Я помню
Словно сильный рывок выволок Максима из-под тяжкой туши сна. Несколько мгновений никак не получалось сообразить, какая сволочь так настойчиво выколачивает из головы клочки дремотного дурмана. Хотелось отдать всё, что только возможно, и безвольно провалиться назад в омут сновидения. Но в следующую секунду, наконец, крепко сжав в ладони дребезжащий сотовый, Макс решительно стряхнул глупую слабость и вскочил с постели.
Звонил Тёмыч — полезнейший человек, но немыслимо приставучий и пронырливый тип. Было ещё очень рано. За окном утренняя заря едва растворила сумерки, а в комнате Максима пока ещё хозяйничали ночные тени. И всё же он был даже рад столь раннему звонку. В который раз Макса донимал один и тот же идиотский сон, и досматривать его не было никакого желания.
— С дуба рухнул? — проворчал Максим в телефон. Благодарить Тёмыча себе дороже, наверняка тут же что-нибудь выклянчит. — Такой сон не дал досмотреть.
В телефоне гоготнул знакомый голос.
— Знаем мы ваши сны, товарищ мачо. Небось, девиц гонял табунами?
— Не твоё дело, — буркнул с зевком Макс, перебравшись к распахнутому окну. С подстриженных газонов тянуло прохладной сыростью мокрой земли и густым травяным духом. Ночью прошёл робкий, освеживший июльский воздух, дождь.
— Куда нам, болезным, до вашего сиятельства. — Тёмыч не унимался и, как видно, был готов ёрничать ещё долго.
— Ну тебя! Говори по делу! — Настроение Максима для пустого трёпа не подходило.
— Слушаю и повинуюсь, мой господин. Вы изволили почивать и видеть сладкие сны, а я трудился в поте лица, аки пчела…
— Обкурился что ли? — болтовня Тёмыча начинала раздражать.
— Как можно?! Обкурился — и я?! Даже не думал. Кстати, о девочках. Ты вроде в клуб сегодня? Возьми с собой потусить, ты же можешь. Перед вами, молодыми симпатичными олигархами, все двери открываются, а о девках и говорить нечего…
«Ну вот, начинается» — Макс закусил губу, всерьёз задумав послать подальше приятеля.
— Что у тебя?! — рубанул он в ответ Тёмычу.
— Как это что? — в трубке послышалось почти искреннее удивление, — дело, естественно. Как договаривались, четыре сотни и бекасик в твоём полнейшем распоряжении. Ну как, возьмёшь в клуб? Ты только деваху какую-нить более-менее симпотную для меня заодно прихвати, а то нас за пару примут… — Тёмыч заржал.
— Охренел?! Сам найдёшь, за какие буфера держаться! — беззлобно ответил Максим. Задорный смех приятеля подбодрил его и почти прогнал навеянную сном хандру.
— Замётано, так когда и где ты меня подхватишь? — тотчас поинтересовался хитрец.
— Хм. — Макс усмехнулся. — Созвонимся ещё. Ружьё в норме?
— Обижаешь. Я свою репутацию берегу. Ствол в отличном состоянии. Патронов — два по шесть. Накинуть бы надо за боезапас…
— Перебьёшься. Пока. Скоро увидимся, — Максим безапелляционным тоном перебил приятеля и небрежно бросил телефон на кровать.
Сцепив заведённые за голову руки, Макс глубоко вдохнул и на пару мгновений задержал дыхание. В тишине, казалось, было слышно нервное постукивание в груди. Будто в лихорадочном нетерпении сердце старалось разогнать застоявшуюся кровь. Разум шептал ему, что горячиться ещё рано, время для возмездия пока не настало, но глупая мышца только сильнее распалялась, не желая более ждать. Ощущение было настолько сильным, что парню чудилось, как он уже сжимает в руках «Бекас» и выцеливает своего кровного врага, — осталось только надавить на спусковой крючок.
Только контрастный душ привёл Максима в более или менее вменяемое состояние.
