Клейменые огнем

Клейменые огнем

Для нас нет ничего страшнее честной схватки.

Мы преклоняемся перед хитростью.

Наш выбор — стилет.

Из кодекса гильдии Наемных Убийц.

Уж если ты нажил себе врагов,

То берегись! Так увлечен порочным кругом,

Один из них, тот, что назвался другом,

Мои услуги оплатить готов…

Июльский дождь (наемный убийца)

Alex J-Rolla, "Генуя"

Пролог

Где-то вдали пропел набат, вызывая невольную дрожь.

Отсюда весь город был как на ладони. Дрейк любил это место. Он сидел, прислонившись спиной к страшного вида горгулье. Одному из тех чудовищ, что венчали огромное множество выступов на фасаде Храма. Еще мальчишкой он разбил витражное окно где-то на верхних ярусах древнего здания. Несмотря на то, что к строительству явно приложил руку кто-то из верховных магов го-рода Орендана, за много лет акт вандализма так и не был обнаружен. Мало кто вообще здесь когда-либо бывал.

Город был прекрасен. С такой высоты он казался каким-то сказочным, абсолютно нереальным. Особенно сейчас. Солнце клонилось к горизонту, ок-рашивая в золотистые тона крыши и барельефы. Оконные стекла сверкали, от-ражая лучи огромного светила, отбрасывая причудливые пятна света на камен-ные мостовые. Зрелище было поистине завораживающим.

Но давно уже Дрейк не приходил сюда просто насладиться прекрасным видом и теплым ветром, дующим со стороны южных земель. Сегодня он гото-вился к выполнению очень ответственного задания. От того как он будет дей-ствовать, зависит многое. Его собственная жизнь в том числе.

Его работа — ходить по краю…

Он — профессиональный убийца, равный среди лучших, брат Гильдии…

Его принципы строго регламентированы...

Его совесть вырезана острым кинжалом, а рана в груди прижжена кале-ным железом…

В его сердце нет места любви и жалости…

В его жизни — лишь цель и методы, простые и вечные как само мирозда-ние…

И, конечно же, гонорар. Надо сказать, немалый…

Еще была ненависть. Лютая, неистовая, безграничная. Но он старался не думать о ней. Усыплял ее до срока. Заставляя молчать. Не затмевать разум, что должен всегда оставаться холодным. Иначе все пропало.

Дрейк произнес короткое заклинание. Острота его зрения мгновенно увеличилась в десятки раз. Сейчас он уже мог различить лица прохожих, кото-рые до этого казались крошечными муравьями, спешащими укрыться в своих норках и закупорить входы до наступления темноты.

***

Ночь — самая жуткая пора. Время смерти и ужаса. Каждый вечер улицы Орендана заполняет Тьма, заливает переулки, накрывает мостовые и площади. За час до заката с вершины главной башни гильдии магов раздается печальный стон огромного колокола, призывающий горожан поспешить закончить днев-ные дела и бежать сломя голову под защиту своих домов. Уже много лет никто не рискует ослушаться этого призыва. Торговцы и ростовщики, ремесленники и маги, знать и стража торопятся убраться подальше, стараясь не раздавить и, все же, раздавливая друг друга в спешке. Каждый вечер из глубоких подвалов и сливных каналов появляются неведомые и неизученные твари. Поговарива-ют, что существа ночи — не что иное, как порождения злой воли Каара, бога смерти, запрещенного Верховными магами в попытке предать его имя забве-нию. И только лишь те счастливчики, что умудрились встретить рассвет на улице и сохранить разум, знали, твари те не из мира мертвых, как и не из мира живых. Ночные охотники, их ярость, ненавидящий все живое взгляд и вечный неутолимый голод пострашнее самой изощренной мести старого забытого и обиженного бога.

Предзакатный час — время воров и убийц. Ловцы удачи хорошо научи-лись использовать время общей суеты в своих целях. Никто не станет подни-мать шум по поводу срезанного кошелька, боясь потерять драгоценные минуты света. Никто не будет разбираться, почему знатный гражданин лежит на брус-чатке и истекает кровью, когда, немного замешкавшись, можно потерять пару-тройку литров своей.

