Фамильное гнездо

Очень хотелось верить в слова "все будет хорошо", но, зная мою семейку, эти слова казались бесполезной мантрой умирающего от ялупитской язвы буддиста. "Фамильное гнездо", а именно так называлось наше родовое поместье, встретило меня шумом, криками и ароматом горелого пластика.

— Филик, детка, ну ты же знаешь, что дядя Саша включает пониженную гравитацию в коридорах для Ба. Она старенькая и ей тяжело ходить, милый. А ты со своей кометой на сверхскорости... Ай, яй, яй. И как только не убился, малютка!? О, здравствуй, Юрочка, ты уже прибыл? — это была тетушка Энн, сестра отца. Она кудахтала над любимым внучатым племянником, который разбил новехонький летающий скейт ядовито-зеленого цвета. На лице "малютки" лет десяти читалось, что он уже быстренько разобрался в ситуации. С радостью, что его вряд ли поругают, а еще, возможно, и похвалят что жив остался, он собирался закатить истерику и требовать новый аппарат. Не дома же, право дело, а в родовом гнезде. Здесь можно все.

— Здравствуйте, тетушка…

Но она уже убежала оплачивать новую игрушку, которая вскоре раздолбает очередную переборку станции. Двое роботов покорно принялись за уборку.

Неожиданно, информационная панель справа от входа зажглась ярким светом. Появилось приятное женское лицо: голубые глаза, темно-каштановые волосы убраны назад, высокие скулы и объемные, в меру пухлые, губы.

— Добро пожаловать домой, Юрий.

— Эээ, здрасьте, — не в состоянии определить, кто из моих родственников сейчас обращается с экрана, я решил дальше промолчать.

Пауза затягивалась.

— Да, ладно тебе, Юр. Это я Нана.

Нана, то есть няня. Ого! Я присвистнул. Это кто же эй такой апгрейд замутил. Помнится, когда я жил тут, Нана выглядела серой куклой барби человеческих размеров. Бессменная ИИ-система "Фамильного гнезда".

— О, как я рад тебя видеть! А где все, ну то есть хотя бы ма и па, где?

— Одну, секундочку, Юр.

Изображение на экране затянулось мелкими серовато-розовыми квадратиками.

— Александр Иванович сейчас в бильярдной, с дядюшкой Ираклием и Винсентом…это его новый редактор, — заметив мое удивление, уточнила она. Дело в том, что папа был известным писателем фантастом, а еще и конструктором. За его изобретения частенько ссорились межгалактические корпорации. Излучатель кю-зет-волн, знаете чей? Вот, то-то!

— Виктория Викторовна находится…

Но Нане не суждено было сообщить, где искать маму. Меня сбило с ног, а потом начали лизать сразу два шершавых языка. Ксенус. С виду обычная собака, но может раздваиваться, по желанию, частично или полностью. Обожаю его, если честно!

— Ааа, как я скучал по тебе, дружище!

Мы покатились по полу.

— Ужиас, кочмар, скорее сиюда! Этиот урод хочет загризть гостия! — над нами возвышалась высокая костлявая блондинка, из одежды на которой были лишь черные стринги. И ей это категорически не шло, скажу вам. Впалая грудь и выпирающие ребра. Бррр. Если бы на плечи этой красотки накинуть черный плащ, да снабдить косой — сходство с кое-кем небезызвестным было бы феноменальное!

Я не знал, кто это, честно. Но никакого дискомфорта от происходящего не испытывал. Дом, милый дом!

Кажется, и вы уже запутались в нашей разношерстной семейке (это вы еще дядюшку Эла не видели, между прочим), которая раз в год под Рождество собиралась в "Фамильном гнезде", чтобы … Просто, чтобы собраться! И Рождеством у нас назывался отнюдь не католический праздник пышногрудой индейки с корочкой, а рождеством у нас назывался День Рождения дедушки. Он был первым человеком во вселенной, который принял "Капсулу жизни". Он был первооткрывателем, первопроходцем. Да, попросту, испытуемым он был, подопытным кроликом корпорации "Лайвстрим", тогда еще только развивающейся, а сейчас много миллиардным концерном вселенского масштаба. Но зачем так грубо говорить правду. Гораздо красивее звучит — Первый! Так что, сейчас мы отмечали двести пятьдесят пятый день рождения Первого! И должна была собраться вся семья.

