Битва Добра и Зла

Многие годы прошли с тех пор, как Господь и Дьявол заключили между собой соглашение. И говорилось в том соглашении, что однажды наступит время последней Битвы, в которой сойдутся Свет и Тьма, Добро и Зло, ангелы и демоны. Победителю же достанется право властвовать над душами людей.

И зарекался в то время Дьявол, поставивший подпись проклятой кровью и скрепивший договор тринадцатью печатями, что ни одна душа человечья не избегнет застенков адовых, но не бывать этому. Ибо предсказано было, что поведёт в бой полки светлые сам архангел Рафаил (для друзей просто Раффи или Раф). Падут ниц перед ним грешники, на столько сильно будет в них раскаяние. Испугаются взора Его демоны, ибо испепеляющ он для душ падших…испепеляем…хм, как же это произносится правильно? О, ЧЁРТ!..

Рафаил кубарем скатился в овраг, где приземлился прямиком в заросли крапивы. Походный мешок с мечом Возмездия и щитом Благословения пребольно ударил ангела по макушке.

— Ох! Уф! Аркадий, это кара Господня?.. — поднимаясь из травы, простонал Рафаил.

Рядом с ангелом на ветку боярышника мягко спланировал пресвятой голубь Аркадий.

— Не говори ерунды, Раффи, — проворковал он. — Кара Господня всегда сопровождается громом и молниями, а над нами в небе ни тучки, ни пол тучки, ни даже линии электропередач.

Рафаил, не переставая охать, встал на ноги, и принялся вытряхивать из крыльев, набившиеся туда сорняки.

— Мне кажется, молнии всё-таки были, — возразил он голубю. — По крайней мере, я видел сноп искр, когда ударился о землю…

На скептическое воркование голубя Рафаил намеренно не отреагировал. Закончив приводить себя в порядок, ангел огляделся по сторонам в поисках путевых ориентиров — ничего. Если ориентиры здесь когда-то и были, то сейчас их полностью закрывала собой крапива в купе с торчащими тут и там кустами. Впрочем, большего со дна оврага увидеть было невозможно, поэтому Рафаил плавно взлетел на полметра ввысь и резко — на два метра вправо, отчего снова угодил в заросли на этот раз шиповника. В его крыльях явно что-то поломалось при падении. Нещадно ругаясь и прося у Господа прощения, Рафаил в который уже раз выбрался из кустов и стал подниматься по скользкому глиняному откосу пешком. Совместными усилиями — Аркадий согласился оказать лишь моральную поддержку — голубь и ангел выбрались из оврага.

Ветер свободы дохнул им в лицо, сопроводив дуновение горьким запахом нагретой полыни и молочая. Лето на Земле было в самом разгаре — наливались соком вымахавшие до полутора метров в высоту травы, стрекотали кузнечики, деловито жужжали, пролетающие мимо шмели. Перед посланниками Господа расстилалось бескрайнее поле, заросшее кустарником и обильно утыканное оврагами.

Рафаил скинул с плеч походную сумку, брякнувшую о землю с таким звуком, с каким обычно расхитители старинных курганов вываливают свою добычу перед скупщиками древностей. Этот воинственный звук не удалось приглушить даже ковру одуванчиков. Из маленького кармашка ангел достал свёрнутую вчетверо карту.

— Та-а-ак, — вглядываясь в клочок пергамента, пробормотал он себе под нос. — "В половине дня пути на крыльях ангельских от града царёва направит вас Перст Указующий, из камня в скале высеченный…" Слышишь, Аркадий, а полдня пути — это в километрах сколько?

— Господи! — всплеснул крыльями голубь. — Ты что же не знаешь, какое расстояние за половину суток может пролететь посланник Бога? Не смеши меня, Раф! Вас ангелов, я слышал, тридцать три года полётам учат. Ты, кстати, сколько часов в воздухе провёл?

— Э-э-э, много. Так много, что даже не помню сколько!..

— Больше тысячи?

— …Э-э-э, это не важно! — отмахнулся от настырного голубя Рафаил. — У нас с тобой сейчас другая проблема — если мы уже на месте, то где же Перст Указующий?

Аркадий и Рафаил осмотрелись. Никакого намёка на возвышающуюся скалу не было — вокруг одни овраги да море трав.