Такого сильного приступа он не испытывал очень давно. С того самого момента, когда, будучи двенадцатилетним мальчишкой, застукал Елену в объятьях Александра. Тогда Макс еле удержался от того, чтоб наброситься с ножом на любовников. Закусив до крови ладонь, он видел всё до конца, а затем весь остаток ночи бессильно, совсем по-детски проревел.
Сейчас тоже было рано. Чтоб месть получилась полной и окончательной, следовало, не спеша, держаться плана. Ружьё — ещё один шаг к цели. Патронов маловато, но не на охоту же ходить — на тренировку и последний разговор хватит. Через два года наступит совершеннолетие, а значит, сразу после смерти Александра можно будет без лишних проблем вступить во владение наследством и вернуть всё на круги своя.
Осталось ждать. Вопреки всему держать свой гнев в узде, фальшиво улыбаться отцу и матери, быть душой компании друзей, жить на полную катушку — разгульно, весело и бездарно, так, как положено золотой молодёжи. Быть другим и поступать по-другому.
Вот только сон, не понятый и не принятый Максимом, раз за разом выбивал у него из-под ног почву, оставляя после себя странное послевкусие безвозвратной потери. В видении невесомое тело Макса стремительно несло куда-то ввысь через сверкающее пространство. Там, где в груди должно было находиться сердце, разливалось тёплое ощущения восторга и свободы. Они переполняли парня и словно растворяли его сущность, смешивая её с сияющей безграничностью. А затем было падение — ещё более стремительное, чем взлёт. Будто мощный порыв ветра отшвырнул Максима прочь, в темноту.
Обо всём об этом Макс думал, неспешно приводя себя в порядок в ванной комнате.
Происходящее с ним шло должным образом. В зеркале над раковиной отражался стройный, уверенный в своих силах, симпатичный юноша — мечта большинства влюбчивых особ. Он — наследник богатого промышленника, души не чающего в своём единственном сыне. Сейчас немного мрачный. Но стоит ему искусно подтянуть вверх уголки алых губ, и отражение волшебным образом превратиться в весёлое синеглазое лицо любимца друзей. Так о чём сожаление, о какой потере?
Когда нет желания вновь лечь спать, а занять себя как будто нечем, лучший выход — ранняя прогулка. Потому Максим не преминул воспользоваться возможностью выгнать из гаража свою красавицу «Хонду» цвета «чёрный металлик», а затем, выжав сцепление и разогнав байк до максимума, вырваться ураганом на ещё пустынные улицы. Когда-то Макс не понимал в чём прелесть подобной бешеной гонки. Даже считал байкеров чуть ли не больными на всю их сумасшедшую голову. А теперь сам распробовал вкус адреналиновых волн, выбивающих из головы всё лишнее, кроме ощущения скорости и свободного полёта. Жизнь на грани, стремительная и насыщенная. Вот ради чего стоит жить.
Поездка была полезна на все сто процентов. Тёмыч наверняка был удивлён нежданным появлением клиента, но спустившись из своей квартирки во двор, мало чем это выдал. По роду своих «коммерческих занятий» он нередко оказывался в самых различных щекотливых ситуациях и привык к сюрпризам. Обмен прошёл на самом высшем, деловом уровне, без новых споров о цене товара — Макс получил ружьё, а его приятель деньги. После короткой беседы, в которой Тёмыч вежливо поинтересовался о житье-бытье отца и матери Максима и уточнил время заезда в клуб, приятели распрощались до вечера.
Домой Макс вернулся в прекраснейшем настроении, задолго до завтрака. Никто из прислуги или охраны даже не заметил его продолжительного отсутствия. Проскользнув в свою комнату и впопыхах побросав на всё ещё неприбранную многострадальную кровать кожаную куртку и шлем, парень с любопытством развернул тяжёлый брезентовый свёрток.
Наверно каждый мужчина при виде настоящего оружия чуточку лишается разума. Вот и сейчас Максим позабыл обо всём на свете, когда в его руках оказалось заряженное ружьё с нарочитым закосом под классический американский помповик — «Бекас М» двенадцатого калибра с пистолетной рукояткой и подвижным деревянным цевьём. Было от чего пожалеть, что на обратном пути не заехал куда-нибудь в глушь, опробовать приобретение.
