Малая джеста траекторий
Малая джеста траекторий (1).
(Баллистика)
"Когда в бою вам выйдет встреча,
Определим, кто прав, наверно.
Пока присядем в тень под дубом,
Обсудим план простой, примерный.
Мы испытания устроим.
В лесу приятно и отрадно.
И даже может так случиться,
Что Робин Гуд найдется рядом!"
"Баллада о Робин Гуде и Гае Гизборне"
пер. Г. Блонского
***
— Джентльмены! — низкий голос вошедшего в комнату совещаний мужчины пронесся над гомоном немецкой речи. Пару секунд понадобилось, чтобы собрание обратило внимание на новую персону и смирилось с необходимостью тишины. Дисциплина "пиджаков" несколько хромала по сравнению с армейской — отсутствовала у гражданских структур магическая команда "смирно". Разницу подчеркнула и насмешливая реплика, произнесенная женским голосом по-английски в тональности чистой квинты:
— Когда Адам копал землю и Ева пряла, кто был джентльменом?
Улыбнувшись лозунгу времен войны Уота Тайлера(2) и признавая ошибку обращения, вновь прибывший мужчина примирительно поднял ладони вверх.
— Рад слышать, что некоторые знакомы с историей моей родины, но начнем брифинг, господа. Если еще кому неизвестно, зовут меня Шариф Ноттингем и я уполномочен НЦБ в руководстве проведения предстоящей операции.
Даже в эпоху глобализации сочетание имени и фамилии оратора, а так же объявление Альбиона родиной, при выраженном ближневосточном физиогномическом типаже, выглядело странно, однако Шариф не лгал: родился в Вустере и служил около двадцати лет британской короне. Впрочем, его нахождение в структурах Интерпола уже тянуло на общемировую признательность. Ноттингема многие знали по расследованиям международной деятельности ИРА, в частности — контрабандного трафика оружия. Учитывая специализацию Шарифа, радующее синевой весеннее нюренбергское небо, предстоящее открытие "Интер Ворлд Армори" — крупнейшей выставки стрелкового оружия и снаряжения, многие догадывались, о чем пойдет речь. Однако Ноттингем, взяв пульт и выведя на видеопанель фотографию, многих удивил. В зале поднялся легкий шум от возгласов и шепотков — с экрана на служителей международной Фемиды серыми насмешливыми глазами смотрело лицо мужчины лет двадцати пяти, с прямым носом, заостренным подбородком, открытым широким лбом и тонкими губами. Личность, скрывавшаяся под неприметной внешностью, относилась к разряду весьма известных.
Переждав эмоции оперативников, Ноттингем вновь улыбнулся, кивнул головой, кашлянул и начал говорить.
— Да, многие узнали этого персонажа, но давайте по порядку.
Итак, перед вами Робин Локсли, известный так же под псевдонимом Капюшон(3). Фотография старая, из личного военного дела. Настоящее имя — Роберт Гоут(4), уроженец Йорка. Служил в армии Ее Величества по специальности снайпер. В составе сил коалиции участвовал в военных операциях в Ираке и Афганистане. На его счету сорок два подтвержденных устранения. Награжден Королевской медалью храбрости и Королевским Красным крестом первого класса. Специалист высочайшей категории. Получил минометное ранение в Герате, после чего был отправлен на реабилитацию в военный госпиталь Портсмута, где официально комиссован и признан неспособным к оперативно-полевой службе. Ему была предложена должность военного инструктора, однако Гоут демобилизовался из армии. С пенсией у нашего героя возникли осложнения. У военной прокуратуры образовались вопросы по поводу обстоятельств ранения, а так же имя Роберта Гоута всплыло в расследовании контрабанды наркотиков через натовские транспорты. Напрямую ничто не указывало на него, однако кое-какие "уши" торчали. Но для нас сейчас это не так важно, поскольку Гоут отличился другими делами, и с наркотиками его имя больше не связывалось.
Имея на руках тяжбу с военным ведомством, Гоут по демобилизации сталкивается еще и с арестом отца, Уильяма Гоута, осужденного за неуплату налогов. Мировой кризис подкосил многих, Гоуты лишились по закладной фермы и семейного бизнеса. Уильям получил небольшой срок, но ему не повезло — умер в тюремной больнице от инсульта. Возможно, что участие Роберта в операциях с наркотиками — это попытка поправить семейное финансовое положение, хотя не будем зарываться в предположениях.
Гоут-младший встал на путь мести государственной системе. Он участвует в манифестациях и митингах протеста, замечен в актах вандализма, публично отказывается от военных наград. Естественно, что попадает в поле зрения полиции и Ирландской Республиканской Армии. Роберт настойчиво отклоняет, что знаменовано несколькими трупами, предложения любых повстанческих группировок.
После этого Гоут исчез, на сцене появился Робин Локсли, который сколачивает одно из самых успешных на сегодняшний день бандитских формирований "Шервудская бригада". Группа специализируется на промышленном шпионаже в области высоких технологий и вооружений, хищении корпоративных разработок, атаками на мировую финансовую структуру. Все акции "Бригады" тщательно спланированы и реализованы — сказывается богатый опыт основного костяка команды. Робин идет на фантастические по сложности и наглости исполнения авантюры, еще ни одна из которых не потерпела фиаско. Отследить концы прошедшей или спрогнозировать цель следующей миссии команды сложно: следы с завидной дотошностью подчищаются или ведут по ложному пути, а стиль и методы проведения акций постоянно меняются. Аналитики, впрочем, хорошо поработали, результатом служит наша предстоящая операция.
Роберт Гоут, он же Робин Локсли, имеет специфический склад ума. Сами понимаете, для снайперской работы требуется определенный психологический профиль, включающий безэмоциональный анализ, терпеливость, расчетливость и самообладание. Ко всему прочему Локсли спортсмен — в юности занимался стендовой и пулевой стрельбой, а с течением времени спортивные принципы ему не изменили, напротив, упрочились. Действия нашего героя укладываются в рамки канона спортивного поведения — Робина нельзя назвать беспредельщиком, посему и действия против него должны строго лежать в рамках закона. До тех пор, пока мы соблюдаем правила игры, можно с большой долей вероятности говорить о том, что Капюшон будет избегать террористической деятельности, массовых жертв или политической подоплеки своих операций.
Робин пытается, в силу своих воззрений, бороться с несправедливостью, кои представляют для него государственные и корпоративные структуры. На сегодняшний день Локсли следует анархо-социалистической идее, выступая против скопления капиталов в руках финансовых воротил и разработки ресурсов под епархией транснациональных корпораций. Политическую карту своих воззрений он не разыгрывает, просто объясняет причины, почему украденные разработки поступают открыто и безвозмездно на рынок вооружений, а ресурсы — в активы благотворительных фондов. Тем не менее, его имя стало легендарным для многих экстремистских организаций…
Робин так же известен, как популяризатор стрелковых дисциплин, талантливый оружейный конструктор и даже философ. Весьма рекомендую к прочтению несколько его статей в "Солдате удачи", "Ружьях и амуниции", "Военном обозрении", а так же довольно объемный труд "Баллистика", гуляющий по сетям, посвященный особенностям подготовки стрелков и практическим тренингам. Чтобы завершить психологический портрет бандитского лидера позволю себе цитату из его книги.
"Многие уверены, что в спорте главным является человек, однако давайте посмотрим на факты. Цель, кроме контактных видов, поражает снаряд. Он и только он приковывает основное внимание, как зрителей, так и участников. Выбор из спортивных состязаний — это выбор вида снаряда. Мы выбираем пулю. Все остальное — канал ствола, мощность заряда, тип спускового механизма, воздушная среда и даже сам стрелок — не более чем переменные в уравнении по прочерчиванию баллистической траектории. Средства к достижению цели. Умение собрать переменные воедино и определяет успешность победы".
Шариф сделал паузу, обвел оперативников взглядом, сделал глоток из стоящего на пюпитре стакана воды.
— Помимо Робина Локсли "Шервудская бригада" полнится еще несколькими примечательными личностями.
