Дорога из серого асфальта
Добрые сказки ушли.
Боже, как страшно,
Что их уже больше не будет.
Прожектор шарил по пустоши, вспарывая непроглядный мрак степной ночи. Выдергивал из тьмы изломанные обгоревшие деревья, кучи ржавых бочек и растрескавшихся бетонных глыб. Выдергивал и снова бросал в темноту. Ветер, пронизывающий, острый подпевал легкому шипению электрической изгороди, мел по земле гремящие банки от «Колы», пакеты и прочие остатки былой жизни. Холодно. Стынут пальцы, пытаясь обвязать стреляную гильзу веревочкой. Бабушка не могла обмануть, не могла. Готово. Теперь самое сложное. Девчушка выскакивает на потрескавшийся асфальт, на ходу разматывая бечевку. И бежит. Воздушный змей медленно, но уверенно поднимается в воздух. Подхватывает его ледяной ветер. Выше, еще выше. «Лети!», — и вот разноцветное полотнище из пакетов, тряпок и выгоревших плакатов уносится в ночь, только чиркнул по нему луч прожектора, блеснула звездой полированная гильза… Взвыла сирена.
«Всем оставаться на местах! Ждите прибытия отрядов ГО!», — привычный уже голос разносится над лагерем.
«А фиг вам!», — девочка ловко скатывается к кучам разного хлама, ныряет в узкий, почти звериный проход и прижимается к холодной стене.
Беснуется буря, беснуются в бессильной ярости ГОшники. К утру утихнет все, можно будет пробраться обратно к людям, не поймают.
К свету прожектора прибавляются лучи фонариков. Проклятая гражданская оборона. Ищут ее. И вдруг свет, ослепительный, страшный врывается в ее укрытие. Морда в противогазе протискивается в дыру, кривится, превращаясь в оскаленную пасть…
Опять. Этот кошмарный сон. Всего лишь сон. Никто не мог найти ее там. Эмми проводит рукой по пушистой и такой родной гриве Льва, прижимается к нему, прячется от холода в шерсть и снова засыпает. Слишком тяжелый день был сегодня. Что будет завтра — наверное, еще тяжелее.
Как хорошо, что есть те, кому не нужно спать. Мерзкий писк-скрип хедхампера не остается незамеченным. Глухой удар, чавканье — и легион тварей не досчитывается еще одной. Только что им! Альянс может себе позволить менять миллион своих созданий на одного. Люди — нет.
Капитан Джекинсон вглядывается в монитор.
«Что же там? Что, черт возьми, скрывается на этом пятачке земли? И почему ничто не может пробраться туда?»
Снова и снова просматривает он обрывочные сообщения, долетающие иногда оттуда, почти с самых границ таинственного белого пятна. На всех картах там нет ничего.
«Сил нет. Жарко. Вода кончилась три дня назад»
«Мы не можем идти»
«По нам открыт огонь, броня не выдерживает»
«Это конец»
«Это конец»
Слишком часто слышит эти фразы Джекинсон, слишком часто. Шестнадцать разведывательных отрядов пропало уже. Четыре штурмовика. И ничего нового, кроме двух фраз. Таких простых.
«Черные камни»
«Неизвестное оружие»
И таких сложных. Что же скрыто за ними?
Джекинсон снова смотрит на монитор. Все то же самое. Лишь моргает в углу окошко «Новые донесения»…
«Это винтовка «Barrett», ее обладатель напрягает всех», — гласит надпись на измятой картинке с обгоревшими углами. Эмми бережно разглаживает ее на коленке. Она должна получить ее. Тогда пусть напрягаются ГОшники.
Никто не пришел, значит, никто не прочел ее весточки, так опасно отправленные. Она уже не верит, что кто-то сможет найти гильзы с записками. Это так же сложно, как найти бутылку с письмом в океане. А тем более не найдут их там. Лишь повзрослев, понимаешь, что сказки, рассказанные бабушкой — это не обман, это всего лишь сказки. Но дедушка Фред говорил то же самое… Почему? Какая уже разница, надежда почти умерла, остается действовать самой. Эмми еще раз взглянула на картинку. Неплохой подарок на день рождения. Только дарить его придется самой себе.
«Пост №38-21 уничтожен»
«Пост №38-16 уничтожен»
Дьявольщина! — два поста за один день. Джекинсон хватил кулаком по клавиатуре.
