Повесть о Граале

Часть I

Начнем. Для первого стиха,

Началом всякого греха

От века она и доныне

Является всегда гордыня.

Так началось во времена,

Когда мятежный сатана,

Послушавши свою гордыню,

Пал в поднебесную пустыню.

А до того он был велик,

И украшал свой дивный лик

Подобьем камня-изумруда.

Потом его сорвал оттуда

Первоархангел Михаил,

Когда в сраженьи победил

Того, кто стал началом злобы.

И приказал Господь Наш, чтобы

Был камень принесен затем

В благословеннейший Эдем.

И в завершение пролога,

Там ангелы по слову Бога

Из камня выточили чашу.

Когда, на скорбь большую нашу,

Из рая изгнан был Адам,

То чаша оставалась там.

***

Был, впрочем, сын Адама Сиф

Душой покоен и красив,

И вновь ему, по слову Бога,

Была открыта в рай дорога.

И проведя там сорок лет,

Из рая взял один предмет:

Ту чашу. И назвал: “Грааль”.

Ее унес куда-то вдаль,

Но после праведного Ноя

Настало время уж иное,

И скрылась чаша с наших глаз.

Возобновим же мы рассказ,

С того, что чаша это та,

В которой дважды Кровь Христа:

Пресуществленное вино, (1)

Что было в Вечерю дано

Апостолам, и в той же мере

Дается каждому по вере.

Но также в чаше Кровь Христа,

Которую собрал с Креста

Иосиф из Аримафеи.

Скрывать того никто не смеет,

Он отнес чашу в Осроену,

Да будь она благословенна!

***

Однако замысел таков,

Что до Британских островов

Хотел Грааль нести Иосиф.

Но дело вынужденно бросив,

Оставил чашу государю,

Эдесскому царю Авгарю:

Тогда он в мире был один

Блаженный князь-христианин.

Но позже среди многих стран,

Средь персов, греков и армян

Хранилась чаша переменно,

И вновь вернулась в Осроену.

Когда святейший наш Кирилл

Анафему провозгласил

Для всех еретиков востока, (2)

То, непокорные, жестоко

Они восстали против веры.

Тогда для лучшего примера,

И чтобы не было подлога,

Грааль был привезен с востока

На дальний запад, в Альбион.

Привез святитель Патрик: он

Знал, где сокрыт Грааль, один,

Но перебрался он в Эрин. (3)

***

И никогда б там не узнали

О самом имени Грааля,

Когда бы с Ойсином МакФинном

Для обращения Эрина

Не стал святитель говорить.

И чтоб христианство водворить,

Сказал однажды он в запале

Язычнику и о Граале.

А Ойсин был фиан и бард, (4)

И как пятнистый леопард

Бросается на жертв засады,

Так и МакФинн на эти взгляды

Набросился со всем задором,

Но передумал очень скоро -

Уже он дряхлый был старик,

А посмеявшись, вовсе сник.

Тогда решил принять причастье,

Залогом будущего счастья.

Но так друиды и святые,

Князья и пахари простые,

Все в разных пересказах, толках,

Запутавши всех в недомолвках,

Всё говорили о Граале.

А он явился Персивалю.

 

Часть II

Как Бог через рабов Своих пророков возвещал о приходе Нашего Господа Иисуса Христа, Бога Слова воплотившегося, так Бог дал и обетование своим апостолам о том, что пошлет к ним Утешителя, Бога Духа Святого. И подобно тому, как двенадцать колен Израилевых каждые пятьдесят лет отмечали праздник юбилея, когда возвращались домой и сводили все расчеты, так и двенадцать апостолов Иисуса Христа на пятидесятый день по Воскресении основали дом Божий, Церковь, и приняли Духа Святого. Точно так и король Артур благочестиво собирал на праздник Пятидесятницы двенадцать своих величайших рыцарей в Камелоте. А всего в королевстве Артура было пятьдесят славных рыцарей, о которых и доныне слагают баллады.

Наиболее же возвеличен из всех был сэр Ланселот, окруженный необычайным почетом и всеобщей похвалой. Однако надо сказать, что его сын, сэр Галахад, многими почитался за особую добродетельность и усердие в делах веры. Сэр же Персиваль был человеком честнейшим и благороднейшим. И все это знали, потому что прибыв в Камелот, он простодушно сел в Гибельное Сиденье, заколдованное так, что всякий недостойный, садившийся в него, умирал. Но сэр Персиваль остался жив, и прославился во всей Британии, Ирладнии и Бретани.

В то время, о котором мы говорим, король Артур со своими войсками и семьей пребывал в Арморике и воевал с германским императором. Когда император был разбит сэром Артуром при Редоне, король Артур получил посольства от окрестных князей и даже некоторых немецких рыцарей с тем, что он должен немедленно ехать в Рим и становиться новым императором. В первый день весны, когда почки стали клейкими, король Артур отбыл в Камелот по случаю намечающейся Троицы. Там сэр Артур призвал к себе Его Высокопреосвященство архиепископа Кентерберийского и всех своих благородных рыцарей и сказал так:

— Досточтимые сэры и Вы, Ваше Высокорпреосвященство. Да благословит нас Господь на новое дело, ибо вся Арморика, и Бретань, и даже Нормандия в наших руках. Я получил множество заверений благородных господ на много миль окрест, что они хотели бы видеть меня императором. И я намереваюсь поехать в Рим и получить от Папы благословение, ибо нынешний император незаконно так себя именует.

