бутафорскими проводами. Под копной висела на ослабленных ремнях противогазная маска, скрывая лицо, но оставляя пространство для неимоверно клочкастой, смолистой бороды. Повсюду на форме, напоминавшей военную, висело оборудование: запасные батареи, мелкие сегменты клавиатур, связки плёночных катушек. Шлейфы соединяли отдельные части костюма, ныряя под перевязью с гранатами. В одной руке внезапный посетитель сжимал мушкет, тускло мерцающий зелёным огнём, вместо другой руки из рукава торчал массивный металлический крюк. Бандит оглядел застывших на своих местах обитателей кабинета и сказал:

— Прошу, не вставайте, господа. Это всего лишь бизнес.

Сидящий в кресле профессор возмущённо выпрямился:

— Как вы смеете?! Вы хоть знаете, кого грабите? Я бриллиантовый директор Министерства Гомеопатии и Молитволечения, а перед вами сидит сам Президент Правления этой церкви!

Пират достал из кармана шарик мушкетной дроби, сколупнул заскорузлым ногтем чешуйку свинца и метнул её в профессора. Тот фыркнул:

— И что это за представление?

— Это я в тебя гомеопатически выстрелил. Будешь бухтеть — выстрелю аллопатически.

Гомеопат обмяк и вжался в спинку кресла. Грабитель одобрительно кивнул и прошёл в центр кабинета:

— Итак, разрешите представиться — сегодня с вами ведёт дела Рудольф Хакерман!

— Хакерман… Еврей что ли? — грозно нахмурил густые брови до того молчавший пастор.

— Сам ты евре... То есть, а может и еврей, ничего плохого в этом нет, — поспешно исправился Рудольф. Священнослужитель тяжко вздохнул и ответил:

— В подвале катушки с аниме и свежими зарубежными сериалами. Берите всё, только не насилуйте и не убивайте. Бог вас накажет, мерзкие воры.

— Вообще-то, мы не воруем, а совершаем отчуждение имущества как добровольное пожертвование в фонд Пиратского Государства. — Рудольф достал из кармана потрёпанный свиток и приставил к голове пастора мушкет, — подпишите здесь и здесь. Кстати, мои комплименты вашему хладнокровию.

— Я боюсь Бога, а потому не боюсь больше ничего. Быть Рабом Божиим — высшая свобода.

Рудольф почесал крюком бороду:

— Мне кажется, это немного не так работает.

Из глубин кресла донёсся язвительный голос гомеопата:

— А угроза оружием — это тоже часть добровольной сделки?

— Это наши культурные особенности. Пользуясь случаем, предлагаю вам стать инвесторами Пиратского Государства. Выплата дивидендов регулярна, доходность до 20% годовых.

В кабинете повисло мрачное молчание. За спиной Рудольфа по коридору сновали туда-сюда другие оборванцы в военной форме, перекатывая из подвала во двор огромные катушки с информацией.

— Нет?.. Не хотите? Принимаем инвестиции психоактивными веществами, оружием, объектами авторского права, рассмотрим ваши предложения.

Священник поёрзал в кресле, но потом покосился на гомеопата и молча отдал подписанный документ пирату. Рудольф проверил подписи и спрятал свиток за пазухой. После чего он понизил голос и склонился к пастору поближе:

— Спасибо за ваше пожертвование, но мы все понимаем, что я здесь не за этим. Где реестр дураков?

Заинтересованно вытянувший шею из кресла и навостривший уши гомеопат возмутился:

— База данных лохо... ментально уязвимых слоёв населения — это объект высшей секретности, откуда ей здесь взяться? Кх-м… Даже если бы она существовала.

— Господа, вы можете отдать всё добровольно, или я могу загрузить вас в мозголомку, и тогда вы будете отдавать всё добровольно до конца своей жизни.

Пастор тяжко вздохнул, снял с шеи серебристую цепочку и вытянул из-за пазухи катушку микроплёнки в сером футляре. После секундного колебания Рудольф взял цепочку двумя пальцами, как нечто очень хрупкое. Или мерзкое.

— Я до последнего не верил, что вся эта система реальна. Снимаю шляпу перед вашим актёрским даром, святой отец. Говорить про бога в вашем положении… Впечатляет.

