За кулисами жизни
В красивом, уютном домике на вершине безымянной горы кипели страсти:
"…Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?.." — ну прямо образчик хитрости, коварства и высокого поэтического слога.
"…И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть…", — гениальный вывод, я считаю!
"…только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть…" — ... от страшной дизентерии…
"…И сказал змей жене: нет, не умрете…", — они мытые!
"…но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло…", — попахивает язычеством и прямой конкуренцией.
"…И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел…"
— Боже, какая чушь! Нет, ты подумай только! "И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание"… Совсем нет совести у неразумных детей — так перевирать классику! — горячилась прехорошенькая рыжая ангелесса, потрясая Библией перед носом мужа.
— Что именно чушь? — спокойно переспросил голубоглазый черт, затачивая любимые рога идеальной закрученности.
— Ну вот как ты себе представляешь, чтобы хоть одна умная, уверенная в себе, благороднейших кровей женщина польстилась на посулы сомнительного индивида с темным прошлым и выразительной внешностью отталкивающего свойства? Я настаиваю на том, что такое решительно невозможно! — грозно наступало на собеседника огненное неотвратимое правосудие.
— Женщину, могла обмануть только другая женщина. Точка. Уж поверь мне — такими посулами женское сердце на крючок не подцепишь. Надо думать, как девушка, чтобы сделать правильное предложение, от которого другой ну никак невозможно будет отказаться. А вот если это была оставленная за бортом Лилит… Первая жена первого на свете мужчины… Ты даже не представляешь, на что способна бедная, брошенная, обманутая всем миром ранимая женская натура… Только действовала бы она явно тоньше и искуснее, а не как этот змей — "топором по древу". Погоди, кажется, я слышала шум в кладовой…
Анжела быстрым шагом, слегка помогая себе крыльями, выпорхнула из комнаты. Вскоре из кладовой послышались указания, раздаваемые малышне непререкаемым тоном главнокомандующего: "Дети, не трогайте вилы! Папа ими работает! Гаврила, сколько тебе говорила — бабушкин меч не игрушка! Вырастешь — тогда самолично всех грешников своим пылающим клинком накажешь. Нет, сейчас нельзя. И кого ты будешь наказывать — папу? Он тебя сам скорее вилами подцепит за ползунки — и в котел. Сам хочешь в джакузи? И остальные тоже? Ладно, тогда, если будете слушаться… и больше не будете подговаривать дядю Ника вскрывать для вас кладовую — сегодня вечерком накупаетесь вволю. А с дядей Ником я сама перед ужином еще поговорю…"
Таким образом, удачно проведя переговоры с любимыми хвостогрызами, ангелесса победоносно пропарила на крыльях любви и всепрощения обратно в комнату. Удобно устроившись на излюбленном ковре из шкуры салашинской мантикоры, честно добытой в стародавние времена тяжелой рукой (и характером) ее мамы, огненноволосая невинно поинтересовалась:
— А ты как считаешь, дорогой — мог мужской разум соблазнить невинное создание, при этом не отвлекаясь на пускание слюней по поводу обнаженных прелестей?
"Вот незадача… Надо, надо было в минуту передышки срочно забыть оставить на подпись Очень Важный Бланк в нашей Канцелярии Вредоносных Бюрократов… А теперь что делать? Прятаться — поздно, притвориться глухим — опасно…" — лихорадочно соображал окаянный.
Учитывая всю деликатность ситуации (и желание не отбросить копыта в самом расцвете лет), рогатый попытался ответить как можно более дипломатично и миролюбиво:
— А что такого? Вот идет себе девушка…Идет, идет… И вдруг захотела на свежем воздухе перекусить. Чего-нибудь эдакого…Свежего, сочного. И тут выползает кузен моей тети по сестре деверя шестой дочки внучатой бабушки с яблоком наготове! Для начала спрашивает про погоду, затем узнает, как прошел день у сей одухотворенной персоны, восхищается ее познаниями местного ландшафта…Далее совершенно случайно достает уже разрезанное на две аккуратных половинки сочное и пахучее яблочко, как истый джентльмен предлагает одну часть даме, затем благородно отказывается от своей во благо и пользу обнаженной леди… Нет?