— Максимка, ты уже встал? — Голос матери взбодрил юношу, словно хороший электроразряд. Он еле успел запихнуть под кровать брезентовый свёрток, а сам — нырнуть под одеяло. В следующее мгновение в комнату скромно заглянула мама и кратко негромко позвала. — Втава-ай. Скоро завтрак.
Макс зашевелился, давая понять, что не спит, а затем, убедившись, что остался в комнате один, вновь вскочил на ноги. Следовало срочно найти укромное место для ствола. Такое, где никому не найти и не достать его.
В столовой хлопотала мама. Не зная, чем себя занять, она предпочла не обременять прислугу тем, с чем прекрасно справлялась сама. На кухне, признавая свою некомпетентность, мать скромно помогала кухарке. Отец тому был только рад, убеждённый в том, что за прислугой никогда не помешает приглядывать. Потому тихо появившись в столовой, Максим застал её разливающей горячий кофе и смог некоторое время незамеченный наблюдать за мамой.
Даже в халате, скрадывающем очертания фигуры, Елена казалась хрупкой и беззащитной. Она давно не была восемнадцатилетней девушкой, но при взгляде на её узкие плечи Макс видел только слабую наивную девочку, требующую защиты и любви. В ней ничего не изменилось, разве что за прошедшие годы на её, казалось, будто вечно удивлённом лице появились еле заметные морщинки.
— Что ты так смотришь на меня? — Лена, наконец, взглянула на сына и приветливо улыбнулась.
— Как? — в полголоса проговорил Максим, не отрывая взгляда от матери.
— Вот так. — Она беззвучно рассмеялась и отвернулась. — Присаживайся. Салат есть обязательно. Яичница с беконом — не самая лучшая еда на завтрак. Жаль, что некоторые этого никак не хотят понять.
Садясь за стол, Макс украдкой усмехнулся. Елена всегда утром обходилась одной единственной чашкой чёрного кофе без сахара. Ничего не скажешь — вечная война женщин за красоту, порой успешная, порой не очень.
Будто неуловимый порыв ветра, мать склонилась над сыном и коснулась прохладными губами его лба, а затем присела сама, подняв обеими руками чашку горячего кофе. Словно погрузившись в свои мысли, она, сделав глоток, чему-то светло улыбнулась и невидящим взглядом выглянула в окно столовой, высматривая там что-то неведомое и неимоверно далёкое.
Самым худшим, что могло произойти в этот момент тихой идиллии, оказалось шумное появление отца. Он почти в полный голос кричал в телефонную трубку, требуя ничего не предпринимать и ждать его скорого приезда. За ним на пороге столовой появился отцовский помощник, секретарь-референт Андрюша, как его называл сам отец.
— Саша?.. — только успела проговорить Лена, вынырнув из своего медитативного созерцания нездешних реалий. Отец поспешно запечатлел на губах жены лёгкий поцелуй, затем обжигаясь, спешно отпил несколько глотков горячего кофе и отправился к выходу.
— Дорогая, я спешу! Увидимся вечером! — выкрикнул он на ходу. Растрепал волосы любимого сына и нетерпеливым жестом поманил за собой секретаря. Бесстрастный Андрюша сейчас же отвесил остающимся безукоризненно почтительный кивок, исчезнув вслед за боссом.
— А завтрак?.. — запоздалый возглас матери мужа уже не застал. Погрустневшая Елена вновь взяла в руки чашку и молча отпила следующий горячий глоток и погрузилась в своё отрешённое забытьё.
С завтраком Максим покончил с трудом. Его сердце снова нервно постукивало в груди, а в голове словно щёлкал ружейный затвор. И всё же следовало терпеть, удержать себя на месте и молчать. Пусть мрачно и напряжённо, но ждать. Осталось немного, всего два года.