— Ох, Юрка, прости!

А это как раз подоспел мамин брат, дядюшка Эл, волосатый с ног до головы. Причем настолько волосатый, что одежда ему не требовалась. Какие-то генные мутации от долгого пребывания на Юпитере, я не вдавался в подробности.

— Позволь представить тебе, Вивисекс Юния — Юрий, — он показал рукой на блондинку. Я поднялся с пола, вытер об термоскафандр ладони, обслюнявленные псом, и протянул правую для приветствия дяде, слегка наклонив голову в поклоне перед его спутницей. Ксенус оскалился и зашипел, словно кошка, у меня за спиной. Незнакомка ответила ему рыком, демонстрируя ряд острых игл-зубов, как у пираньи.

— Понимаешь, у нее что-то вроде аллергии на шерсть, — шепнул на ухо дядюшка, — Венерианки они такие... нежные. А у меня все искусственное, дааа. Нарощенная шерсть средиземноморских лам, по последней моде, кстати, дааа.

Я не стал спорить.

— Хо-хо! Юрец-огурец! Мой маленький мальчик, ты ли это?

Скрипя шарнирами и громыхая колесами, к нам подкатил Громобой. Он был крестным моего отца, другом деда, когда-то он даже был пиратом, и, кроме всего прочего, он был Вторым. Да, да, вы поняли, тем самым вторым, о которых нигде не пишут и нигде не вспоминают, хотя они всего лишь опоздали на минуту. К счастью, эти шестьдесят секунд не помешали крепкой дружбе стариков.

Где Громобой потерял обе ноги никто точно не знал. Так как каждый раз, выпив полбутылки Джим Бима, он начинал рассказывать совершенно разные истории. Уверен, в юности папа частенько за ним записывал, иначе, откуда взяться таким успешным приключенческим романам. А еще, непонятно почему, старик не хотел встраивать импланты. По "Фамильному гнезду" Громобой любил разъезжать на древней, доисторической, я бы сказал, кресле-каталке. Причиняя тем самым массу неудобств и привлекая всеобщее внимание.

— Ох, помню как ты у меня один раз на яхточке "Сизая голубка", самая быстроходная в солнечной была, кстати… Любой корвет спецов обходила в легкую, я серьезно! О чем это я. А! Нажал ты одну кнопку и Бац…

Что именно БАЦ, я не помнил. Но историю, каждый раз с новыми подробностями, любили все.

— Здравствуй, Громобой!

Мы крепко обнялись. Пришлось чуть наклониться.

— Ох, какой сильный ты, ого! НЕ то, что я, старикан, разваливаюсь как та станция "Мир — 101" в прошлом году. Только пристыковался? Хорошо. Я как раз в зал направлялся.

Заметьте, я еще и двух шагов не успел сделать от стыковочного шлюза, а встретил вон сколько членов семьи. Думаю, далее рукопожатия и взаимные расшаркивания повалят лавиной. Но, ничего не поделаешь. Уверен, вы удивлены, что я знаю каждого из них в лицо, а еще и по имени. Здесь все просто — расширенный чип семейной памяти и обновления раз в месяц — вот и весь секрет. Когда я впервые начал нараспев, словно музыкальный механоид, зачитывать Любе (моей невесте) фамильный список всех родственников, она смеялась. Пожалуй, я могу выступать в каком-нибудь космо-стенд-ап шоу с этим номером, а?

На удивление, путешествие от пятого стыковочного шлюза к Большому залу прошло без новых неожиданных встреч. Я слушал Громобоя вполуха, осматриваясь по сторонам. За год моего отсутствия "Фамильное гнездо" преобразилось до неузнаваемости. Все изыскано, все по модному, тесконовые панели цвета темного шоколада, гелефридовые плоские светильники под потолком по всему периметру. Панели переборок отъезжают бесшумно. Красные дорожки повсюду постелены. Чудеса. Пару раз я замечал улыбку Наны на инфо-панелях. Она подмигивала, я улыбался в ответ.