— Я действительно верю в Создателя. Вы, Рудольф, думаете, что мы просто грабим? Переносите свой образ мышления на нас? Да, конечно, мы собираем урожай с тех, кто это позволяет, кто слишком слаб, чтобы взять на себя ответственность за свой разум. Но мы и защищаем их.

Рудольф сказал с усмешкой:

— Защищаете их от вашего же насилия? Я такое ещё в школе видел.

— Нет. Защищаем от того, что они могут выдумать сами.

Флот Пиратского Государства дрейфовал в нейтральных водах недалеко от побережья. Угрожающе расчехлённые пушки остужали пыл береговой охраны, которая и сама не торопилась нарушать статус-кво, ожидая приказа из центра. Рудольф привычно проскользнул под редкой цепочкой патрульных кораблей; синяя тень подводной лодки мелькнула на радарах, оставила лёгкий пенный след на поверхности воды, плеснув поднятой волной в борта ракетных катеров. Всё это прошло незамеченным — рядовые со слишком низким окладом отвели глаза, начальники с длинным списком ещё больших начальников предпочли не брать на себя ответственность.

По борту флагмана змеилась стилизованная под геральдику надпись: «Сложный процент». Под надписью раскрылись широкие ворота, словно танкер решил утопиться и потому вскрыл себе брюхо. В трюм, мгновенно заполнившийся водой, медленно вползла подводная лодка. Ворота за ней закрылись, оставив на поверхности борта только две раскрытые пасти люков, из которых хлестнула морская пена.

По верхней палубе в режиме стандартной морской паники бегали матросы-микроинвесторы. Раздался крик боцмана:

— Хватит суетиться, убыточные! Загружайте добычу в облако!

Взвыла бортовая сирена, и палуба мгновенно очистилась. Посреди палубы возникла и начала расти тонкая чёрная линия; она расширялась всё больше, обнажая белоснежный череп со скрещёнными костями, как по волшебству парящий во мраке трюма. Череп начал подниматься из темноты, превратившись под лучами солнца в простой рисунок на чёрной глянцевой плёнке. Пластиковое полотно выплеснулось из корпуса танкера, стремительно раздуваясь тёмной тучей; корабль словно вывернулся наизнанку, выплюнув в небо над собой огромный пузырь чёрной смолы — стратосферный аэростат.

Катушка лебёдки захрипела армированной обмоткой кабеля; аэростат тащил за собой тонны проводки, поднимая к небесам плетёную привязь. Едва поднявшись над мачтами, воздушный шар тут же расцвёл бутонами параболических антенн. Кабель загудел от напряжения — весь окружающий флот принялся скачивать свою долю свежей добычи.

Как круги на воде от брошенного камня, по флоту пошли волны выпускаемых аэростатов. Каждый корабль торопился поделиться с миром новообретённым богатством; флот превратился в плывущее по сверкающей глади океана поле одуванчиков с чёрными головками аэростатов и белыми семенами антенн, разбрасывающих по миру запретные или слишком дорогие фильмы, музыку, книги, мысли, идеи.

Рудольф оставил разделывание добычи своим подчинённым и протопал на ют. Дверь капитанской каюты была приоткрыта. Ввалившись в каюту, он обнаружил там хрупкую девушку в потрёпанном, но чистом деловом костюме и очках. Она сжимала в руках увесистый гроссбух и скучающе разглядывала клетку с чучелом попугая. Рудольф кивнул ей, покопался в кармане и закинул в кормушку попугаю пару ионисторов.

— Биткоины! Биткоииины! Трейдер успешный, успе-е-ешный! — чучело задёргало головой, скрипя старыми сервомоторчиками. После чего уставилось фотоэлементом на батарейки, клюнуло один из контактов и, получив разряд тока, довольно встопорщило перья:

— Чую бычий тр-р-ренд! Закупайтесь! Закупайтесь!

— Ох, не ори, — беззлобно буркнул Рудольф.

— Добыча это, конечно, хорошо. Но реестр дураков? Капитан, я думала, мы выше этого, — девушка недовольно поправила очки и ткнула Рудольфа пальцем в грудь. — Мы теперь будем грабить ментально уязвимых? А как же наши принципы? Как же совесть, как же честь?