Но, однажды, обиженный гражданин решил не позволить своре нахаль-ных воришек обчистить свои карманы. Увидев, в какой из рукавов ушла золо-тая монета, он выбрал себе цель преследования. К несчастью девятилетнего, тогда еще, Дрейка-ловкие-руки, рукав оказался именно его.

***

Среди спешащих далеко внизу прохожих шагал высокий, статный чело-век. Сила и власть чувствовалась во взгляде его черных, пронзительных глаз. Шрам на левой щеке, седеющие волосы. Уверенная и в то же время легкая, не-смотря на тяжесть кольчужного доспеха, походка выдавала в этом человеке опытного и опасного бойца.

Капитан Эрл Стейнтли.

Прошедший всю войну с кочевниками южных земель, командированный в столицу в качестве главы гарнизона Орендана, командующий осматривал по-сты в районе Храма. Позади — нестройный ряд полдюжины вооруженных гвар-дейцев. За спинами — плащи ало-серых цветов.

Каждый вечер капитан последним покидал улицы города, считая своим долгом защищать граждан от любой опасности. Стейнтли держал гвардейцев городской стражи в ежовых рукавицах. Все реже стражники позволяли себе брать взятки, закрывать глаза на мелкие нарушения порядка, а покинувших улицы до наступления сумерек, капитан казнил собственноручно.

Командующий твердо решил вернуть уважение к самому понятию "гвар-деец", а службу в городской страже сделать почетным, благим, интересным де-лом.

Дрейк не отводил глаз от капитана. Стейнтли остановился напротив та-верны "У Храма", подумал немного и распахнул дверь. Несмотря на то, что от удара колокола прошло уже некоторое время, в таверне находилось довольно много людей.

Глава городской стражи вошел внутрь.

Дрейк знал, медлить нельзя. Закат близок.

Молнией слетев по ступеням, он незаметно выскочил на улицу и остано-вился на противоположной стороне улицы, напротив таверны. Спрятавшись от посторонних глаз в нише стены, он стал наблюдать за входом. По его подсче-там до заката осталось минут двадцать, не больше...

— Что ж, придется рискнуть — ухмыльнувшись, прохрипел себе под нос Дрейк, — Работа такая.

Со стороны таверны тянуло крепким спиртным и жареным мясом. Даже стоя на противоположной стороне улицы, Дрейк мог поклясться, что старина Рой приготовил сегодня своего фирменного кабана на вертеле. Все как в доб-рые времена. Не хватало только веселого хохота посетителей, отдыхающих по-сле тяжелого дня, да периодических взвизгиваний девочек Роя, что разносили еду, так и приманивая руки усталых посетителей к выступающим округлостям.

Не мудрено. Сейчас все взоры были направлены на Стейнтли.

Вот послышался громкий возглас какого-то подвыпившего горожанина. За ним последовал стук опрокидываемого стола, звон бьющихся глиняных кувшинов, треск ломающихся стульев и грохот срываемой с петель двери. Го-рожанин, проломивший в полете дверь, расстелился на брусчатке. Не хорошо дерзить гвардейцам, тем более в присутствии капитана. Из таверны вышли двое стражников и взяли под руки этого несчастного. Бедолаге придется про-вести ночь в караулке, за решеткой. Все лучше, чем на улице. Он явно это сам понимал и больше не сопротивлялся. Хотя это было бы совершенно бесполез-но.

— Минус двое, — Дрейк улыбнулся. Жить становилось веселее, хоть и сам капитан стоил четверых.

А самого Стейнтли все еще не было.

Стилет холодил руку. Дрейк прижимался к стене, скрываясь в полумраке ниши.

— Какого Каара! — проревел один из удаляющихся стражников — что тво-рится с погодой в сезон полноводных рек!

Забарабанили по мостовой первые тяжелые капли дождя. По улице подул легкий ветерок, все усиливаясь, играя с вывесками и флюгерами. Плохо. Очень плохо. Ночь наступит раньше обычного. Тучи уже заволокли полнеба.

Дрейк едва справлялся с волнением. Один малейший просчет и тогда все кончено. А ему явно не хватало времени. Для профессионала его уровня — не-простительная ошибка. Первое, чему учат в Гильдии — рассчитывать время, продумывать каждую деталь нападения и бегства. Вплоть до каждого мгнове-ния, до каждого шага, до каждого удара сердца.