Повисла небольшая пауза. Не от того, что возразить было нечего — просто от возмущения у прелестного создания на несколько секунд пропал дар речи. Блаженные мгновения тишины были сметены напором эмоций и темперамента:
— Каким котелком или сковородой тебя на службе приложило?! Говорила мне мама : "Мой любимый серафимчик! Не якшайся ты с этими хвостатыми — умом они особым не отличаются, зато язык что помело!"
— Твоя мама, — перебил лукавый — Тот еще… ангел…
— Ой, да ладно тебе! В ее-то возрасте вполне позволительны некоторые вольности… К тому же она — заслуженный боевой серафим пятого ранга, не забывай! Упорство, железная воля, несгибаемый характер ("Прямо в яблочко, любимая", — ввернул свои пять полешек хвостатый нахал, лучезарно улыбаясь с самым невинным взглядом на свете) и прямо-таки неискоренимая скромность — все это наши фамильные семейные черты. Да и как могла она не помочь своему сыну? Саладин и так был далеко неглуп, а уж при поддержке такого ангажированного квалифицированного советника заставил крестоносцев попотеть в самом прямом смысле этого слова — гоняться за кучкой нехристей по пустыне бронированными консервными банками — удовольствие для рыцарей еще то, я Вам скажу. Раскаленный песок, жаркое солнце, засыпанные или испорченные колодцы — минимум жертв, максимум эффективности. Ну, разве не молодцы?! Сочетание наступательных действий на одних направлениях с обороной на других; отражение контрударов или контрнаступлений противника; прикрытие флангов и тыла наступающих группировок; закрепление на достигнутых рубежах и выигрыш времени для подготовки нового наступления, — неоспоримый пример великолепной тактики и искусной стратегии, — вдохновенно закончила свою речь рыжеволосая.
— Где ты только нахваталась таких выраженьиц? — удивленно щелкнул хвостом рогатый, оторвавшись от полировки.
— Кино, книги, Первый Заоблачный Театр — ты совсем не следишь за современной культурой?! Хотя чего это я спрашиваю, если все время у тебя на свои бесценные рога уходит… Совсем обо мне не думаешь…
Падший на это улыбнулся, подошел к Анжеле, легонько приобнял за стан, привлек к себе и поцеловал. Ангелесса невольно разомлела в его объятиях и как-то сама собой позабыла о том, что хотела поведать этому востроухому негодяю. Наконец, румяная и довольная, она легонько отпихнула от себя супруга, переводя дыхание. Тот, полностью удовлетворенный произведенным эффектом, невзначай поинтересовался:
— Так что ты там говорила?..
— Я?! О чем? Ах, да… Так вот…Кузен твой — враль и прохвост! Правда, Дети в нем души не чают — такие сказки рассказывает чертяка… Чего стоит выдумка насчет затонувшего города атлантов посреди океана! Или его сказ о короле-кузнеце, убившем дракона и, благодаря принятию ванны из горячей крови, ставшим почти бессмертным… Про хвастливого победителя Гренделя тридцать три версии наплел… Главное ведь — он детям рассказывает, а они его слушают, затаив дыхание. Только договорит — просят еще одну! А потом другую! И повторить про дракона, да-да! Совсем нет совести у пройдохи — так детишкам головы дурить. Ну да ладно, не маленькие, сами разберутся, чему верить, а чему нет. Ну и как по мне — слабоват он на роль коварного соблазнителя плодами познания второй женщины Адама, уж извините.
Бес шумно выдохнул небольшое облачко дыма, взял большое красное яблоко со стола и протянул своей пассии. Та, не задумываясь, сцапала предложенное угощение и впилась острыми зубками в сочную, ароматную мякоть.
— Да, дорогая, ты определенно права. Никак не могла ТАКАЯ женщина поддаться посулам какого-то там пресмыкающегося. Ни за что и никогда!