— Я напишу в Рим письмо, — сказал архиепископ. — И да благословит вас Бог на это святое дело, сэр Артур.

Тогда в зал зашел человек весь в черном, а волосы его были цветом как холодный уголь.

— Со дня, когда умер Лодегранс, король Камелиарда и южной Арморики, война не останавливалась, — сказал человек, и королева Гвиневра нахмурилась, потому что это было сказано против ее отца, которому наследовал Артур. — Пришло время для божьего мира.

— И когда я стану императором, он наступит, — ответил ему король Артур.

Человек этот был Мерлин, и архиепископ спросил его:

— Скажи, Мерлин, вернется ли, во имя Господа Бога, король Артур живым из Рима, если туда отправится?

— Вернется, — сказал Мерлин.

— И он будет признан Папой императором? — спросил сэр Кэй, сеншаль.

— Да, — сказал Мерлин.

— И если я оставлю правителем сэра Мордреда, никто не посягнет на его жизнь за время моего отсутствия, и он все еще будет править, когда я вернусь? — спросил король Артур.

Мерлин кивнул.

— Тогда решено, — сказал сэр Артур. — Мы выступим через неделю.

— Достойно будущего императора, — тихо сказал Мерлин, — чтобы в его дворце пребывало величайшее чудо христианского мира, чаша Святого Грааля.

— Не потому ли ты говоришь о Граале, Мерлин, что в святую чашу была собрана кровь Господа нашего и Бога? — спросил архиепископ.

— Не только, — ответил Мерлин. — Но потому, что я знаю, где была чаша от Сифа и до Христа, а вы не знаете, и потому что милосердие Божие велико.

Но никто не понял, о чем он говорил. И король Артур сказал:

— Я бы хотел, чтобы на поиски Грааля, если такое будет возможно, отправился сэр Персиваль, он с честью выдержал уже одно великое испытание.

— Сев в кресло. А теперь пора сесть в седло, — заметил сэр Кэй.

— Пора, — вспыхнув, сказал сэр Персиваль.

— И тот, кто хочет, может составить ему сопровождение, — сказал сэр Артур.

И леди Гвиневра ответила:

— Я прошу вас, сэр Галахад, проделать путь с сэром Персивалем.

И она сказала это не без умысла, как будет видно из дальнейшего повествования. Но сэр Галахад поклонился и с радостью принял такое поручение.

***

На следующий день сэр Персиваль и сэр Галахад отправились в путь. Когда уже вечерело, они встретили на дороге старика, который попросил помочь ему, потому что ему было нечего есть. А надо сказать, что сэр Персиваль был посвящен в Орден (который был тогда только один), в который входили странствующие рыцари по всему христианскому миру, потому что его основал сам Иоанн Креститель. И все рыцари Ордена носили черные одежды. А сэр Галахад поверх своих волшебных Алых доспехов носил простой серый плащ. Поэтому старик не подумал, что перед ним люди благородного происхождения, а принял сэра Персиваля и сэра Галахада за монахов.

— Где ты живешь? — спросил сэр Галахад, и старик показал им скособоченную хижину недалеко от леса.

Тогда сэр Персиваль свесился с седла и протянул нищему старику ломоть хлеба. Сэр Галахад очень удивился, ибо ожидал более щедрого дара, но не подал виду. Вместо этого сэр Галахад слез с коня и помогал старику собрать хворост и починить сети, покуда совсем не стемнело. И во всем этом доспехи ему совершенно не мешали, ибо волшебство Алых доспехов было в том, что они невесомы.

В хижине они и заночевали, и наутро вновь пустились в дорогу. Хозяин так и не узнал, что принял на ночлег двух добродетельнейших рыцарей Круглого Стола, потому что они не назвали своих имен. И старик долго благодарил сэра Галахада — но не сэра Персиваля. И когда они ехали, сэр Галахад молился, и Бог открыл ему, как старик, оставшись один, разламывает хлеб сэра Персиваля и находит в нем серебряную монету. И сэр Галахад воздал хвалу сэру Персивалю:

— Вы великий рыцарь, сэр, — сказал он. — Потому что верно выполняете завет Господа нашего Спасителя: elemosyna tua in abscondito et Pater tuus qui videt in abscondito reddet tibi, милостыня твоя в тайне, чтобы Отец, который видит в тайне, воздал тебе.

И сэр Персиваль учтиво кивнул, и почувствовал гордость в своем сердце. Тогда он тоже долго молился в дороге, и Бог открыл ему, что старик вытаскивает сети, и, кроме рыбы, находит в них золотые монеты, науженные сэром Галахадом. Сэр Персиваль удивился такой щедрости и спросил:

— Сэр Галахад, Вы самый великий рыцарь, которого я когда-либо знал. Скажите же мне, во имя Господа Иисуса, каковы законы, которым должен следовать истинный рыцарь?

— Рыцарь должен любить Бога, помогать другим и не задавать нескромных вопросов, — рассмеялся сэр Галахад, и в хорошем настроении они отправились дальше.