Сегодня все было против него. Интуиция подсказывала, буквально вопи-ла о необходимости отступления. Но договор заключен. Заказчик заплатил аванс и клиент должен уйти в обитель Каара сегодня. И еще было бы очень не-плохо не отправиться следом самому.

***

Дрейк бежал долго, не разбирая дороги, ныряя в полумрак переулков, сбивая преследователя со следа и тихо радуясь предстоящей неделе сытой и теплой жизни на добытый золотой. Опомнился воришка, когда сумерки сгу-стились и он, споткнувшись о незаметно выступавший булыжник и пролетев пару метров, упал. Открыв глаза, Дрейк потер ушибленное плечо. Преследова-теля нигде не было. Но ликование по этому поводу тотчас же сменилось ужа-сом, когда он увидел, как быстро тьма заливает серый цвет зданий, слизывая рисунок каменной кладки. Видимая часть переулка с убийственной скоростью сокращалась, вместе с последними островками света, сдающими позиции, не-способными противостоять надвигающейся ночи.

Мальчик рванул с места. Кровь стучала в висках. Дрейк понимал, глав-ное — не дать ужасу парализовать себя. Надо двигаться, и тогда, возможно еще есть шанс спастись. Он выскочил на широкую улицу. Вокруг не было ни души. А ведь, всего час назад здесь, должно быть, сновали экипажи, бегали жители Орендана и чинно вышагивали стражники. Никого. Тишину нарушал только звук его собственных шагов. Внезапно ветер ударил ему в лицо, принеся с со-бой резкий запах гнили и отходов. Только сейчас Дрейк начал осознавать, где он находится. Район, прежде казавшийся незнакомым, теперь отчетливо всплыл в памяти.

От непрошеных воспоминаний Дрейк едва не упал снова.

Именно сюда, четыре далеких года назад они переехали с отцом, продав дом в районе ремесленников, чтобы оплатить карточный долг пьяницы-родителя. Дрейк часто сбегал из дома и, однажды, не вернулся. Он жил с таки-ми же сиротами, ворами и попрошайками, спал, где придется. Чаще всего это был приют для обездоленных в Храме Огня и Земли, где у него было свое из-любленное место на верхних ярусах.

Отец винил Дрейка в смерти матери, не пережившей и недели после ро-ждения сына. И, хотя, наверняка, отец по-своему любил свою единственную родственную душу во всей земле Двух Стихий, никогда мальчик не знал его ласки, не слышал доброго слова. Вот и сейчас каждый камень вокруг, каждый черный провал окна, даже ветер и с грохотом хлопающая на нем о стену поко-сившаяся ставня… Все кричало голосом отца, а голосу вторило какое-то жут-кое призрачное эхо…

— Дрейк! Маленькое гадкое животное! Куда ты запропастился? Ну, попа-дись мне! Я с тебя живо шкуру спущу!

Дрейк отогнал прочь нахлынувшие воспоминания. Сейчас важнее было то, что этот квартал даже днем многие старались избегать. Самый дешевый квартал Орендана. Там впереди, куда Дрейк ринулся, выскочив на улицу, была огромная зловонная яма, к которой сходились сточные канавы всей западной части столицы. Говорили, именно там обитает, пережидая день, добрая часть всех ночных тварей города.

Восстановить сбившееся дыхание было невероятно сложно, страх прони-кал все глубже. Он бежал уже слишком долго. Попытка уйти от разъяренного горожанина забрала почти все силы. В этот момент улица окончательно погру-зилась во тьму. Мальчик принялся лихорадочно размышлять. До дома отца, ес-ли он еще жив спустя столько времени, бежать слишком далеко, причем в этом случае пришлось было бы огибать сточную яму по самому краю. Даже если его вспомнят жители окрестных домов, его ни за что не впустят, не помогут ни мольбы, ни тот проклятый золотой. Остается одно — бежать пока есть силы, бежать, ожидая неминуемого конца и сходить с ума, понимая, что скоро ста-нешь жертвой ночных охотников и пиром предрассветных падальщиков.