Рудольф развалился в капитанском кресле, закинув ногу на подлокотник.

— Рената, я что, похож на Иисуса Христа?

— Вообще, немного похож. На Христа, который в один прекрасный день сказал: возлюбите сырое мясо и крепкое вино, как самого себя, — Рената мягко улыбнулась, но тут же снова нахмурилась, — не уходи от вопроса!

— Глитч тебе в свитч, Рената, ты же бухгалтер! — Рудольф воткнул кончик крюка в столешницу, — мы не можем пиратить вечно, и ты это знаешь. Чем больше у нас клиентов, тем меньше от них приходит денег. Каждый новый пользователь думает, что вместо него заплатят те сотни тысяч клиентов, которые уже есть. На последнюю раздачу пожертвовало пятнадцать человек. Пятнадцать человек!

— На бэкап мер-р-ртвеца! Трейдер успе-ешный.

— Значит, рынок так решил. Пиратство уходит в прошлое, мы никому не нужны. И, если честно, я этому даже рада. Я устала. Раздай инвесторам дивиденды и распусти их — нас — в ближайшем порту. Металлолома с кораблей тебе хватит на спокойную жизнь где-нибудь на архипелаге опреснителей.

— Дивиденды…

Увидев выражение на лице капитана, Рената кинулась к счётной машине и запустила проверку баланса. С бледным лицом она оглянулась на Рудольфа. Тот стянул с головы треуголку и потёр лоб:

— Да, информация о путях доступа к реестру дураков оказалась… Разрушительно дорогой.

— Мар-р-ржин-колл! Фиксир-руем убытки! — Трейдер загремел кормушкой по прутьям.

Главный бухгалтер флота упала на прикрученный к полу табурет и отстранённо проговорила:

— Значит, это наше последнее дело. Грязный грабёж легковерных простаков и добряков, которых и без того грабит государство — наше последнее дело.

— Всё не так, как это выглядит, — глухо сказал Рудольф, поморщившись как от зубной боли, — но да, после этого я ликвидирую Пиратское Государство. Так или иначе.

Рената только обессиленно кивнула.

— И куда мы плывём дальше?

— В штаб-квартиру «Анти-квадрата».

Рената удивлённо вскинула брови, но потом кивнула снова:

— Ну разумеется, куда же ещё.

Молодой человек в идеально сидящем костюме радужных оттенков возбуждённо расхаживал по сцене. Прямо перед ним как привязанная парила камера, снимающая крупным планом лицо, ещё две камеры расположились поодаль, выдавая общий план. За спиной человека в воздухе висел неоновый логотип «Анти х анти: Час Маркуса». Сам Маркус пылко и быстро говорил, непрерывно жестикулируя:

— …слепы вы, или просто выбрали приятное, спокойное болотце послушания? Кузяев в молодости служил в ГосЗаботе! И этому человеку, этому торгашу антивирусами вы отдаёте прямо в руки все ключи от ваших системных дверей? Я понимаю, как страшно в наше время остаться без антивируса. Я понимаю, как часто вам говорят об опасности, окружающей нас каждый божий день. Именно этого они и добиваются, эти торговцы страхом, — чтобы вы перестали думать и позволили им решать, позволили им взять на себя ответственность за вашу безопасность. Но мы, анти-антивирусники, сами решаем свою судьбу!

Ведущий остановился и едва заметным движением руки приблизил камеру ещё ближе к лицу.

— Начинайте думать своей головой! Когда вы последний раз видели реальный вирус? Несколько лет назад, и я скажу вам, почему это так — вы хорошие и добрые люди. Вам нечего делать там, где обитают все эти грешные идиоты, на богомерзких порносайтах, в нижней сети, в рассадниках терроризма — свободных чатах и гнездовищах проклятых пиратов, которые плюют на авторское право. На право уважаемых членов нашего общества, на право создателей, художников, писателей, режиссёров и музыкантов получать деньги за свои творения! Конечно, в этих ужасных местах, которые пока что не может взять под контроль наше коррумпированное государство, полным-полно вирусов и других угроз…

Виртуальная симуляция толпы перед Маркусом внезапно исчезла, подсветка сцены потухла. Камеры с глухим стуком упали на пол. Ведущий резко обернулся к двери. Выделяющийся светлым прямоугольником дверной проём очерчивал массивную фигуру с гривой дрэдов на голове.

