Прости, Алиса

В стакане зажурчала вода, прозрачным водопадом покидая графин. Запах поджаренной картошки разлился по маленькой кухне. Сорокалетний Филипп Васильевич Дораев потирал висок и смотрел пустым взглядом сквозь граненые стены стакана. Вчера был Новый год. Нет, сам праздник Филипп Васильевич встретил по традиции дома, а вот вечером первого числа его позвали в свою компанию коллеги из отдела. Отказываться было не удобно, да и выбраться куда-нибудь хотелось. В результате, худшие ожидания оправдались, пить старший экономист не любил и теперь с трудом помнил, как оказался дома. С другой стороны, какая разница? Дома все равно его никто не ждал, ведь даже кота, какого-нибудь Барсика или Мурзика, у него не было.

 Осушив стакан с водой, Филипп Васильевич задумался, в каком настроении провести второе января и оставшиеся праздники. С одной стороны, все стабильно. Долгов нет, счета оплачены, квартал закрыли весьма удачно, так что премию дали больше ожиданий вместе с несколькими днями отгула в начале года. Машина еще до праздников прошла первый плановый техосмотр. Работает, как часы.

 Старший экономист выключил плиту и снял сковородку с разогретой картошкой. Затем снова потер висок и прошаркал в старых тапочках в свой кабинет. Там еще раз проверил паспорт и авиабилеты. Все верно, завтра в девять утра самолет унесет его на недельку в теплые индийские края. Такси заказано, даже с учетом пробок, которых теоретически быть вообще не должно, он будет в аэропорту за два с половиной часа до вылета. Вроде бы все хорошо. Но на душе погано. Все отлично, но все как всегда. Такое состояние Филипп Васильевич уже давно называл синдромом Нового года.

 В обычные дни все время занимала работа. Отчеты, расчеты, ведомости, сведение одного с другим. Хорошее упражнение для ума. Даже не просто упражнение, а вызов с которым надо сражаться и победить. Ведь сражаться и побеждать старшего экономиста учили с самого детства. Родители, книги, киноленты, друзья во дворе. Все они воспитывали дух борьбы за правое дело. Вот только толкового правого дела почти не осталось. Коммунизм не пришел, в разведчики идти некуда, космос так и остался уделом избранных единиц. Филиппу Васильевичу ничего не оставалось, как вести неравный бой с отчетами и десятком сотен цифр в мелких ячейках табличных документов. Он брал работу на дом, часто трудился по выходным. А на праздники, когда делать совсем нечего, старался уезжать подальше, будто бы в поисках новых впечатлений.

 Филипп Васильевич сходил за картошкой и уселся за компьютер, поправляя старые тренировочные штаны. Старший экономист уже не помнил, как они у него появились, и когда на них обвисли коленки, но уже долгие годы штаны служили верой и правдой в качестве удобной домашней одежды, а совсем не для тренировок или спорта, которым Филипп Васильевич увлекался в далекой юности.

 Курсор в текстовом редакторе размерено мигал после нескольких абзацев текста. Филипп Васильевич закусил губу и почесал рыжую бороду. Нужно дописать и отправить рассказ на конкурс, а мысли в голову все не шли. Несколько лет назад он увлекся сочинительством, но никому об это не рассказывал. Образ писателя никак не вязался с человеком профессии, требующей холодного ума и постоянного внимания. Впрочем, писателем он себя не считал. Те немногие рассказы, что получалось закончить до окончания приема работ на конкурсах, жестко критиковали. Да и сам, старший экономист не любил их перечитывать. Но они давали возможность отвлечься и подумать о чем-то лучшем.

 Когда начался новый конкурс, ему казалось, что он сможет сочинить что-то особенное, вырваться за пределы четырех стен, превзойти себя и окружающих. Шли недели, а рассказ так и не появился. Филипп Васильевич перемешал пес ни в проигрывателе и включил воспроизведение. В колонках зазвучало незамысловатых гитарный перебор. Старший экономист улыбнулся. Когда-то он случайно наткнулся на эту песню Ростислава Чебыкина, а теперь она оказалась весьма кстати. Кажется, ностальгические нотки хорошо сочетались с темой конкурса — «Клаустрофобия бытия».

 

Прости, Алиса, звездолет не полетит:

Закрыта трасса до созвездия Медузы.

Связь оборвалась, капитанов не спасти,

Не воссоздать тех утешительных иллюзий.

