Разная математика

По тёмной замусоренной обрывками газет и битым стеклом улице шли двое. Шли молча, каждый, углубившись в свои мысли. Казалось, что ни тот, ни другой не обращают друг на друга никакого внимания, но это было не так. Изредка, когда один из идущих попадал в тусклые круги света, льющегося из придорожных фонарей, второй украдкой бросал на него любопытный взгляд. Но первый этого не замечал. Он шагал мимо заброшенных домов, ощерившихся разбитыми окнами, и думал, думал, думал…Он считал. 

Первого знали в городе как Доктора. Это был уже немолодой мужчина, вечно сгорбленный с морщинами на лбу и в уголках глаз. Люди его любили и ненавидели. Любили за то, что он лечил. Лечил успешно и бесплатно. Ненавидели по той же причине. Его боялись и поэтому не раз пытались убить, но у злоумышленников ничего не выходило. Убийцы все как один гибли от несчастных случаев, так и не исполнив задуманного.  

Второй из идущих объявился в городе неделю назад. Он возник словно бы из воздуха — только что осенний ветерок гонял по асфальту возле дома золотистую листву, и вокруг не было ни души, как вдруг раздался стук в дверь. На пороге дома Доктора стоял молодой человек в строгом чёрном костюме. Он назвался Люцием, наблюдающим за должниками, и уведомил, что отныне будет везде следовать за Доктором "во избежание всяких глупостей". Доктор не возражал. Он ждал чего-то подобного весь последний месяц и лишь грустно улыбнулся своему новому юному спутнику с холодными глазами вечного циника… 

…Над головой Доктора хлопнуло — погас фонарь. Вдоль дороги стало ещё темнее. Лекарь нехотя оторвался от размышлений и посмотрел на шагающего рядом Люция. 

— Это ты сделал? 

— Больно надо, — пожал плечами юноша. — Если хочешь знать — это сделало время.  

Доктор достал из кармана часы и посмотрел на циферблат. Времени оставалось немного.  

— Я видел, как на тебя смотрели родственники священника, — Люцию явно надоело идти в тишине. — Между прочим, когда ты вошёл в их дом, они считали тебя шарлатаном и хотели сдать властям.  

— Но ведь не сдали, — пожал плечами Доктор. — И как только я исцелил отца Витари, его дочь и жена во всём мне признались. Они просили прощения и обещали молить обо мне Господа. 

Люций поморщился:  

— Да-да, "большое вам спасибо", "мы будем за вас молиться"…Сколько раз ты им помогал? 

— Им это кому? 

— Людям, — юноша неопределенно взмахнул рукой. — Тебе четверть города обязана жизнями и здоровьем; и в благодарность ты живёшь в развалинах, как какой-то отшельник. Ни семьи, ни детей. Неужели ни одна девушка не захотела выйти замуж за своего спасителя, а? 

— Я был против, — не воспринял насмешки Доктор. — Как я мог жениться, зная точно, что в один "прекрасный" день мне придётся её бросить.  

— Отговорка, — вынес вердикт юноша. — Все когда-то умирают. Однако же не ставят из-за этого крест на личной жизни. 

— Но не все при этом знают время и дату своей смерти. — Лекарь усмехнулся. — Как бы отнеслась моя предполагаемая жена к появлению в нашем уютном гнёздышке нагловатого незнакомца, вечно таскающегося за её мужем и мешающего ему работать? 

Люций расхохотался молодым заразительным смехом.  

— И кто из нас старый софист?— крикнул он в небо.  

Доктор проследил за взглядом юноши. В смехе собеседника ему почудилась наигранность и горечь. Нет, похоже, просто показалось.  

Двое подошли к невзрачному двухэтажному дому. От окружающих его заброшенных строений этот дом отличался только наличием окон, да целой дверью парадного входа. Доктор попросил Люция подержать саквояж, а сам загремел ключами, подыскивая в темноте нужный. 

Дом у лекаря был просторным, холодным и пустым. Каким и следовало быть жилищу одинокого холостяка, с утра до ночи пропадающего на работе.  

Скинув в прихожей плащи, Доктор с Люцием прошли в гостиную. Юноша тотчас же уселся в кресло и потянулся за газетой. Доктор неодобрительно покачал головой и зажег ему лампу, стоящую на кофейном столике.  

— Ты, э-э-э, ужинать будешь? — с сомнением в голосе поинтересовался у своего наблюдателя лекарь. 

Доктору вдруг пришло в голову, что он ни разу не видел, как его наблюдатель спит или ест.  

— Не голоден, — отмахнулся Люций, уже углубившийся в чтение. 

— Ну а я поем. 