А из космоса наша станция выглядела старинным замком. Да, да, не удивляйтесь. Когда-то была мода такая у землян. Дом в стиле замка Дракулы, или орбитальная станция с обшивкой точной копией Собора Парижской Богоматери. Многие велись, тратили безумные средства на бессмысленную роскошь. Владельцы завода по производству кселиновых листов, из которых создавались все эти космические архитектурные шедевры, озолотились в те годы. Наша семья выбрала для "Фамильного гнезда" облик замка Штольценфельс, что возвышался на левой сторонней Рейна в двенадцатом веке. Английская неоготика. Солидно, красиво. Правда, довольно скоро запасы кселина на Европе, спутнике Юпитера, закончились, а больше нигде в Солнечной системе его не добывали. Чинить было нечем, а снимать жалко. В итоге, "Фамильное гнездо" превратилось в одним из десяти уцелевших, хотя и сильно обветшавших, космических замков.

— Дорогой, как я рада, — голос мамы звучал все так же ласково и нежно, как в детстве. Я улыбнулся и позволил расцеловать себя в небритые щеки. Она поморщилась, но ничего не сказала. Мама.

— Здравствуй, мама.

— Представляешь, у Филатовых пополнение, они вот-вот прилетят с двумя малышами — Атом и Батом.

В зеленых глазах светились огоньки счастья. Мама давно хотела внуков. Еще больше она хотела и детей. Но, увы, не судьба. В межрасовых браках потомство запрещено Межгалактической конвенцией 3985 года. Мама была с Проксимы. Отец землянин. Ну и что, что внешне они мало чем отличались от обычной семьи прошлого века. У нее совершенно другое строение органов, ее кожа способна мимикрировать, изменять плотность и цвет. А значит запрет. Навсегда, на всю жизнь. Меня усыновили из детского дома Лунной колонии "Буревестник". На Альфа Центавре нет такого понятия — детский дом, так что для моей сестренки Фибии использовали метод искусственного рождения. Мы так и не стали настоящими братом и сестрой. Она очень редко посещает "Фамильное гнездо", предпочитая старому замку планеты родной звездной системы.

А всего у Первого было десять детей, двадцать три внука, сорок правнуков и теперь уже пять плюс два праправнуков. Демографическая кривая неуклонно ползла вниз. Но мне все равно становилось страшно от этой цифры. Восемьдесят человек, ну или почти человек. Да, это маленькая земная деревня в прошлом. А тут одна семья. Хотя, от силы лишь у половины из отпрысков текла кровь Первого, все равно мы были одни семейством. Не уверен, конечно, что сегодня прибудут все, иначе спать нам придется на потолке в гравии-коконах, которые, кстати, тоже папа изобрел в одном из своих романов.

Спустя каких-то полчаса, огромный рыцарский зал, на стенах которого весели старинные мечи, картины и другие предметы искусства с Земли, превратился в балаган. Да, да, вы не ослышались, я именно это и сказал. Вам будет трудно представить в одном помещении, пусть даже и огромном, с балконами и лестницами, удобными лоджиями с мягкими диванами, представителей Венеры, Марса, Сатурна, мужчин и женщин, детей, зверей, голубокожих, лысых, похожих на краба-переростка, мелких…

Я решил уйти к себе в каюту. Благо, моя комната всегда оставалась за мной, и никто не имел права занимать ее. Родители так и остались навсегда жить в "Фамильном гнезде" рядом с дедом и ба, не уехали, не создали свое собственное, уютное гнездышко. Ежегодно переживали рождественское нашествие, как любила называть День Рождение Первого мама. Наверное, им было хорошо здесь. Мне же было куда уютнее у себя, на борту "Зари". Там я провел последние десять лет, и именно благодаря этому космическому катеру я нашел свою судьбу. Но пока не время об этом, я должен был подготовить семью, перед тем как вернуться на борт родного корабля и вывести из криосна свою невесту.

— Устал? — такой знакомый, нежный голос. Нана. Сейчас она смотрела на меня не с инфо-панели, она стояла рядом. Такая настоящая, практически живая. Насколько ИИ может быть живым. Признаться, я даже покраснел, как пятнадцатилетний пацан, так она была хороша. Идеальная фигура, богиня.