— Придётся провести разведку с воздуха, — сделал вывод Рафаил и покосился на сидящего у него на плече голубя.

— Я что тебе спутник-шпион? — возмутился Аркадий. — Вестникам Благодати не положено летать в разведку! Принести благую весть — ещё куда ни шло, но кружить в поднебесье как какой-нибудь падальщик…скажи честно, я что похож на грифа?!

— У меня на плече ты больше похож на попугая-матерщинника, — ухмыльнулся ангел. — Пиастры, пиастры!..Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя мы опоздали на решающую битву Добра и Зла?

Аркадий надулся, став похожим на рождественского гуся. Делать было нечего, пришлось ему взлетать. Сделав три круга над полем, он снизился и сел прямиком на нимб Рафаила.

— Видел Перст? — сняв голубя с нимба, спросил у него ангел.

— Глупый вопрос, конечно, видел. Он в одном полете стрелы от нас в сторону Карфагена.

— Аркадий, — проникновенно произнёс ангел. — Я тебя сейчас вниз головой переверну и так весь остаток пути нести буду.

— Триста метров на северо-запад! — тотчас исправился голубь, за что и был немедленно отпущен.

— Можешь ведь, когда хочешь…

Солнце не успело скрыться за горизонтом, когда ангел Господень и его верный друг достигли пологого холма. Склоны его были сглажены ветром и временем, и поэтому едва возвышались среди травы. Посредине холма из земли торчал Перст, указывавший… указывавший…

— В самом деле, куда он указывает? — поинтересовался у Рафаила Аркадий.

Они стояли на середине холма и смотрели на почти полностью ушедший под землю продолговатый булыжник.

— В овраг?.. — неуверенно предположил ангел.

— Если в овраг, то ты сам туда и полезешь, — в ответ заявил голубь. — Кстати, почему ты думаешь "солнце ещё не скрылось за горизонтом", когда мы прошли всего-навсего четыреста с малым шагов? Ангелы должны говорить правду даже в мыслях.

— А ты в мои мысли не суйся, умник нашёлся! — Рафаил стряхнул нахального голубя с плеча. — И полезем мы в овраг вместе. Тем более что тебе шагать никуда не надо, достаточно несколько раз крыльями взмахнуть.

Не дожидаясь ответа, Рафаил первым вломился в заросли репья, что рос в этом овраге особенно густо. За ним полетел Аркадий, он-то и разглядел вход в шахту, о чем немедленно крикнул ангелу:

— СТОЯТЬ! — истошно заорал голубь.

Если вы думаете, что голуби не могут орать, значит вы никогда не жили на последнем этаже пятиэтажки, где летними утрами на чердаке "воркуют" данные птицы…

— СТОЯТЬ!

От удивления Рафаил перестал пятиться, выбираясь из репья, и уставился на Аркадия.

— Сзади тебя…колодец…шахты…— хватаясь крыльями за сердце, — прохрипел голубь.

Аркадий был прав — заросли травы позади Рафаила прерывались пятном тьмы. Из земли выглядывал край бревенчатого сруба. Видимо когда-то неподалёку была шахта, и в этом месте на поверхность выходил один из её воздухоотводов. Если б не предупреждение голубя, то ангел ухнул бы в провал и поминай, как звали. Со стороны может показаться, чем грозит бессмертному падение в колодец? Бессмертному — ничем, но у Рафаила после неудачного приземления барахлили крылья, а значит, упав с высоты, он бы переломал их вдребезги. Лишившись крыльев, ангел становится человеком. Такое превращение произошло бы и с Рафаилом. Правда, ненадолго. Примерно на пять минут падения или метров на двести вглубь шахты.

Между тем колодец был явно не простым. На мокрых брёвнах кто-то вырезал ножом угловатые символы, руны Ада. Очевидно, Рафаил и Аркадий отыскали искомый вход в Преисподнюю. Теперь оставалось найти веревку.

— Ты что же не захватил с собой обычной веревки?! — вспылил Аркадий при виде груды оружия вываленного из сумки на землю.

— Откуда я мог знать? — попытался оправдаться ангел. — Мы же оба умеем летать, так зачем нам верёвка?