Вскоре они въехали в лес, и продолжали путь несколько дней до тех пор, пока дорога не кончилась. Тогда они остановились и услышали шум воды. Рыцари очень утомились, и, спешившись, направились на звук, и вышли к водяной мельнице.

Около мельницы сидел человек в полосатой рубашке и полировал серебряное зеркальце.

— Не пустишь ли ты нас на постой, хозяин? — вежливо спросил сэр Галахад.

Мельник очень обрадовался, быстро проводил рыцарей за стол, уставленный яствами, а сам меж тем отвел коней к коновязи. Сэр Персиваль и сэр Галахад очень проголодались и принялись за еду: а там был и белый хлеб, и гороховый хлеб, и тренчеры (5), и жареная рыба, причем превосходная: и форель, и лосось, и лещ, и много вина. Сэр Персиваль выглянул в окно, и увидел, как к берегу пристала маленькая лодка, а в ней сидела красивая черноволосая девушка. Рыцарь улыбнулся ей, а она ему, и помахала рукой.

А хозяин вернулся, и подавал на стол устриц, и овощную похлебку, и лук с гренками, и наконец масло и превосходную телятину, но только когда пятничная вечерняя служба уже закончилась (6). И все это рыцари так щедро запивали вином, что, по правде сказать, совсем разомлели. Тогда мельник отвел их спать, и сэр Галахад в своей комнате мгновенно уснул.

Иное дело сэр Персиваль. Как только он снял одежду, в комнату зашла та красивая черноволосая девушка, которую он видел в лодке. Она начала говорить ему ласковые слова, и обнимать, и целовать; и они возлегли на кровать. Тогда сэр Персиваль посмотрел в сторону и увидел красно-белую крестовину своего меча. В тот миг он подумал о крестной муке Господа нашего Иисуса, и о Его чистой душе; но девушка все обнимала рыцаря, и тогда он в отчаянии воскликнул:

— Господь Иисус да будет благословен, и да святится имя Его!

И осенил крестным знамением и себя, и девушку, и та отпрянула. Тогда сэр Персиваль упал на колени и стал молиться, и увидел, что девушка — дьяволица. И мельница задрожала и стала разваливаться, и сэр Персиваль выбежал из нее, но не прежде, чем разбудил сэра Галахада. Когда они оказались снаружи, мельница загорелась, и рыцари поспешили освободить коней. В зареве пожара они вдруг увидели крупного серебристого лосося, который плескался в реке. Рыцари вздумали его поймать и поспешили за ним вдоль берега, высматривая отмель или мельникову сеть. По пути же сэр Галахад воздал должное мужеству сэра Персиваля, и, выслушав его правдивую историю, вспомнил множество стихов Библии, которые и нам забывать не следует. Под конец же он сказал так:

— Во славу сидящего на херувимах Господа Саваофа, хотел бы я слышать, что Вы, сэр Персиваль, почитаете за высочайшие добродетели истинного рыцаря, каковым я Вас считаю?

— Рыцарь должен только служить Богу, помнить, что должен, и не интересоваться, чем не следует, — ответил сэр Персиваль.

Между тем лосось вывел их к заливу, и рыцари увидели остров, потому что уже наступило утро. Это был не просто остров, но громадная гора, зеленая от деревьев и мха, стоящая посреди океана, и на самой вершине ее стояла белоснежная церковь. Лосось же ударил хвостом по воде, и перед рыцарями на берегу появилась лодка, а лосось скрылся в глубинах вод. И сэр Персиваль с сэром Галахадом поняли, что это был Мерлин, потому что Мерлин мог превращаться и в рыбу, и в птицу, и в любое животное по собственному выбору.

***

Тогда сэр Галахад и сэр Персиваль переправились на тот берег, а это было нелегко, потому что как только они сели в лодку, поднялся сильный туман. И ничего не было видно, кроме сияющего золотого креста на вершине церкви, так что рыцари правили на него, пока не достигли берега.

И когда ноги их коснулись земли острова, тотчас глубокий царственный мир снизошел в сердца их. Все на острове было исполнено чистоты и покоя, а по берегам росло множество смокв. Рыцари шли дальше, и дивились благоуханию цветов, потому что от каждого цветка исходили сотни тонких ароматов. И сэр Галахад и сэр Персиваль словно погрузились в яркость красок, как в морские волны, исполненные света. Благовонные корни и вкуснейшие плоды древ изумляли рыцарей, но они шли дальше по дороге, усыпанной белым гравием, и не сворачивали с прямого пути.

И они взошли на вершину горы, где росли деревья, внизу покрытые цветами, тучные от плодов сверху, с благовонной корой и сияющими листьями. С них стекала роса, но сэр Персиваль и сэр Галахад прошли сквозь ее струи, и не намокли. И сэр Галахад вскрикнул от удивления, ибо его Алые доспехи стали Белыми, особенно же засиял его Белый щит! Так они подошли к стенам церкви, и поняли, что пришли в Белое аббатство, потому что у ворот их встречал Белый аббат. Он благословил их, и проводил в свой дом около церкви, и угостил красным, самым вкусным в мире, медом, и отваром из вкуснейших трав, и имбирным печеньем.