***

Дождь лил уже как из кадки. И если первые капли были теплыми, согре-тыми раскаленным за день воздухом, то теперь мерзкими, отвратительными, холодящими кожу щупальцами непогода окутала все тело.

Дрейку все-таки удалось успокоиться. Дыхание было ровным, мысли упорядочены, сердце больше не отбивало ритм галопирующего скакуна, а пальцы мягко обвивали рукоять стилета, как всегда готового вкусить теплой крови. Посетители таверны со всех ног ринулись домой, стараясь успеть до полной темноты. Судя по количеству выпитого, не всем это сегодня удастся. Дрейк мысленно пожелал им удачи, или легкой смерти. Это уж кому — как.

Наконец, появились гвардейцы.

— Погодка — недовольно пробурчал один, вглядываясь в свинцовое, затя-нутое тучами небо.

— Да тебе, Кнек, что дождь, что снег, все едино. Ща нажрешься, да на крышу загорать полезешь — съязвил другой, и все вместе залились дружным хохотом.

— Да, выпить я бы сейчас не отказался — ответил высокий худощавый гвардеец, кутаясь в двухцветный плащ.

Последним из таверны вышел Стейнтли.

На лице его читалась странная озабоченность. Глаза внимательно броди-ли вверх-вниз по улице, цепляясь за темные ответвления переулков, углы до-мов, неровности крыш. На мгновение капитан остановил взгляд на том месте, где стоял Дрейк. Не найдя там ничего подозрительного, Эрл повернулся к сво-им бойцам.

Дрейк втиснулся в стену, стараясь стать еще незаметнее, хотя и так с улицы его ниша в месте с ним представляла собой большое черное пятно. Дождь усиливался, устанавливая полупрозрачную преграду между наемником и жертвой. Понимая, что и без того потерянное время безвозвратно уходит, Дрейк начал действовать. Занеся руку с оружием за спину, чтобы тусклый блеск начищенной стали не выдал его присутствия, наемник очень медленно, украдкой зашагал вдоль стены. Необходимо было зайти к ним сзади. Затем, двигаясь следом, подобраться вплотную. И, нанеся один точный, выверенный удар, раствориться в сумрачном воздухе. А пелена дождя станет в этом самым верным союзником. Нехитрый план. Но, как говаривал тренер гильдии, чем проще механизм и чем меньше в нем деталей, тем реже он ломается.

— Сэр, все в порядке? — Заметил беспокойство капитана коренастый ры-жеволосый гвардеец, тот самый шутник. Правда сейчас на его лице не было и тени улыбки.

— Сержант, отправляйтесь в казармы — во взгляде Стейнтли сложно было что-либо прочитать — я немного задержусь здесь.

— Сэр, уже почти ночь — в разговор вступил третий боец, до этого казав-шийся не самым разговорчивым в мире человеком.

— Я знаю, ступайте — мягко, совсем не по уставу промолвил капитан. Взгляд его был направлен куда-то вверх. Будто Эрл хотел разглядеть мрачные фигуры, по воле древнего архитектора заселившие стены храма. Сейчас он с тоской думал о том, что каких-то двадцать пять минут назад их заливал свет заходящего солнца. Его всегда не хватает. Ночь всегда не к месту. Нежданной, нежеланной гостьей она приходит в этот город.

— Выполнять! — рявкнул на гвардейцев капитан, видя, что те не собирают-ся уходить.

Солдаты нехотя развернулись и побрели в сторону бараков.

Дрейк не понимал, что делает Стейнтли. Точнее он уже давно все понял, еще, когда капитан вышел из таверны, нарочито затянув время. Но все же до последнего отказывался верить. Теперь он был уверен. Удача отвернулась от него. Быть может в последний раз. Очень может быть.

Стейнтли медленно пошел в сторону храма, положив руку на эфес длин-ного полуторного меча. Шел он осторожно, вглядываясь в пелену дождя, ста-раясь контролировать пространство вокруг себя.

Дрейк был в замешательстве. Глядя на все происходящее, он так и застыл у стены с занесенной за спину рукой. В чем же он просчитался? Когда и где допустил роковую ошибку?