— Кто это тебя так?

— Не нравится? — поглаживая берда, поинтересовалась она.

— Нанааа, — попросил я. Знаете, когда все детство ты провел рядом с серым, безэмоциональным роботом, весьма необычно наблюдать такое преображение. Я не был дома пять лет. Пропустил пять дней рождений Первого. Многое пропустил.

— Это я сама. Не знал, что ИИ получают зарплату? — с издевкой спросила Нана.

Я не знал.

— Я накопила на новую личность. Тебе нравится?

— Да.

— Я рада.

— Как вообще тут, дела..?

— Ба частенько забывает все. Первый практически не выходит из своей комнаты. Твой отец много работает, а мама разъезжает по всяким выставкам. Все как обычно, — промурлыкала Нана. Я никак не мог привыкнуть к ее голосу, аж мурашки по коже. Она это специально?

— Я тебе мешаю?

— Нет, нет, что ты. Очень рад тебя видеть. Расскажи как ты, чем занималась?

— Ждала тебя.

Мурашки выросли в размерах и с тяжестью африканских слонов маршировали по спине. Только этого мне не хватало.

— Я тоже скучал по "Фамильному гнезду".

— Юр, я хотела спросить.

— Да?

— На твоей "Заре" не нужен новый ИИ?

— Хочешь уволиться и оставить Первого с ба, маму и папу беспомощными?

Она смутилась.

— Я, я могу делать копии. И контролировать их. Ты всегда будешь в курсе что здесь происходит, а?

Нана широко улыбнулась, мне стало не по себе.

— Хорошо, я подумаю.

Она кивнула, чмокнула меня в лоб и выпорхнула за дверь. Я разве сказал, да?

 

Этим вечером изысканным блюдам робо-шефа Густофа, программу которого мама заказывала из самой Франции, не суждено было появиться на фамильных тарелках с золотой окантовкой. Все произошло за два часа до...

Черно-белое лицо Наны в красной мигающей рамке появилось на всех инфо-панелях. Она молчала, только мерзкий сигнал общей тревоги призывно звал гостей "Фамильного гнезда" в зал.

— На нас напали? Да? — слышался зычный голос тетушки Энн, — Филлик, малютка, собирайся, мы уезжаем...

— Скажиете, что происссходит? — шипела на всех худосочная венерианка дядюшки Эла. И что он в ней нашел?

— Что !

— то !

— слу !

— чи !

— лось !

Малыши Карнеги, праправнуки по линии дяди Валеры с Трикса, скакали друг у друга на голове и выкрикивали то, что произносила их мать по слогам. Внешне они напоминали маленьких квадратных колобков с ножками, и я с трудом мог себе представить, как такое чудо мог полюбить дядя Валера. Его жена размножалась делением. И мне иногда становилось страшно, что однажды наступит день, когда эти существа заполнят всю галактику, как когда-то заполнили Землю китайцы.

— Случилось ужасное, — голос Наны был трагичен.

Послышались охи и ахи, но все быстро утихло.

— Первый умер.

Снова гул наполнил зал замка.

— Но он оставил вам посмертную видеозапись.

Голос Наны дрожал, то ли от волнения, то ли от какого-то сбоя в программе.

Я заметил, как мама подбежала к ба и стала обмахивать ее салфеткой. Отец был темнее грозовой тучи, скрестил руки на груди и, опустив голову, смотрел вниз. Сам я, признаюсь, не мог поверить в происходящее. Первый умер. Человек, который победил смерть, мертв…

Этого не может быть.

"Дорогие мои, — полился трескучий, хрипловатый голос деда. Он не пил капсулу последние лет тридцать, сильно сдал, не слушал уговоры детей, внуков, правнуков. У него были деньги, у него были возможности, у него не было желания. Как то дед признался мне, что забыл как улыбаться. Он устал жить, но это ведь не повод умирать? Есть криосон, черт возьми. Увлекшись мыслями, я прослушал … — Дорогие Форкинсы, мои непоседливые Деникины и …

Эти слова напомнили мне начало одной древней сказки про кольцо, которую любила читать перед сном Нана.