И сэр Галахад с сэром Персивалем думали, как спросить его, отчего же так благословенна здешняя земля, и почему такой покой царствует повсюду. Но не стали, потому что это был недостойный вопрос, а еще более потому, что каждый из них говорил другому, что рыцарю не следует задавать много вопросов. И им было неловко друг перед другом спрашивать аббата. Аббат же говорил с ними много, и они сидели у камина до позднего вечера, а потом отправились спать. С утра они пошли на службу. Вся церковь была полна белыми монахами и простыми людьми, и сэр Галахад спокойно причастился, сэр же Персиваль, подходя к причастию, не думал о нашем Спасителе, а внимательно разглядывал потир. Но это был не Грааль, а просто золотая чаша.

Они провели в тех краях несколько дней, но так ничего и не спросили у аббата. Белый аббат же часто, когда не изучал святые книги (иные даже на греческом), разговаривал с рыцарями о Господе. Белые же монахи прислуживали им во всем, но никогда не говорили. И через некоторое время, чтобы не злоупотреблять гостеприимством аббатства, они покинули его и сам остров, так ничего и не узнав. После этого рыцари долго странствовали по земле, совершив множество достойных подвигов, но так и не приблизились к Граалю. И вот, однажды, когда они сидели под деревом, они заметили старого ворона. И ворон закружился вокруг них, а потом полетел. Рыцари последовали за ним, и вскоре увидели дым, а затем вышли к тому самому заливу, который видели много месяцев назад. Ворон же ударился об землю и обернулся Мерлином. Мерлин взмахнул рукой, и рядом возникла лодка. Мерлин сказал:

— Выслушайте меня, сэр Персиваль и сэр Галахад. Первый раз я отвел вас к острову потому, что будучи в образе лосося, попался в сети к его владыке, Королю-рыбаку. И он мне должен был за это выкуп. Потому что остров зачарован так, что никто сам собой не может найти к нему дороги. Второй же раз я привел вас сюда потому, что волшебная сеть исчезла, и остров разграблен. Торопитесь, ибо тут действует великое колдовство, и я должен разобраться, кто из колдунов сделал это. Мне надо быть в Камелоте.

— Но почему? — спросил сэр Галахад.

— Потому что люди, разорившие остров, были в цветах короля Артура. — ответил Мерлин, снова обернулся в ворона и улетел.

Тогда сэр Галахад и сэр Персиваль переправились на другой берег; но теперь сады были сожжены, и на всем острове, казалось, нет ни одного человека. Рыцари поднялись на верх зеленой горы: и, хотя деревья засохли, Белое аббатство все еще стояло. Рыцари заглянули в церковь и увидели там тяжело раненного человека в пурпурных одеждах. Тогда сэр Персиваль опустился перед ним на колено и спросил:

— Доблестный сэр, не Вы ли король этой земли?

— Да, я, — тихо ответил тот. — Это остров Монсальват, и я его король, рыбак Иоанн, священник Бога Всевышнего.

И он благословил обоих рыцарей.

— Вы — Белый аббат! — восклинул пороженный сэр Галахад, и тут же спросил: — Можем ли мы Вам чем-то помочь, Ваше преподобие?

Аббат сказал: “Нет”. И сэр Персиваль узнал его, и воскликнул:

— Вы — тот нищий, которого мы встретили на дороге из Камелота!

Аббат улыбнулся. И сэр Галахад узнал его, и воскликнул:

— Вы — тот мельник, которого мы встретили в Броселианде!

Аббат нахмурился. И сэр Персиваль воскликнул:

— Как же та демоница, которая искушала меня?

— Господь сказал: даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражескую, и ничто не повредит вам; однако тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но тому радуйтесь, что имена ваши написаны на небесах, — ответил Король-рыбак.

— Verumtamen in hoc nolite gaudere quia spiritus vobis subiciuntur gaudete autem quod nomina vestra sсriрta sunt in caelis, — сказал сэр Галахад. Король-рыбак снова улыбнулся и сказал:

— Еще до того, как святой блаженный Иероним перевел Священное Писание на латинский язык, я слышал эти слова от своего тестя.

— Кто же ваш тесть? — удивился сэр Галахад.

— Его зовут Иосиф, Иосиф из Аримафеи.

И рыцари долго дивились тому, что сказал Король-рыбак. И сэр Персиваль собрался с духом и спосил:

— Ваше преподобие, не у Вас ли в аббатстве хранится Грааль?

— У меня, — сказал Король-рыбак. — Его некогда принес мне святой Патрик.

В тот же миг в церковь вошла необыкновенно красивая девушка с изумрудной чашей, и дала Королю-рыбаку пить, и он выпил, и исцелился, так что не только раны его зажили, но и одежда стала белой, как снег.

***

Тогда сэр Персиваль сказал так:

— Ваше Преподобие, наш король, мы только не знаем, стал ли он уже римским императором — доблестный сэр Артур. И по совету мудрого Мерлина он хотел бы, чтобы Камелот, который вскоре станет сердцем христианского мира, был бы украшен чашей Грааля, наподобие того, как слава Господня украшала храм Соломона.

— Мерлин бывал в моих сетях, — ответил Король-рыбак. — И попросил в качестве выкупа открыть ему сюда дорогу. После этого через некоторое время пришли люди в цветах короля Артура и уничтожили мое королевство. Что я должен думать?