 

Сколько мечтаний и иллюзий питали мальчика Филю… Конечно же, больше всего хотелось летать на космических кораблях, сражаться с пиратами из далеких звездных систем, исследовать новые миры. А потом? Потом жизнь все расставила на свои места. Перестройка, распад Союза. Тогда мечтой выпускника технического ВУЗа стало трехразовое горячее питание. Должно быть, именно в эту пору он понял, что ничего хорошего от жизни ждать не стоит, но надо всегда быть готовым к худшему. Затем начались длительные поиски и смены поиски работы, дополнительное образование и наконец-то понимание того, где он может быть особенно эффективным. Сейчас же, когда все у него появилось, то не осталось ни желаний, ни радости.

 

Слышны всё громче крики птиц-говорунов,

Всё тише голос из Прекрасного Далёка.

 

Когда он последний раз мечтал о космосе? Нет, думал Филипп Васильевич о нем с завидной постоянностью, даже был подписан на несколько околонаучных групп в соцсетях. Но все сводилось к пополнению небольших знаний и сокрушению о том, что космос толком так и не освоили. Кругом было слишком много проблем, чтобы мечтать о нем по-настоящему, как тридцать лет назад

 

Дурацкий офис не похож на космодром,

Лиловый шар на каждом сенсорном экране,

И если б мысли прочитал миелофон,—

Сгорел бы от стыда и разочарованья.

 

Вдруг Филипп Васильевич подвинулся к экрану и перечитал тему конкурса. Все стало на свои места. Клаустрофобия бытия — это вся его жизнь последние лет пятнадцать. В общем-то, не только его, но и жизнь всех вокруг. Он не был чем-то исключительным. Люди оказались запертыми в застенках реальности, их глаза опустились в смартфоны и больше не поднимались к звездам. Всегда человек цеплялся за статус и признание, скрывая за этим свою внутреннюю суть, но теперь все стало еще сложнее. Теперь начали скрывать и внешнее, маскируя это вымышленными достижениями и эфемерными успехами.

 

Мы не построим твой наивный дивный мир,

Где можно встретить Громозеку или склисса.

За годом год дойдём до будущего мы,

Но там не свидимся с тобой. Прости, Алиса.

 

Старший экономист посмотрел на фотографии в рамочках на письменном столе. Справа от родителей расположился вечно юный и улыбающийся Юрий Гагарин, а рядом с ним прямая эмоциональная противоположность в пожилом возрасте — Рэй Бредбери. Каждый из них по-своему протаптывал дорожку в то самое, идеальное будущее. Теперь же она заросла и вычеркнута из карт за ненадобностью.

 

 — Прости, Юра, — произнес Филипп Васильевич избитую фразу, — с другой стороны, все могло быть еще хуже.

 

Стены уютной, но разом опостылевшей квартиры начали давить на сознание. Захотелось куда-то выйти, но признаться в такой минутной слабости самому себе было сложно. Необходимо найти повод. К путешествию все куплено еще до праздников. Шататься по улице без цели и в легкий мороз — не рационально, можно простудиться или вирус подхватить, а перед поездкой этого совсем не хочется. Филипп Васильевич сходил на кухню и заглянул в холодильник. Там лежали продукты, которые еще не выйдут за срок годности после его возвращения. Он осмотрелся и снял с полки шкафчика чайную банку. Сушеных листьев почти не осталось, и пусть последнее время для заварки он чаще использовал чайные пакетики, повод был найден.

 

---

 

На улице уже зажглись фонари, подсвечивая пушистые снежинки. Редкие прохожие брели по вечерней дорожке через большой сквер. Для возвращения из гостей слишком рано, а для похода туда уже поздно. Филипп Васильевич нес пакет с коробкой чая и временами останавливался, чтобы посмотреть, как медленно мимо фонарей пролетает снег.

От радости Филипп Васильевич даже снял шапку и закружился. Правда, почти сразу остановился и принял серьезный вид, заметив прохожего, идущего за ним. Невысокий старичок в шляпе пирожком нес две объемных тканевых сумки. Старший экономист отвел руку с пакетом за спину. Он уже давно подумывал ходить в магазин со старой холщевой сумкой, но все забывал ее найти.

 Когда старик подошел поближе, то Филипп Васильевич разглядел, старый твидовый пиджак под пальто и шерстяным шарфом. Сухое выбритое лицо немного покраснело от напряжения. Старичок остановился, поставил сумки, а после вытер лоб небольшим платочком.