Знакомьтесь — правая рука Робина Джон Хейзерсейдж по прозвищу "Малютка"(5). Рост два метра шесть сантиметров, сто двадцать килограммов веса отлично тренированного тела. Бывший боксер-тяжеловес до встречи с Локсли имел богатое уголовное прошлое. В бандитской команде заведует тяжелым вооружением, а так же личной охраной Робина. В рукопашном бою чрезвычайно опасен: при последней попытке задержания на койках больниц оказались шесть оперативников из восьми.
Буддийский монах Тук Ди Кван — в команде отвечает за разведку и диверсионную деятельность. Родом из Камбоджи, несмотря на буддийскую личину мстителен, жесток, алчен, имеет алкогольную зависимость, однако в умении выживать ему трудно найти равных.
Алан Дейл по кличке "Мельник Мач" — американец, специалист по компьютерному взлому и отмыванию денег. Фигурировал в досье Интерпола по шести расследованиям. Я просил перевести его дело капитану Гаю Гизборну, который занимается непосредственно "шервудским" следом.
Бывший командир бригады ИРА Уилл Скарлет, псевдоним "Скэтлок". Боевик со стажем, проходил у нас по серии взрывов в лондонском метро, а так же подозревается в хищении крупной партии взрывчатки с армейских складов. В команде Робина отвечает за саперное дело.
Ноттингем через плечо щелкал пультом и на экране сменялись лица. Наконец, остановившись на фотографии Скэтлока, он обернулся, с прищуром посмотрел на снимок, вздохнул.
— Старый знакомый… Десятого февраля этого года был арестован в Дублине при передаче партии оружия ирландским боевикам. Надо признаться, что его арест — счастливая случайность.
Что касается увиденных вами лиц, то, к сожалению, это тени прошлого. Робин Локсли не зря носит прозвище Капюшон. Три года назад "Шервудская бригада" провела хищение перспективной маскировочной разработки в одном из подразделений BAE Systems(6). Украденная нанотехнология позволяет изменять внешность человека путем инъекций специального состава и компьютерного моделирования… Так что, teuere freunde(7), для опознания нам теперь следует полагаться лишь на физиологические параметры преступников, отпечатки пальцев и анализ ДНК.
Ладно, от вводной перейдем непосредственно к плану предстоящей операции…
***
"… Наиболее показательна оглядка на корпоративных партнеров в инженерной эволюции такого класса вооружения, как штурмовые винтовки.
Опыт Второй Мировой войны показал эффективность стрелкового армейского автоматического оружия, рассчитанного на дистанцию прицельного поражения 600 ярдов. Ярким примером удачных решений служит германский MP43, тогда как британская армия комплектовалась неавтоматическими винтовками SMLE №4. Имперская военная агитация, прикрывая бюрократическую волокиту, настаивала на том, что британская стратегия направлена на подготовку лучших стрелков. Лишь когда в американской армии подумали о принятии промежуточного патрона, началось проектирование EM-2, однако с приходом унифицированного натовского калибра 5.56 многие решения пришлось переосмыслить. Только лишь в 60-х годах созрел проект SA-80, как ответ на союзнический M16, который планировалось использовать в планах перевооружения 80-х годов, но даже в 90-х мы довольствовались "сырыми" бельгийскими "буллпапами". Когда же L85A1 дошел до армии, то штабы были завалены рекламациями. Да, модификация А2 избавилась от множества недугов, однако врожденные болезни остались. В частности — смещение центра тяжести винтовки к плечу, что приводит к задиру ствола при стрельбе очередями. И вновь агитка говорит о том, что британцы ориентируются на точную одиночную стрельбу. Смешно! Положение исправляет штатный прицел SUSAT, но на баллистические характеристики винтовки он, понятное дело, не влияет.
Хотя, будучи в Ираке и Афганистане, я на практике столкнулся с результатом инженерных решений Михаила Калашникова, принятых еще в середине 40-х годов, и служащих до…"(8)
— Если это не эротический роман, то не понимаю, как можно читать книгу, когда обнаженная девушка выходит из душа!
Шариф поднял взгляд. Марион лукавила — ее плечи укутывал махровый гостиничный халат. Ноттингему еще хотелось оставаться погруженным в печатные слова Локсли, так лучше думалось, однако продолжать чтение было свинством, и он отложил книгу. Девушка взглянула на обложку, вздохнула.
— "Баллистика"… Шарри, ты помешан на Роберте, уже заучиваешь его писанину. Я убеждена, что и мной ты заинтересовался, поскольку в юности мы с Гоутом стреляли по тарелочкам… Это называется мания, от нее лечат.
— Мари, не говори ерунды! Мы с тобой уже…
— Устала говорить, что не верю. Нет, возможно, ты мной очарован как партнером по сексу, но мы взрослые люди. Не надо лгать. Если уважаешь.
— Мое предложение похоже на знак неуважения?
Марион фыркнула, села в соседнее кресло, обнажив острые колени.
— Мужчины… Все-то вам нужно мериться чем-то. Увести девушку другого, быть умнее, сильнее, хитрее. Вы с Робертом играете, для вас вся жизнь — спортивная площадка. А что выйдет из нашего с тобой брака? Ты — мусульманин, я — христианка… Твоя карьера близится к взлету. Генеральный секретариат в Лионе уже ждет героя, не хватает только последней головы оленя на призовой стене. Роберт будет смотреться бриллиантом Агры в твоей коллекции! А я — обычный следователь убойного отдела, через постель выдернутая на тепленькое местечко. Думаешь, что шепотки за спиной со временем стихнут? Даже в Нюрнберг я поехала не выставку смотреть или участвовать в деле — ты держишь запасную приманку для Гоута. Первая, надо полагать, призовая винтовка чемпионата?
Ноттингем молчал. Во-первых, потому, что с женщинами спорить глупо. Они, несмотря на логические доводы, отчего-то доверяют больше своей убежденности, основанной на чувствах, подчас неведомых мужчинам. Истертая в анекдотах "ж-логика". Во-вторых, Марион права.
Локсли должен был появиться на IWA — профессиональный стрелок, активно интересующийся новыми технологиями, едва ли пропустит столь примечательное событие. Может быть и дельце какое захочет провернуть — это в стиле Капюшона: дерзко, на глазах у всех, под носом полиции и спецслужб. Однако Шариф знал, что ловить на самой выставке Робина стандартными методами практически бесполезно: на "план А" у того всегда находились запасные буквенные варианты. Повезло со Скэтлоком — еще не значит, что повезет с Локсли, на везение никогда нельзя ставить. Просчитать все ходы Гоута? Практика показала, что подобный подход малопродуктивен.
Ноттингем не зря штудировал "Баллистику" — он вживался в ход мыслей своего старого противника. Как там сказано? "Вам, вероятно, могут показаться скучными безликие номерные марки, модели, характеристики. Вам, вероятно, сложно понять, как можно заучивать баллистические таблицы, подбирать мощность заряда, тип ложа и ствола, полировать пулю ради краткого момента поражения цели. Но действительность математична, складывается из мелочей, из микрон, бар, процентов влажности, ритмов удара сердца и сосредоточенности. Стрелок — собиратель мелочей".
Робин — собиратель мелочей, выстраивающий из них траектории поведения. На мелочах криминального гения и следовало ловить. Нет, не на ошибках, которые Локсли умело нивелировал, а на тех, что отличают одну личность от другой. Можно сколь угодно много сменить масок, можно долго заметать следы, однако изменить личность самой личностью невозможно — то, что ее составляет, собирается из мелочей и мелочами проявляется.
Помнится Ноттингем рассмеялся, когда понял, что Капюшон в своей книге фактически дает инструкцию для собственной поимки — выстроить траекторию его образа действий, которые накладывает личность, и распознать цель среди суеты людских масок. До того момента Шариф бывал в тире сорок минут в неделю — отстреливал несколько обойм, выполняя полицейский регламент. Для поимки же Локсли необходимо было превратиться в профессионального стрелка — идти по хлебным крошкам, оставленных Гоутом в книге и статьях.
