Птица Отца Грома

Под ними медленно проплывала поверхность гигантского бело-голубого шара. Крон’С каждый цикл приходил в отсек с обзорным куполом и любовался величественной панорамой. Это помогало поддерживать душевное равновесие и не терять ощущение собственной значимости.

Проект «Хо-Лимп», которым руководил Крон’С, предусматривал поиск полезных ископаемых этой планеты с орбиты. Кроме того, проводилась проверка пригодности местного населения для работы на рудниках, когда до этого дойдёт дело. В том случае, если аборигены не дотягивали до нижнего уровня умственного развития, их следовало слегка подкорректировать. С этой целью на поверхности действовали клоны Крон’Са.

В отсек заглянула Реа, инженер и технолог проекта.

— Не помешаю?

— Что-то случилось?

— Нет. Но анализ эффективности клонов даёт странную аномалию.

— Дай визуализацию!

Реа вывела на переборку напротив купола график с несколькими разноцветными кривыми.

— Смотри, у каждого из клонов хорошо видны апериодические пики и провалы. Это логично: никто не может действовать с одной и той же результативностью. Даже твои копии. Но вот у ЗВС картина иная. Кривая его полезности на графике лишена таких резких перепадов.

— И о чём это может свидетельствовать?

— Не знаю. Жёсткий самоконтроль. Взлом системы наблюдения. Какой-нибудь другой фокус в этом же духе.

Крон’С отвернулся от графика и снова глянул сквозь купол на поверхность планеты. Облака сплетались в белые кружева над голубыми океанами и серо-зелёными материками, сворачивались спиралью. Под ними просматривались необъятные просторы этой планеты. Его планеты! Крон’С спросил, не оборачиваясь:

— Предлагаешь утилизировать ЗВС?

— Не знаю. Твои клоны — слишком ценный ресурс. Но можно послать к нему дрона-наблюдателя, сопряжённого с главным когитатором проекта. Так мы оценим риски…

***

Мелкие камни осыпались под ногами, царапая подошвы башмаков, но толстая и крепкая шкура хирви держалась. Тикка ухватился за ствол небольшого деревца и выбрался на рыжеватый валун, изъеденный дождём и ветром. Ещё несколько расчётливых шагов и мягких прыжков — и вот уже молодой охотник очутился на утёсе, нависающем над обрывом.

За спиной осталась лесистая долина, посреди которой поднимается Ишвар-гора. Именно в этой горе в сухой и просторной пещере уже много-много лун живут двияне. За надёжный кров шаман Дакса приносит жертвы Отцу Грома: сжигает на костре лучший кусочек от каждого добытого на охоте животного. Дакса говорит, что если задобрить Отца Грома, то пещера навсегда останется двиянам.

Лесистая долина обширна и полна зверьём. Удачливые охотники, вроде Тикки, никогда не возвращаются без добычи. А ещё тут много съедобных ягод, орехов и кореньев. Двиянки делают из них патру и матли. Это тоже добрая еда. Каждый охотник, уходящий в лес надолго, берёт с собой мешочек с патрой и полоску вяленого мяса. А сладкие матли очень любит детвора. Вождь племени Ксатр следит, чтобы к Белому кругу двияне заготовили как можно больше хорошей еды про запас.

В родной долине на мягком душистом лугу Тикка впервые познал Дайну. За луну до того он убил своего первого хирви и в одиночку дотащил до пещеры. Тогда Ксатр и Дакса позволили ему участвовать в ночном беге на Цветной круг. В самый долгий день девушки, созревшие к таинству, но ещё не знавшие мужчин, вплетали себе в волосы красные цветы, привлекая внимание парней. На Дайну засматривались многие, не только Тикка, но она держалась ровно и никому не выказывала своей благосклонности.

Когда солнце начинало закатываться за горы, прелестницы убегали в лес по сигналу шамана. А позже, когда светило окончательно скрывалось от людей, наступал черёд юношей.