— Разрешите представиться, я Рудольф Хакерм…

— Я знаю, кто ты, — Маркус махнул рукой и поморщился, — вся сеть только и говорит, что о Последнем Деле Хакермана. Права на экранизацию этой истории перекупаются по три раза в день. Если бы я знал, что ты выберешь следующей целью мою организацию, мог бы разбогатеть на букмекерских ставках.

Рудольф прогулочным шагом прошёл в обширный и пустой зал. Под ногами пружинило звукопоглощающее покрытие. Зал занимал весь этаж здания, простираясь от окна до окна, но в нём было темно — стёкла почти не пропускали свет, оставаясь молочно-белыми. Пират демонстративно покрутил в руках миниклавиатуру, поглядывая на Маркуса:

— Я в шоке, что ты действительно не пользуешься антивирусами. Нежели ты правда сам веришь в свои проповеди?

Молодой человек равнодушно ответил:

— У тебя же теперь есть база данных по легковерным. Проверь её сам.

— Уже проверил. Разумеется, тебя там нет.

Маркус кивнул и обвёл рукой окружающее пространство — абсолютно стерильный этаж небоскрёба, в котором кроме оборудования для трансляций был только одинокий стол с дешёвым офисным креслом.

— Работа журналиста — показывать то, что люди хотят скрыть. Под меня круглосуточно роют писаки всех сортов. Представляешь, что начнётся, если кто-то найдёт у лидера движения «Анти-квадрат» в системе антивирус? Приходится играть по правилам, которые я сам создал.

Рудольф прошёлся по пустой сцене, разглядывая пощёлкивающие от охлаждения софиты.

— Похоже, что тебе нужно выговориться, — припомнил он недавно услышанные от кого-то слова.

Маркус подошёл к окну и встал к пирату спиной. Покрутив переключатель на раме окна, молодой человек убрал молочную пелену со стёкол — за ними обнаружился вид на небоскрёбы ночного города, неожиданно серого и тусклого, словно нападение на студию погасило огни на кварталы вокруг. Пелена дождя отрезала перспективу и глубину, оставляя ощущение дешёвой и некачественной симуляции. Маркус сказал:

— А ты думаешь, почему киношные злодеи всегда рассказывают свои планы героям перед тем, как проиграть? Все эти годы я непрерывно выступал перед камерами, явными и скрытыми. И теперь, когда наконец настал момент освобождения, я не могу просто взять и промолчать.

Противореча своим же словам, он замолчал. Потом, картинно взмахнув рукой, продолжил:

— Я ненавижу людей, но люблю театр. Такой вот парадокс.

Рудольф присел в кресло у стола:

— Меня всегда интересовало… Я понимаю, что ты социопат, желающий распространять хаос и страдания. Но как ты смог создать целое движение? Где ты набрал столько психопатов? Если предположить, что в нашем обществе действительно так много этих людей…

— О-о-о, в массе своей люди не психи и совсем не дураки. Именно поэтому и нужна база данных по легковерным — их найти не так-то легко. Члены моей организации прекрасно понимают, зачем необходимы антивирусы. И они прекрасно понимают, что отказ от защиты приведёт к очевидным последствиям.

— Но тогда почему?

— Люди, потерявшие всё из-за вирусной или хакерской атаки и теперь желающие отомстить, обрекая других на ту же участь. Горящие праведным гневом воины, которые всерьёз считают себя орудием божьим, при помощи обмана очищающим мир от любителей порно, террористов, пиратов и посетителей нижней сети. Ну и конечно, оппортунисты, все те, кто мечтает о хаосе, чтобы всплыть в мутной воде на самую верхушку пищевой цепочки. Если поковыряться в их душах — у каждого можно найти свою причину, логичную и понятную.

— А в сумме получается безумие.