Шариф попробовал для начала сменить напряжение пружины подачи патрона в магазине своего старенького L9A1 и с удивлением обнаружил, что характер серии выстрелов оружия еле уловимо изменился. Не рискуя далее увязнуть в моддинге, Ноттингем обратился к оружейникам с просьбой дать отстрелять все модели пистолетов, что были в хранилище, чтобы прочувствовать разницу. Начав патриотично с девятимиллиметрового "Веблей Скотта" образца 1922 года, которые поставлялись Англией для южноафриканской полиции, он перешел к другим аналогам модели Браунинга, а затем ознакомился в действии со всеми современными служебными пистолетами. Аргентинский Bersa Thunder, австрийский Glock, бельгийский FNP-9, германский Walther PP, швейцарский SIG-Sauer, а так же их восточные конкуренты — Arsenal P-M02, Форт 15, всегда обладающие своим характером СПС "Гюрза" и ГШ-18 — стреляющие механизмы неожиданно превратились в переводчиков "Баллистики" со статистически-утомительного на образно-познавательный язык. Перед следователем начинал раскрываться человек, который стоял за написанием строк, его чаяния, стремления, надежды. И как только Шариф понял, что между ним и Локсли есть понимание, взаимосвязь, пришла уверенность, что Ноттингем поймает неуловимого бандита.
Между Ноттингемом и Локсли, казалось, было мало общего. Один — аравийской внешности сын эмигрантов, возраст которого близился к полувековой отметке, другой — потомственный брит, молодость которого заканчивалась, но наступала зрелость. Один — полицейский, другой — преступник. Однако Шариф все более и более симпатизировал Капюшону и находил с ним общие черты. Оба — английские патриоты, оба — служаки, для которых честь и справедливость — не пустые слова. Оба являлись охотниками на двуногую дичь, оба влюбились в одну женщину, которая на данный момент сидела рядом с Ноттингемом и хмурилась своим мыслям.
— Шарри, я не капризная… Мне просто немного страшно, — Марион задумчиво вертела на пальце прядь еще влажных волос. — Страшно сказать, ищу повод… Ты замечательный, правда, но для тебя карьера — это главное. Еще одержимость Робертом… А я… Мне тридцать два года, Шарри, мне нужно заводить семью и рожать детей. Всех бандитов не переловишь, а оказаться в сорок лет процедуралом с мыслями об упущенных годах — глупо. Я ухожу. После этой операции подам рапорт об отставке. И я ухожу от тебя, поскольку ты не создан для семьи. Прости, если сделала больно…
Шариф молчал. Как и многие мусульмане, он немного предвзято относился к женщинам, но ум и рассудительность Марион приводили его в восторг. И вновь она права. Да, действительно, женщине нужна семья, глупо растрачивать годы, что всевышний подарил для лона. Возможно, да, он сейчас не сможет отказаться от службы. Но, может быть, ее страхи совсем другими мотивами объясняются?
Возможно Робин ускользал от полиции из-за слива информации? Была версия, ее отрабатывали — так Ноттингем с Марион и познакомился. Служебное расследование, впрочем, ничего не выявило. А сейчас он подобрался к объекту ее юношеской любви слишком близко? Марион невыносима мысль, что один ее мужчина поймает другого?
Шариф молчал. Боялся вывалить сгоряча свои предположения. Быть может между ними еще не все кончено, быть может, правда, уйти на покой? Нужно лишь закончить дело, там время покажет…
Марион потянулась за сигаретами. Ноттингем положил свою ладонь на ее руку:
— Не надо, не кури…
Их глаза встретились. Его, карие, грустные и внимательные, ее, зеленые, встревоженные, со слезами.
— Что ты молчишь?
— Что мне сказать? Ты права. Во многом. Только прошу, не жди сейчас ответа. Ты хочешь изменить свою жизнь, но для того, чтобы быть вместе, мне нужно изменить свою. Для этого нужно время — осмыслить. Или ты хочешь, чтобы я все бросил немедленно? Такого ли решения ждешь?
— Мне хочется, чтобы муж принадлежал мне, не уносился даже мыслями далеко-далеко.
— Мари…
— Я спущусь в бар. Глотну дыма…
***
Вполне возможно, что четырехзвездочный отель "Максимилиан" местное управление выбрало для размещения сотрудников лишь по одной причине — близкое расположение от Дворца Правосудия. Выставка располагалась в районе Гросройта, а стрельбище IWA-чемпионата в парке Мариенберг, так, что интерполовцам наутро придется пилить по пробкам через центр на другой конец города. Несмотря на отличный сервис и уютные номера, Марион не очень нравилась общественная зона гостиницы — постройка середины 80-х годов не отличалась изыском или особым вкусом. Блеклые пастельные тона, скучное сочетание персиковых и светло-зеленых цветов…
Хотя в лобби были уютные кожаные кресла, подавали отличный кофе, персонал тактично не замечал ее халата с тапочками, курить здесь не разрешалось — пришлось идти в бар. Сочетание обитой металлом стойки, вездесущего бежа и акварельно-салатовых диванов вызывало презрительную ухмылку — все как-то нейтрально, без эмоций. То ли дело родные пабы!
В четверть одиннадцатого бар оказался неожиданно малолюден, занятым был лишь один столик, и оттуда неслась английская речь. Приглядевшись, Марион узнала в довольно выглядевшем мужчине капитана Гизборна, а его спутница оставалась незнакома. Крупных мускулистых форм русая блондинка с маленькой грудью и веснушчатым длинным носом громко смеялась, и широко жестикулировала руками, кисти которых обтягивали совершенно неуместные перчатки. Капитан заметил сослуживицу, махнул рукой, приглашая за столик.
— Die eine tasse des milchkaffees und ohne zucker, bitte, (9)— попросила Марион подошедшую официантку в белоснежной рубашке.
— Предстоит бессонная ночь? — озорно поинтересовался Гизборн.
— Ну, не пиво же с сардельками заказывать! — фыркнула Марион и положила на стол пачку "Житана" с изящной зажигалкой. Незнакомка вновь громко рассмеялась.
— Ха, девочка — палец в рот не клади! Но, серьезно, будучи в Баварии не отведать местного пива с братвурстом, это кощунство! Я лично сразу по прибытию отметилась, придется добавить лишний час на тренажерах. — У соседки по столику был странный акцент.
— Гай, — вздохнула Марион, — где твои манеры?
— Ох, дамы, прошу прощения! Это Марион, моя коллега.
— Джоан Литтл из Австралии, — протянула руку соседка. Заметив, что Марион покосилась на перчатку, засмущалась. — Я, понимаете, стрелок… Берегу пальцы. Мы, как воры-карманники, натираем подушечки до блеска… Для чувствительности.
— Стрелок? — удивилась Марион. — Участвуете в стрелковом чемпионате? В какой категории?
— Во всех, — улыбнулась австралийка.
— Настолько хороши? — вновь изумилась англичанка.
— Я просто сплю с оружием и практикуюсь в буше на кенгуру с вертолета, — рассмеялась Джоан. — Нет, действительно, все так изумляются, даже женщины. А как же солидарность?
— Ну, обычно у женщин не хватает времени для практики во всех видах, — пожала плечами Марион, закуривая сигарету. — Я сама в молодости стояла на стенде, но это, наверное, у нас, англичан, национальное… Сейчас, правда, больше прилипла к пистолетам.
— О, ты тоже участник? — изумленно воскликнула Джоан, совершенно по-свойски переходя на "ты".
— Нет, здесь по работе. Консультант.
— Обидно. Действительно — обидно. Я — единственная заявленная фемина. Мне одиноко среди мужланов!
— Джоан, вам не говорили, что оружие — это мужская забава?
— Эм, но что мне делать, если отец оставил в наследство стрельбище и охотничий клуб?
