Шайтан
— Ты уверена? — спросил меня молодой человек. — Думаешь, это круто работать в газете? Я сам учился на журналистском факультете, и конечно, когда поступал, тоже предполагал, что писать статьи и встречаться со знаменитостями занятие интересное. Пока мне не пришлось искать работу. На деле же, далеко не каждый становится приличным журналистом. Я пару лет проработал внештатником. И вот к тридцати годам, когда иллюзии развеялись, оказался перед выбором, оставить все как есть, или попробовать себя на ином поприще. Видишь ли, большинство печатных изданий существует за счет грязных историй, которые с удовольствием смакует читатель. Каждая сплетня, а потом и ее опровержение приносят доходы. Автором некоторых из них был я, большего и лучшего не вышло. Вот пришел за вторым высшим. Может из меня получится толковый преподаватель.
Эти слова, когда-то сказанные мне у дверей приемной комиссии, совершенно незнакомым человеком, я вспомнила только теперь, на вечеринке в честь получения диплома. Но очередной бокал вина за то, "какие мы молодцы", отвлек мои мысли. И уж точно прямо завтра я не побегу устраиваться на работу. Организм хорошо учился, защитил на "отлично" дипломный проект и заслужил летний отдых.
********
Тоже мне, "самородок"! Я в поезде тряслась неделю, чтоб приехать в этот "волчий край", а она, видите ли, не дает интервью. Подумаешь — голос! Таких талантов пруд пруди, никто ее не знает, любому пиару радоваться надо.
— Фемина Киви приглашает вас встретиться за чаем у себя дома в шесть часов.
— Спасибо! — сказала я.
Ну и ладненько! Будет статья — будут деньги. А то уж думала, я в Бурятию тащилась только песни ее послушать. Значит не совсем стерва, да и поет, чего уж говорить, хорошо, необычно как-то.
********
— У вас очень уютный дом. Вы сами занимались дизайном?
— Спасибо. — "Самородок" улыбнулась, показав стройный ряд белейших зубов — Оформление вполне обычное для жилищ в наших краях, а предметы, такие как бубен, который вас заинтересовал, скорее дань культуре. Видимо, вы не очень с ней знакомы.
Да уж, я маленько оплошала. Фемина Киви была яркой представительницей своей национальности. Ну, или, по крайней мере, мне не эксперту ее лицо казалось типичным для женщин Бурятии.
— Вы давно поете? — спросила я и отхлебнула горячего чая с какими-то вкусными травами.
— Сколько себя помню. Здесь все поют. И я бы предпочла на "ты".
— Хорошо. Что-то заканчива — ла?
— Нет.
— Значит ты не профессиональная певица.
С королевской осанкой она неподвижно сидела напротив и смотрела мне прямо в глаза. — Ты присутствовала на концерте и слушала мое пение часа два. Теперь спрашиваешь, есть ли у меня документ, в котором указано хорошо ли я пою. А вот мой вопрос: тебе понравилось? — я не выдержала ее взгляд, и уткнулась в чашку, будто там интересно. — Или твой диплом сделал тебя специалистом? — И Фемина снова улыбнулась.
— Нет, но у меня мало практики. — Стала я защищаться.
— Ты еще молода. Но иногда и практики недостаточно, нужен дар. Будь аккуратна со своими амбициями. Шайтан гладит твою шею, будет заставлять гадости говорить.
Я сорвалась с места, но застыла, как под гипнозом, уставилась на белые зубы певицы. Медленным шепотом повторились слова: "Шайтан гладит твою шею", холод пробежал по спине, передернуло.
— Я, наверное, пойду.
— Конечно. Тебе мой подарок. — Сказала Фемина Киви и протянула компакт диск.
********
В Москву я вернулась самолетом. Статья получилась скромная, но заплатили за нее неплохо. И предложили написать рекламный очерк о новой сети магазинов. Почему бы нет? Обычная работа, самая обычная, скучная. Не совсем то, о чем я мечтала.
Следующим днем, нацепив наушники, из которых звучало пение Фемины Киви, я отправилась на открытие магазина.