Хороший охотник всегда прочитает лесные следы. Для того и дожидались сумрака, чтобы девушки с красными цветками в волосах могли сами выбрать себе мужчину. Вот Дайна и выбрала Тикку. Когда молодой охотник крался по ночному лесу, девушка нарочно хрустнула сухой веткой. А потом они ласкали друг друга под звёздным небом и упругая земля, поросшая свежей пушистой зеленью, дарила им своё тепло…

Теперь же Дайна заболела. Она мечется в горячке по мягким шкурам, расстеленным в пещере, и не узнаёт никого из двиян. Не помогают ни отвары из целебных трав, ни окуривания древесной корой, ни обёртывания в мокрые циновки. Дакса сказал, что душа девушки стоит у ворот Мира Теней. Ранним утром, когда первые лучи ещё скрытого солнца окрасили небеса в нежно-розовый цвет, шаман танцевал на склоне Ишвар-горы у белого камня с дырой. Дакса бил в священный бубен и звал душу Дайны обратно, но не помогло даже это. И тогда шаман заявил, что больше ничего нельзя сделать: девушка уйдёт в Мир Теней.

Тикка был в отчаянии. Он не соглашался с шаманом, он готов был отобрать у него бубен и прыгать на склоне Ишвар-горы хоть целую луну без отдыха, но вождь вовремя вмешался. Юный охотник не знал, что ещё можно предпринять. Он бесцельно бродил по пещере, пугая детишек своим бледным осунувшимся лицом, выбирался к белому камню и звал любимую, пока его не прогнал разозлившийся Ксатр. И тогда Одноглазый Хирви, отец Дайны, взял Тикку за руку и повёл к ручью. Там он схватил юношу за плечи своими громадными ручищами, похожими на древесные стволы, и окунул головой в студёную воду. А когда Тикка вырвался и бросился в драку, старый охотник дал ему затрещину и заговорил на ухо:

— Слушай меня, сын Кетту! Я скажу лишь один раз. Дакса сдался, но ты не должен терять надежду. За рыжим утёсом, что виден на восходе, лежит другая долина. Там живут те, кто нарушил законы своего племени. Изгои. Так вот, их шаман, Безумный Диус, может спасти Дайну.

— Но ведь Дакса запрещает уходить за рыжий утёс! Он говорит, что тогда Отец Грома рассердится на двиян и прогонит нас из этой долины.

Ничего не сказал на это Одноглазый Хирви, лишь криво улыбнулся, сплюнул под ноги и пошёл прочь от ручья. А Тикка глядел ему вслед, терзаемый сомнениями. Он не хотел подвести родное племя и боялся нарушить запрет, но мысли всё время возвращались к Дайне. О том, как сладки её поцелуи и как нежна её кожа.

Отец Тикки пропал на охоте так давно, что юноша даже не помнил его лица. А мать умерла в позапрошлый Белый круг, не проснулась в одно особенно холодное утро. Когда тело матери отнесли в погребальный грот, Тикка повесил ей на шею бусы из зубов хирви, мешочек с патрой и вяленым мясом, вложил в руки лучшее каменное рубило и костяную иглу. Потом Дакса обсыпал покойницу мелким рыжеватым песком, а мужчины племени обложили крупными обломками.

В первые дни после ухода матери в Мир Теней Тикке казалось, что он остался один во всё мире. Родное племя было занято обычными делами, и никого особенно не интересовал подросток, ещё не ставший охотником. Да, Ксатр следил, чтобы Тикка не остался без еды и время от времени заставлял кого-то из взрослых мужчин брать его с собой в лес. Но та пустота в душе, которая осталась после смерти матери, очень долго не исчезала. И тогда Дакса взял его под своё покровительство. Вечерами он рассказывал подростку о том, как устроен этот мир, какие духи в нём обитают, и чем обусловлены правила, которых придерживаются двияне…

Вспомнив это, Тикка почувствовал, как, против его воли, увлажнились глаза. Юный охотник ударил кулаком по ближайшему дереву и пообещал лесу и ручью, что не даст Дайне умереть. Потом он повторил свои слова небу, солнцу и самому Отцу Грома. Тикка решился нарушить запрет шамана, чем бы это ни грозило. Он больше не хотел терять самого близкого человека.

Юноша вернулся в пещеру, взял своё лучшее копьё, каменный нож, повесил на шею мешочек с едой и направился к главному костру, туда, где сидел Ксатр, вождь племени. Приблизившись к очагу, Тикка произнёс, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Я слышал, что печень безрогого хирви, убитого на рассвете, сможет вылечить Дайну.