Марион от сокращения своего имени вздрогнула — так ее называл лишь один человек, за которым ныне велась охота. Австралийка, впрочем, продолжала щебетать как небывало. Ее веселость и развязность стали передаваться Марион и через несколько минут, когда принесли заказанный кофе, морщины на лбу у англичанки разгладились, и улыбка не сходила с лица. Положительно, Джоан была душой компаний, умела перевести в шутку любое обстоятельство, а проведенное в ее обществе время наполнить положительными эмоциями. Марион забылась от грустных мыслей: болтала, смеялась, пила кофе, наполняла пепельницу окурками, что заставляло официантские балетки наматывать километраж.
Гай Гизборн больше молчал, наблюдая за женщинами, да иногда вместе с ними смеялся над удачными шутками. Когда в бар вошел Ноттингем, то буркнул извинения и подошел к начальнику. Женщины, казалось, не заметили его ухода.
— Сэр, обратите внимание на собеседницу Марион, — сказал он, усевшись вместе с патроном на барных табуретах. Тот, заказав малую порцию мэрцена, усмехнулся:
— Трудно не обратить…
— Если вы верите в совпадения, то начну их перечислять. Во-первых, она стрелок. Профессиональный. Будет участвовать в чемпионате. Во-вторых, ее зовут Джоан Литтл…
Шариф в совпадения не верил, но пивом подавился и закашлялся.
— В-третьих, не снимает перчаток. В-четвертых, я ее угощал, она заказала сок, но соломинку из стакана потом вытащила. Все крутила в руках, крутила, затем, как бы невзначай стала играться с зажигалкой и подпалила кончик, что держала до этого во рту. В-пятых, сами посмотрите на ее фигуру…
— Гай, осталось только пригласить ее в номер и заглянуть под юбку.
— Она в джинсах… Сэр, это приказ?
— Расслабься, капитан, если это Капюшон, то при подобной выходке я за твою жизнь и пенса не дам. Запрос сделал?
— Да, но раньше утра мы ничего не получим.
— Значит — следить. Как я понимаю, до окончания стрелковых состязаний Малютка Джоан никуда не денется. Как думаешь, Робин нацелился на призовую винтовку или Марион?
— Как по мне, так на обе цели.
— За Марион я сам пригляжу…
***
Открытие выставки было стандартным — собралось много "шишек" из мира политики и оружейного бизнеса, а так же куча пронырливых журналистов. Одни были напыщенны и медлительны, другие, напротив, деятельны и весьма подвижны. Фигуры сотрудников различных служб оказывались на этом фоне заметными, но кто из них кто — разобрать было сложно. Находилась здесь служба правопорядка самой выставки, охрана представительской элиты, вверенные Ноттингему интерполовцы, вполне возможно, что и из разведки были люди — коротковолновый эфир бурлил от переговоров. Шариф был спокоен — здесь нечего ловить.
Передав координацию по выставке местному представителю Курту Хольтсу и заставив того вертеться ершом на сковородке с грозными причитаниями "вердаммт" и "майн готт", англичанин неторопливо пустился на обзор экспозиции. Он ждал сообщений от Гизборна, отправленного на стрелковое поле, и топтуна, пущенного вслед австралийки. Ответ на запрос о ней пришел: действительно, существовала в дебрях Маунт-Айза, штат Квинсленд, Австралия, некая Джоан Литтл, которой в окрестностях Голубых Гор принадлежал охотничий клуб "Вомбат", но это еще ни о чем не говорило. Робин наверняка предусмотрел проверки, поэтому детально проработал легенду, включая внешность. Момент истины настанет не здесь, не среди экспонатов, рекламных инсталляций и дежурных улыбок. Шариф терпеливо его ждал, взяв под руку Марион и переходя от стенда к стенду.
Всю выставку, тем более за пару часов, осмотреть было невозможно, однако Шариф заметил тенденцию к развитию пневматического оружия — помимо страйкбольных игрушек, которые копировали формами огнестрельные образцы, многие фирмы представили в этом году спортивные и охотничьи модели. "Вполне возможно, что вскоре "воздух" и до полицейского применения дойдет", — подумал он на стенде GAMO (10). Впрочем, интерполовцу по душе более пришелся 44-миллиметровый калибр двуствольного французского травматика, каучуковая 28-граммовая пуля которого на близкой дистанции обладала останавливающим действием в двести джоулей — самое то при пешем преследовании. Марион же надолго задержалась в итальянском секторе — ее пленила самозарядная Beretta UGB25, ружье для охоты и стендовой стрельбы с кучей инноваций, направленных на гашение отдачи, и дизайнерским лейблом Giugiaro. "Гламур приходит и сюда", — с грустной обреченностью подумалось Ноттингему, когда он читал технические описания, напоминавшие меню дорогого ресторана, восхваляющее искусство шеф-повара. Хотя, несмотря на презрительные ворчания, Winchester Super X3 его впечатлил — из подствольного магазина тот выпускал двенадцать патронов за полторы секунды: охота с таким "пулеметом" теряла смысл развлечения, переводя модель в разряд выпендрежных. Даже всегда серьезные классические немцы Mauser и Blaser поддались залихватским манерам — выставили "слонобои" с чудовищными для охоты калибрами .416 Rem.Mag. и .500 Jeffery.
Между тем официальная делегация, отработав "тусовку" открытия выставки, перемещалась на открытие стрелкового чемпионата. Шариф, Марион и пара других сотрудников, последовали за длинным кортежем. Несмотря на то, что ехать предстояло всего ничего, буквально пару автобусных остановок, поездка затянулась, чуть ли не на час. За это время Ноттингем получил отчет о передвижениях австралийки — та добралась до стрельбища "Эс-баном" — городской электричкой. Агенты прошерстили ее номер в отеле на предмет следов ДНК, обнаружили несколько волосков, отправили на сравнительный анализ, результатов следует ожидать… "Ох, вот что нужно развивать — экспресс-анализ", — вздохнул про себя следователь, услышав про сроки.
Стрелковый чемпионат IWA был уникальным. Во-первых, призами служили экземпляры оружия, которые собирались специально для награждения в единственной модификации. Во-вторых, правила чемпионата сводились к формуле "максимальная точность за минимальное время". Первенство было не командным, индивидуальным — каждый участник состязаний мог выступить в нескольких дисциплинах, а очки суммировались. Баллы начислялись, как сумма очков за время выстрела и точность попадания. Дисциплины же разнились настолько, что казалось, будто бы устроители пытаются охватить все то, что не вошло в олимпийскую программу. На самом деле этот чемпионат имел, скорее, больше рекламные цели, поскольку выбор оружия для участников был свободен, органичен серийными марками лишь список боеприпасов. Поскольку универсальных стрелков было в мире не так уж и много, призовое оружие доставалось победителю в каждой из дисциплин, а крупный денежный приз, служивший аналогом олимпийской золотой медали, присуждался по итогам общего зачета. Вторые места не призовались, побеждал лишь сильнейший.
На день открытия было запланировано два состязания: стрельба из крупнокалиберных винтовок на дальние дистанции и скоростная стрельба из пистолета. Именно дальняя дистанция должна была привлечь Робина, тем более, что призовая винтовка — это CheyTac эксклюзивной модификации "B. L. Swagger"(11), номинального калибра 10 миллиметров — мечта "дальнобойщика", с фетишевой оптикой Schmidt&Bender.
Робин должен был клюнуть, поскольку это в стиле Робина. Локсли наверняка знал, что его будут ждать, поэтому выиграть снайперский приз под носом у ищеек, тем более на глазах у Марион — искушение выше среднего. Совпадение же места проведения чемпионата — Мариенберг, с именем возлюбленной, делало его победу посвящением.
Ноттингем, когда машины подъехали к парку, с улыбкой озвучил мысли:
— Это место названо твоим именем, Марион, значит и состязание схоже с рыцарским турниром. Посвящение даме сердца.