— Ваша святая мудрость поможет отличить истину от лжи, — сказал тогда сэр Галахад.

— Да, я отличаю истину от лжи, — ответил Белый аббат Иоанн. — Но горе вам, если вы не сможете того же, ибо вы сами видели, что истина и ложь перепутались и идут с одними и теми же знаменами друг против друга. Помните: лишь первосвященник входил в Святая Святых во время явления славы Господа во храме Соломона.

— Так испытайте, достойны ли мы, — воскликнул сэр Персиваль.

— Вот слова истинного рыцаря, — одобрил Король-рыбак. — Проверим, отличите ли вы истину от лжи.

С этими словами он повернул внутрь камнем перестень на своей руке, и перед ним появилась дьяволица, искушавшая сэра Персиваля, только она была в своем истинном ужасающем облике. Король-рыбак взмахнул рукой, и она превратилась в точное подобие той девушки, которая принесла изумрудную чашу. После этого он приказал рыцарям выйти из церкви и снова зайти, и когда они так и сделали, они увидели двух одинаковых девушек, держащих две одинаковые зеленые чаши. Посередине между ними стоял Белый аббат.

— Одна из чаш — Грааль, полный целебного вина. Во второй чаше — яд, так что выпив, человек мгновенно умрет. Хоть и понятно, что дьяволица не может взять святую чашу Грааля, Вы беса не найдете крестным знамением или молитвами. Бесы — отличные притворщики, и святые стены их не остановят, и звуки молитв они перетерпят, и знамение выдержат, если захотят. Им нет преград в подлунном мире, только наша душа с помощью Господа — щит против них. Конечно, бесы не могут зайти в алтарь, и по другим признакам их можно опознать; но вы не можете приказывать этой дьяволице, а только я. Так что выбирайте и выпейте.

Сэр Галахад и сэр Персиваль так долго ходили и рассматривали чаши, что наконец Король-рыбак рассердился и сказал:

— Клянусь именем Животворящего Креста Господня и праведного Мелхиседека, царя Салима, что если вы вскоре не сделаете свой выбор, я отпущу вас с миром.

Тогда сэр Персиваль зашел за спину короля Иоанна, чтобы помолиться перед алтарем. Но сэр Галахад сказал так:

— Все очень просто, сэр Персиваль. Сейчас я выпью из чаши наугад, и если я умру, Грааль — другая чаша, и Вы отвезете ее королю.

Тогда сэр Персиваль развернулся и занес свой меч над головой Короля-рыбака, а потом быстро убрал его, спросив:

— Увидели ли Вы что-то, сэр Галахад?

— Да, — сказал сэр Галахад. — В глазах этой девушки я прочел радость.

— Значит, это дьяволица, — ответил сэр Персиваль. — Ибо она почувствовала готовящийся грех и свое освобождение, и тому возрадовалась.

Тогда сэр Галахад выпил из другой чаши (но он не брал Грааль в руки, а пил из рук девушки), и остался жив, а Король-рыбак сказал:

— Сэры мои, Вы провели меня.

Но сэр Персиваль был печален, и вдруг, упав на колени, сказал:

— Честный отче, исповедую тебе грех свой. Я не только мог убить тебя по неосторожности, но и был убийцей самого Господа Иисуса, ибо во время причастия не думал о Нем, но думал только о потире, не Грааль ли это. Дозволь мне выпить из чаши дьяволицы за грех мой.

И Белый аббат прочел над ним разрешительную молитву, а потом над дьявольской чашей тайноустановительные слова и, взяв лжицу (7), причастил его.

— Вкусив яд вместо Тела и Крови Христовой, вкусили Вы Тело и Кровь вместо яда, — заключил Король-рыбак, и дьяволица, вскрикнув, исчезла.

После этого Король-рыбак забрал Грааль у другой девушки и сказал ей: “Проводи их в мой дом, пусть они отдохнут”. Рыцари провели день у Белого аббата в мире и спокойствии. На следующее утро Король-рыбак призвал к себе сэра Галахада, и сказал ему:

— Благородный сэр Галахад, показать ли вам Грааль?

— Благословение Божие да пребудет с вами, — сказал Галахад. И Белый аббат сразу же провел его в комнату, где на золотом подносе стояла зеленая, словно майская листва, чаша Грааля. И сэр Галахад прикоснулся к Граалю, и немедленно исполнился такой святости, что начал подниматься вверх, отрываясь от земли. Невидимые ангелы подхватили его, и в сиянии риз славы Божией святой Галахад взошел на небеса.

На следующий день Король-рыбак призвал к себе сэра Персиваля, и сказал ему:

— Благородный сэр Персиваль, я намерен показать вам Грааль.

— Но где сэр Галахад? — спросил Персиваль.

— Знайте, что от прикосновения к Граалю он исполнился такой святости, что был забран ангелами на небо, — ответил Король-рыбак.

И Король-рыбак провел сэра Персиваля в комнату, где стоял прекраснейший Грааль. Как только сэр Персиваль увидел его, на Граале появилась надпись на латыни: “Сэру Персивалю дан на хранение для короля Артура.” Тогда Король-рыбак приказал своей служанке завернуть Грааль в грубую ткань и положить в седельную сумку, чтобы сэр Персиваль не касался его и не вознесся на небеса, как святой Галахад.