— Красивый вывод. Всегда знал, что пираты тоже любят театр. Не хочешь написать мне пару выступлений?

Рудольф невесело хохотнул и встал, отбросив кресло.

— Что ж, это было познавательно. Пиратское Государство может предложить вам официальный вид на гражданство и защиту от любых видов преследования, разумеется, за отдельное пожертв…

Нетерпеливо и раздражённо помотав головой, Маркус достал из кармана пластиковую карточку и бросил её на пол.

— Просто забирай ключи доступа, оставь мушкет и проваливай. Без своего голоса я пустое место. А я больше никогда не позволю себе быть ничтожеством. Я так устал…

Рудольф на ходу подобрал карту, просканировал глаз Маркуса и отхватил ножом прядь его волос. После чего с грохотом бросил мушкет на стол, вышел за дверь и стремительно зашагал на крышу, к оставленному там воздушному катеру. Дверь за его спиной бесшумно закрылась, скрывая за звуконепроницаемой стеной тёмную и пустую студию.

Ветер рвался в открытую кабину воздушного катера, трепал без того изношенную форму и путался в переплетениях проводов. Рудольф оглянулся на небоскрёб и прищурился, прикидывая, где находятся окна студии. После чего кивнул сидящему рядом пирату, который вместо противогаза дополнил свой стиль мотоциклетным шлемом. Пират радостно хлопнул по клавиатуре на рукаве, и в зеркальном стекле его шлема тут же отразились оранжевые шары, вспухающие по всей высоте небоскрёба. Бетон рвался и крошился как печенье, пока башня складывалась сама в себя, превращая нижние этажи в пыль своим весом. Словно опомнившись, звук догнал происходящее, рванул вперёд и ударил по ушам, дёрнул одежду, отвесил пинка воздушному катеру.

Насладившись зрелищем, мотоциклист повернулся к Рудольфу и попытался перекричать звон в ушах:

— Капитан, зачем пушку-то ему оставили? Всё равно жахнули! А я уж подумал, не будем жахать!

— В одном покойный Маркус был прав, — сказал Рудольф, стряхивая бетонную крошку с плеч, — Мы, пираты, действительно любим театр.

— А если бы он метнулся к пушке и вам в спину пальнул? Я бы пальнул!

Капитан хлопнул пирата по спине, выбив облако бетонной пыли:

— А с чего ты взял, что мушкет был заряжен?

— Кэп, ну это жёстко, как мой жёсткий диск, — покачал шлемом пират.

Рудольф в ответ только невесело усмехнулся и уставился на проплывающую мимо панораму тёмного города.

Попугай непрерывно качал головой в такт слышимой только ему одному танцевальной музыке. Периодически он бил клювом по прутьям клетки бронзовым клювом, подчёркивая акценты перкуссии.

— Закупился на верхах — прокатился на якор-р-рях!

Опустевший и брошенный флагман теперь выглядел не пузатой скорлупкой, хранящей в себе одуванчик аэростата, а выеденным панцирем морского ежа. Последним инвестором Пиратского Государства всё ещё оставалась Рената. В руках вместо вечного гроссбуха она сжимала вещмешок.

— Капитан, хорошие новости в том, что распроданного имущества хватило на дивиденды всем морякам-инвесторам. Корпус корабля — это твоя доля, Рудольф, — бухгалтерша печально улыбнулась. — Видимо, попугай это моя доля.

— Тр-р-рейдер выводит активы в фиат!

Сгорбившись, пират сидел за столом и гонял крюком монетку. Монетка крутилась по кругу внутри крюка, проскакивая разрыв в металлической стенке, толкающей её по одинаковой траектории снова и снова. Рената не выдержала и положила руку на крюк, останавливая свербящий в ушах звон:

— У тебя есть реестр дураков, у тебя есть подконтрольная сеть вещания и пропаганды на миллионы людей. В последние дни ты только и делаешь, что бегаешь как заведённый и похохатываешь. Я не пойду за тобой, но я хочу, имею право знать. Если ты запланировал простой грабёж, ты бы не стал молчать. Что ты задумал? К чему всё это?

Рудольф хмуро поднял на неё глаза:

— Если я скажу тебе, что задумал экономическое самоубийство, ты начнёшь меня отговаривать.