— Гора Мариен… — задумчиво сказала девушка, глядя через стекло на нарядные палатки и деревья за ними. — Странные только правила у рыцарей… Морду бы лучше друг другу начистили, ей богу…
— Марьина Роща, — хохотнул Иван Данко, российский оперативник, брутальностью вида напоминавший терминатора(12), но под молчаливыми взглядами Ноттингема и Марион сразу как-то увядший, — это район Москвы такой, знаете ли…
— Так, ладно! — начал командовать Ноттингем, — Группа один выдвигается к трибунам, группе два занять позиции возле раздевалок участников, группа три — периметр оцепления. Канал связи шестой…
***
Если бы Ноттингем мог, то надел бы стрелковые наушники, чтобы не отвлекаться. Сейчас ему нужно было сосредоточение — он пытался мысленно оказаться на позициях, рядом с участниками состязания. Через "цейсовскую" оптику бинокля снайперы были прекрасно видны, и Шариф отслеживал их мимику, жесты, манеру держать оружие, и прочие мелочи. Поручив Гизборну координацию, Ноттингем отключил рацию, а вместе с ней и восприятие всего того, что было не важно. Все его внимание было там, на поле, в мелочах, лишь только выученные фразы из "Баллистики" всплывали в памяти.
"Когда стрелок готовится к выстрелу, то сосредотачивается на цели, приводит к общему знаменателю тип патрона, состояние оружия, движение воздуха и собственное тело. В это время открывается истинная сущность человека, поскольку у него нет времени на ненужные вещи. У каждого опыт разный, поэтому именно во время подготовки к выстрелу рисуется уникальный почерк".
Джоан Литтл вышла на рубеж с винтовкой RPA "Rangemaster" калибра .338 под патрон Magnum. Ноттингем с этим оружием был хорошо знаком, поскольку оно состояло на вооружении британского полицейского спецназа, правда, в иной модификации. Выбор модели тоже кое о чем говорил и Шариф подозревал, что этот выбор сделан лично для него. Со следующего момента он не выпускал Джоан из вида, лишь изредка посматривая на остальных участников.
Австралийка была сосредоточена, эмоции исчезли с лица. Сейчас, глядя на нее, было трудно узнать шумную и разбитную посетительницу бара. Осмотрев сектор стрельбы и небо, она медленно опустилась в позиционном гнезде на колено, а затем легла, зарядила винтовку, и, оперев ее на подставку, заявила о первичной готовности. Через некоторое время, когда подтверждение было получено от всех соревнующихся, загорелся первый световой сигнал, проревела сирена, начался звуковой отсчет десятисекундной готовности.
"Перед выстрелом очень важно найти равновесие. Как правило, многие стрелки начинают ворочаться, сверяя внутреннее ощущение удобства с выбранной позицией, однако если вы хоть раз бывали под обстрелом, то поймете, что часто для этого просто нет времени. Армейские снайперы применяют технику попеременного расслабления и напряжения. Расслабились, упали на любую поверхность, напряглись, зафиксировав позицию тела и, для того, чтобы предотвратить дрожание в конечностях, начинаете медленно расслабляться, как будто бы стравливая воздух из шарика, пока не почувствуете точку равновесия".
Ноттингем прилип к окулярам, буквально слившись в ощущениях с Джоан. Он, казалось, вместе с ней расслабился, напрягся, зафиксировал тело в немного неестественной позе, затем начал медленно "сдуваться", найдя в оптике линию прицеливания. Небольшое движение плеч и ствол плавно перемещается по сектору. В прицел видны ветровые маячки, служащие так же отметками дистанции. Большой палец правой руки снимает винтовку с предохранителя, указательный плавно ложится на спусковую скобу. А теперь нужно выровнять дыхание и поймать биение сердца. Тук-тук, тук-тук… Стрелять нужно в перерыве между ударами. Приклад плотнее прижимается к плечу…
Зеленый свет!
На отметке 400 метров из короткой травы поднимается ростовая мишень с концентрическими кругами оценочной разметки, в центре которой трехдюймовым черным пятном маячит "десятка". Финская цельноточеная пуля фирмы "Lapua"(13), весом 150 гран, на срезе 34-х дюймового ствола достигнет скорости 914 метров в секунду, но будет тормозиться с каждым метром пройденного расстояния о воздух. На подобной дистанции для мощности применяемого патрона вертикальные поправки делать ни к чему, а при ветре в полтора метра в секунду горизонтальное смещение не достигнет и угловой минуты. Раздумывать в подобной ситуации особо не о чем, поэтому выстрелы всех участников звучат практически одновременно. Изображение в оптике туманится, отдача толкает в плечо. И Шариф, и Джоана чувствуют, что попадание рвет черный кружок. Большой палец уходит вверх, подцепляет рычаг продольного затвора и, оттянув его, заставляет со звоном вылететь дымящуюся гильзу в бок. В ноздри впивается знакомый кислый запах сгоревшего пороха. На возвратном движении из магазина выщелкивается новый патрон и по завершению толчка он плотно ложится в боевую камору. Глаз смаргивает, чтобы заметить новую мишень, вставшую из травы, на сей раз на отметке 500 метров. Пока движение плеч доводит ствол ружья до линии прицеливания, глаза смотрят за поведением ветра. Добавленные сто метров заставляют делать поправку в одну угловую минуту, разница температур между слоями воздуха еще не так важна. Выстрел. "Десятка". Отстреленная гильза летит к остывающей товарке, со звоном касается ее бока и замирает. Пальцы поправляют резкость на прицеле Leupold Mark IV — следующая дистанция шесть сотен. Встает мишень.
Уже на дистанции 700 метров дружный хор выстрелов разбегается в хаотичном порядке и мишени ложатся не рядком, а вразнобой — сказывается отставание участников во времени прицеливания. На отметке в 800 метров многие не попадают в черный кружок, но пока это не проигрыш, поскольку каждая сотня метров дает умножение очков. На отметке в 900 метров неожиданно поднимается ветер и случается первый промах — участник выбывает из состязания. На отметке в 1000 метров промаха уже два. Время прицеливания увеличивается, поскольку требуется баллистический расчет, а корректировщика огня у соревнующихся нет. Джоана пока лидирует, выполняя стрельбу как хорошо отлаженный автомат — по всей видимости, она долго отстреливала используемые патроны и выучила баллистические таблицы, тратя время лишь на поправки ветра и температуры.
Если ветер у ствола винтовки 2 метра в секунду, то в верхней точке траектории он будет достигать 6-8 метров в секунду, а в этой части кривой пуля проводит шестьдесят процентов времени полета. Главное — не ошибиться в направлении. При стрельбе из калибра .338 на отметке в 1500 метров Джоана делает угловые поправки в четыре метра, а вертикальные в девять. Сейчас уже задача не поразить "десятку", просто попасть в мишень. "Это похоже на запуск космического корабля до Марса", — проносится шальная мысль в голове Шарифа. Кто не попадает, тот проигрывает…
Промах происходит на отметке 1900 — пуля задевает край мишени, но та не падает. Джоана лежит недвижимой еще пару секунд, затем, опершись на одно колено, медленно встает. Раздаются аплодисменты зрителей — австралийка осталась одна на огневом рубеже. Ее лицо неподвижно, глаза, хоть и цепко осматривающие окружение, лишены осмысленности — победительница еще не вернулась из мира траекторий и расчетов. К ней подскакивает судья, что-то спрашивает, та кивает и, наконец, ее губы озаряет еще робкая, но уже улыбка. Подходят участники соревнований, жмут руку, кто-то хлопает по плечу, комментатор через громкоговорители объявляет результаты…
— Это он… — хрипло бормочет Ноттингем, отнимая от лица бинокль.
— Что? — спрашивает Гизборн.
Ноттингем прочищает горло:
— Грм, это он, говорю — Капюшон, теперь я практически уверен. Австралийка не смогла бы весной в Европе отстрелять в подобном темпе и так уверенно серию на изменяемую дистанцию — нужна практика. А Джоан Литтл не приезжала в Германию уже лет пять, судя по отчету. За один пристрелочный день не достигнуть подобной результативности. Нужно, конечно, перепроверить, сделай повторный запрос.
— Будем брать?