Слишком опытный, слишком опасный противник достался ему на этот раз…

Но зачем Стейнтли, зная о нависшей над ним угрозе, отпустил гвардей-цев? Пожалел? Или так уверен в своих силах?

В голове один вопрос сменял другой, а ответов не поступало. Первый раз в своей жизни Дрейк просто не знал, что делать.

***

Впереди была лишь темнота, и запах отходов не предвещал ничего хо-рошего. В кромешной тьме разглядеть что-либо было невозможно, но вообра-жение живо рисовало картины из самых страшных историй, что рассказывали ночами дети в храмовой ночлежке, пугая друг друга. Дрейку показалось, там впереди что-то промелькнуло. Или это была просто крыса? Разбираться маль-чик не стал, ноги уже снова несли его прочь, дальше от зловонной ямы. Но все-таки он понимал — каждый переулок уже таит в себе смертельную опасность, за каждым углом, в каждой нише и арке может скрываться ночная тварь. Говори-ли, что настоящие ужасы на улицах города появляются ближе к полуночи. "Врали", — пронеслось в голове Дрейка, когда за спиной он отчетливо услышал тяжелые шаги и громкое сопение, которое не могло принадлежать простому человеку или животному. Мгновения превратились в вечность. Звук шагов за спиной становился все ближе, сил оставалось все меньше, а страх в груди рос необычайными темпами. Мысли в голове проносились ураганом, но, ни одна не могла претендовать на роль спасительной.

Улица резко изогнулась, и мальчик окончательно потерял надежду спа-стись. Далеко впереди мелькнули чьи-то глаза, в потустороннем происхожде-нии которых сомневаться не приходилось. Глаза пылали красно-желтым огнем. Дрейк видел их десятую долю секунды, но понимал, что уже никогда не забу-дет наполнявшую их злобу и отвращение ко всему живому. От безнадежности и своей глупости он чуть не упал. За все это время он так и не набрался смело-сти, не удосужился свернуть с широкой улицы. Улица ведь, хоть и заканчива-лась сточной ямой, но начиналась где-то там впереди, недалеко от того места, где сверкнули жуткие глаза. Недаром ее название было "Кладбищенская". Там впереди был большой пустырь, где хоронили всех бездомных и самых нищих жителей Орендана.

Глаза сверкнули еще раз, теперь гораздо ближе. Сопение за спиной пре-вратилось в один громкий гул. Дрейку ничего больше не оставалось, как рва-нуть в сторону, к небольшому узкому переулку. На входе его почти достали, но судя по всему, существа, которых Дрейк так и не разглядел, помешали друг другу. Мальчик отыграл пару лишних секунд. Он больше не мог думать о том, что в переулке ничего не видно и, стоит натолкнуться на стену, споткнуться или просто замешкаться, и ему конец. Он не хотел думать, что вполне возмож-но, впереди его ожидает смерть пострашней, чем та, что несется по следам. Но тут силы покинули его окончательно. Дрейк начал заваливаться набок.

Но земля, так быстро приближавшаяся, начала резко удаляться. Его ото-рвали от земли и втащили в окно. Дрейк увидел свет, услышал, как хлопнули ставни.

— Успокойся, малыш, успокойся — увидев, как он дрожит и косится на за-крытое окно, произнес жилистый, худощавый мужчина, — ты же, наверняка знаешь, что ночные твари не способны проникать в дома. Считается, что их страшит свет, но, поверь мне, это не так.

Дрейк огляделся.

Он находился в просторной комнате, что могла быть чьим-либо кабине-том, равно как и библиотекой. Тихо шипели факелы, выхватывая из темноты длинные стеллажи с книгами. На дальней стене, свободной от полок висел охотничий трофей. От одного его вида Дрейка снова заколотило. Это была го-лова какой-то твари, чудища, подобного тем, что только что гнались за ним в переулке. Со стены на него смотрели два ненавидящих янтарных глаза. И эти глаза, мальчик мог поспорить на что угодно, принадлежали близкому родст-веннику, того существа, что смотрело на него со стороны старого кладбища. Из приоткрытой пасти торчали серого цвета клыки, а на макушке безволосой го-ловы росли четыре коротких изогнутых рога. Дрейк отвернулся от стены, пы-таясь унять дрожь. Только сейчас он заметил, что в комнате находился еще один человек.