— Я не знаю…Врагов связывать! — голубь никак не мог успокоиться, ему внезапно вспомнился тот случай, когда он, Аркадий, вытащил из огня на себе мать с двоими детьми. Аркадий буквально вчера опрометчиво упомянул об это в разговоре с Рафаилом, и сейчас на него напали плохие предчувствия.

"Дай Бог, чтобы Рафаил об этом забыл. Забыл. Забыл. За…"

— Слушай, Аркадий, а помнишь, ты мне вчера рассказывал?..

"Господи, отмени закон подлости!"

Натужно кряхтя, посланцы Господа спускались по вертикальной шахте. Если быть точным, кряхтел один Аркадий, державший на весу под собой Рафаила и раздумывающий о том, что нет в мире справедливости. Рафаил же полагал обратное — половину пути голубь проехал у него на плече, а теперь несёт на себе ангела — значит, всё честно.

По мере того, как посланцы опускались вниз, в шахте холодало: стены покрылись изморосью, и воздух изо рта ангела становился паром. Вскоре под ногами Рафаила замелькали тусклые отблески воды. Свет нимба, отразился от залитого пола шахты. Крякнув, Аркадий выпустил Рафаила, так что тот приземлился прямиком в холодную лужу, подняв стену брызг.

Неподалёку раздалось клацанье когтей по камню, и хриплый голос из тьмы произнёс:

— Какие гости, кхгы!..

Рафаил откинул мокрые волосы с глаз — в паре метров от него возле ржавой двустворчатой двери стоял здоровенный трехглавый пёс. Все три горла у него были замотаны шарфами, с ушей свисали сосульки, придавая стражу унылый обиженный вид. Две головы из трёх спали. По-видимому, сейчас была не их смена.

— Здравствуй, Цербер, — отряхивая с одежды каменную крошку, поздоровался Рафаил.

Аркадий предусмотрительно промолчал. В Аду голубь должен был соблюдать секретность, изображая из себя тупоголового болвана в духе "Попка-дурак".

— И вам не хворать, кхгы-кхгы. Никак потеряли чего возле моих ворот?

— Мы идем…иду на битву Добра и Зла. Вот приглашение, — ангел протянул псу официального вида карточку с нарисованной на ней закорючкой, подписью Люцифера.

Цербер хорошенько обнюхал приглашение, и, видимо, удовлетворившись проверкой, оттиснул на нём след своей лапы.

— Всё в порядке, кхгы-кхгы, — то ли прокашлял, то ли пролаял страж.

Двери перед Рафаилом с пронзительным скрипом распахнулись. Глазам ангела предстала череда заледеневших колонн, уходящая вдаль. Между колоннами стояли котлы со смолой и сновали мелкие бесы. Рафаил с великой осторожностью спустился по обледеневшим ступенькам в зал пыток. Слава Богу (а в данном случае, возможно, и Дьяволу) кто-то догадался повесить на колонны указатели. Следуя за неуместно жизнерадостными табличками "Добро пожаловать на битву, ангел!" Рафаил зашагал вперёд.

Похоже, что нынче в Аду были перебои с топливом. Ни один из костров, долженствующих поджаривать, варить и иными способами мучить грешников не горел в полную силу. Шагая по дороге, вымощенной благими намерениями, ангел увидел, как увенчанный оленьими рогами бес подкладывает сосновые ветки под котёл какого-то грешника. От каждой новой веточки огонь ярко вспыхивал, но это длилось лишь мгновение, пока ни прогорала хвоя.

— В-вон т-там, в уг-глу, ещё н-немного хв-вороста ест-ть, брат-ток! — стуча зубами, подсказывал бесу грешник. — Пр-ритащи её с-сюда, б-будь др-ругом, а то см-мола с-совсем з-замёрзла…

— Какого чёрта? — остановившись возле котла, поинтересовался Рафаил. — Что у вас тут случилось?

— Бог с тобой, — утирая пот, откликнулся бес. — Ничего не случилось. Просто до окончания битвы Добра и Зла Хозяин закрыл склады с топливом. Он у нас предусмотрительный. Говорит, если проиграем битву, то придётся нам отдать всех грешников светлым, вам значит. Так чего на них зря казённый материал переводить?

— Он у вас такой пессимист? — шепотом поинтересовался Рафаил.

Бес аж уши прижал.

— Наш Хозяин самый лучший в мире! — громко возвестил рогатый.