— Не сейчас. Во-первых, нужно дождаться результатов анализа ДНК, во-вторых, не мог же Локсли явиться сюда без прикрытия, "Шервудская бригада" где-то рядом. Сообщи третьей группе начать прочесывание периметра, а второй отойти от раздевалок — нельзя спугнуть. Локсли никуда не денется: через десять минут получит своего призового "Суэггера", а через час начнутся пистолетные состязания, он в них заявлен. Глаз с него не спускать!
— Ясно, сэр! Будет сделано в лучшем виде!
— А где, кстати, Марион?
— Сказала, что ей скучно и ушла за сигаретами. Я послал с ней Данко.
— Хорошо.
Результаты сравнительного анализа ДНК пришли примерно через сорок минут, когда соревнования по скоростной стрельбе были в самом разгаре. 92% совпадений. Шариф усмехнулся — пора было захлопывать мышеловку. Конечно, с пистолетом Джоан, а точнее Робин, был не столь хорош, поэтому выбыл из состязаний на втором туре. Ноттингема обуял азарт, он готовился к захвату — наступал ответственный момент. И в это время у него в кармане зазвонил телефон. Высветился номер Марион.
— Слушаю, — немного раздраженно сказал руководитель операции, наблюдая за бредущим по дорожке к раздевалкам Локсли в маскировочном обличии. Гизборн отдал приказ группе два о готовности.
— Это хорошо, — раздался из трубки насмешливый мужской голос. — Узнал?
— Гоут? — опешил Ноттингем. Бредущая по дорожке австралийка по телефону не говорила.
— Он самый. Думаю, что захват спортсменки — не тот результат, которого ты ждешь…
— Где ты? — Шариф закрутил головой по сторонам.
— В Нюрнберге, но не на стрельбище. Камеры — очень удобная штука, инспектор.
Гизборн вопрошающе смотрел на патрона — группа захвата была готова, австралийка уже подошла к оперативникам вплотную. "Технический вопрос: что стоит подделать голос для "бригады"? — спросил сам себя Ноттингем и подтверждающее кивнул. Три быстрые фигуры, одетые в форму обслуживающего персонала, подскочили к девушке и моментально скрутили ее.
— Напрасно, — рассмеялся голос в трубке. — Кстати, ты не подумал, откуда у меня номер нашей общей знакомой? Она у нас в гостях… Я тебе дам сорок восемь часов — можешь поискать меня, можешь допросить австралийку, проверить ее подноготную… А через сорок восемь часов я пришлю тебе Марион — по кускам. Если только не отпустишь Скэтлока. Тогда наша дама вернется к тебе невредимой, даю слово.
— Ты не сделаешь этого!
— Я? Нет, конечно. Это сделает монах Тук — она сейчас с ним. У нашего камбоджийского знакомого извращенное чувство юмора, а в друзьях как раз числится ирландец. Даже я остерегаюсь вставать у дружбы на пути.
— Это не честно! — как-то совсем по-детски возмутился Ноттингем.
— Подожди, дай секунду подумать. Мы в шахматы играем, или в поддавки? Размен фигур, а, сэр? Решение за вами.
— Как я могу…
— Нет, связи и переговоров не будет. Отпустишь Уилла Скарлета — я узнаю. Можешь наблюдение на него повесить, нечего ныть. А я слово сдержу, мне Марион нравится живой и здоровой. Ладно, спокойной ночи желать не буду, а телефон можешь не отслеживать…
***
Nokia Oro издал короткое бульканье и погрузился на дно кружки с пивом.
— Это, между прочим, был мой любимый телефон, — тихо сказала Марион.
— Подарок от него? Я ревную, — усмехнулся Робин. Марион затянулась сигаретой и выпустила струйку дыма к потолку. Фургон тряхнуло, и утонувший телефон звякнул о стенки кружки. За окном проносились идущие по соседним полосам автобана легковушки.
— Ладно, Эм, не дуйся, куплю тебе новый, еще лучше…
— Он не пойдет на сделку, раскусит твой блеф.
— Откуда ты знаешь, может и не блеф?
— Робби, неужели ты превратился в подонка? Как вот с той дрянью, что под кожу вкалываешь — хлоп и новая личина!
— А чего ему не пойти на сделку? Я не террорист, просто бандит, Скэтлок наверняка согласится на то, что сдаст меня…
— Гос-споди, как вы мне все надоели, кто бы только знал! — Марион закрыла глаза и откинулась на сидении. Столбик пепла от сигареты упал на ворс покрытия пола. — Скажи мне, только честно — зачем тебе все это? Мальчик играл в войну, но понял однажды, что все солдатики живые. Пришел домой, а дома нет. Обиделся мальчик, что пока он играл, жизнь шла своей чередой и кто-то утащил его конфеты… Но вместо того, чтобы пойти работать разносчиком пиццы, и купить себе новых конфет, он вновь начал играть…
Робин молчал, улыбка исчезла с его лица. Марион продолжала:
— Зачем тебе все это? Ладно, я понимаю Ноттингема — он по карьерной лестнице карабкается, борется за правое дело, от того гордость у него на душе, большим человеком стал, греет это его эго. Но ты, Робби, какого черта? Умный, красивый, талантливый, повидавший грязь на своем веку… И специально мажешься грязью, как будто бы не можешь отвыкнуть от маскировки. Вернись с войны, Роберт!
Гоут еще немного помолчал, глядя в зеленые глаза напротив, затем, подражая Марион, начал говорить:
— Мальчик вернулся с войны, но никакого мира не обнаружил. Не стало не только конфет, но и дома, друзей, отца. А где девушка, которой он дарил цветы? И ее тоже нет, она ушла играть в мальчишеские игры с другими мальчиками. "Ну и ладно", — подумал паренек, когда обида прошла, — "если мир таков, то стоит ли в нем жить? Надо переделать его так, чтобы было и весело, и задорно, и полезно для организма, как йогурт на десерт".
Марион грустно улыбнулась, губы ее задрожали:
— А что мне было делать? Это только в фильмах молодые юристы пробиваются наверх по головам подлых стариканов в адвокатских конторах и занимают место доверенного партнера. И у них нет на попечении трех стариков, сестры в колледже и двух ферм, а так же дохлого бизнеса, который обречен на разорение… И где мне было найти лепрекона, чтобы выбить на допросе из него признание где тот спрятал золото?
Робин погладил Марион по щеке, вытер скатившуюся слезу:
— Ну, хочешь, я вколю себе "айч-пи" и превращусь в лепрекона?
Марион хлюпнула носом и покачала головой:
— Нет, прошлой австралийки с меня достаточно, будет сниться по ночам.
Они оба рассмеялись. Марион заметила, что сигарета дотлела почти до пальцев, подняла к лицу связанные в запястьях руки:
— Развяжешь?
Робин вздохнул, достал нож и разрезал пластиковые путы. Марион наклонилась к столику, затушила в пепельнице окурок, а затем отвесила Локсли звонкую пощечину.
— Это тебе за то, что бросил одну со своим больным отцом…
Вторая пощечина:
— Это тебе за "пропал без вести"!
— Ладно…
— Это тебе за то, что шесть лет ни строчки, ни эс-эм-эски, только оперативные сводки!
— Эй!
— Это за то, что заставил смотреть, как ты в натурального оборотня превратился!
Робин перехватил ее руку:
— Все, выпустила пар?
— Я только начала… — прошипела Марион и впилась в губы Локсли долгим страстным поцелуем. А когда он, наконец, закончился и оба отдышаться не могли, то раздался еще один звонкий шлепок:
— А это за то, что не поцеловал меня первым! Я, ведь, леди…
***
В городе Киль на причале моторных яхт стоял пришвартованный двадцатиметровый круизер голландской постройки класса "Континенталь" и готовился к отплытию. На его черном лаковом борту золотилось странное название "Sons of Anarchy"(14), а на мачте трепетал австралийский флаг. Нанятый рабочий переносил на борт припасы, а матрос, сидевший вольготно на палубе и перетиравший челюстями жевательную резинку, лениво наблюдал за процессом. Если рабочий пытался с ним заговорить, матрос неизменно отвечал: "Ich spreche deutsch nicht"(15).