Море воздушных шариков, традиционное разрезание ленточки — все как положено. Ряженые зазывалы, ярким пятном, недурно смотрелись в этот пасмурный осенний день. Веселили детей, дарили сувениры. Организаторы праздника потрудились на славу. Магазин хорош, хотя вряд ли я потащусь в такую даль за пельменями. Довольно материала для работы. Отправилась домой, пока не начало темнеть.
Я прибавила громкость на плеере и свернула с дороги, чтобы шум улицы не отвлекал от музыки. Все-таки у Фемины действительно дар. Толи незнакомый язык, толи эти звуки и не слова вовсе, голос объемный не человеческий. Что-то сжалось в области солнечного сплетения. Тоска по чему-то утраченному навсегда. И тоска оттого, что не помнишь, что дорого так было. Вспомнила лица людей на концерте. Не просто слушали — сострадали. Дыхание мое стало рваным, еще чуть-чуть и разревелась бы. Но яд зависти начал разлагать мысли. Я стала злиться. Почему она? Почему на нее свалился этот дар. Даже если я совсем не стану лениться, даже если практики будет предостаточно, разве мои статьи будут так выворачивать душу человека, так больно, так сладко. Черт! Да я бы рукой пожертвовала, лишь бы иметь такой талант.
Кто-то громко хлопнул в ладоши за спиной. Обернулась. Никого. Показалось.
До дома оставалось совсем немного. Делать круг не захотелось, решила пройти через парк. Темнело. Над головой орали вороны, наверное, устраивались на ночлег. Ветки деревьев в свете фонарей выглядели зловеще. Уже быстрей бы придти, попить чаю с медом и спать. Устала. Я прибавила шагу, но забуксовала на мокрых листьях и упала на левую руку. Ладонь противно соскользнула по грязи и птичьему помету. Как обидно, до дома два шага. Я поднялась и попыталась отрыть молнию сумки чистой рукой — никак. Покопалась в правом кармане в поисках платка или салфетки — пусто. Как гадко. И никого, чтоб попросить о помощи. Блин, ключи от квартиры тоже в сумке.
********
Дома сначала отмывала руку, потом сумку, потом снова руку. Крепко выругалась. Поплакала. Выкинула диск Фемины Киви в мусорное ведро. Налила чаю. Чай остыл. Налила стопку водки. Выпила ее. Достала диск из ведра, швырнула на стол. Приняла душ. Вылила холодный чай. Достала и включила елочную гирлянду. Налила еще стопку. Плюхнула в нее каплю меда. Выпила. Поставила на музыкальном центре диск. Расплакалась вновь. И легла спать пьяная и обиженная.
Ночью мне снилось, что я прыгаю на скакалке под бурятское горловое пение и ритмичные удары бубна. Когда проснулась, было уже светло. Гирлянда горела до утра.
********
Так тщательно отмывала руку накануне, что теперь ее внешний вид пугал: кожа стала серая, потрескавшаяся. За чашкой утреннего кофе я набросала рекламную статью. Через пару часов ее уже готовую отправила редактору по электронной почте. Остаток дня провела дома перед телевизором. Ухаживающий крем для рук не помог. К ночи мизинец стал неметь. Дальше — хуже. Через пару дней я не могла сжать руку в кулак, ровно по запястье кисть иссыхала. Несколько раз отказалась от предложенной работы. Всеми мыслями я была погружена в свой загадочный недуг. Нервы подводили меня. Поругалась с родителями по телефону. Ну и ладно. Не пойду к ним какое-то время, не придется объяснять происходящее, я и сама не знаю, что происходит. Спустя неделю рука была уже черная, неподвижная, костяная.
********
Жизнь стала не мила. Я не могла понять, от чего со мной случилась эта несправедливость. Возникло только одно желание — напиться! К тому же полуфабрикаты в холодильнике закончились, и на улицу выползать все равно пришлось бы. А за окном шел пушистый белый снег, пряча с глаз грязь и неубранные листья. Пока одевалась, намучалась. Чуть не впала в истерику, застегивая пуговицы. Еле натянула на левую руку плотную перчатку. И вышла из дома.