 — Здравствуйте. Вам помочь? — неожиданно для себя спросил Филипп Васильевич. Нет, он знал, что нужно помогать пожилым людям, а еще женщинам и детям. Но отвлечься и заметить нуждающегося с каждым годом становилось все сложнее. А уж вырваться из привычного круга вещей, предложить эту самую помощь было практически невозможно. Ведь из-за нее можно опоздать. Домой, на работу, в магазин, по ненужным никому делам. Потом немного поворчит совесть, но успокоится под рациональными доводами разума.

 Должно быть этот снежный вечер, огни праздничных гирлянд или просто свежий воздух выбили из привычной колеи Филиппа Васильевича. И он решился поступить иначе, отчего одновременно застеснялся и похвалил себя.

 

— Ох, спасибо, молодой человек, но я уж сам, — бодро прокряхтел старичок.

 

— Смотрите, здесь скользко, — еще больше смутившись, пробубнил Филипп Васильевич.

 

Старичок кивнул и приподнял шляпу в прощальном жесте. Затем поднял сумки и пошел дальше. Но через несколько метров поскользнулся и чуть не выронил свою ношу. Филипп Васильевич подбежал к нему и почти взял под локоть.

 

-Я же предупреждал. Давайте сумки, все равно мне в ту же сторону.

 

Старичок внимательно посмотрел собеседнику в глаза. От этого взгляда Филя вдруг почувствовал себя маленьким ребенком, то ли провинившимся в чем-то, то ли наоборот, ожидающим чего-то приятного от взрослых.

 

— Спасибо, молодой человек. Вы правы, должно быть с Вашей помощью будет проще.

 

Филипп Васильевич взял сумки, оказавшиеся на удивление легкими. Сверху каждая из них была прикрыта какой-то тканью, так что разглядеть содержимое оказалось невозможным. Почему-то Филипп Васильевич сразу решил, что там зефир.

Какое-то время они шли молча. На выходе из сквера, где расположились на квадратной площадке с десяток скамеек, Филипп Васильевич решил завязать беседу.

 

— Вам в какой дом?

 

— В пятнадцатый.

 

— Интересно, нам выходит совсем по пути.

 

Вдруг Филипп Васильевич слегка поскользнулся и ткань в одной из сумок съехала. Из-под нее стал проглядывать вагончик жестяного поезда. Воспоминания заиграли яркими красками. Точно такой же был у него больше тридцати лет назад. Стоит только завести пружину широким стальным ключиком, как поезд тут же тронется в путь.

 

— Ух ты, совсем как у меня в детстве!

 

— Знаю, — ответил его спутник, даже не посмотрев на сумку.

 

От неожиданности Филипп Васильевич остановился и посмотрел на подозрительного старика. В голове сразу стали мелькать все близкие и далекие знакомые пожилого возраста. Нет, этого странного типа он все же не знал. Ничего подозрительного в старике не было, но это вызывало еще большие опасения.

 

— Что же Вы так насторожились? Вдруг я какой-нибудь волшебник и в благодарность за твою помощь совершу небольшое чудо.

 

Напряжение у Филиппа Васильевича сошло на нет, но при этом, он сразу вернулся в свое привычное ворчливое состояние.

 

— Не люблю я этих чудес и загадок. Сначала в детстве поверишь, а потом бац...Хм, почти у всех моих приятелей такой поезд был, — догадался Филипп Васильевич, — так что понятно, откуда знаете. А насчет чудес… Спасибо, конечно, но ведь нет их. Люди сами все чудеса на корню вырубили. Вон до чего в науке и технике дошли, а что в результате? Все коту под хвост. Нет тебе ни космических путешествий, ни яблонь на Марсе.

Старичок подошел к скамейке, отряхнул с нее снег, сел.

 

— Давай отдохнем немного.

 

— Так холодно же, простудимся.

 

— Ничего, — махнул рукой старичок и вытащил из сумки туристическую сидушку, — Садись.

 

Ситуация явно выходила из-под контроля. Одно дело помочь пожилому человеку, другое выслушивать сетования на ближних, пенсию, дорогие лекарства. А ведь сейчас точно начнется. Он даже посмотрел на руку, но часов как назло остались дома.

 

— Да я недолго, Филипка. Должок у меня перед тобой.

 

Ошарашенный старший экономист так и сел на скамейку. И даже давящее чувство того, что все не логично и до добра не доведет, не смогло взять вверх над всей спонтанностью сегодняшнего дня.

 

— Какой еще должок? Да и откуда имя?

 

Собеседник не ответил, а только улыбнулся и протянул паровозик Филипке. Сам же взял в руки ключ.