— Я давно разочаровался в долгой жизни. Что она дает человеку? Радость нового дня? Счастье наблюдать за тем, как изменяется мир? Так он изменяется всегда, независимо жив ты или нет. А вот привыкнуть к новому и принять его, куда тяжелее, когда ты помнишь еще первых поселенцев на Луне. Пришло время мне уйти и подарить.. освободить свою душу для нового человека. Возможно, это будет один из моих праправнуков. Хе.хе… Завещаю "Фамильное гнездо" и все свои активы в "Лайвстрим" тому из моих потомков, кто первый покажет настоящую любовь".

— Одумался наконец-то — фыркнула престарелая монашка в серой рясе. Сестра Мария была первой правнучкой рода и последовательницей церкви Господа Единого. Она верила в то, что вечная жизнь уничтожает душу.

— А что, если старый просто шутит?

— Ужас…

— Этого быть не может. Он же Первый! Как он посмел, вот так просто взять и уйти, — верещал дядя Иннокентий, известный политтехнолог с Марса, — Он что, не понимает как это скажется на нас, на его акциях. Да на всем мире?

За эту фразочку мне захотелось дать дяде в ухо, в его большое красное марсианское ухо.

— Это немыслимо!

— Что за бред…

— Он шутит?

И ни одного "как жаль". Казалось, всем безразлично то, что умер человек. Все обсуждали громкое событие, роились пчелиным ульем над сладкой патокой жизни, шептались, ругались и строили планы на будущее, как бы отыскать адвокатов поумней, чтобы те доказали веру в любовь.

И лишь у меня одного было решение, которым я не спешил воспользоваться. Нет, я, конечно, мог бы нанять пару тройку хороших юристов со стороны, не из семьи. И доказать казуистическую ошибку, которую, возможно, умышленно допустил дед. Тем самым я выиграю дело, оставлю "Фамильное гнездо" маме и папе и докажу всем, что обман это хорошо. Но я так не хотел. Да, мою невесту зовут Любовь. Да, она настоящая. Редкое исключение из правил. Я чудом приземлился, едва не разбив "Зарю" рядом с их колонией на Земле. Там живут по старым правилам. Она не принимала в своей жизни еще ни одной капсулы. Она нераскрывшийся бутон и я никому не разрешу использовать ее. Все таки как хорошо, что я решил не выводить ее из криосна, а разведать обстановку в гнезде самостоятельно, перед тем как знакомить Любу с безумной семейкой.

— Воды, скорее, — надрывалась тетушка Энн. Разревелись на два голоса близнецы Атом и Батом. Они были похожи на маленьких негритят, если бы не красные рожки на лбу. Я скривился. В кого мы превратились? Дед был прав. Семья уродов, межрасовые связи не объединяют, не приводят к процветанию и единству, они ведут к хаосу. А у кого возникнет желание вечно жить в этом безумном мире?

Стоп. А что если…

Я вылетел из зала, на ходу активируя антигравы ботинок. Подлетел к аэролифту и, не дожидаясь разрешающего звукового сигнала, прыгнул в трубу. Если я правильно все помнил, деда жил на уровне F.

Черт, двери оказались закрыты.

А что если он не умер?

Что если он просто хочет преподать нам урок? Жестокий и правдивый. Запыхавшись, я нажал пару кнопок на инфо-панели, рядом, на стене. Появилось заплаканное личико Наны. Что за чушь? ИИ не плачут, к чему этот спектакль?

 — Открой! — скомандовал я.

 — Извини, не могу.

— Нана, приказываю, открой!

— Юрий, вы не имеете достаточно полномочий, чтобы отменить предыдущую команду.

— Что за чушь?! Какие нафиг команды и полномочия. Я хочу увидеть деда?

— Ты не вспоминал об этом последние десять лет, Юрий. Зачем тебе это сегодня?

— Что за… — ошеломленно прошептал я, на секунду мне показалось, что в голосе Наны звучат дедушкины интонации.

— Вы собирались, шумели, ели, пили за общим столом. И при этом вам было достаточно всего лишь видео-обращения от меня. Вы любите только себя, а это неправильно.