Доктор пошаркал на кухню. Вскоре он возвратился оттуда с подносом в руках. На подносе стоял чайник и лежал нарезанный хлеб.  

— Смотри, что пишут! — не отрываясь от газеты, весело воскликнул Люций. — "Накануне очередным собранием властных структур с одобрения патриаршества было решено снести фонтан Памяти победы, уродливый памятник архитектуры прошлого века, и на его месте отстроить храм Христа Спасителя, уничтоженный оккупантами более ста лет назад. Отныне горожане получат новое место для моления…". Скоро у вас храмы с церквами в каждом дворе стоять будут. Раньше горожане к фонтану отдыхать ходили после трудовой недели, а теперь, значит, молиться неустанно будут. Как тебе новость? 

-…Ужасно, — сидя в кресле напротив, с чашкой чая в руке, ответил Доктор. — Стоять на коленях для осанки очень вредно. Впрочем, читать на ночь газеты — тоже.  

— Обо мне-то хоть можешь не заботиться? — Люций свернул газету и раздражённо бросил её на стол. 

-Извини, забыл. 

— Ходит, всем помогает, — пробурчал юноша. — Я как посмотрю на них — страх, зависть и опять страх. Хоть бы один был искренне благодарен. Но они только бояться! Бояться того, что ты шарлатан, что больной вовсе не исцелился, что ты потребуешь платы. Люди давно тебя знают и не верят, что никакого подвоха здесь нет. 

— Не удивительно, — возразил Доктор. — Я же для них — бывший учитель математики. Да доктор, но доктор вовсе не медицины. Когда я впервые предложил исцелить человека, меня за сумасшедшего приняли. И не безосновательно.  

— Мне об этом можешь не рассказывать, — Люций бросил взгляд на старинные часы с маятником, стоящие в углу. — Если хочешь знать, среди тех людей, которым ты помог, не было ни одного достойного… 

Доктор замер, щелкнул пальцами и довольно резво ушёл на кухню. Вернулся он с распечатанной упаковкой масла. 

— Я-то думаю, что не так, — лекарь указал на бутерброд кончиком ножа и принялся намазывать хлеб маслом.  

Люций повторил свой вопрос. 

— А они вообще существуют, твои "достойные"? — с иронией в голосе переспросил Доктор. 

— Ни разу не встречал, — нехотя признался юноша. 

— Вот именно. И это значит, что нам надо помогать всем. 

— Тебе надо, — поправил его Люций. — Я тут совершенно ни при чём.  

— При чём, при чём, — развеселился лекарь. — Разве не тебе я обязан своим даром?..  

Юноша демонстративно фыркнул.  

— …А помнишь, как позавчера в фабричном общежитии тебя люди благодарили? 

— Да они с пьяных глаз подумали, что я какой-нибудь экстрасенс-целитель, а ты — вроде моей ширмы, — Люций презрительно скривил губы. — Людям трудно поверить, что плюгавый старикашка в потрепанном пиджачке — это воплощение добродетели. "Наверное, всё делает его товарищ в богатом костюме. Просто он ко всему ещё и скромняга", ха-ха… В этом все люди. Встречают по одёжке.  

— Ты забыл добавить — провожают по уму. 

— Что-то я не заметил, чтобы они твой ум оценили, — холодно ответил юноша. — Зато когда ты у них водку палёную забирать стал, они быстро ножи со стола похватали.  

— Я за это не в обиде, — успокоительно произнёс Доктор. — Дело прошлое. 

— Да ты вообще ни за что ни на кого не в обиде! — на мгновение вспылил Люций. — Я читал их мысли. Если бы не присутствие "могущественного экстрасенса", они бы тебя тотчас порезали! За водку-то.  

— Что я слышу, ты меня жалеешь? — грустно усмехнулся Доктор. 

— Вот ещё, — Люций снова потянулся за газетой. — Просто меня раздражают кретины.  

Доктор налил себе новую чашку чая. Юноша зашуршал газетой. 

— Ты бы мог стать великим математиком… — донеслось до лекаря из-за вороха печатных листов. 

Доктор промолчал. 

За окном начался дождь. Капли барабанили по подоконнику. До слуха задумавшегося Доктора донёсся первый раскат грома.  

— Зачем это? — устало прошептал лекарь. 

— Чего "это"? — переспросил Люций. 

— Гроза?..Или это не ты сделал? 

Юноша вздохнул и отложил газету в сторону. 

— Опять эти книжные штампы, — с интонацией "как же мне всё осточертело" протянул он. — Ты думаешь, мне приятно идти под дождём? Шлепать промокшими ботинками по колено в грязи? Я не склонен к театральным эффектам. 