Что Вера отлично умеет досаждать своими капризами и болтовнёй, Макс убеждался не раз. То ей хотелось покататься на «Лексусе», то её укачало и нужно срочно выйти подышать воздухом именно в определённом месте и под определёнными окнами. С этими девичьими интригами можно было смириться. И даже привычные капризы раздражали бы не столь сильно, если б не их нарочитость, будто всё делается назло, не считаясь с настроением спутника.
Дальше мог быть бутик нижнего белья с прямым намёком на приобретение для неё подарка. Там она была готова часами примерять то одно, то другое бикини. Соблазнительно вилять бёдрами, выдавая это действо за просьбу оценить фасон. Столь тягостный труд непременно заканчивался надутыми губами и недовольными замечаниями на подобие того, что все парни — бесчувственные болваны, не хотят понять, на какие жертвы девушки идут ради них. Потом следовало откупиться. Например, визитом в ближайшее сносное кафе. Ибо от расстройства она сильно проголодалась, а то, что фигура при этом может пострадать, не имело никакого значения. Видимо, правда, что за чужой счёт и уксус сладок. В этом вся Вера.
Конечно, что может быть проще, чем расстаться с ненравящимся человеком, даже если это эффектная, высокая, длинноногая блондинка? Но ведь дело не в этом. Чего хочет Вера от парня с богатым папочкой и так понятно. Максим по этому поводу не заморачивался, ведь и он ждал от девушки лишь подтверждения своего статуса знаменитого мачо и сердцееда. Потому её выходки можно было терпеть до определённого времени.
Очередная встреча с Верой проходила по старому сценарию с небольшими отклонениями от нормы. В этот раз она устроила возню на заднем сиденье лексуса, состоящую только из целомудренных, но долгих и страстных поцелуев. Как она выразилась: «разогрев замёрзшего сердца». Неудачно. Вера упорно не желала заметить полное отсутствие настроения у Макса. Наоборот, он всё более мрачнел, а она от того всё больше бесилась.
В кафе за чашкой капуччино Верина болтовня превратилась в нескончаемое ворчание. Потом девушка перешла на двойную порцию шоколадного мороженого и окончательно взъелась на ухажёра, обвиняя Максима во всех смертных грехах.
— Ты просто отстойный отстойщик. Хуже провинциального пенька! — импульсивно выражала свои грустные мысли Вера. — Ты что, хочешь, чтоб я тебе оказывала знаки внимания?! Сидишь тут столб столбом. Кто из нас девушка? Хотя, может, и ты. Это же сейчас так модно. Под эмо косишь?..
На ехидные замечания Макс никак не отреагировал. Сохраняя каменное спокойствие, он лишь безразлично пожал плечами и продолжил бесцельно помешивать соломинкой коктейль.
— Хоть бы за руку меня взял! — вспыхнула девушка и кивнула куда-то вправо. — Вот ведь люди сидят, держатся за руки, о любви говорят…
Обернуться в указанную сторону Максим не собирался, это получилось на автомате. А потом он уже не слышал Веру. Его словно оглушило. Сердце до боли сжалось и тут же провалилось в бездну растерянности. У окна в дальнем углу сидела Елена, а рядом с ней что-то без остановки болтающий Тёмыч.
Первое, о чём подумал недоумевающий Макс, было: «Чем может торговать этот прощелыга с его Леной?» Только затем парень заметил, как он бесстыже держит её за руку, а она улыбается ему, будто происходящее с ними — обычное дело.
Максима словно огонь ожог. Внутри что-то закипело, дыхание перехватило, стало жарко и отчаянно больно.
«Как?! Что это значит?! Почему?!» — выскакивало из круговерти смешавшихся мыслей. Накатила злая волна, — «Пусть Тёмыч старше на несколько лет, но как она могла?! Вообще как?! Ведь она замужем! Нет! Она только его и ничья больше!»
Максу стало душно и трудно дышать.
«Убью!.. Обоих!..» — вопила обезумевшая ярость, вот-вот норовящая вырваться наружу.
Тёмыч встал неожиданно. На прощание он галантно поцеловал даме руку и отправился к выходу.