Его поддержал нестройный хор голосов. Бесёнок же начал настойчиво подталкивать Рафаила в бок:

— Иди отсюда, светлый, не мешай честным проклятым работать...

Ангел пожал плечами и зашагал дальше. Очередной красочный указатель возвестил, что до цели осталось не более половины круга Ада. Аркадий, долженствующий помалкивать в тряпочку, не удержался и хмыкнул.

Миновав несметное число заиндевевших котлов и обманутых в своих ожиданиях грешников, ангел вскоре вышел к громадной железной двери. Тот, кто её выковал, похоже, был не равнодушен к шипам и иным украшениям с острыми гранями. Сейчас дверь была закрыта. Но в её левом углу имелась дверка поменьше, возле которой нервно переминался с ноги на ноги архангел. При этом он яростно теребил в руках чётки и завистливо поглядывал на курящих неподалёку угрюмых демонов. Заметив Рафаила, архангел подскочил.

— Где тебя носит! — схватив прибывшего, за рукав зашипел он. — Битва уже давно началась. Да какое началась?! До конца осталось не больше часа; фишек почти поровну, а наш стол ещё и не играл! Ты понимаешь, что на нас судьба мира?!

— Я…что, Наставник? Как последний?! — Рафаил обмяк в руках у архангела.

— Из-за тебя последний! Ты, Рафаил, умудрился опоздать даже на конец Света, и поэтому нас временно дисквалифицировали. Одно утешение — Астарот, наш противник, оказавшись вне Битвы, рвал и метал. Но к концу битвы, когда подсчитали фишки, обнаружилось, что их поровну! И остался только один стол с нетронутыми фишками — наш!

Архангел Михаил потащил ученика за собой в переполненный зал. В этой пещере в отличие от предыдущей было тепло. Со стен капала вода, под ногами хлюпала жижа из растаявшего снега. В концах громадного помещения, друг напротив друга, сидели Господь и Дьявол. Дьявол злорадно улыбался и теребил рукой бородку. Господь же в своей непознаваемой ипостаси величаво держал чашку с божественным напитком — кофе. Надо сказать, что чашка тоже была умопомрачительной красоты, коей не представить простому смертному — так что и не пытайтесь.

Многие века назад Господь и Сатана заключили соглашение о Последней Битве. Но Бог не хотел проливать реки крови и предложил решить вопрос мирным путём. Дьявол же ответил, что на то, как пройдёт Битва, ему по*ер. Небесная канцелярия зафиксировала слова Падшего, стороны подписались, и лишь тысячу лет спустя обнаружилась досадная ошибка — буква "х" в соглашении получилась более похожа на букву "к". И сегодня настал час последнего сражения, Битвы в Покер…

— Рафаил, очнись, Рафаил!

Ангел пришёл в себя от свистящего в ухо шёпота Аркадия. Оказывается, Наставник успел усадить его за игральный стол. Все остальные участники были уже на месте. По правую руку от Рафаила стоял раздающий — абсолютно бесстрастное лицо и пустой взгляд — это был Смерть. По левую руку восседали архангел Михаил и апостол Пётр, заменяющий внезапно приболевшего товарища Рафаила. Напротив воинов Света разместились: Астарот, правая рука Люцифера, Азазель, пустынный демон, и незнакомая демонесса-суккуб.

Смерть поднял костлявую руку.

— Играем техасский холдэм, — в наступившей тишине он. — Минимальная ставка — один миллион душ.

Игра началась. После первой раздачи у Рафаила выпали "всадник" и шестёрка бубей. Средняя комбинация, но из-за одинаковой масти — довольно перспективная. Рафаил пододвинул фишки, сделав ставку на полмиллиона душ. Михаэль поставил миллион, и апостол Пётр его поддержал. Ангелы не хотели рисковать и планировали долгую игру. Демоны придерживались иного мнения.

— Господа, миллион душ — это не серьёзно, — мерзко ухмыляясь, заявил Астарот. — Повышаю до пяти.

На стол полетели фишки — мясники Ада не отставали от товарища. Ход перешёл обратно к Рафаилу.

— Принимай, — зашептал ему на ухо Аркадий. — У тебя две бубны, поверь старому голубю, я чую здесь возможность флэша!