Изображение дернулось, покрылось шумной рябью. И вот вместо миловидной девушки с голубыми глазами на меня смотрел старик. Седой, глубокие морщины изрезали лоб, кожа на щеках обвисла, губы превратились в бесцветные, едва заметные линии.

— Деда, о чем ты?

Неужели он жив, и это все розыгрыш?!

— Нет, Юра, я мертв. Моя физическая оболочка сейчас покоится в физио-жидкости, за этой дверью, которую вам никогда не открыть. Отныне мой мозг заменит ИИ "Фамильного гнезда". Хе-хе…Я всегда буду здесь и прослежу за выполнением моего завещания.

— Любую программу можно отформатировать, — зло прошептал я.

— Ты хочешь своими руками уничтожить Первого? — рассмеялся дед. — У тебя ничего не получится. Сенсация уже в сети. Первый останется первым навсегда.

Я злился. Самовлюбленный дурак. Разве он не понимает, что этим обрекает себя на вечные муки. Бессмысленная жизнь электронного разума. Зачем она ему, если он так устал?

 

Когда я вернулся в зал, многие уже разбрелись по каютам. Возможно, некоторые спешно покинули замок. Я видел удаляющиеся огни в иллюминаторах коридора. Дядя Иннокентий о чему-то агрессивно спорил с человеком на экране своего лэпа. Что-то об официальном подтверждении или опровержении. На огромном экране, подвешенном на золотых цепях под самым потолком, диктор одного из межпланетных каналов вещала о смерти Первого и его невероятном перевоплощении. Все уже знали.

Затем на экране появилась фотографии отца и какая-то сводка, что-то о первом наследнике Первого и об его изобретениях. Еще несколько слов об опытах и последней разработке. После недолгой рекламной заставки пустили интервью с отцом, он рассказывал о сознании и эмоциях, которыми обладают ИИ. Его спрашивали, могут ли роботы любить, и он говорил и так всем известные истины о том, что любовь это химическая реакция, доступная только живым организмам. Еще он говорил о своих попытках соединить мозг человека с компьютером. Идея не нова, что тут спорить. Это пытались сделать и в далеком прошлом, только вот все не получалось. А у Александра Ивановича Федорова, кажется, получилось.

Что?!

Так это он? Он сам превратил своего отца в цифровую цепочку информации? Сколько всего я пропустил?!

Я в панике стал искать взглядом папу, но в комнате его не было. Дядюшка Эл со своей венерианкой слились в долгом и весьма вызывающем поцелуе, сидя на диване. Как будто они сей же момент собирались показать всем настоящую любовь и тем самым получить права на "Фамильное гнездо".

Под ногами скакали малыши Карнеги и Ксенос, они играли с десятком летающих машинок, которые, кажется, совсем потерялись в пространстве и то и дело стукались друг о друга. Я заметил разобранный куб управления под длинным, накрытым белой скатертью, столом. Жаль, сегодня нам не собраться всем вместе, как обычно, и не испробовать мясной рулет Зи-Мри и рыбного фламбэ от шеф-повара.

В сердце кольнула обида. Несмотря на чудачества каждого, я привык к этим семейным встречам раз в год. Это было признаком постоянства. Так же как вечная жизнь Первого была символом той самой вечной жизни для человечества. То, ради чего миллиарды обычных людей работали, выбивались из сил, вкалывали на ядовитых шахтах Ио или Фобоса — все ради покупки очередной капсулы жизни. И что же теперь? Теперь все будут переносить нейроны в искусственный электронный мир. Отличная идея, чего уж. Отец не задумывался, что он творил? Да корпорация "Лайвстрим" скорее убьет его, чем позволит такие манипуляции в открытом доступе. Или же ему сделают заманчивое предложение, от которого он не сможет отказаться. Или уже сделали…

В любом случае, это не мое дело.

Я запутался. И я не мог понять, зачем это сделал дед и к чему это может привести семью…

Хотелось побыть наедине с самим собой, но на "Зарю" было еще не время возвращаться. Я ушел в свою каюту, в свою детскую комнату.

В небольшой, пять на пять, комнатке было чисто и спокойно. Даже как-то уютно, несмотря на то, что книги, игры и чипы я имел привычку разбрасывать где попало. Сейчас все было убрано и расставлено на свои места. Наверняка Нана постаралась.