Кто это? Повстанцы? Не похоже. На одном посту была сотня хэков, порезали бы всех на кусочки.
Кто это? Кто? Зачем?
Джекинсон тычет пальцем в карту. Посты у дороги. Старой, которая когда-то была федеральной трассой, а потом… А потом о ней просто забыли.
Черт их возьми. Кто это? — Джекинсон запустил сканирование данных с камер.
Кто?.. — уставился он на экран. Девка, робот, лев и огнеметчик? Откуда они взялись? Еще какая-то шавка. Не хватало проблем.
Что-то смутно знакомое, где-то он уже встречал эту компанию. Но где? И эту ли?
Солнце едва осветило горизонт, и черная громада Малой Цитадели в Сити-38 казалась висящей над розовой бездной. Пора выходить на связь. Только утром, на рассвете можно пробиться сквозь оглушительный шум помех в страну по ту сторону Кругосветных Гор.
Когда Эмми впервые коснулась промасленной вороненой стали, она предпочла мгновенно забыть, чего стоил ей этот подарок. Это было что-то производства Альянса, калибра 14.5мм, с рубчатой деревянной рукояткой, пахнущее кисловатым металлом, и смертельно красивое. Когда Эмми оперлась об нее, позируя невидимому фотографу на фоне заходящего солнца, как на довоенных картинках, ствол оказался выше нее.
Ничего, вырасту еще, — успокоила она себя, уложила оружие обратно в кейс и с трудом понесла его к своей хижине. Эмми бежала из лагеря еще два года назад, опасаясь ежедневных облав и начинавшегося за заграждением беспредела. Прибилась к какой-то банде, потом к другой, пока не остановилась в покосившейся хибарке посреди степи. В поселении были и другие — такие же несчастные, раздавленные властью Альянса, лишенные прошлого и будущего. Но не было вездесущих экранов с проклятой образиной доктора Брина, не было его бесконечно нудных речей. Не было ГОшников. Разве что пролетит иногда штурмовик, да лезут порой заблудившиеся зомби. Но не это держало Эмми здесь. Не это. Она все еще надеялась, вглядываясь в стеклянный предутренний горизонт. Надеялась увидеть там стремительно приближающуюся черную точку. Приближающуюся к ней, к Эмми. Но не было никого. Только вороны кружились порой, чуя поживу, наедались и улетали.
Солнце поднялось чуть выше, окрасило багряным черные грани Цитадели. Эмми проснулась. Потянулся, громко урча, Лев, хлестнул пару раз хвостом по бокам, выбивая дорожную пыль. Еще раз огляделся, опираясь на пулемет, Железный Дровосек — не слышно ли чего-нибудь, но стояла тишина, вязкая и уже горячая. Развернутая Урфином Джюсом антенна станции связи уставилась в небо. Сейчас, пробежать пальцами по клавиатуре, и…
— Как вы? — лицо Страшилы немного обеспокоено.
— Живы. Куда мы денемся, — привычно коротко отвечает Эмми. За ее спиной появляется Лев и негромко рычит.
— Жаль, ты не можешь говорить в том мире, — отвечает ему Страшила.
— Как там Ойххо?
— Выздоравливает, на днях будет летать, как ни в чем не бывало
— А новости?
— Еще одна глазастая тварь сбита в горах. Больше ничего.
По экрану побежали полосы. Минуты, отведенные для связи, заканчивались.
— А мое сердце? Мое сердце? — немного испуганно спросил Железный Дровосек.
— Не волнуйся, в полнейшей сохранности. Как только вернешься, Лестар моментально вернет его на место.
— Это так непривычно, как я жил без него раньше? — вопрос Дровосека утонул в реве помех. Расплавленный золотой диск поднимался над горизонтом.
— Пора.
И снова ждет дорога, вымощенная, нет, не желтым кирпичом, а самым обычным серым асфальтом, ведущая к месту, где они смогут вернуться в Волшебную Страну, забрав с собой Эмми. Забрав ее из этого кошмара. А пока — потрескавшийся, пробитый травой асфальт, и почти стертая желтая линия по нему, как напоминание…
Стреляла Эмми великолепно. А чем еще было заниматься в этой глухомани? Приготовить нехитрую снедь, поменять остатки добычи — пару мелких зверьков, на патроны. Охотника, особенно удачливого, примут везде, да и одному прокормиться можно.