А на улице было хорошо. Белые, как из сказки деревья стражами стояли вдоль дороги. Я так долго просидела дома, что теперь кружило голову от свежего воздуха. Снег хорошо лепился, и дети с успехом применяли его в строительстве крепости. Не торопясь я свернула в сторону магазина. И тут ребята играли в снежки, носились, кричали. Вдруг одна девчонка свалилась мне прямо под ноги. Машинально руки дернулись помочь ей подняться. Но попытка оказалась бесполезной. Правой рукой я стала тянуть ребенка за капюшон, не удержалась и шлепнулась рядом. Дальше как в замедленном кино. Девочка повернулась ко мне. Не плакала, было похоже, что она скалится. Злобно сверкнули ее недетские глаза. Спустя секунду сильно схватила меня за левое запястье и сдернула перчатку. И сказала высоким, но мужским голосом: " Ну, как? Хреново с одной рукой?"
Не помню, чтобы в моей жизни было что-то более страшное. Я резко отцепилась от ее капюшона и пнула от себя обеими ногами.
— Черт! — выскочило у меня.
— Шайтан. — Ответила мне сущность и загоготала своим диким смехом.
Вся охота идти в магазин исчезла. Как можно быстрее я поднялась на ноги и почти бегом отправилась домой. Девчонка — шайтан уцепилась за подол моего пальто и скользила на корточках по пятам. Я почувствовала себя ездовой собакой в упряжи.
— Отцепись, зараза.
— Неа.
Не знаю, как со стороны выглядела эта картина. И видел ли кто-нибудь вообще кроме меня мерзавку. Я заскочила в подъезд и постаралась прихлопнуть ее дверью. Не тут-то было. Она резво запрыгнула мне на спину и повисла как рюкзак. Вбежав в квартиру, я завалилась на спину и стала лупить руками и ногами об пол. Но и тут не успела. Гадина уже сидела у меня на груди.
— Ты! — рявкнула я и стала бить ее.
А девчонка сдернула мне шапку на нос и сказала:
— Ну и дура!
В ту же секунду я ударила сама себя в живот и разревелась от беспомощности.
********
Проплакав полчаса, я поднялась с пола. Разделась. Умылась. И даже успела на минуточку подумать, что мне все это показалось. Но когда зашла в комнату, увидела, сидит Шайтан, как бознышко, в моем любимом кресле и переключает каналы на пульте.
— Отдай мою руку! — сказала я.
— Не так скоро. Где тут у тебя мультики?
— Отдай руку!
— Отвали! Иди, пиши свои гениальные статьи. Я Шайтан. Ты захотела — я исполнила. — Девчонка оскалилась и хлопнула в ладоши. — Вот так!
— Не так! С тех пор как я не чувствую руки, и думать о работе не могу.
— Да что ж ты глупая-то такая? Думаешь, дар просто так сваливается на людей? Надо пострадать, чтоб понять цену вещам, раз ты хочешь дергать за струны чужой души. Иди, пиши.
— Я не могу, верни ее. — Я встала на колени перед Шайтаном и слезы ручьем потекли по щекам. — Верни!
Сущность слезла с кресла, обняла меня и погладила по голове. Взяла меня за ущербную руку. — Смотри! — Кровь иголками побежала по пальцам, кожа стала розоветь. Я сложила и снова расправила ладонь.
— Спасибо!
— Ну, уж нет! — Шайтан отпрыгнула от меня. Рука опять застыла неподвижной плетью. — Я не добрый джин. Как сильно тебе нужна твоя конечность?
— Очень нужна.
— Давай меняться. Я тебе руку, а ты мне. … Угадай!
— Душу?
— Молодец! Возьми пирожок с полочки! Ну как? Обмен?
— Я не могу — и слезы с новой силой хлынули из глаз.
— Мне наплевать. Подумай недельку. Потом руку вернуть возможности не будет. — Она хлопнула в ладоши и растворилась.
А я села в кресло и уставилась в телевизор. Канал не работал. Ни звука, ни картинки — помехи. Мои мысли были в другом месте. Я слышала пульс в собственной голове, он превращался в удары бубна.
********
Следующим утром, первым самолетом я отправилась в Бурятию.