В кают-компании находились трое людей и ни одной собаки. Один из троицы, внушительного вида здоровяк в капитанской фуражке, производил пробу новоприбывших припасов, вскрывая консервные банки австрийским штык-ножом времен Первой Мировой войны, зачерпывая содержимое не менее антикварной ложкой и запихивая его себе в рот.
— Ммм, а персики ничего! — пробормотал он.
— Не поплохеет, капитан? — поинтересовался с ухмылкой второй мужчина.
— Ммм… — решительно покачав головой, ответил капитан и спросил, протянув ложку, — хошь, Робин? Я не жадный… Или кликнуть Мельнику, чтобы тушенки принес?
В этот раз покачал головой Робин:
— Скажи-ка, "не жадный", сколько на моей победе денег выиграл?
— Так, есть малек… А че, я в тебе не сомневался. Джо же "темной лошадкой" была, на нее ставки были двенадцать к одному — грех не воспользоваться. Но, командир, все как положено, десять процентов с навара твои.
— Это сколько же?
— Ну, сотни три будет…
— Чего?
— Тысяч…
— Чего?
— Фунтов…
Локсли присвистнул:
— Это ты, морда, три миллиона стерлингов поднял?
— А, че, нам с Джо в самый раз…
— Джо и Джо, и оба Литтл… Ты бы жену как-нибудь по-другому называл, а то я вас путаю. Она же Джоан!
— Ну, я и говорю — Джо.
— Послушайте, Джо и Джо, вот эта самодеятельность уже Скэтлоку аукнулась. Мельник ломанул базу кредиток тотализатора чемпионата — вы, что, не могли дождаться, пока мы богачей обнулим? Как, кстати, Уилл?
Джоан приподняла голову с дивана:
— Они сейчас с Туком следы заметают. Зная узкоглазого проходимца, заметание проходит по кабакам и по шлюхам, но весьма успешно — оторвались…
— Да, нам тоже пора в путь, Ноттингем землю носом рыть будет, — вздохнул Робин.
— А и пускай, впервой что ли? — легкомысленно махнул рукой капитан, рыгнул, отставил пустую банку в сторону, с тоской посмотрел на галеты.
— Не, Джо, — Джоана кинула в мужа диванную подушку, — так нельзя. Давай, вы же с Робином как братья… Мне эти твои недомолвки уже в кишках сидят. Давай, говори что думаешь, а то мне в постели одно — спать без дела мешаешь, а Робину другое. Ты скажи, скажи, а то я скажу — стыдно будет.
— Ну-ка, ну-ка… — Робин заинтересованно поднял бровь.
Маленький Джо насупился, почесал небритый подбородок:
— Роб, ты знаешь, я в речах не мастак, брякну чего — потом извиняйся, а это еще хуже… Не, ничего плохого я к тебе не имею, ты же знаешь… Но… Шеей мы своей рискуем… Вот в этот раз пришлось русским притворяться, что на Шварценеггера похож… Ну, ладно я, но знаешь, как за Джо перетрухнул! И в первый раз, когда вас через оцепление менял, и во второй, когда ее "интеры" скрутили… А что, если мы с Джо сами для себя пожить хотим? Не, мы всегда тебе поможем, в этом не сомневайся, но нас же, как собак бешеных, по всему миру гоняют, а мы все убегаем, убегаем… Удача-то девка не постоянная, даром что у тебя с ладони ест, но и она, сам понимаешь… А ради чего? Лучшего мира? Да сколько бы мы пуп не рвали, все едино — деревянный он, неподъемный. Уж ты и родственникам Тука помогал, половину Камбоджи рисом обеспечил, и в Африку лекарства гнал, только все едино СПИД свирепствует, да еще болячек немереное число. И в Центральную Америку, и в Среднюю Азию… И этот, как его, оружейный паритет блюдешь… И это хорошо, вот только без толку. Потому, что, хоть я и дурак, но понимаю — нельзя деньги разделить, чтобы всем в кайф. Ведь деньги созданы богатыми, и это не бумага шуршавная, это здесь, в мозгах обитается. Мозги надо менять, мозги! Попы, вон, прости гос-споди, когда это поняли! Они все с именем его на устах, а поди вновь объявится — вновь на небо отправят, с проклятиями… Потому, как идея он и идеей управлять можно! А как самим богом управлять? Но даже если и управлять идеей — то, что? А? Да не получиться без крови-то! И поумнее нас люди были, а не получается… И, да, знаю я тебя долго, много дерьма вместе одной ложкой почерпано. Кровь в тебе говорит, кровь! Та, что на руках… На душе засохла… Сколько их у тебя? Это в книжечку армейскую сорок два записали, а на самом-то деле за сотню! Ты же просто совесть свою хочешь успокоить! А я не говорю, что против — сам не ангел. Мы все, которые за тобой пошли, не ангелы. Ну, может быть Джо… Но для нас важно каким-то делом важным заниматься, смысл иметь высший, совесть тешить, в рай дорогу мостить. А только все имеет конец. И удача наша, и дорога любая, и искупление. Мир не переделать — все едино большая его часть бараны. Да, тем, кому мы помогаем. Мы рискуем, а они стоят с протянутой рукой и ждут подаяния. Мы, значит, хотим им лучшей доли, а они как жили, так и живут дальше. Привыкли, черт побери, в покое находиться! Их бьют, убивают, эксплуатируют, смешивают с чем угодно — а они в покое, только жалобно смотрят. А мы, убийцы, воры и грешники, как слоны должны подпирать лень праведников? Нас же за это в каталажку и отправят, а то и вовсе по-тихому закопают или в нейтральных водах на корм рыбам… А потом легенды сложат! Может даже фильм снимут… Мы превратимся в идею, поскольку идеей управлять можно, а нами — фига! Вот я и подумал — а чего мы бегаем по проложенным лабиринтам? Ну, много ли нам надо? Мы же можем жизнь построить свою так, как хотим. Анархия, говоришь? Давай анархия, я за… Прикупим островок и будем жить по своему разумению. Мир не переделать, а собственную жизнь можно. Да и глупо это — средства в руках, руки сильные, а мы с чужими баранами нянчимся… Я, вот, за Джо перетрухнул, а все почему? Да люблю я ее, понимаешь? Как мне жить, если потеряю? Я же озверею, меня уже больше никакими высшими помыслами не отпоить будет — сгорю сам, но и других за собой потащу. И как тогда получается, Роб? Выходит, больше зло расплодишь, чем было? Да и сам ты… Я же знаю — любишь. Она, хоть и ледью себя назвала, и фингал тебе под глазом оставила, а из-за ее потери ты озвереешь. А она уйдет, поверь мне, уйдет… Так, может быть, пора путь изменить? О себе подумать?
Маленький Джо внезапно замолчал и отвернулся к иллюминатору.
Джоан вздохнула.
Робин, несколько ошарашенный тирадой, после небольшой паузы сказал:
— Знаешь, Джо, ты зря все держал в себе — так и хлещет. И, да, ты прав, давно мы знакомы. И все это время я не перестаю тебе удивляться — чего дураком прикидываешься постоянно? Значит, говоришь, пора завязывать? Момент настал?
Хейзерсейдж пожал плечами:
— Ты не думай, что я шкура…
— Я не думаю. Все нормально. Кстати, ребята, я вам не рассказывал, что предок был графом Хантингтонским(16)?
***
Шариф чиркнул зажигалкой, прикурил и выпустил дым через нос. Закашлялся. Любимые сигареты Марион были крепкими, но запах их дыма напоминал о ней. Понаблюдал немного за его клубами, поднимающимися к светильнику, затем вновь взял глянцевый журнал в руки. На развороте фотография: мужчина и женщина в праздничных одеяниях английской знати стоят на лугу, улыбаются фотографу, на сгибе локтей у них переломленные ружья. Подпись гласила: "Роберт и Марион Хантингтон на открытии чемпионата по стендовой стрельбе в Мансфилде(17)". В руках у Марион была понравившаяся два года назад на IWA "Беретта".