Елена задержалась ненадолго. Максим, словно пьяный, не отрывал от неё взгляда и желал, чтоб она сама заметила его. Подойти самому он был не состоянии. Ноги будто онемели и приросли к полу. Когда же Елена расплатилась и поднялась, Макс стыдливо отвернулся и сильнее всего на свете захотел, чтоб его не заметили. Но стоило ей выйти за дверь кафе, парень тут же вскочил на ноги, чтоб броситься вслед за Еленой.
— Ты куда?! — взвизгнула Вера и схватила Максима за руку.
— Отстань, шалава! — рявкнул он на девчонку, выхватил, не глядя, из бумажника несколько купюр, бросил их на стол и метнулся из кафе.
Только на выходе парень на мгновение обернулся назад и тут же с отвращением сплюнул.
«Точно, шалава.» — Вера, не заметив то, что на неё смотрят, быстро пересчитала деньги и спрятала лишние в портмоне. Ни Тёмыча, ни Елены на улице видно уже не было.
Ночь Макс встретил в своей комнате. Замерев у окна, он смотрел, как тихие сумерки постепенно накрывают двор. Свет в небе давно растаял, оставив после себя тяжёлые переполненные влагой дождевые тучи. Такое же мрачное спокойствие царило в душе юноши. Буря улеглась, осталось безразличное отупение. Тоскливое разочарование подобралось к сердцу и сдавило грудь. Лишь где-то глубоко ещё кипела неостывшая лава, грозя яростным взрывом.
О клубе Макс не вспоминал, а звонить Тёмычу не было ни желания, ни смысла. Удивительно, но он тоже не звонил. Словно что-то учуял или заметил присутствие приятеля в кафе, а теперь боялся дать о себе знать. То, что Елена вечером никуда не уехала и сейчас находится в доме, Макс знал, но вот радовало ли его это, парень сам не мог понять.
Когда во дворе появилось несколько еле различимых фигур, парень досадливо поморщился и хотел было лечь в кровать. Но донёсшийся снизу жалобный возглас удержал его на месте. Макс пригляделся внимательней, голос как будто был знаком. Увидеть Тёмыча здесь, в окружении отцовской охраны — невероятное событие.
Освещение во дворе не включали, его скудно подсвечивали лишь фары автомобилей. Подобные обстоятельства добавляли происходящему подозрительности. Кого-то подтаскивая, группа двинулась к хозяйственным постройкам. Там были гаражи и подвалы с путаной системой коридоров. Разобрать людей не получалось, но по голосам Максим кое-кого легко узнал.
Первым себя выдал Андрюша. Его узнать было несложно, даже не услышав его голоса. Секретарь отца суетился больше всех и нехотя шёл в конце группы, словно на привязи.
— Александр Викторович, у нас завтра с утра совет директоров, а документы ещё не готовы... — с заметным испугом подвывал Андрюша. Значит, отец был тут же. Да и как без него что-то могло происходить во дворе его дома?
— Да катись, готовь! Не держу! — тут же зло откликнулся босс. — Но смотри у меня, занимайся документами и ничем больше!
— Само собой. Меня вообще здесь не было. Я ничего не видел... — снова пискнул Андрюша и, словно ужаленный, отскочил назад к машинам.
— Катись, катись, размазня. — Отец окинул взглядом дом, ничего не заметил и зашагал к хозяйственным постройкам, куда уже втаскивали упирающегося, жалостно ноющего Тёмыча.
Догадаться о причине стрясшегося с молодым альфонсом несчастья было нетрудно. Лишь стечение обстоятельств завело Макса в то проклятое кафе. Не закапризничай Вера и не пожелай отправиться именно туда и никуда более, Максим наверняка всю эту ночь провёл бы на танцполе, одуревая от энергетиков и грохочущих ритмов. Без сомнения и в этом случае нашлись бы «блюстители чистоты» семейных уз Александра Викторовича.