И вышел.

И вот теперь он стоял на вершине рыжего утёса и глядел на чужую долину. Она почти не отличалась от той, где жили двияне: густой лес и редкие луга, через которые змеится ручей, а вдалеке поднимаются полукольцом бледные горы. Тикка принюхался — откуда-то едва различимо пахнуло дымом. Внимательно оглядев чужую долину, юный охотник приметил тоненькую сероватую струйку, что поднималась над холмом у ручья. Вот туда-то Тикка и направился…

Безбородый человек с татуировками на руках и ногах сидел на широком стволе поваленного дерева, прислонившись спиной к его вывороченному корневищу, на котором сохранились земля и зелёная трава. Дерево это громоздилось на берегу ручья, а человек глядел на бегущую по камешкам воду и разговаривал с невидимым собеседником. Тикка сразу решил, что наблюдает за Безумным Диусом, ведь только шаманам дано общаться с духами.

Юный охотник вышел на берег ручья и тут же почувствовал, что в спину и в бок ему упираются острые предметы. Копья! Их владельцы обезоружили Тикку и свистнули. Человек на стволе поваленного дерева повернулся на звук. Лицо шамана, раскрашенное разноцветной глиной, пугало. Оно казалось яростным и безучастным одновременно, а третий глаз, нарисованный на лбу, приводил в замешательство. Шаман сделал знак рукой, призывая всех молчать, а сам продолжал разговор, обращаясь непонятно к кому и сопровождая слова жестами. А Тикка боялся даже пошелохнуться, ощущая себя пойманным хирви, которого вот-вот прикончат охотники.

Наконец, безбородый соскочил с поваленного ствола и лёгким плавным движением перемахнул через ручей. Такому прыжку позавидовали бы и хирви! Приблизившись к Тикке, Безумный Диус заглянул в глаза юному охотнику. Тому сделалось совсем жутко, когда он увидел чёрные расширившиеся зрачки и белки в кровавых прожилках. Тикка попытался отвернуться, но шаман больно схватил его за уши и вернул голову в прежнее положение. Потом на раскрашенном лице мелькнула кошмарная улыбка. Неприятный голос, похожий на рычание патага, произнёс:

— Этот двиянин не опасен.

Копья тут же исчезли. Тикка обернулся, но так и не успел разглядеть тех, кто их держал. А шаман спросил:

— С чем пришёл, юный двиянин?

Тикка, запинаясь через слово, начал рассказывать про Дайну. Не дослушав его до конца, Безумный Диус сделал знак замолчать. А потом махнул рукой:

— Лезь на это дерево! На самую верхушку!

— Зачем?

— Ты хочешь спасти Дайну?

Тикка снял с шеи мешочек с едой и подпрыгнул. Обхватив руками нижнюю ветку, он закинул на неё ноги, потом ловко перевернулся. Забираться на деревья умел каждый охотник их племени, только у юношей это получалось гораздо лучше, чем у тяжёлых заматеревших мужчин. Вскоре Тикка уже обнимал верхушку у последнего разветвления. Дальше подниматься не стоило — слишком истончался ствол. Да и видно отсюда было замечательно: дерево оказалось самым высоким в этом лесу.

Тикка крикнул вниз:

— Что дальше?

И услышал:

— Повернись к ручью. Видишь его?

— Да.

— А теперь поднимай голову. Ищи сгоревший лес и в нём — скалу.

Тикка присмотрелся и увидел вдалеке чёрное пятно, отвратительную язву в зелёном теле леса. Обуглившиеся стволы, почти лишённые ветвей, окружали светло-серую скалу, гигантский каменный клык. На её верхушке виднелось тёмное пятнышко.

— Да, увидел.

— Смотри хорошенько! Запоминай эту скалу. Запомнил?

— Да.

— Теперь слезай.

Когда Тикка спустился на траву, шаман подошёл к юному охотнику так близко, что тот снова увидел красные прожилки на белках глаз, и произнёс, на этот раз певуче, как мурлыкает патаг, нежащийся на солнечной лужайке:

— На скале свила гнездо птица Отца Грома. Она спускается туда каждый вечер после заката. Хочешь спасти Дайну — поймай птицу и принеси её мне живьём.

— А как же Отец Грома? Разве он не испепелит меня своими молниями?