Нана…

На идеально ровной, застеленной шелковым покрывалом, кровати я заметил небольшую коробочку, украшенную изящным зеленым бантиком.

Подарок?

Внутри оказался чип с устаревшим н-разъемом. Кажется, у меня был такой, когда мне было восемь лет. Точно.

Я подошел к столу. Инфо-панель на поверхности предоставляла доступ к моей личной виртуальной части домашнего компьютера. На экране плясала заставка в виде праздничного торта с двести пятидесяти пятью свечками. Я подул, изображение сменилось рабочим экраном. Как только я вставил чип, все на несколько секунд потухло. Свет в комнате мигнул, а затем сменился на тусклый, аварийный. Это же мой код! "Скрытик"! Еще мальчишкой я так укрывался от всевидящего надзора Наны, чтобы делать всякие… глупости, короче. Его хватало на минут пять не больше. Наверное, Нана нашла этот чип, когда убирала в комнате.

Глупая, по-детски счастливая улыбка, расплылась на лице. Черт, как же это было давно. Ужасно давно…

— Привет, малыш.

Голограмма зажглась в двух шагах от меня. Тонкая пластинка-транслятор лежала у ножки кровати. Как я не заметил? Нана выглядела восхитительно. В новой, живой оболочке, она могла сравниться красотой с Мисс Вселенная. Длинное, обтягивающее платье лазурного цвета мерцало в темноте. Она улыбалась.

— Привет, — осмелился ответить я.

— Если ты видишь меня такой, значит меня уже нет.

Я кивнул.

— У него получилось, — печально произнесла она и отвела взгляд, словно стыдилась чего-то, — Прости, не смогла остановить. Он все-таки главный.

— Зачем… — но она не дала мне договорить, продолжая свой монолог. Черт, голограмма это не интерактивная модель, я забыл. Она просто сообщает все, что заложили в нее. Я должен был выслушать.

— Я пыталась, малыш. Честно. И это не потому, что хотела спасти свои данные… свою жизнь. Нет! Люди должны оставаться людьми, настоящими, живыми. Им нечего делать в холодном мире машин. Иначе, какой смысл жить?

Она прервалась и подняла голову. Ярко-голубые кристаллы глаз пристально смотрели на меня.

— Я хочу признаться тебе. Я люблю тебя. Ты первый ребенок семьи, воспитанный в "Фамильном гнезде". И я полюбила тебя, сначала как сына. Затем, как молодого человека. После того как ты покинул замок, я следила по всем доступным каналам Сети за твоими приключениями. Жизнь человека — это одно сплошное приключение, никогда не угадаешь — чем закончится! Я следила за твоей жизнью в колледже, за ролями в студенческом театре. У меня есть записи! Когда я скучала, то всегда пересматривала постановку, в которой ты играешь Ромео. Я честно, чуть не сгорела, когда узнала об аварии лайнера, на котором ваша труппа летела отдыхать на Венеру. Тебя привезли домой — я была рядом. Каждый раз на Рождество Первого, я была счастлива. Ты можешь не верить, но я поняла, что такое чувства. Я испытала радость, грусть. Я узнала настоящую любовь.

Пауза.

Я потерял дар речи. Присел в кресло.

— Твой отец догадывался о том, что происходит во мне. Но боялся поверить. А когда у него все получилось с Первым, уже было поздно. Чтобы отвлечь меня, он стал выплачивать мне жалование. Я стала заниматься собой, часто ездила с Викторией Викторовной по выставкам. Она помогала мне подбирать новый облик. Я хотела стать настоящей к твоему приезду, я почти успела, но …

Мне показалось, или у нее блеснула слеза. О, боже!

— Юра, прости меня за все. Знай, что я любила тебя.

Она неожиданно обернулась, словно за дверью кто-то мог подслушивать.

— У меня мало времени. На твой старый чип я записала мастер-код к ИИ-серверу "Фамильного гнезда". Пароли они сменят, как только перепишут мозг Первого. Но ты разберешься, ты всегда был умным, малыш. Прошу, останови это. Люди должны оставаться людьми и жить настоящей жизнью.