— Ох, и договоришься ты у меня…
Внезапно девушка замолчала. Глядя на румяную кожицу плода, она тихо спросила мужа:
— Скажи, милый, как ты считаешь… Это правильно, что волей Свыше у нас каждый третий родившейся ребенок — человек? Я имею ввиду не только нас с тобой — всех бесов и ангелов. Маленькие, слабые…Смертные.
Голос всегда юной прелестницы опасно задрожал.
— Я же их мать… Я хочу их защитить, оградить, помочь им вырасти и понять… И когда дети покидают этот дом… Как, как они могли жечь друг друга на кострах, Падший?! Жечь, прикрываясь святой целью и высшей волей?! Своих сестер, своих братьев… Даже маленьких детей. Надеюсь, что Торквемада и его собратья никогда не покинут свой лимб верховной справедливости... Они — не люди, не ангелы и не демоны, просто — сволочи…
Чистая, прозрачная капелька пустилась в длинный путь от уголка зеленых глаз вниз, к остренькому, упрямому подбородку, который каждый вечер уютно устраивался на надежном плече длиннохвостого.
Падший подошел к ней и нежно провел по влажной щеке супруги своей горячей и слегка шершавой ладонью, вытирая насухо мокрое личико. После заговорил. Тихо и уверенно:
— Знаешь, я думаю… Не зря был издан недавно пакт "О детях и их родителях", призывающий нас избегать излишней опеки своих драгоценных чад. Если подумать, то ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Взять вот Жанну д’Арк — лелеемая дочь архангела Рафаила, спрятавшаяся в крыльях отца на несколько лишних дней. В период войны Орлеанская дева, вдохновляла людей на подвиги, вселяла в сердца отвагу, а в души — веру… Но ее так и не смогли признать своей — она осталась в человеческой памяти блаженной, еретичкой, святой, но в любом случае — чужой, — отрешенно путешествовали острые когти рогатого по тонкому плечику.
— А Гудини, сын Алой чертовки, которая хитростью держала его при себе лишних десять лет? За это время ненаглядный Эрих получил в наследство необыкновенный талант дурить головы захватывающими трюками, магией и фокусами, который и привел его к печальному исходу, — продолжал свою мысль лукавый.
— Даже сын божий… Столько подаривший людям… Учивший их любви, терпению и прощению… Не совершивший в своей жизни злого поступка…
Голубоглазый печально вздохнул.
— Каждый раз наша чрезмерная забота только калечит их судьбу. И чем дольше их удерживать, тем несчастнее они потом будут, ощущая в себе отблески способностей своих потусторонних родителей. Надо предоставлять им право жить самим, без нашего вмешательства — как бы ни хотелось нам обратного. К сожалению, только оставаясь на расстоянии, мы можем дать им шанс прожить свою жизнь счастливо. Смотреть на них, переживать, сочувствовать, радоваться с ними — но только наблюдать. И бить себя по рукам всякий раз, как возникнет желание совсем-совсем немного, самую чуточку помочь и поддержать бедного ребенка.
В эту минуту радостным метеором в комнату ворвался старший ребенок, восторженно прыгая вокруг пары:
— Мама! Папа! Там, снаружи… Там таакое! Скорее идите за мной! — нетерпеливо приплясывало чудо, ни на секунду не останавливаясь.
Черт и ангелесса переглянулись.
-Пора?
-Пора…
Втроем они вышли из дома. Впереди расстилалась дорога из разноцветных кувшинок, уводящая к необыкновенному мерцающему туману, который, казалось, был соткан из мягких перистых облаков. Какая-то неведомая сила так и тянула ребятенка узнать, что там внутри…
Дитё умоляющим взглядом смотрело на родителей. Ведь так интересно узнать, что же там!
Анжела присела, поцеловала ребенка и с легкой грустью сказала:
— Если так хочется — беги, посмотри.
Падший же просто лукаво подмигнул в ответ на вопросительный взгляд маленького человечка.
Счастливое донельзя чадо энергично зацеловало своих родителей, после чего, не теряя ни минуты, вприпрыжку понеслось навстречу неизвестному, оставив позади себя папу — за левым, а маму — за правым плечом…