— Извини. 

— Да ладно, — отмахнулся Люций. — …У тебя часы отстают. 

— А? 

Часы в углу пробили одиннадцать. Одновременно с этим раздался стук в дверь. Из-за грозы казалось, что стучали тихонько, но на самом деле колотили отчаянно, изо всех (пусть и небольших) сил.  

Доктор вскочил с кресла и побежал открывать. В течение пяти минут до Люция доносились пронзительные, слезные мольбы и спокойный голос лекаря, после чего Доктор возвратился в комнату. С ним шла девушка лет двадцати, напуганная, мокрая с ног до головы. 

Гостья бросила короткий рассеянный взгляд на развалившегося в кресле Люция. 

— И куда ты собрался? — наблюдая за Доктором, поинтересовался он.  

— Зонтик где? Где ж зонтик-то? — лихорадочно метался по комнате лекарь. 

— Ты всё равно не успеешь, — утвердительно произнёс юноша. — У тебя остался один час. Провел бы его, наконец, дома, в тепле. Относительном конечно. 

Гостья, перестав теребить свою сумочку, непонимающе посмотрела на Люция.  

— Час? — методично обшаривая шкаф, уточнил Доктор. — Да это целая вечность. 

Люций повернулся к девушке. 

— Милейшая, сколько идти до вашего дома? 

— Ч-часа полтора…— переводя взгляд с Доктора на юношу и обратно, робко ответила гостья. 

— Вот видишь?..— воззвал к логике юноша. — Тебе не успеть. 

— Ты б лучше с зонтиком помог, чем языком здесь чесать! — гневно ответил Доктор.  

Из шкафа наружу полетели старое пальто и рубашки.  

— Да в комоде он, твой зонтик, — Люций поднялся из кресла и направился в прихожую. 

— Правда? — бросившись к комоду, пробормотал лекарь. — А что он там делает?.. 

— Понятия не имею! — донёсся из коридора голос юноши. 

— Не ври мне, отец Лжи! — потрясая пыльным зонтиком, проорал в ответ Доктор. — Отродясь я зонтика в комод не клал. 

Доктор махнул рукой девушке, и они оба вышли в прихожую, где уже одетый стоял Люций. 

— Не беспокойся. Мы сейчас побежим, девочка. И обязательно успеем… Побежим ведь? 

— Да, — выдохнула гостья. 

— …Чёрт с тобой! — махнул рукой юноша. — Можешь не спешить.  

Доктор вопросительно взглянул на Люция. 

— С тобой я, говорю же! — повторил Люций. — Вместе пойдём. Ну, не стой столбом! Уступлю я тебя ещё пару часиков вечности. 

На улице грохотал гром, и сверкали молнии. Из дверей серого дома выскочили трое. Один из них было повернулся, чтобы запереть за собой дверь, но затем передумал и, махнув рукой, зашагал вперёд. 

— Зачем, Док? — перекрикивая грохот и шум дождя, на ходу спросил Люций. 

— Что зачем? — не понял врач. 

— Зачем ты загадал такое странное желание — помогать людям? Я много повидал, обычно желают власти и денег, что тоже есть власть. Бессмертия, вечной юности, славы — если не хватает воображения. Один загадал, жить в мире, где нет зла и похоти. Так я отправил его на другую планету — там один камень… Почему же ты не такой?! 

— Ты знаешь ответ, — усмехнулся Доктор.  

Несмотря на темноту, Люций заметил его полуулыбку. Тому, кто принял облик юноши, не составляло труда видеть в темноте. Он видел даже то, что творится на другом континенте. Он видел почти всё. И это "почти" выводило его из себя. 

— Не знаю! Я не могу прочитать тебя. Я тебя не понимаю, наивный дурак!  

Доктор замедлил шаг и вскоре совсем остановился. 

— Что ж, — лекарь потёр руки, как в старые добрые времена, когда он ещё работал учителем. — Скажи мне, сколько примерно жизней спасает в нашем мире обычный математик? 

— Напрямую? Ни одной, — ответил Люций. — Но ты талантливый — да что там! — гениальный человек. Ты бы стал всемирно знаменит!.. 

Доктор раздосадовано прервал собеседника. 

— Сколько жизней спас я, продав душу дьяволу в обман на дар исцелять людей?  

— Тебе назвать точное число? 

— Не надо, — засмеялся Доктор. — Я и сам прекрасно умею считать! Теперь ты понимаешь? Моя жизнь — это всего лишь прикладная математика... 

Двое людей в распахнутых на ветру плащах бросились догонять спешащую впереди девушку. Ночь поглотила их всех. Человека. Святого. И демона.