На раскрашенном лице снова появилась кошмарная улыбка:

— Это уже твоя забота, сын Кетту.

— Вы знали моего отца?

— Я многих здесь знал, юный двиянин…

Солнце уже спустилось почти до края бледных гор. В красноватом закатном свете Тикка разглядел, что их вершины белые и очень острые. Это наблюдение удивило юношу: он никогда не видел снега в Цветной круг. Неужели в этих горах всё по-другому?

Пробравшись через печальный и безмолвный сгоревший лес, Тикка приблизился к серому каменному клыку. Его неровный край, обращённый к ручью, был почти отвесным. Но с обратной стороны кривые неказистые деревца виднелись даже на верхней четверти скалы. Юному охотнику следовало поспешить: в темноте взбираться по неровным каменным плитам, испещрённым трещинами и провалами, было бы очень опасно.

Глянув на заходящее солнце, Тикка начал взбираться. Очень помогали наклонные расщелины: в них можно было упираться спиной, руками и ногами, и быстро карабкаться вверх. Одна, самая глубокая, довела юношу почти до середины пути. Но потом приходилось цепляться за края валунов и подтягиваться на руках, зависая в воздухе. Один раз Тикка чуть не сорвался, когда край плиты обломился, обсыпав лицо охотника каменным крошевом. Спас юношу лишь маленький уступ, так кстати оказавшийся под левой ногой.

Когда из-за бледных гор виднелся лишь верхний край солнечного диска, Тикка добрался до согнувшегося дерева. От него до цели — рукой подать! Оставалось подняться по сравнительно ровным плитам. Юноша огляделся: за сгоревшим лесом виднелись берега ручья, где жили изгои. А где долина двиян? Тикка покрутил головой, высматривая рыжую скалу.

Тут он вспомнил, что уже через мгновение начнёт темнеть, и начал подыскивать укрытие. Чуть в стороне от гнезда зияла небольшая трещина. В неё-то и забрался юный охотник. Потянулось томительное ожидание.

Тикка слышал, как завывает ветер в расщелинах скалы, как потрескивают изогнутые деревья. Юноша начал даже думать, что сегодня птица Отца Грома не вернётся в своё гнездо. И тогда Дайна уйдёт в Мир Теней, а он снова останется один…

Вдруг к прежним звукам добавился новый, похожий на шуршание крыльев. Сердце охотника забилось сильнее. Сейчас всё зависело только от него! Он должен был действовать без малейшей ошибки, ведь второй возможности больше не представится! Если он не поймает птицу, то просто шагнёт вниз с каменного клыка!

Шуршание становилось всё громче, потом затихло. Выждав немного, Тикка осторожно выглянул из своего укрытия. В гнезде кто-то был! Большего в темноте разглядеть не получалось.

Юноша вспомнил, что ему рассказывал Безумный Диус о птице, и нащупал моток верёвки из жил хирви. Потом он осторожно выбрался из трещины и подкрался к гнезду. Завывания ветра заглушали шорох его шагов, поэтому Тикка остался незамеченным. Оказавшись вблизи, юный охотник прыгнул и навалился на птицу. Та в первый момент почти не сопротивлялась, как и говорил шаман, но потом, будто очнувшись от спячки, отбивалась всё сильнее. Напрягая все силы, Тикка прижимал к себе трепещущееся существо левой рукой, а правой нащупал бугорок на грудине, чуть выше лап, и сильно надавил. Птица замерла.

Тяжело дыша и обливаясь потом, юноша сел в гнезде. Схватка была короткой, но вымотала его до предела. Сердце колотилось, как безумное. Руки и ноги дрожали. Переведя дух, охотник аккуратно сложил крылья птицы и привязал их к туловищу. Потом он обмотал верёвкой лапы и прикрыл голову пернатого куском кожи, который также обернул жилами. Полдела сделано. Оставалось ещё спуститься со скалы, не свернув себе шею.

Пленённую птицу Тикка приторочил к своей спине. Потом выбрал наощупь толстый сухой прут из гнезда и забрался в ближайшую трещину, чтобы высечь огонь. Гриб-огневик и два разных камня, матовый гладкий и блестящий, с полосками на ровных желтоватых гранях, каждый охотник-двиянин носил в мешочке на поясе.