После этого Белый аббат попрощался с сэром Персивалем и мирно ждал смерти, ибо был уже очень стар, хоть и казался на самой средине лет из-за Грааля. Сэр же Персиваль пустился в обратный путь, и хотя никто не знал, что он везет Грааль, все калеки тут же исчезали с дорог, по которым он проезжал. Ибо стоило сэру Персивалю проехать мимо увечного, как он тут же исцелялся, и, став полностью здоровым, уже не мог просить милостыни — такие были обычаи в королевстве Артура. Впрочем, теперь это было уже не королевство Артура, а Священная Римская империя, о чем сэр Персиваль и узнал в тот же час, когда вернулся в Камелот с Граалем, как истинный герой.

 

Часть III

Господь возвестил, что со дней Его жизни откроется небо и станут видны восходящие ко Господу и нисходящие Ангелы, как поведал об этом в своем благовествовании апостол Иоанн Богослов, орлу подобный (8) в зоркости видения небесного. Подобно тому видел патриарх Иаков лестницу, по которой восходили и сходили Ангелы, лестницу — то есть Пресвятую Деву Марию. Ибо пал диавол с неба, как молния, и искусил Еву и Адама, павших от Древа познания. Из того же древа, уверяем вас, и было сделано орудие нечестия дьявольским замыслом — крест страданий Господних; но посрамился лукавый, и Древо познания стало Древом жизни, и Животворящий Крест открывает путь на небеса. Так восславим Пречистую Марию как древо нашей жизни! И подобно тому, как благословил Авраама Мелхиседек, царь Салимский, а правосудие Божие обрушилось на Содом; подобно тому, как благочистивый разбойник покаялся и взошел на небо, а злой пал во ад; так во дни короля Артура благородный сэр Персиваль обрел Грааль, а сэр Мордред разорил мирную землю Монсальват. И сделал он так не без умысла. Ведь Ева, павшая от проклятого плода, обновилась под именем Церкви, мистической Евы, от благословенного плода Девы Марии — так учит нас святой святитель Амвросий. Прославим же Приснодеву Марию! Так и власть Мордреда обновилась бы под именем власти императора Артура, как только сэр Артур предстал бы в Камелоте с Граалем; но Мордред не хотел склоняться перед ним.

А было так, что со дня отъезда короля Артура сэр Ланселот становился все любезнее и любезнее с леди Гвиневрой, пока некоторым не стало видется в этом нечто предосудительное. Мать Мордреда, сестра короля Артура, была фея Моргана, темная волшебница, и она знала, что сэр Ланселот и леди Гвиневра связаны узами страсти. И по совету матери Мордред, выбрав время, сказал сэру Борсу, двоюродному брату сэра Ланселота, что ему кажется, будто леди Гвиневре плохо, и они ворвались в ее комнату, и застали сэра Ланселота с ней. Той же ночью сэр Борс, сэр Мордред, сэр Ланселот, леди Гвиневра и фея Моргана собрались в покоях Морганы в Камелоте, и много говорили. И сэр Мордред сказал так:

— О, видят Небеса, что никто бы не знал о вашем мнимом позоре, и архиепископ благословил бы ваш брак, и мы бы обо всем молчали с сэром Борсом, не сомневаюсь. Но не может быть благословения Церкви на повторный брак при живом муже, а только для вдовы.

И сэр Ланселот долго думал, а леди Гвиневра заплакала, но Моргана налила ей своего темного вина, и леди Гвиневра, выпив, успокоилась. И сэр Ланселот сказал так:

— Видит Бог, сэр Артур хороший правитель, но Вы, даст Бог, будете не хуже, ведь и в Ваших жилах кровь достойного короля Утера. Но не примем ли мы великий грех на себя такими мыслями?

— Если и примем, — сказала тогда Гвиневра, — то омоем его в святой чаше Грааля.

И фея Моргана поняла, что Гвиневра давно хотела передать Грааль сэру Ланселоту, и сказала так:

— Нам нужна помощь Вашей воспитательницы, сэр Ланселот, Владычицы Озера. Только вместе у нас есть силы против Мерлина.

— Я попрошу ее о помощи, — сказал сэр Ланселот.

И с того времени они стали заговорщиками против власти и жизни короля Артура.

***

Когда в первый раз сэр Персиваль и сэр Галахад побывали в земле Монсальват, фея Моргана увидела это в своих снах, и поняла, что там хранится Грааль. Но она понимала, что Грааль не дастся Мордреду, и знала, что ее темная магия не действует против Грааля. Тогда она решила истребить на острове всех обитателей, чтобы никто не мог сказать рыцарям, где скрыт Грааль. Но это было непросто, потому что остров огараживала волшебная сеть, так что никто не мог найти туда дороги. И фея Моргана долго говорила с Владычицей Озера, потому что слышала о ее магическом амулете, умножающем вдесятеро силу чародея. Наконец Владычица дала ей амулет, взяв священную клятву вернуть амулет через лунный месяц.