В том, что будет дальше с Тёмычем, Макс почти не сомневался. Он медлил ещё несколько мгновений, а затем спустился к чёрному входу. Там пришлось затаиться и ждать того момента, когда вновь появившаяся отцовская охрана достаточно удалится от хозяйственных построек. Затем осторожно, но быстро парень пробрался вдоль стен и нырнул в оставленную открытой дверь.
Как и предположил Максим, Тёмыча оттащили налево вниз по лестнице. Там находилась пустая бетонированная комната с единственным входом, который сейчас сторожил водитель отца. Cоваться туда, чтоб увидеть происходящее в комнате, нужды не было. Достаточно было на цыпочках повернуть направо и спуститься почти по такой же лестнице. Затем пройти по складскому коридору и оказаться в тупике с квадратным зарешёченным окном, служащий отдушиной той самой комнате.
Максим ещё на подходе отлично расслышал «тему» и «тон» заданного Александром разговора. Куски фраз обрывались глухими ударами, что-то противно хлюпало, Тёмыч выл, прося прощения, и молил отпустить его, а Александр бил его снова.
— Но она сама… — избиваемый парень попытался глупо оправдаться, и тут же получил сильный удар в лицо.
— Выродок! Что ты несёшь?! Посмей только ещё раз назвать мою жену шлюхой!..
Сцена была отвратительной. Макс хорошо видел, как Александр с озверелым наслаждением буквально топчет молодого человека, словно желая вбить все его стоны обратно, в тщедушное тело. Ещё совсем недавно Максим, возможно, сам бы прикончил Тёмыча, но терпеть такое изуверство он не хотел. Спускаясь в подвал, Макс испытывал острое ощущение «дежавю». Казалось, судьба словно насмехается над ним, повторяя давнишнюю историю. Но нет, это уже был жуткий фарс — совсем другая история, но наверняка с одним и тем же концом.
— Ты что возомнил о себе?! — ревел взбешённый Александр и методично бил жертву. — Ты кто вообще такой?! Из дерьма вылез, в дерьме сдохнешь! Запомни, это моя женщина!..
На Макса накатило. Бурлящая лава пробила твердь окаменевшего сердца и разлилась безумным пламенем. Он помнил те же слова, помнил все шестнадцать лет своей новой жизни. Помнил и знал, что Александр лжёт, потому как всё, что у него сейчас есть, он украл вместе с женщиной у Максима, у того, кем он был шестнадцать лет назад.
К чёрту все планы! Пусть, наконец, свершится справедливое возмездие!
Максим выбрался из подвала словно в тумане. Не прячась, прошёл через двор, а в доме его встретила мама.
— Что случилось? На тебе лица нет. — Перепуганная Елена попыталась обнять сына. Но вместо этого он взял её руку за ладонь и, как когда-то давно, в прошлой жизни, почти не касаясь, провёл пальцами другой руки от её локтя к кисти и уже обеими руками нежно сжал её хрупкую ладошку.
— Всё хорошо, Леночка, — прошептал парень, не отводя отрешённых, немигающих глаз от лица побледневшей женщины. — Иди спать, милая. Завтра будет прекрасный день.
Потом Макс поднялся в свою комнату и взял заряженное ружьё.
В водителя стрелять не пришлось. Услышав шаги, он попытался перехватить незваного гостя на подвальной лестнице, а когда увидел, кто спускается ему навстречу, растерялся, за что и получил резкий выпад в голову рукояткой ружья.
— Я приказал никому не входить! — властно рявкнул Александр на звук распахивающейся двери.
Отирая о замызганную тряпку окровавленные кулаки, отец даже не обернулся, чтоб встретить вошедшего сына. Когда же передёрнутое цевье загнало патрон в ствол, медленно обернулся и замер, в недоумении уставившись на направленное в его сторону ружьё.
— Ты чего, Максик, спятил? Я же твой папка… — выдавил Александр и к своему ужасу увидел, как его сын пренебрежительно скривил губы и отрицательно покачал головой.
— Нет, не Максик и не твой сын, — холодно проговорил парень.
— Белены объелся?! Сейчас же отдай мне ружьё! Это не игрушка! — Александр шагнул к сыну и снова замер на месте.