Ветер почти сразу задул огонь, стоило Тикке выбраться на открытое место. Но нескольких мгновений, пока неровное извивающееся пламя жило на ветке, хватило, чтобы понять, куда безопаснее всего идти. А найдя новую, достаточно глубокую трещину, юноша разжёг огонь снова.

Потом из-за облаков выглянул Глаз Мрака, и сразу стало легче передвигаться. Хотя спускался со скалы Тикка очень медленно. Он даже начал опасаться, что не успеет к шаману до рассвета. Но каменный клык внезапно закончился. Шагать сквозь печальный сгоревший лес было совсем просто…

Диус ждал двиянина на том же самом поваленном дереве. На этот раз никто не стоял в засаде с копьями в руках.

— Вижу, что принёс. Ты не убил её?

— Нет. Только оглушил, как ты сказал.

— Хорошо. Дай мне птицу!

Тикка снял поклажу со спины, затем распутал верёвку. Птица не пыталась улететь, и юноша забеспокоился, жива ли она. Но шаман, взяв в руки добычу, остался доволен.

— Отлично! Идём на холм: на рассвете я вырву ей сердце, и тогда твоя Дайна останется в нашем мире.

— А что скажет Отец Грома?

Безумный Диус не ответил, но на его раскрашенном лице появилась знакомая кошмарная улыбка.

Пока они шли от ручья, Тикка отметил, что племя изгоев живёт не в пещере, а в маленьких домиках из засохшей глины и соломы. Эти домики располагались дугой на открытом склоне холма, примыкая друг к другу. Юный охотник прикинул, что они могут соединяться норами, как у зверей. А возвышение спасает их от разливов ручья. Чуть дальше виднелся странный луг, где росла только одна чуть пожелтевшая трава с пушистыми колосками сверху.

Шаман пробрался между домиками и зашагал к вершине холма. Там лежал большой светлый валун размером с домик. Безумный Диус вскочил на камень и повернулся туда, где должно было показаться солнце. Птицу шаман поднял над головой левой рукой, а правой выхватил откуда-то каменный нож.

Небо над горами посветлело и сделалось голубым, как глаза довольного патага. Клочковатое облако, вылезшее из-за далёких вершин, налилось багрянцем, а затем подёрнулось лёгкой желтизной. Эта желтизна становилась всё ярче, и вскоре облако выглядело так, как будто Отец Грома развёл на нём гигантский костёр.

За миг до того, как первый луч прорезал небосвод, шаман выкрикнул непонятные слова и вонзил острие в птицу. Потом отбросил нож и вырвал пальцами что-то небольшое из тела пернатого. Наверное, сердце. У Тикки самого ёкнуло в груди: он ожидал, что сейчас Безумного Диуса ударит молнией. Но небеса безмолвствовали. Видимо, Отец Грома не был таким всеведущим, как рассказывал им Дакса. А ещё юного охотника поразило, что кровь птицы оказалась вовсе не красной, а сероватой и полупрозрачной.

Тем временем шаман убрал сердце несчастной птицы и достал из её тела что-то ещё. Он был так поглощён своими манипуляциями, что не заметил подошедшего юношу. Тикка задал вопрос:

— Ты можешь спасти Дайну?

От неожиданности Диус дёрнулся так, как если бы его укусила злая осенняя муха. На мгновение раскрашенное глиной лицо утратило дикое выражение, и даже третий глаз, намалёванный на лбу, перестал казаться настоящим. Но шаман тут же вернулся к обычной уверенной манере поведения:

— Диус обещал? Диус сделает! Бери птицу! — и швырнул раскуроченное пернатое тело двиянину.

Потом они спустились к самому большому домику, расположенному выше других. Шман выхватил у Тикки птицу, юркнул внутрь жилища и вскоре вернулся, протягивая на ладони какой-то блестящий камешек.

— Дайна должна это проглотить. Тогда она вернётся в наш мир…

Всё дорогу в родную долину Тикка мчался, не разбирая дороги. Забираясь на рыжеватый утёс, он чуть не сорвался с обрыва. Потом из последних сил бежал через лес, и тонкие ветви исподтишка стегали его по лицу.