На "автопилоте" добралась до дома, где была только однажды.
— Что случилось? — спросила Фемина Киви. — На тебе лица нет.
— Она обманула меня. — И я рассказала, как все произошло.
— Шайтан очень хитрый, он ловит не только на слове, но и на мысли. Таковы уж люди, вечно не довольны тем, что есть. Желания — наше слабое место. А Шайтан на чеку. Я поведаю тебе одну историю: Полвека назад в этих краях поселилась одна семья. Самая обычная. Женщина хозяйка, мужчина охотник, двое детей, мальчик и девочка. Я тебе говорила, здесь все поют. Вот и дети были очень музыкальные. Каждого праздника ждали, готовились, чтобы выступить хорошо, порадовать родных. Годы шли. Мальчик стал помогать отцу на охоте. А со временем остался единственным добытчиком в семье. Девушка тоже занималась хозяйством. Но всей душой она хотела петь. Однажды ей предложили участвовать в конкурсе. Родные не стали препятствовать, отпустили. Вернулась она через месяц, заняв призовое место. Но какая-то тоска преследовала девушку. Соседи начали болтать, будто в городе она влюбилась в женатого мужчину. А вскоре стало понятно, что это не просто сплетни. Так неправильно, когда живот растет, а мужа нет. Мать не могла ее успокоить. Девушка ходила сама не своя, плакала, говорила, что хочет для ребенка лучшей доли, чтоб было не как у нее. Когда до родов оставалось совсем не много, она ушла. Нигде ее не могли найти. Мать поседела от горя. Через неделю брат отправился на охоту. Собака вывела его к медвежьей берлоге. Из нее мужчина услышал детский плач. Там он нашел сестру. Ее убил медведь, но не тронул ребенка. Это была девочка. Появление внучки заставило женщину взять себя в руки. Поговаривали, что это Шайтан увел девушку в лес.
Фемина налила горячий чай с травами и подвинула мне чашку.— Пей! Это старая история, ее мало кто помнит. А кто помнит, пугает других, но сам не верит в то, что она была. А без Шайтана там не обошлось. Я знаю. Я родилась в той берлоге, и чувствую его всегда. Допивай чай, мало времени.
В два глотка я опустошила чашку.
— Мой дядя не охотится с тех пор. Он стал шаманом. Пошли к нему.
********
— Я могу провести ритуал, вернуть твою руку и сохранить тебе душу. Но он потребует от тебя силы воли. А именно, ты дашь обет молчания на год, ни минутой меньше. Если сомневаешься в своих силах, лучше принять потерю руки. Ни звука в течение года — это не просто. Если решишься, придешь завтра на рассвете.
Вечером я позвонила родителям, сказала, что уезжаю по работе далеко и надолго, и как устроюсь, обязательно напишу письмо.
Утром с восходом солнца я была у шамана. Описывать ритуал у меня права нет, это таинство. Фемина предложила жить у нее в течение всего следующего года. Я часто бывала на ее концертах. Однажды любопытный молодой журналист что-то спросил у одного из слушателей. Тот не ответил, а лишь приложил палец к губам. Мне тогда подумалось, что он тоже дал обет молчания. Может это была и правда.
Часто мысленно я спрашивала себя: "Что не хватало тебе?". И не находила ответа. Очень боялась заговорить во сне, первое время даже завязывала рот шарфом. Зато научилась писать длинные письма. Но иногда письма оставались без адресата, в них было много вымысла и размышлений. Так появился сборник сказок. Время шло, и рука медленно восстанавливалась. Когда срок моего обета истек, не знала, какое слово сказать первым и произнесла "спасибо". Удивилась звучанием своего голоса, совсем отвыкла. Я так никогда и не спросила, какое настоящее имя было у Фемины Киви. Очень редко мы общались с ней по телефону, когда я уже вернулась в Москву. Иногда мне кажется, что этой истории никогда и не было, а если и была, то не со мной. Но грубый шрам, легший браслетом по моему запястью, заставляет вспомнить, что когда-то Шайтан гладил мою шею. Прими это, как правду. И будь осторожен в своих желаниях.