— Надо было купить тебе ее, — пробормотал Ноттингем, — А ты молодец, Роберт, молодец…
В мужчине на фотографии совершенно нельзя было узнать легендарного предводителя "Шервудской бригады", однако Шариф знал, что Роберт отлично мог маскироваться и придумывать себе правдоподобные легенды прикрытия. Согласно официальной версии Робин Локсли умер в одном из монастырей Тибета с перерезанными венами(18). Но Шариф в это никогда не верил, тем более сейчас, глядя на счастливые глаза Марион. Что ж, "бригада" распалась, хоть какое достижение. Хотя… Скэтлока с Туком так и не взяли, они до сих пор в розыске. При попытке их задержания в тайваньском публичном доме погиб капитан Гай Гизборн — от "дружественного" огня. Плохая координация операции, Ноттингем ушел в отставку. Мельник всегда был призраком — растворился, залег на дно. Его дело передали отделу экономических преступлений. А Джон Хейзерсейдж и Джоан Литтл считались пропавшими без вести. Патрульным катером в сомалийских водах была найдена их яхта "Sons of Anarchy". Пулевые отверстия, следы крови, но никаких тел не обнаружено. В одной из кают на стене висела призовая винтовка памятного чемпионата CheyTac "B. L. Swagger". Сейчас яхта и винтовка пребывали в хранилище улик.
— Я знаю, Робин, что оставил ее мне… Это мой приз, хоть и утешительный… Свой ты взял… Теперь моя очередь.
Ноттингем затушил сигарету, глотнул из стакана сока и вернулся к работе. На верстаке лежал еще не законченный муляж призовой винтовки и потрепанный томик "Баллистики". Книга была открыта на последней странице, и в падающем луче настольной лампы можно было прочесть:
"Если вы считаете, что баллистика — это "пушки, пушки, пушки", то самое время закрыть книгу и посмотреть старый вестерн, мое эссе не для вас. Если же вы мечтаете на десять метров плюнуть вишневой косточкой и попасть в мусорное ведро, то попробуйте перечитать все заново — у меня есть рецепты. Оружие придумано изначально для убийства, однако, став хорошим стрелком, вы будете мечтать лишь об одном — показать свое умение, самостоятельно выбрав цель. Такова человеческая природа — превращать любой предмет в элемент состязания, из оружия в орудие.
Искренне ваш, Роберт Гоут — стрелок.
Удачного выбора…"
Примечания:
(1) — "Малая джеста траекторий" — "Джеста" (Gest (англ.)) — восхвалительная форма баллад, иначе называемая "деяния". Название рассказа созвучно с самой ранней известной балладой о разбойнике "Малая джеста о Робин Гуде".
(2) — "Война Уота Тайлера" — крупнейшее в Англии восстание крестьян, произошедшее в 1381 году. Предводитель Уолтер Тайлер добился даже переговоров с королем Ричардом II, во время которых и был убит. Период восстания считается расцветом сочинительства баллад о благородном разбойнике, хотя персонаж был известен и ранее. С этим связано и помещение Робин Гуда многими сочинителями именно в этот исторический период.
(3) — "прозвище Капюшон" — "Rob in hood" (англ.) — "Грабитель в капюшоне" или "бандит скрывающий лицо".
(4) — "Роберт Гоут" — английский разорившийся дворянин, живший в Йорке 10 века, начавший промышлять разбоем — один из предполагаемых прототипов Робин Гуда. Выражение "благородный разбойник" вовсе не говорит о характере, лишь о происхождении главаря шайки. Гоут, как и все дворяне, сам презирал луки со стрелами, но для того, чтобы его не повесили при поимке, а отрубили голову, соблюдал кодекс чести — выходил открыто на дорогу и кричал: "Сейчас вас будут грабить, господа!"
(5) — "Джон Хейзерсейдж" — прототип персонажа Малютки Джона действительно существовал — огромный верзила со скверным характером, грабящий в одиночку с дрыном в руке. Крестьяне местечка Хейзерсейдж сами сдали его властям, поскольку, по их словам, он обжирал всю округу. Ему дали бочонок эля со снотворным и спящего отдали солдатам. Очнувшись в темнице, Джон разорвал путы, выломал решетку, убил или покалечил всех тюремщиков и попытался бежать, однако умер истыканный стрелами от потери крови — даже к раненому никто близко не мог подойти. Труп пролежал нетронутым более суток — никто не решался приблизиться. Его могила, для проверки легенды, была вскрыта в 1784 году — останки подтвердили многие факты. Малютка Джон служит прототипом еще и злобного великана с дубиной, что терроризирует крестьян и требует девицу с возом снеди, из английских сказок.
(6) — "BAE Systems Inc." — крупнейший британский оружейный концерн.
(7) — "teuere freunde" (нем.) — "дорогие друзья"
(8) — во всех отрывках "Баллистики" приведено лишь частное мнение персонажа, основанное на оружейных познаниях автора — не претендует на действительность.
(9) — "Die eine tasse des milchkaffees und ohne zucker, bitte" (нем.) — "Один кофе с молоком, без сахара, пожалуйста"
(10) — GAMO — крупнейший производитель пневматического оружия
(11) "призовая винтовка CheyTac эксклюзивной модификации "B. L. Swagger" — Боб Ли Суэггер (Bob Lee Swagger) — персонаж произведений Стивена Хантера, легендарный снайпер. По произведениям Хантера было снято несколько фильмов, одним из которых был "Стрелок" (Shooter) Антуана Факуа, где роль Суэггера сыграл Марк Уолберг. Этот фильм является культовым среди любителей стрельбы на сверхдальние дистанции. В картине герой Уолберга производит выстрел на дистанцию свыше 2000 метров с помощью винтовки CheyTac M-200 Intervention, калибра .408. На следующий день после выхода фильма лавина запросов подвесила сайт компании-производителя www.cheytac.com, а .408 стал в США королевским калибром. Указанной в рассказе модификации не существует.
(12) "Иван Данко, российский оперативник, брутальностью вида напоминавший терминатора" — Иван Данко, персонаж фильма "Красная жара" — российский милиционер, который едет в США по следам преступников. Роль сыграл А. Шварценеггер.
(13) "Финская цельноточеная пуля фирмы "Lapua" — несмотря на то, что в обычных патронах применяются пули со стальным сердечником и мягкой оболочкой (для нареза в канале ствола, который закручивает снаряд, а вращение создает стабильность в полете), для стрельбы на дальние и сверхдальние дистанции применяют цельные пули, тщательно обработанные специальными способами. Производители боеприпасов обычно заказывают подобные пули у стороннего производителя. Зачастую стрелки на сверхдальнюю дистанцию предпочитают патроны кустарного производства. Такие патроны стоят в 7-10 раз дороже фабричных.
(14) "Sons of Anarchy" — "Сыны Анархии" — американский сериал в котором одноименная банда рокеров торгует оружием.
(15) ""Ich spreche deutsch nicht"" (нем.) — "Не говорю по-немецки"
(16) "граф Хантингтонский" — близ Кирклейского монастыря в Западном Йоркшире на надгробной плите высечено: "Здесь, под этим небольшим камнем, лежит Роберт, истинный граф Хантингтонский. Не было лучника искуснее его. И люди звали его Робин Гуд. Таких изгнанников, как он и его люди, Англия никогда не увидит вновь".
(17) Мансфилд (Mansfield) в Англии — старинный город в графстве Ноттингемшир, на реке Мэн, рядом с Шервудским лесом. Существует еще два Мансфилда в США, в Огайо и Массачусетсе.
(18) "Согласно официальной версии Робин Локсли умер в одном из монастырей Тибета с перерезанными венами" — согласно легенде, Робин Гуд умер от кровопотери в Кирклейском монастыре. Робин был болен и пришел к сестре-монахине, и та сделала ему кровопускание. Но кровь не остановили. Перед смертью Робин сделал выстрел в окно из лука и попросил похоронить его там, куда упадет стрела. Об этом рассказывается в балладе "Смерть Робина".