За большим деревянным столом, в глубоком кресле сидел старец.

Он был стар лицом, руки его были дряхлыми и костлявыми, но глаза… Эти глаза были полны жизни и ума. Под пронзительным взглядом этого чело-века Дрейк почувствовал себя еще более неуютно, чем пять минут назад, там в переулке.

— Запомни этот день, малыш — сказал тот, что втащил его в окно, — перед тобой слэй-лорд Кайгрейн, глава тайной гильдии Наемных Убийц.

***

Последние несколько дней Стейнтли чувствовал на себе посторонний взгляд.

Нет, в городе на него всегда смотрели люди. Неизбежная цена за долж-ность капитана гвардейской стражи столицы. И платил он ее так же как и нес службу. Безропотно, честно, беззаветно.

Некоторые его боготворили, многие ненавидели. Но этот взгляд не был враждебным. Не был он и дружелюбным. Скорее Эрл сказал бы, что взгляд был профессиональным, цепким, холодным, спокойным. Сколько ни пытался капитан отследить наблюдателя, все попытки оказались тщетными. Ощущение появлялось, как только он выходил на улицу, и пропадало, стоило ему зайти в здание. Неведомый преследователь держался на расстоянии.

Уже на второй день Эрл догадался о готовящемся покушении. И чутье, некое чувство, выработанное годами военных походов, сражений и дуэлей без-апелляционно утверждало, что назначено оно именно на этот вечер.

Все сомнения пропали, когда он с солдатами под звон городского коло-кола вышел на Храмовую площадь. Он тянул время. Бродил, осматривая по-сты. Под конец решил заглянуть в заведение Роя. Расчет Эрла строился на том, что в цейтноте, опасаясь остаться ночью на улице, убийца отложит покушение. Выйдя из таверны, он понял, что заблуждался. На него вышел профессионал высокого уровня. Кто-то выложил немалые деньги за то, чтобы его, Эрла, не стало в этом мире. Стейнтли всей кожей ощущал присутствие чужака, его хищный взгляд, знал, что смерть поджидает где-то совсем рядом. Но все же не мог определить направление, источник угрозы.

А тут еще этот проклятый дождь!

Теперь оставалась последняя надежда — вытащить противника на чест-ный поединок. Не дать ему завершить все одним сильным, метким ударом. Хо-телось верить еще в то, что убийца не рискнет использовать метательное или стрелковое оружие, опасаясь промахнуться в такой дождь и почти полностью сгустившиеся сумерки.

Стейнтли остановился посреди улицы. Выпрямился, скинул промокший плащ на брусчатку. Медленно, так чтобы было хорошо слышно звон вынимае-мой из ножен стали, потянул за рукоять.

Дрейк был в замешательстве. Капитан вел себя выше всяких похвал. Его выдержка и самообладание поражали. Этот человек был опытным и очень опасным воином. Как матерый волк, чувствуя охотника, он не стал убегать. Он приготовился к схватке. Стейнтли лишил наемника его самого главного козыря — внезапности. Теперь все зависело от мастерства каждого.

И все же капитан не знал, с какой стороны будет нанесен первый удар. При желании и очень большой удаче, Дрейк мог оставить этот удар единствен-ным на сегодня. Но он уже перестал полагаться на везение.

— Послушай, приятель — прокричал в воздух Стейнтли — мы с тобой оба крепко влипли, тебе не кажется? — казалось, его сильный голос сейчас слышали все жители окрестных домов.

Дрейк не слушал. Он убрал обратно в рукав ставший ненужным тонкий, искусно выкованный стилет. Поставил одну ногу на выступающий из стены в метре над землей каменный блок. Взялся рукой за рукоятку кинжала, торча-щую из сапога.

— Не зависимо от того, кто из нас умрет первым — продолжал сотрясать воздух капитан — победитель далеко не уйдет. Твари в этом отношении нераз-борчивы. Им плевать, кто оказался сильнее, а кто проиграл в схватке. Участь будет одна.

— Болтай, болтай. Это отвлекает. — Прошептал Дрейк. Он сжался перед прыжком, как хищник, нападающий из засады на мирно пасущегося оленя. Но у оленя сегодня был ряд острых клыков и пару десятков крепких когтей.