После этого Моргана разрушила своими чарами заколдованную сеть вокруг острова, а люди Мордреда истребили там все, что могли, и одеты были в цвета короля (ибо сэр Артур оставил Мордреда на время королем вместо себя). Сама же Моргана отправилась в лес около Камелота и стала ждать, пока ее найдет Мерлин.

Так вскоре и случилось, и она тут же произнесла свое самое могущественное заклятье, усиленное с помощью амулета, и огородила Мерлина колдовской воздушной стеной, так что Мерлин не мог выбраться. Но Мерлин постоянно пытался разрушить стену, так что фее Моргане пришлось разбить свой волшебный шатер на опушке Броселианда, и каждое утро восстанавливать чародейскую стену вокруг Мерлина, ставшего ее узником.

Тем временем Мордред послал весть к мужу своей матери, королю Оркнейскому и Лотианскому Лоту, чтобы он прибыл в Камелот с войском; потому что стало известно, что сэр Артур, ставший римским иператором, готовится к битве. Сперва же Мордред надеялся хранить заговор в тайне; и фея Моргана думала, что Гвиневра сможет отравить сэра Артура. Но этого не случилось, потому что Мерлин посылал кесарю Артуру тревожащие сны. И хотя сперва сэр Артур не хотел верить в предательство, одним вечером к костру кесаря Артура подошла девушка необыкновенной красоты, и сказала ему, что Мордред, Ланселот и Гвиневра — предатели, и что она послана королем Монсальвата, который Мордред предал разрушению без всякой причины, так что только она и король остались живы. После этого она исчезла, и сэр Артур не смог расспросить ее. Тогда сэр Артур спешно отправил письмо к Папе, и Папа сказал ему так: “Мой император, если тебе явится третье знамение, и оно будет от святого Церкви, знай — это истина; а иначе нет”. И в ту же ночь кесарю Артуру явился сэр Галахад и предупредил о предательстве, а затем и святой Патрик. И так все узнали о предательстве Мордреда, а сверх того о святости сэра Галахада.

***

К тому времени кесарь Артур уже был в Арморике, и он тотчас призвал собраться всех верных рыцарей. Но как только Мордред узнал об этом, он открыто объявил себя королем, и Гвиневра сказала, что это действительно так, и Ланселот присягнул ему вместе с Борсом и королем Лотом. Тогда же и сэр Гавейн присягнул Мордреду, потому что Ланселот был его родственником, и потому, что он увлекался волшебными вещами, а фея Моргана всегда была добра к нему, зато Мерлин никогда не говорил о магии. Но сэр Люсьен, и сэр Гарет, прозванный Белоручкой, и сэр Калогренан немедленно отбыли к войску Артура. А сэра Кея, сеншаля, которому кесарь Артур был как брат, и сэра Саграмора Желанного, внука византийского императора, сэр Мордред заранее отправил в Константинополь. Мордред сказал им передать Восточному римскому императору приветствие, посольство и дружеские заверения от Западного римского императора, Артура, ибо тогда греки еще не впали в схизму и ересь, и сэру Артуру могла понадобиться их помощь против немцев, которые защищали своего, незаконного императора. Но на самом деле он просто хотел отослать их как можно дальше, ибо знал, что они никогда не станут на его сторону. Сэра Грифлета тоже не было в Камелоте, но он услышал о коронации Мордреда и немедленно прибыл в лагерь Артура. Последний из двенадцати рыцарей Круглого Стола, о ком мы еще не сказали (не считая сэра Галахада и сэра Персиваля), сэр Ламорак, состоял в том же Ордене, что и сэр Персиваль, и не принимал участия в войне, дожидаясь своего брата по Ордену, чтобы ни в коем случае не сражаться против него. И сэр Ламорак спокойно ждал сэра Персиваля на подворье архиепископа Кентерберийского. Остальные же, менее сейчас воспетые рыцари из пятидесяти встали большей частью на сторону кесаря Артура. Хотя иные не участвовали в войне, а кое-кто и присоединился к Мордреду, который и сам был рыцарем пятидесяти.

И Мордред встретил императора недалеко от стен Камелота, ибо он не мог остаться в замке, потому что сэр Артур мог бы тогда освободить Мерлина из воздушного столба. Началась страшная битва, и в самый отчаянный ее момент знаменитый меч сэра Артура, Экскалибур, превратился в облако тумана; потому что Владычица Озера подарила его сэру Артуру, а теперь не хотела, чтобы тот сражался с ее воспитанником. Тогда сэр Артур выхватил другой меч, тот самый, который он вынул из волшебного камня, когда доказывал свои права на трон. И все увидели, что он настоящий правитель.

Но Ланселот сразился уже с сэром Грифлетом и сэром Гаретом, и убил обоих. А сэр Люсьен сразился с Борсом, и убил его, но тут же был сам убит Гавейном. И сэр Артур сразился с Мордредом, и они долго бились. Тогда Ланселот выхватил копье и метнул его в Артура, и ранил его. (9) Но из-за этого Ланселот пропустил удар сэра Калогренана, и, обменявшись еще парой ударов, они оба упали замертво.