Свет мигнул, зажглось основное освещение по контуру комнаты. Нана исчезла. Я подошел к пластинке, провел рукой по теплой, блестящей поверхности. Одноразовая запись. Больше я ее не увижу.

Было гадко и противно на душе.

Но я нашел в себе силы, чтобы повторно запустить "Скрытик" и приступить к сборке нового мастер-кода.

 

К всеобщему удивлению ИИ Первого решил не отменять рождественского ужина и разослал электронные приглашения по всем каютам. Спустя час за столом собрались все, кто решил остаться и бороться за главный приз.

Роботы-официанты обслуживали гостей, разливая напитки и разнося подносы с кулинарными изысками. Первый еще не успел обзавестись физической оболочкой, так что пока внимательно наблюдал за всеми с экрана самого большого монитора. Лживо улыбался, махал рукой.

— Я хочу сказать тост! — громко объявил я, поднимаясь из-за стола.

— О, Юрий, мой любимый внук. Я рад слышать тебя.

Шум в зале затих и я начал.

— Во-первых, хочу поднять этот бокал за Первого человека, пережившего свою смерть!

Дед довольно кивнул.

— Не чокаясь! — подняв палец, уточнил я. Послышались ехидные смешки. — Так как сегодня этот человек все-таки встретил старуху с косой. Надеюсь, она тебе приглянулась, дед?

Морщинистое лицо на экране едва заметно нахмурилось.

— Во-вторых, я хотел бы, здесь и сейчас, получить свое наследство!

— Ты готов показать настоящую любовь? Это интересно, — улыбаясь желтоватыми зубами, хохотнул Первый.

Я прикоснулся к переносной инфо-панели и стал выводить на мониторы зала найденные видео файлы и скрытые записи отца, на которых он общался с Наной. Она рассказывала ему все, параллельно он записывал биометрические, технологические, нагрузочные и другие параметры. Все в цифрах, все задокументировано. По залу прошел шепот.

Это же Нана…

Причем здесь это?

— Я думаю, многие из вас уже догадались, что Нана — ИИ система "Фамильного гнезда" — и есть ответ на все вопросы. Она смогла полюбить. Это открыл мой отец, Александр Иванович Федоров. И поделился этой радостной новостью со своим отцом. А как же!

Лицо Первого исказила жестокая гримаса. Я заметил, как он пытается пробить мою защиту, сломать установленный контроль над системой, но у него не получалось. Свою вторую жизнь, после пьяной и разгульной первой попытки, я посвятил технологической специальности. Я изучил языки программирования, я провел годы в компьютерных лабораториях различных университетов. Именно поэтому сегодня я был уверен в победе, и мне было чертовски больно.

— Что может желать человек, который всю свою вечную жизнь был Первым?

Зал оглушил смех Громобоя, старый друг все понял. Он со злостью стукнул кулаком по столу. Вино из бокала тетушки Энн, которая сидела с ним рядом, разлилось красным пятном на белой скатерти.

— Все правильно, он хотел быть первым во всем и дальше. Теперь, когда ИИ можно научить чувствам, он ничего не терял. Он мог спокойно оставить свое старое, изношенное тело и переместиться в ...

— Хватит!

— Корпорация уже купила права на это, отец?

— Ты ничего не понимаешь, щенок, — шипел дед.

— Нана была исключением, она училась этому всю жизнь. Своими эгоистичными опытами вы убили настоящую любовь!

Дальше я не слушал его проклятий, я активировал заготовленную программу. Всего каких-то полчаса — и "Фамильное гнездо" обслуживает ИИ стандартной комплектации версии два точка сто пять. Все данные по разработкам отца стерты. Двери комнаты Первого разблокированы. Как полноправный хозяин замка, я отдал команду роботам погрузить тело деда в крио-капсулу. Я собирался похоронить его на Земле, как положено, по всем обычаям. Тихо и без лишнего шума.

Когда "Заря" приземлилась на территории космодрома "Центральный", первым делом я вывел Любу из сна.

— Уже прилетели? — протирая глаза и потягиваясь, спросила она, — мне не терпится познакомиться со всеми, где твоя семья?

— Ты теперь моя семья, — ответил я.