— Естественно, начну! Потому что это будет реальным самоубийством. Ты умрёшь от голода, лёжа под забором ближайшего банка, отказавшего в кредите. — Рената схватила монетку со стола и принялась подкидывать и ловить её в воздухе: — Да и вообще, как ты можешь обанкротиться? У тебя есть список людей, которые начнут слать деньги, если ты объявишь себя богом Васей и покажешь им пару карточных фокусов.

Рудольф загадочно пошевелил бровями и ухмыльнулся, искоса поглядывая на бухгалтершу. Та подбросила монету ещё пару раз, но вдруг сжала её в кулаке и уставилась на капитана:

— Нет… Только не говори… Щедрым быть — ко дну плыть, помнишь пословицу?

Впервые за многие дни Рудольф искренне, во все зубы улыбнулся. Он откинулся в кресле, заложил руки за голову и сказал:

— Но мы, торрент-пираты, буквально олицетворение щедрости! Хочешь сказать, что всё это время мы шли по самоубийственному пути? Пиратское бусидо?

Он вскочил с кресла и возбуждено зашагал по каюте:

— Чёрт... Мне тут недавно сказали, что боящийся бога не боится больше ничего. Когда богом становятся деньги, можно уже не бояться смерти, можно умереть, когда нужно умереть. И это наше, пиратское бусидо. Всегда мечтал иметь катану, кстати.

Рудольф внезапно остановился перед Ренатой и схватил её за плечи. Бухгалтерша только испуганно пискнула. Капитан посмотрел ей в глаза и сказал:

— Спасибо. Ты помогла мне окончательно решиться.

— Решиться купить катану?..

— Забирай попугая и проваливай.

Остов «Сложного процента» торчал на песчаном берегу как скелет кита, оглоданный чайками. По стальным стрингерам и шпангоутам ползали полуголые, загорелые до черноты рабочие, в местах пересечения балок посверкивали искорки сварки. Срезанные сегменты вручную переносились дальше вдоль побережья, становясь основой для новых опреснителей. С каждым днём вывернутых, обнажённых рёбер становилось всё меньше, и Рудольф ощущал, как с каждой срезанной балкой тиски медленно разжимают его сердце.

Когда на песок рухнул последний шпангоут, бывший капитан сел перед терминалом в своей хижине и достал из кармана плотно запечатанный пакет. В пакете лежали ключ-карточка и локон волос. Несколько минут Рудольф сидел перед тёмным экраном терминала, сжимая и разжимая пальцы на оставшейся руке.

Посмотрев на своё отражение в пыльном экране, он решительно вскрыл пакет, вошёл в систему и принялся печатать:

«Если вы видите своё имя в этом списке, значит, вы были обмануты. Вашим доверием и добротой много лет пользовались люди, которых вы считаете кумирами, идолами, лидерами и правителями…»

Оля Кузяева закончила ежеутренний ритуал приветствия Солнцу, закинула растрепавшуюся косу соломенных волос за спину, села на коврик в позу лотоса и сложила пальцы в мудру святой Луции Сиракузской. Разложив на коленях свиток с рецептом, она принялась читать про себя назначенные врачом молитвы для снижения глазного давления. Тут с кухни ей крикнул отец:

— Оль, не забудь установить патч, сегодня обновление антивируса!

Девушка молча закатила глаза, расплела ноги и пошла к терминалу. После установки системного патча в углу экрана засиял конвертик обновления ленты новостей. В длинной череде своих подписок, между прогнозом таро-синоптиков и новостями от экспедиции плоскоземельщиков, Оля вдруг обнаружила сообщение от недавно замолчавшего «Анти-квадрата». Нервно закусив губу, Оля оглянулась — отец всё ещё был на кухне. Она нетерпеливо открыла письмо «Анти-квадрата» и принялась пробегать глазами ровные строки:

«Если вы видите своё имя в этом списке…»

Дочитав странное сообщение, Оля проверила список. Конечно же, её имя нашлось среди миллионов других. «Разбежались, ищите дурака,» — сердито прошептала она, отметила галочкой сообщение и нажала кнопку «Спам».