Кесарь же Артур не имел сил больше сражаться и потерял много крови. Тогда он нанес очень сильный удар Мордреду, и тот упал мертвым, но не прежде, чем нанес ответный удар сэру Артуру. И воины отнесли кесаря Артура в его шатер, и продолжали бой; впрочем, увидев гибель сэра Мордреда, король Лот очень скоро предложил мир, и кесарь Артур принял его. А поскольку фея Моргана была чародейкой, то она тотчас почувствовала, что сын ее мертв, и все ее замыслы развеялись; и она впала в такое буйство, что совсем забыла поддерживать колдовскую стену. Тогда Мерлин сломал ее, и, выйдя, был в несдерживаемой ярости, так что своим огненным взглядом поразил фею Моргану насмерть. Взяв амулет Владычицы Озера, он поспешил к сэру Артуру, и пытался исцелить его, но у него немногое получалось, ибо после битвы с Морганой Мерлин совсем ослаб.

***

Через несколько дней сэр Персиваль прибыл в Камелот и поспешил на подворье архиепископа Кентерберийского в Камелоте, и встретил там сэра Ламорака, и когда узнал о том, что случилось, немедленно поспешил к кесарю Артуру. А надо сказать, что той же ночью истек лунный месяц с того дня, как Владычица Озера дала свой амулет Моргане, и Владичица озера, воспользовавшись магической силой священной клятвы, тут же вернула амулет себе, так что Мерлин совершенно потерял силы. А сделала она так потому, что не могла простить сэру Артуру смерти Ланселота, и знала еще: Мерлин не сможет поддерживать жизнь сэра Артура без амулета. И в тот миг, когда архиепископ Кентерберийский, сэр Ламорак и сэр Персиваль поднимались по лестнице к кесарю Артуру, он умер. Узнав об этом, леди Гвиневра очень опечалилась и поспешила к Озеру, и сказала так:

— Владычица Озера, воспитанник твой умер из-за меня, а сэр Артур чист и благороден. Прими мою жизнь за жизнь сэра Ланселота Озерного, ибо это я сказала ему, что на нем не будет греха, и вот — он наказан.

Волны Озера захлестнули ее и увлекли на глубину, и с того дня никто уже не слышал о Владычице Озера, потому что она более не вмешивалась в дела людей.

В Камелоте же сэр Персиваль поцеловал руку умершего императора, и омыл его тело водой из Грааля. И сэр Артур, по великой милости Божией, ожил, подобно сыну женщины из Филистимской земли, воскрешенному святым пророком Елисеем. И тогда все увидели, что Мерлин стал совсем седым.

Тогда же сэр Гавейн представл перед сэром Артуром и просил простить его, и они помирились; а потом помирились и сэр Артур с королем Лотом. И они дождались сэра Саграмора и сэра Кея, и Мерлин сказал:

— Я бы хотел уйти.

— Я тоже, — ответил Артур.

И все очень опечалились, но было известно, что решения сэра Артура неизменны.

— Кто же станет королем тогда? — спросил печально сэр Кей.

— Последний оставшийся родственник короля Утера, хоть и дальний — сэр Гавейн, — ответил Артур.

И все посмотрели на сэра Гавейна, а он сказал так:

— Я немного разбираюсь в волшебстве, и предвидел, что так будет. Но посудите сами, сэры, как я могу занять трон, который предал? Поэтому сегодня утром я принес присягу королю Лоту на верность. А британский король не может быть чьим-то вассалом. (10)

— Тогда пусть Лот и станет новым королем, — предложил сэр Артур. — Он, правда, пока мой вассал, но я освобожу его от клятвы.

— Я уже стар, — сказал король Лот, — Отныне я вдовец и у меня нет детей. Кто мне будет наследовать?

— Тогда у нас остался только один человек королевской крови — сэр Саграмор, — сказал король Артур.

И все согласились, что сэр Саграмор станет новым королем. Сэр Кей остался при нем сеншалем, но королевскую резиденцию они перенесли в замок сэра Саграмора, ибо слишком печальные воспоминания были связаны с Камелотом. И множество других рыцарей последовали за ним, хоть их осталось куда меньше пятидесяти. Архиепископ отбыл к себе в Кентербери, а король Лот и сэр Гавейн — в Лотиан. Вскоре в Камелоте остались только сэр Персиваль, сэр Ламорак, сэр Артур и Мерлин, но и они собрались уходить.

Сэр Персиваль и сэр Ламорак намеревались полностью посвятить себя Ордену, и так и сделали; и сэр Персиваль забрал Грааль с собой, так что Орден хранил его, но где именно — кто знает? Мерлин отправился в свою скрытую обитель Эсплумиор, что значит — “Сбрасывание перьев”, то есть обновление, ибо нуждался в отдыхе. Но сперва они проводили сэра Артура на открывшийся ему остров Авалон, который есть обновление Монсальвата.

И хотя Авалон скрыт ныне, больше, чем был скрыт Монсальват, в час великой нужды он откроется, и явятся миру и сэр Артур, и Мерлин, и единый Орден, и хранимая им чаша Грааля. А впрочем, и сейчас мы нуждаемся, и сейчас стенаем и мучаемся, и потому словно небесная вода небесной исцеляющей чаши всегда явлена слава нераздельная Пресвятой Троицы. И сияет Солнце правды (11) Божией, и открыто небо милостью Сына Пресвятой Богородицы, Господа Иисуса Христа,

Ему же честь и слава во веки веков.

Аминь.