— Если мы уйдем сейчас, у нас обоих еще есть шанс спастись. — Стейнтли пытался вывести убийцу из себя, прекрасно понимая, что напрасно. Но у него самого сдавали нервы.

Дрейк молил всех богов. И правящих и запретных. Молил о двух вещах. Чтобы нога не соскользнула с мокрого камня, и чтобы не сверкнула молния.

Разворачиваясь в полете, вынимая кинжал и занося руку для удара, Дрейк взмыл в пронизанный ливневыми струями воздух.

Мольбы Дрейка были услышаны наполовину. Нога не соскользнула, но подло сверкнувшая молния во всей красе показала капитану его скорую смерть. Стейнтли упал на одно колено и вскинул меч. Дрейк, ценой невероят-ных усилий, изогнулся, стараясь не напороться на лезвие и, не успев сгруппи-роваться, растянулся на брусчатке. Опираясь на левую руку, он тут же отпрыг-нул в сторону, уходя от нового выпада Стейнтли. Его сдавленный стон разоча-рования заглушил раскат грома. Теперь с кинжалом против полуторного меча его шансы были ничтожно малы.

Дрейк почувствовал тепло, тонкими струйками стекающее по ноге. Ка-питан все же зацепил его. Наемник бросил беглый взгляд на бедро, порез пока-зался ему довольно глубоким, хотя боли не было. Не удивительно — в крови кипела лошадиная доза адреналина.

— Щенок! — от удивления и возмущения у капитана округлились глаза. На него послали молодого. Какого-то юнца. Он ожидал увидеть скорее опытного, возрастного наемника.

Клинок Стейнтли выписывал фантастические пируэты, разрезая сплош-ные потоки дождя, но пока не находя плоти. Дрейк двигался с бешеной скоро-стью. Капитан тут же засомневался в неопытности убийцы. Сейчас акробатике того могли позавидовать самые прославленные гимнасты бродячего цирка Га-умба.

Дрейк чувствовал, и время, и силы убегают как песок сквозь пальцы, но, никак не мог придумать ничего стоящего. Он пытался приблизиться к капитану на расстояние удара, но Стейнтли, благодаря превосходству в длине клинка этого ему не позволял.

— Мальчик, мы можем договориться — рискуя сбить дыхание, прокричал капитан.

— Ты же так молод — еще один выпад не достиг цели — неужели тебе охота умирать?

Стейнтли рубанул снизу вверх по кривой, целясь в печень. Дрейк сделал очередное сальто назад, но не докрутил и приземлился на четыре точки. Правая нога оказалась поджата. Завыв от отчаяния, он вскинул руку, выпуская кинжал, целясь Стейнтли в лицо и бросаясь следом. Не ожидая такого поворота, капи-тан не успел увернуться. Все, что он сумел — мечом отбить летящий клинок.

Сразу за кинжалом, из пелены дождя на него налетел Дрейк. Соперники покатились по мокрой брусчатке. Наемник перехватил руку капитана и выбил из нее меч. Стейнтли отчаянно сопротивлялся. Гаденыш был невероятно силен.

Противники не могли слышать приближающегося хищника ночи. Тварь издалека заметила возню на земле и сейчас не могла понять, почему одна жертва пытается задушить другую. Древние животные инстинкты подсказыва-ли ей, что стоит подождать немного, и эта ночь подарит ей легкую добычу.

Дрейк удерживал капитана на спине, пытаясь высвободить правую руку. Наконец, ему это удалось. Сработал небольшой механизм, выпуская все тот же искусно выкованный стилет из рукава. Острый как швейная игла конец стилета прикоснулся к шее капитана. Не будь дождя, Дрейк увидел бы тонкую струйку крови, сбегающую вниз, от гортани к затылку…

Дождь же пока и не давал ночной твари почуять запах этой крови.

***

— Нет, милорд. Ничего подобного не было — отвечал Дрейк, стоя перед столом слэй-лорда.

— А не думаешь ли ты меня обмануть, мальчик? — взгляд Кайгрейна как всегда пронизывал насквозь, будто гипнотизируя и лишая воли.