Игра только началась, и, приняв ставку в пять миллионов, Рафаил рисковал немногим. Наставник в свою очередь бросил фишки решительно, а вот Пётр засомневался.

— Бог троицу любит, — пробубнил себе под нос апостол, перед тем как поддержать ставку.

— …Флоп, — вкрадчиво произнёс Смерть, отчего перья на крыльях Рафаила встали дыбом.

На стол легли три общих карты: "всадник" червей, семёрка и десятка пик. Демон Астарот, не раздумывая, повысил ставку до двадцати миллионов душ. Азазель почесал лоб между рогами, поглядел на карты, но ставку вопреки слабой надежде Рафаила принял. Очередь перешла к демонессе, и та неожиданно взвинтила ставки до ста. В её голосе при этом прозвучали победные нотки, алчный взгляд жёлтых кошачьих глаз перебежал на банк фишек.

"Это не спроста. Надо сбрасывать," — мелькнуло в голове у Рафаила, но настойчивый шёпот Аркадия уже насвистывал в ухо: "Блеф! Демоны всегда лгут. Она хочет лёгкой победы!". Рафаил невольно бросил взгляд на суккуба. Демонесса мило улыбнулась в ответ и похлопала длинными ресницами.

— Поддерживаю, — выдавил из себя ангел, обмахиваясь крылом.

— Уравниваю, — тотчас отчеканил Михаил.

— Сбрасываю.

Пётр не выдержал. Он откинул от себя карты, будто те жгли ему руки. Демоны же так легко выходить из игры не собирались. Они каждый уравняли ставки, и тогда Смерть выложил на стол новую карту.

— Тёрн, — дохнуло на игроков могильным холодом.

На счастье Рафаила выпавшая карта оказалась "всадником" крестей, а это значило, что теперь у него составлена "тройка", серьёзный аргумент для продолжения игры. Три одинаковых карты с лёгкостью били пару и две пары, которые, как подозревал ангел, уже имелись у демонессы или Астарота. Едва дождавшись, когда суккуб скажет "пропускаю", Рафаил повысил ставки до ста пятидесяти миллионов душ, чем заслужил гневный взгляд Михаила.

— Пас, — бросил архангел, скинув карты.

Такого поворота Рафаил не ожидал. Теперь он оказался один против тройки демонов. Последние начали радостно подмигивать ангелу и все как один поддержали ставку. Право голоса вернулась к Рафаилу.

— Пол миллиарда, — перекрестившись, прошептал он.

— Что ты делаешь?! — шёпотом запричитал Аркадий. — Выходи. Надо срочно выходить из игры. Господа, он ошибся!

Демоны, по-видимому, тоже не ждали от ангела подобной прыти; их улыбки как ветром сдуло. Каждый из адских палачей уткнулся в свои карты, оценивая шансы и прикидывая возможности противника.

— Принимаю, поддерживаю, поддерживаю, — последовали ответы тёмных.

Теперь настала пора нервничать Рафаилу. Да ещё это проклятый голубь вместо того, чтобы ободрить друга начал паниковать:

— Нас уволят! Обрежут крылья и сошлют в Ад!

Гул толпы нарастал. Рафаил почувствовал, как пристальные взгляды впились в него со всех сторон. Температура в Аду резко подскочила без всякого топлива. Среди этого светопреставления как гром среди ясного дня прозвучал голос Смерти.

— Ривер, — будто захлопнулась крышка гроба, произнёс он.

На стол упала последняя карта. Это был "всадник" пик. Горло у Рафаила перехватило.

— Повышаю до семисот, — пропищал он, с его голосом творилось что-то странное, но ангел этого даже не заметил.

— До восьмисот! — откликнулся Астарот.

Толпа ахнула.

— …Принимаю, — оглянувшись на соседа, сухо произнёс Азазель.

Демонесса, с довольным видом развалившись в кресле, перевела взгляд со своих карт на Рафаила. Она читала в душе ангела страх, ужас затравленного новичка, осознающего неизбежность проигрыша, но до последнего надеющегося на чудо, ибо больше ему уповать не на что. Однако здесь и сейчас чуда не произойдёт.

— Один. Миллиард. Душ, — смакуя каждое слово, проговорила чертовка.

Рафаил молча пододвинул оставшиеся фишки на середину стола.