 

— Не такой же, а тот самый. Вы при переезде потеряли. А помнишь, как он у тебя появился?

 

Филипп Васильевич чуть было не ударил себе по голове от догадки. Конечно же, это сосед из коммуналки. Почему у него был его паровозик и зачем старик шел в тот же дом, что и онфилип уже не так важно. Мистика развеялась, все в порядке.

 

— Мама на Новый год подарила. Говорила, что Дед Мороз, а потом еще неделю картинно удивлялась.

 

— Лариса Сергеевна не обманывала. Я и подарил.

 

— Как Вы? Она бы тогда сказала, что от соседа.

 

-Да нет, Филипка, я ведь и есть Дед Мороз.

 

Так искренне старший экономист давно не смеялся.

 

-Дед… Мороз… А где борода и шуба?

 

— Э-хе-хе, даже писать что-то пытаешься, а путаешь образ с реальностью. Мне что ли обязательно носить атрибуты, чтобы быть самим собой?

Филипп Васильевич повел плечами и включился в игру. Спорить он любил, особенно потому, что частенько в спорах побеждал.

 

— Но Дед Мороз с севера, должен говорить по-особенному.

 

— Постоянно окать и говорить вот так? — спросил старичок и перешел на окающий бас, — Ну, здравствуй, дружок. Что ты подготовил для дедушки? Как вел себя? Слушался ли маму и папу? Смешно же.

 

— А все же, где борода?

 

— Там же, где и шуба. Это раньше с бородой хорошо было. А теперь путают все и с Санта-Клаусом и еще, не пойми с кем. Так удобнее, а натуральных симпатичных дедов морозов и без меня пруд пруди.

 

— Если Вы, тот самый Дед Мороз, то почему подарки больше не приносили и желания не исполняли? А здесь вдруг раз и заявились?

 

Логику Филипп Васильевич всегда считал своей сильной стороной. Ему даже стала нравиться эта словесная дуэль, в которой он должен победить.

 

— Эх, Филипка. Помнишь, чего хотел? Полететь в космос, стать пилотом, а может межпланетным механиком. Ты ведь очень любил конструировать. Припоминаешь?

 

— И что? Все дети хотели в космос. Какой же Вы Дед Мороз, если такое желание оказалось невыполнимым?

 

Старичок вздохнул.

 

— Вот ты, Филипка, силен в логике, а не понимаешь. В какой космос я мальчишку запущу? Что он там делать будет? Вундеркинд— механик? Всему свое время.

 

— Предположим. А потом-то, когда мальчишка подрос?

 

Собеседник отвел взгляд и печально улыбнулся.

 

— А когда дети становятся постарше... Чудо само по себе не происходит. В него, хотя бы, поверить нужно.

 

— Так как в них верить, если их нет.

 

— То-то и оно. Но да ладно. Должок у меня перед тобой. И, несмотря на твое состояние, в этом году я почувствовал, что ты не только снова готов к чуду, но оно тебе еще очень необходимо.

 

Филипп Васильевич фыркнул, но решил подыграть.

 

— Конечно, дедушка. А теперь сделайте меня величайшим космонавтом.

 

— Величайшим не смогу, Филипка. Но три желания твоего детства исполню. Будешь летать на космическом корабле, отлично разбираться в технике, механике, заодно в бионике, а главное, у тебя появятся друзья.

 

— И где две таблетки, дедуля?

 

— Не нужны таблетки, — поморщился старичок, — Вот ключик от поезда. Заведи механизм и запусти, сразу желания исполнятся. А не хочешь, так забудь, да отдай ключик мне.

 

Филипп Васильевич аккуратно взял старый выщербленный ключик для механических игрушек. Таким заводились и поезда, и скачущие лягушки, и много чего еще.

На секунду ему даже захотелось, чтобы все это оказалось правдой. Вот взять так раз-два и в космос, а там друзья, приключения. На Земле его все равно уже ничего не держит. Но внутренний голос, подсказывал, что все это розыгрыш и чья-то глупая шутка. Тут же у Филиппа Васильевича созрел весомый аргумент.

 

— В какой такой космос я полечу, если там только МКС?

 

— Слышал что-нибудь про квантовую бесконечность, множественность миров и прочее? Мультивселенная, она такая, Филипка. Да, ты не бойся. Не ты первый. Поезд с ключиком сохрани. Если надоест, то повернешь его в обратном направлении и снова здесь окажешься.