И снова грохот выстрелов, запах пороховой гари и теплый металл в руке. Изо дня в день. Из года в год. И ждать. Чего? Уже не важно. Просто ждать…
Сегодня Эмми шестнадцать. Она разглядывает физиономию доктора Брина на экране. Сквозь прицел.
«Ну что же, вот мы и встретились», — шаблонные фразы из потрепанных бульварных книжечек, впрочем, какая разница.
Палец легко ложится на спуск, Эмми слилась с винтовкой, с пулей в стволе, с ненавистью. Едва заметное движение. Грохот. Бронебойная пуля калибра 14.5мм входит точно меж глаз Брина, ломает хрупкое стекло, выворачивает крепеж, вгрызается в бетон.
«И тогда наши покровители позволят…», — голос обрывается, и экран с грохотом рушится на землю.
На его смену приходит другой, до боли знакомый:
«Код: Задержать! Остановить!»
Надо сматываться…
Джекинсон откинул клавиатуру, развернул форму приказа:
«Эвакуировать посты №38-65, №38-34, №38-102. Заменить личный состав спецсилами сдерживания. Установить сдерживающие заграждения»
— Ну что ж, посмотрим, как вы справитесь с этим. А еще посмотрим, куда же вы идете, — осклабился он в экран. Вторая бессонная ночь давала о себе знать.
Еще один пост. Часовых нет. Странно. Опять хэки? На первом посту они обломали свои лезвия о Железного Дровосека. Тишина.
— Может, обойдем? Не нравится мне тут.
Лев ступает на землю и в оглушительном лае заходится Тото.
— Заградительные мины!
Выпрыгивают из земли серебристые искрящиеся шары, катятся, набирая скорость.
— Назад, назад!
Лев подцепил когтями ближайший, ударил лапой. Шар отлетел в сторону. Потом второй. Лев вошел в азарт, азарт смертельной игры — он катался по земле, изгибался самым невообразимым образом, и отбивал, подбрасывал в воздух, отталкивал ловушки Альянса.
«Продержаться минуту, и все», — думала Эмми. «Только минуту. Шестьдесят секунд до самоликвидации. Пятьдесят…». Вот взорвалась первая. Вторая. Метким ударом Лев столкнул в воздухе еще две. Все медленно отступали к заброшенному блокпосту. Еще один шар напоролся на кинжальный огонь Железного Дровосека и разлетелся белыми осколками. И еще. Лев подпрыгнул, перекувыркнувшись через голову, вбивая последнюю из мин в землю, и тяжело дыша, повалился на асфальт.
— Придется идти по дороге. Если попадемся еще раз, отбиться не сможем.
Лев подтвердил утомленным рычанием.
В городишке нарастали беспорядки. ГО сменила код на: «Остановить! Задержать!», в воздухе надсадно гудел штурмовик. Эмми быстро уходила в степь. Подальше от поселения, чтобы не выместил Альянс злобу на жителях. Вернуться, найти дорогу домой, она всегда сможет. Вот и забытая ржавая одноколейка. И дрезина — пути отхода надо готовить заранее. Вперед! Все быстрее стучат колеса, все дальше остаются взбешенные ГОшники. А в заброшенных шахтах не страшны ни они, ни штурмовики. Эмми вспомнила о зомби лишь тогда, когда один из них брызнул кровавой кашей из-под колес дрезины.
— Черт! Назад! Там есть эстакада, на ней можно отсидеться, если не полезут сразу и со всех сторон.
Эмми вскарабкалась по шатким ржавым конструкциям наверх. Солнце клонилось к западу.
— Ну что же, здесь и переночуем, — успокоила она сама себя, всаживая пулю в самого отчаянного зомби, пытающегося повторить ее путь. Потом еще в одного. Темнело быстро, тени тянулись черными тропами через всю степь и терялись в пыльной дали. И там, далеко-далеко, в небе шел бой. В прицел было видно, как разъяренный штурмовик пытается задеть синими лучами своих стволов что-то еще, что-то небольшое и верткое. Что это? Штурмовик поливал огнем пустоту, где только что был его неизвестный противник, метался, пытаясь зайти в лоб, но снова оставался ни с чем. Черная точка спикировала к земле, слишком резко. Неужели зацепил? Но в последний момент она увернулась, ушла в сторону, штурмовик задел брюхом одинокую скалу, задымился, попытался подняться и разлетелся на куски. Его противник тоже не поднялся в воздух. Пойти посмотреть? Но скоро ночь — солнце уже коснулось двоящегося в мареве горизонта.