— Я знаю, — остановил отца парень. — Но не о том, Сашок, разговор. Я пришёл за своим.
Лицо Александра передёрнуло, словно от нервного тика. Окончательно растерявшись, он обернулся к тихо скулящему Тёмычу.
— Не-ет, ошибочка. — Максим с усмешкой помотал головой. — Я пришёл за жизнью, которую ты отнял у меня шестнадцать лет назад.
Мужчина округлил глаза и попятился назад.
— Нет. Чушь. Бред. — Уже бессмысленные слова, словно выплёвывались им в пустоту.
— Не помнишь? — Парень ещё раз усмехнулся и продолжил говорить дальше, негромко, спокойно, словно рассказывал обычную историю. — Странно, а я вот помню. Помню своё имя. Как меня звали, Сашок? Правильно, Юра, Юрок. Так ты меня когда-то звал. Когда назывался моим другом и товарищем по бизнесу. Только вот полюбили мы одну женщину, а она возьми да выбери меня. И ты просто, без затей убил своего друга. Вот таким же ружьём. А Лену взял себя. И бизнес взял себе. Неужели не помнишь?
Александр безостановочно тряс головой и пятился до тех пор, пока не упёрся спиной в бетонную стену. Слова одно за другим, будто пули, врезались в мозг, били в душу, опрокидывая в пропасть безумия. Александр не верил собственным ушам. Искал объяснений и не находил. Ведь никто не знал всей правды о смерти его компаньона!
— Рано или поздно всё возвращается на круги своя, — пробормотал Максим и прицелился.
Он почти успел нажать на спусковой крючок, когда в комнату, запнувшись о порог, вбежала Лена. Растрёпанная, в домашних тапочках и всё в том же лёгком шёлковом халате она бросилась к сыну, но тут же остановилось, с ужасом взглянув на изуродованного Тёмыча, забрызганного кровью мужа и вооружённого сына. Её трясло так сильно, что заговорить она сумела только с большим усилием.
— Не делай этого, прошу, — почти шёпотом взмолилась она и потянулась к сыну. — Не надо. Ну зачем всё это?!..
Ноги Лены подогнулись, и она без сил опустилась на бетонный пол подле сына. Не в состоянии видеть происходящее, она закрыла лицо руками. Её хрупкие плечи вздрагивали от судорожных всхлипываний. Ей было до безумия страшно. Александр молчал и будто с удивлением разглядывал свои руки, не смея взглянуть ни на жену, ни на сына. А Максим, приопустив ствол, разглядывал этих несчастных людей и не находил ответа на вопрос Лены.
Зачем? Для того, чтоб удовлетворить свою злость. Убить обидчика. Покуражиться над его трупом. Есть ли в этом смысл? Что я докажу Сашку? Так уже было. Только на его месте был я. И что он доказал мне? И вправду — глупо. Сашок ведь даже сейчас не верит очевидному и думает, что спятил кто-то из нас двоих. Ну и что же? Месть всё равно состоялась, он будет помнить об этом подвале. Пусть не захочет верить, но это уже не имеет никакого значения, когда «его» любимый сын считает иначе. Жаль только, что для Лены я уже никогда не буду её дорогим Юрой.
Макс опустил ружьё, и в тот же самый момент в дверном проёме появился пошатывающийся отцовский водитель. Он опёрся о косяк, словно зацепился за него широкими плечами, с натужным вздохом вскинул руку с пистолетом и выстрелил.
Максим услышал гулкое эхо выстрела и успел почувствовать, как пуля, с хрустом ударив в голову, обожгла его точно раскалённая игла. Ловя губами последний вдох воздуха, он повалился навзничь и ощутил судорожно вцепившиеся в него руки Лены. Открытые глаза уже видели только тьму, а в ушах ещё стоял отчаянный вопль обезумевшего отца, навсегда потерявшего любимого сына.
Затем смолистая чернота перед взором Макса рассыпалась яркими белыми искрами. Его невесомого вынесло куда-то на бескрайнюю ширь и повело дальше в ярком сиянии слепящего света.