 

— И часто возвращаются?

 

— Не очень. Правда, был один интересный мальчишка. Он каждый год мечтал попасть в будущее и каждый раз возвращался. Говорил, что хочет рассказать всем, как оно там. Сделать этот мир лучше и помочь стать таким, как в том будущем. Ты, только учти, Филипка. Перемещение между мирами, а уж тем более наполнение новыми знаниями, в твоем возрасте уже не шутка. Будут неприятные, но не очень долгие побочные эффекты.

 

— Эх, ладно, дедуля. Не помню Вашего имени отчества, но спасибо. Никогда бы не подумал, но как бальзам на сердце Ваш розыгрыш. Теплее как-то стало на душе.

 

— Филипка, ты не тяни, мне еще в пару мест успеть надо, долги отдать.

 

Что за приставучий дед? Филипп Васильевич скривился, но вставил ключ в скважину. Усмешка не сходила с его лица, когда заводился механизм, но внутри все напряглось. Конечно, чудес не бывает, но старичок сидел абсолютно серьезный, да и Новый год на дворе, как-никак. Поэтому почти минуту старший экономист не отпускал ключ, не давая запуститься механизму. Затем покачал головой и поставил паровозик на скамейку. Он тут же поехал, жужжа пружинкой. Филипп Васильевич торжествующе взглянул на старичка.

 

— Ну вот, никаких чудес…

 

 

Снег все так же кружился вокруг апельсиново-круглых фонарей. Он медленно засыпал и землю, и деревья, и лавочку на которой уже едва были видны следы от детского паровозика. По пустынным дорожкам парка медленно шел старичок с двумя холщовыми сумками, догоняя одинокого прохожего.

 

---

 

— … не бывает, — выдохнул Филипп Васильевич и скорчился от боли. Он стоял полусогнувшись, голова раскалывалась. Мутило так, как только однажды после выпивки на корабле во время шторма. С тех пор Филипп Васильевич почти перестал злоупотреблять алкоголем.

 Кроме тошноты ощущались явные проблемы со зрением и дикая головная боль. Картинка перед глазами расплывалась, сфокусироваться не получалось. В руках он продолжал держать все тот же старый поезд со вставленным ключом.

 Когда Филипп Васильевич пришел в себя, то увидел, что стоит в необычном коридоре, с очень хорошим, но непонятно откуда идущим освещением. Вдали, в круглом зале ходили туда-сюда странные люди, одетые кто в легкие скафандры, кто в свободные комбинезоны.

 Тут старшего экономиста чуть не стошнило. Теперь от неожиданности. По коридору ковыляло существо, которое ни при какой ситуации нельзя было назвать человеком. Сначала Филипп Васильевич подумал, что это некий странный зверь, но тот остановился рядом с каким-то человеком и начал вести разговор.

 

— Добрый день, — раздался спокойный, но властный голос откуда-то сзади.

 

Филипп Васильевич обернулся. Перед ним стоял невысокий человек в приталенном космическом комбинезоне с нашивками Космофлота. Он пристально осмотрел старшего экономиста.

 

— Вы и есть наш новый старший механик? Видно поели перед занятием на тренажере с перегрузками? Какой-то вы весь зеленый. Так часто бывает, даже сильный организм не выдерживает, — на последней фразе новый знакомый на секунду отвел взгляд в сторону. Затем протянул руку, — Полосков, Геннадий.

 

— Фили… Дора… — замялся Филипп Васильевич. От всего что произошло, он растерялся и не знал нужно ли начать с имени или фамилии, но руку автоматически пожал.

 

— Филидор? Очень приятно. А вот и наши пассажиры, — кивнул Полосков в сторону молодой пары с ребенком на руках.

 

Филиппа Васильевича охватило чувство из детства. Удовольствие, радость, катарсис, пробирающиеся в каждую клетку тела. Мечты исполняются, чудеса существуют. Таким счастливым он еще никогда не был. Он больше не боялся давящих стен реальности. Бывший старший экономист пошел навстречу молодой паре.

 

— Родители, что же вы делаете? Здесь сквозняки, а ребенок совсем открыт. Того и гляди простудится.

 

По пути он незаметно достал ключик из поезда и аккуратно обронил его в стоящий рядом утилизатор отходов. Филидор откуда-то знал, что тот за несколько минут разложит добычу на элементы. Подойдя к будущим пассажирам, старший механик взглянул на крошку и впервые улыбнулся, как самый счастливый в мире человек.

 

— Привет, Алиса.