— Кагги-Карр — неожиданно и оглушительно прокаркала ворона над самым ухом.
Неужели?!!
Тишина. Проклятая зловещая тишина. Эмми давно научилась отличать ее от сестры — спокойной, умиротворяющей.
— Может, проскочим по-быстрому? — предложил Железный Дровосек, взвешивая в руке пулемет. Если что — я дорогу расчищу.
— Как жалко, что звери здесь не говорят, — удрученно отозвался Урфин. Тото бы учуял.
Но Тото молчал. Тихо смотрят разбитые окна, подернутые паутиной. Выломанная дверь висит на одной петле и не скрипнет. Никого. Эмми осмотрелась. Провода обрезаны. Давно — не блестят свежие следы, нет белых царапин на потемневших от дождей столбах. Следов нет. Ни единого.
— Попробуем прорваться. Быстро. Если что — займем круговую оборону.
Это ловушка. Точно. Все это знают. И почему-то молчат. Все слишком чисто. Нет ни пунктирных дорожек, оставленных скорпионами, ни волнистых тропинок змей. И даже оторванная дверь… Прибита. Намертво.
— Быстрее! Уходим!
Тишина достигла пика и взорвалась. Щелчки, скрежет тысяч тонких когтистых лапок и невразумительное мычание.
— Зомби!
-Хэдкрабы!
— Еще зомби.
Твари лезли из окон, сыпались с крыш; щелкали, открываясь, звукозащитные ящики, в которых скрывались «спецсилы сдерживания» Альянса.
Зомби протискивались в двери и разлетались красным туманом, натыкаясь на свинцовый шквал. Пес увернулся от прыгнувшего слишком далеко хэдкраба, и Лев вдавил его в пыль, рассек когтями и брезгливо отшвырнул в сторону.
Но противников было слишком много. Стремительно утекали ленты с патронами, шипели на стволах капли брызжущей крови. На крыше мелькнул и исчез резвый скелетик.
— Ну, подходи! — кричит Урфин наступающим зомби.
— Это все, что вы можете? Зря я назвал себя огненным богом! Надо было провозгласить себя дьяволом!
Яростный смех бывшего плотника, огородника и правителя Изумрудного Города тонет в реве напалмового пламени. Разит паленым мясом. Вокруг взятой в кольцо компании словно разверзлась преисподняя, с визгом горят зомби, падают, пытаясь ползти, тянут разваливающиеся от жара руки и затихают. Прыгают и навсегда успокаиваются, суча лапами, хэдкрабы, и смертоносные стремительные скелеты, обратившись в огненные шары, исчезают в темноте выбитых окон.
— И это все? — охрипший вопль Урфина Джюса пробивается сквозь огненное безумие.
Странник сдувает черные хлопья копоти со ствола.
— Значит все.
Занимался пожар. Белые тонкие струйки дыма разбавили смрад горящего мяса. Оставшихся в живых зомби и полдесятка хэдкрабов быстро перебили — это было больше жестокой игрой, нежели боем.
— Уходим, быстро! Быстро!
Если накроет на этой пустоши штурмовик или десант, будет куда жарче. Бывшее шоссе впереди скрывалось в черном провале туннеля.
Джекинсон откинулся на спинку кресла и уставился в потемневший экран. Он едва успел отдать приказ на отход силам зачистки. Пост №38-102 перестал существовать, поднимаясь в воздух черной маслянистой сажей и залепляя объективы сканеров. Но то, что ему нужно, он уже увидел. Они идут к нему. На исследовательский модуль Альянса. И они скоро будут здесь.
Он еще раз прокрутил запись. В засыпающем мозгу Джекинсона что-то шевельнулось, далекие, очень далекие воспоминания поспешно складывались в безумную мозаику.
Они идут. Не к нему. Им не нужен модуль. Они идут туда. Туда, откуда не смог вернутся ни один из его разведотрядов.
Кагги-Карр устроилась на плече Эмми. Сил у вороны уже не было, она лишь тихо каркала, указывая девушке дорогу.