Вот и Ишвар-гора. Юноша дышал, как загнанный харви, когда влетел в пещеру. Не обращая внимания на соплеменников, он проскочил в тот угол, где на шкурах лежала Дайна. Став на колени перед любимой, Тикка поднёс ухо к её лицу. Девушка чуть слышно дышала.

«Успел!»

Достав из мешочка с грибом-огневиком блестящий камешек, юноша вложил его в рот Дайне и сделал так, чтобы она его проглотила. Потом растянулся рядом на шкурах и моментально уснул.

Во сне Тикке привиделось, что он карабкается вверх по скалам и камни крошатся в его руках. Потом он провалился в пропасть, но в последний момент успел уцепиться за какую-то корягу. Напрягая все силы, юноша заполз на утёс и рухнул в изнеможении на небольшой площадке.

И тут же раздался негодующий громоподобный голос. Подняв голову, охотник увидел, что перед ним стоит Отец Грома:

— Тикка! Как ты посмел поймать мою птицу?

Юноша набрал воздух в лёгкие, начал оправдываться и проснулся.

Он лежал на шкурах, а Дайна нежно гладила его по голове. Над ними возвышался Дакса и вешал с надрывом:

— Тикка! Как ты посмел нарушить мои запреты?

За шаманом виднелся Айя, один из тех, кто засматривался на Дайну и завидовал Тикке. Теперь на лице Айи проскальзывала торжествующая улыбка. Дакса же продолжал:

— Я же рассказывал тебе, что двиянам запрещено ходить в долину за рыжим утёсом! Ты же знаешь, почему должно быть так, а не иначе!

Тикка поднялся со шкур и спросил:

— А кто сказал, что я там был?

Шаман вытолкнул вперёд Айю, а тот быстро проговорил:

— Я видел, как ты уходил туда вчера, и видел, как ты вернулся оттуда сегодня.

Не заметив на лице Тикки следов раскаяния, Дакса возвысил голос:

— Ты знаешь, что бывает с теми, кто нарушает священные запреты?

Тикка глянул на кричащего шамана и вдруг понял, что уже давно всё для себя решил. Он повернулся к Дайне и спросил:

— Ты пойдёшь со мной?

— Да!

Дакса ещё что-то говорил, увещевал самым дружелюбным тоном, но Тикка его больше не слушал. Взяв Дайну за руку, юноша повёл свою любимую к выходу из пещеры, не обращая внимания на косые взгляды или укоризненные реплики двиян. Вдвоём они быстро спустились по склону Ишвар-горы. Недалеко от ручья тропу преградил могучий охотник, чьё левое закрытое веко уродовал шрам. Одноглазый Хирви спросил:

— Уходишь?

— Да.

— Уверен?

— Да!

— Я пойду с вами!

— Почему?

— Мне надоел Дакса со своими дурацкими запретами…

Безумный Диус вовсе не удивился их приходу. Он отвёл двиян к домику на холме у самого края леса.

— Переночевать сможете здесь — Стрия осталась одна. А потом построим вам новый дом.

Закончив с двиянами, шаман зашагал к своему жилищу. Достигнув порога, он свистнул. Тут же подбежали два мужчины, чьи движения выдавали недюжинную силу и звериную ловкость. Этих охотников Диус поставил перед входом.

Зайдя в свой дом, шаман направился к задней стене, к которой был прибит череп самца-хирви с большими ветвистыми рогами. Пожарив пальцами за пожелтевшими костями, Диус нажал невидимую кнопку, и стена отошла в сторону, открыв ещё одно помещение, в котором на большом деревянном столе лежала птица Отца Грома. Её крылья были аккуратно расправлены. Рядом покоилось сердце пернатого и ещё какой-то внутренний орган.

Закрыв за собой дверь, шаман расположился за столом, достал мелкие инструменты и занялся управляющим контуром дрона. Диус всё заранее продумал, теперь оставалось лишь аккуратно перенастроить биоэлектронику, чтобы по каналу обратной связи удалённо подключиться к главному когитатору проекта и перехватить управление.

Реа как по нотам разыграла свою партию и Крон’С поступил так, как от него ожидали. Теперь главное — не торопиться! Нужно действовать по плану — и тогда «Хо-Лимп» окажется в его, Диуса, руках, как и вся планета. А племя изгоев станет его армией…