— Сэр! Его руки пытались раздавить мою глотку. Нет, сэр. Перстня не бы-ло ни на одном из пальцев. — Дрейк стоял на своем. Кайгрейн все так же при-стально глядел на него, словно пытался увидеть тот самый перстень, запрятан-ный где-то глубоко под одеждой наемника.

— Хорошо, оставим пока это проклятое кольцо в покое — произнес старик.

В комнате повисла тишина. Казалось, было слышно как пыль, скрипя, оседает на сотнях книжных переплетов. Секунды растянулись в часы.

— Расскажи мне, как тебе удалось пережить эту ночь, после столь глупых ошибок в работе — прохрипел Кайгрейн, и тише добавил, буравя взглядом лицо Дрйека, — если, конечно все так, как ты говоришь.

— Я рассчитывал сработать в сумерках, — спокойно повторил Дрейк. — Но пошел дождь, это сбило мои расчеты по времени. — Голос наемника был ров-ным, без дрожи и сомнений. Такой уверенности в общении со слэй-лордом не припомнил и сам Кайгрейн. — Ко всему прочему, капитан почувствовал слежку и хотел разыграть все по-своему.

— Мой первый удар он увидел и отразил. Завязался спарринг. Мне уда-лось его отрубить. — Дрейк сделал небольшую паузу, — Затем я почувствовал за спиной первых тварей. Не думая, я пустил Стейнтли кровь и побежал, — наем-ник помолчал еще немного.

— Мой маневр удался, кровь задержала ночных созданий, а я успел пре-одолеть площадь и вскарабкался по стене храма. Выбил окно и ввалился внутрь. Все вышло почти удачно.

— Почти? — старик чуть подался вперед.

Дрейк повернулся спиной к Кайгрейну и скинул на пол разорванную ко-жаную куртку, демонстрируя три глубоких пореза между лопаток.

— Горгулья сэр. Я не верил раньше. Но теперь точно знаю, они оживают — Если старик поверит… Нет, не стоит и думать о другом. Он поверит.

На этот раз пауза была нестерпимо долгой. Дрейк "поплыл" — нервы все же начали сдавать. Голова твари над столом ехидно ухмылялась, книжные стеллажи размылись, превращаясь в разноцветные полосы а свечи шипели: "ты труп, Дрейк, ты покойник"…

— Ну что ж… — Кайгрейн, наконец, немного успокоился, — я верю тебе. Доказательств твоей лжи у меня нет. Хотя нет и доказательств обратного. Стейнтли пропал вчера ночью. Но тело его не нашли. Даже частично. Если, как ты говоришь, он достался первой, самой голодной, после дневной спячки своре ночных гончих, это все объясняет. Остальное — потом. — Старик опустил голо-ву на грудь и закрыл глаза.

***

Ты же ненавидишь их! — Голос Стейнтли до сих пор звучал в голове.

Да, он ненавидел их. Который год он таил в себе обиду, злость, ярость. Ненавидел их за те муки, боль, страдания, что пришлось испытать. С того са-мого дня, когда спасая свою жизнь он нырнул в темный переулок. И не извест-но теперь, стоило ли избегать смерти от ночных тварей, чтобы стать новым адептом клана наемных убийц. Грязных, подлых, низких наемников. Навсегда стать одним из них…

Подлый убийца зашел в свою келью и запер дверь. Он отодвинул кро-вать. Наклонился и вынул из стены неприметный камень, за которым скрыва-лась небольшая потайная ниша. Залез в нее рукой и выудил маленький сверток. Тускло сверкнуло золото в пламени свечи. Дрейк сел на пол и стал вниматель-но рассматривать то, что снял с цепочки на шее и отдал ему капитан гвардей-ской стражи. Перстень изображал огромного медведя, передними лапами со-гнувшего, готовый вот-вот повалиться, вековой дуб.

— Этот перстень — артефакт — Стейнтли начал рассказ, когда они оказа-лись за спасительными стенами Храма — Отец называл его Клеймом. Он гово-рил, оно клеймит огнем сердца всех, кого ты искренне ненавидишь. Это шанс убить их всех. Разом. Он твой…

— Да, я их всех ненавижу — одними губами произнес Дрейк.