"Слишком быстро для проигравшего", — запоздало подумала демонесса, но ставка была уже принята.

— Все души в игре, — констатировал Смерть. Сейчас он был единственным, кто сохранял спокойствие в этом аду. — Вскрываем карты.

Первой открылась демонесса. С довольным видом она явила миру "полный дом" из пары десяток и "тройки всадников". Её шеф, Астарот, презрительно фыркнул и бросил на стол "полный дом" на "архангелах".

— Тебе ещё учиться и учиться, куколка, — процедил он.

"Архангел" являлся старшей картой в игре, после него стояли "цари" и "духи". "Всадники" считались младшими из "картинок".

Из рук Азазеля выпал флеш, пять карт одной масти. Комбинация — хуже "дома".

— Не расстраивайся! — похлопал его плечу Астарот.

Но Азазель не отвечал. Его взгляд был прикован к картам Рафаила.

— Твою в душу мать! — переведя взгляд на ангела, выразилась демонесса.

Астарот медленно повернул голову, уже предчувствуя недоброе, но не желая в это поверить. В руках растрепанного — все перья торчат в разные стороны — ангела находилось…КАРЭ НА "ВСАДНИКАХ"?!

Это было невероятно. Данная комбинация била все иные наборы карт за исключением стрит— и роял-флеша. Осознав происходящее, разгорячённые демоны едва не набросились на ликующих ангелов. И быть бы ещё одной битве Добра и Зла, на этот раз настоящей с морями крови и горами разрубленной плоти, если бы в свалку не вмешался…Дьявол.

— Тихо! Успокойтесь, — властно произнёс он, а затем повернулся к Господу. — Я признаю поражение моих воинов, — Сатана развёл руки и покаянно покачал головой. — Но! Условия соглашения не были соблюдены до конца, и поэтому я требую аннулирования договора на души людей. Они не достанутся ни Свету, ни Тьме.

Со своего места поднялся Михаил.

— С какой стати ты ставишь нам условия, отец Лжи? Разве не мы одержали сейчас славную победу над твоими легионерами?

— Всего лишь с той, раб Господень, что Свет выставил больше игроков, нежели Тьма.

— Должно быть, я разучился считать? — вспылил архангел. — Где у нас больше игроков?! Покажи лишнего!

— Вот он, — палец Люцифера указал на левое плечо Рафаила.

Когти Аркадия сильно впились в ангела.

— К-кар! Ку-ка-реку, в смысле! — попытался выпутаться голубь, но его неловкая попытка выдать себя за существо неразумное не увенчалась успехом.

Михаил простонал "о, Господи" и, словно обессилив, сполз в кресло. В Аду наступила тишина. Было слышно, как жужжит муха на подоконнике дома номер 52 — в двух километрах плотной, глиняной почвы над Преисподней. И тогда со своего места поднялся Господь:

— ЭТО НЕЧЕСТНАЯ СДЕЛКА, — мысленно произнёс он, и каждый в зале услышал его слова. — НО Я ПРИНИМАЮ ТВОИ УСЛОВИЯ, ЛЮЦИФЕР. ПРИНИМАЮ С ОДНОЙ ЛИШЬ ПОПРАВКОЙ — МЫ ПРОВЕДЁМ РЕВАНШ ЧЕРЕЗ ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ. ЗДЕСЬ ЖЕ, В ДЕВЯТЬ ЧАСОВ УТРА. И ГОСПОДА АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ, ПОПРОШУ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ НИКОМУ НЕ ОПАЗДЫВАТЬ.

Так закончилась судьбоносная битва добра и зла, произошедшая в Преисподней в июле 2012 года от Рождества Христова. И с тех самых пор каждый человек на земле знал имя светлоокого архангела Рафаила, принёсшего победу воинам Света…

— Ангел Рафаил! — раздался над ухом голос Наставника. — Ты опять размечтался во время урока. А ну-ка выйди к доске и повтори мне имена всех святых!..

Над райскими садами и кущами поднималось ласковое утреннее солнце. В небе беспечно резвились неугомонные голуби. По грифельной доске скрипел мел Наставника, а рядом с ним красный как рак начинающий ангел пытался вспомнить имя двести тридцать первого святого. До Армагеддона было ещё далеко.