Все началось несколько месяцев назад. Тогда одна молодая и смелая сорока нашла в скалах маленькую металлическую бутылочку. А потом ее дети вытряхнули из новой игрушки рваный клочок бумаги. С буквами. И хотя сорока совсем не разбиралась в грамоте, но имя правителя Изумрудного острова прочесть смогла. И вот уже записка вместе с птичьей почтой летит в столицу. Вот бережно разворачивает ее соломенными пальцами Страшила и читает написанное неровным детским почерком: «Милые Страшила и Железный Дровосек. Забирите миня к сибе. И бабушку Элли тоже. Эмми.» Вот замолкли все в тронном зале и через мгновение помчались гонцы в Фиолетовую Страну, к рудокопам, в лес Льва и во все остальные места, где еще понили Фею Убивающего домика. Собрали военный совет, и Урфин, с грустью в голосе подтвердил, что записке уже лет пять. Снова молчание. Неужели они опоздали? И Кагги-Карр, начальник связи, лично отправилась в далекое и опасное путешествие.
Как же изменился мир! Не было больше фермы Смитов, не было мирно пасущихся коров и мальчишек с рогатками. А были заборы, марширующие отряды в синем, чем-то отдаленно напомнившие деревянных солдат бывшего узурпатора. Были запуганные люди и бесконечные разговоры одного седого человека с огромных экранов. Об Элли и ее семье ничего не известно.
Ворона вернулась назад. И снова военный совет, и снова напряженно думал Трижды Премудрый, снова его подданные удивлялись его прозорливости. Уже собирались в полет гигантские орлы и Фарамант уже готов оседлать Ойххо. Но куда лететь? Где искать? И Урфин Джюс, Странник Волшебной страны, ничего не мог сказать. Слишком давно он не бывал по ту сторону гор.
И снова пронеслась далеко внизу пустыня с черными точками — спасительными, как оказалось, камнями Гингемы, и снова бесконечные поиски, подслушивания людских разговоров. Неделю. Вторую. Пока не послышалось от какого-то оборванца имя «Эмми». А вот и сама девушка. Это она, несомненно — всплывают воспоминания далекого прошлого. Ждет ли она еще помощи?
И еще раз домой. Теперь точно последний. Или, как Урфин почему-то говорит, «крайний». И вот он, а еще Лев и Железный Дровосек забрались на спину дракона. Все остаются ждать.
Но это она, Кагги-Карр могла проскочить незамеченной. Одно из летающих чудовищ увязалось за ними, и только скорость Ойххо спасет их. На виражах уже не ясно, где небо и где земля. Упал раненый в крыло дракон, и из последних сил ушел за огромный валун. Штурмовик не успел. Надо найти Эмми. И назад, помочь Ойххо вернуться. Теперь им придется выбираться сами. Через пустыню.
В тоннеле было темно и спокойно. Нескольких прятавшихся в ржавых остовах машин, зомби можно было не считать. А дорога все тянется. К научному модулю Альянса. Там должен быть транспорт. Без него пустыню не пересечь. Был бы там вертолет. Но шансов на это почти нет. Урфин крутит ручку приемника. Ничего интересного. Среди бесконечных речей проклятого Брина доносятся лишь отрывки.
«…Восстание…»
«…Нова-Проспект…»
«…Инстинкты, которые…»
«…А давай мы уйдем на заре…»
«…Доктор Фримен с нами…»
Кто такой Фримен? Восстание? Где? Не понять. А здесь, на асфальтовой дороге все тихо. И никого. Только катит ветер колючие шарики перекати-поля, метет под ногами пыль; бежит впереди, принюхиваясь, Тото, да зазвенит порой металлом Железный Дровосек. И так почти весь день. А под вечер вырисовывается из дымки модуль. Черные металлические грани и силовые поля, тускло мерцающие голубым.. Янтарный шар знергореактора на радиовышке. И все та же, проклятая зловещая тишина.
Лев неслышно ступал по нагревшемуся за день асфальту, оставляя цепочку следов в пыли. И думал. Когда нет возможности говорить, остается только думать. Почему людям так нравится воевать и убивать? Вот мы, львы, охотимся ради добычи, ради еды. Может, иногда поднимем какого-нибудь слишком беспечного оленя, побежим, чтобы размять затекшие после сна мускулы. И все.
… Много лет назад, когда он был еще львенком, сыном Царя зверей Смелого Льва, жители Волшебной страны уже почти не помнили ни Желтого тумана, ни пришельцев с далекой планеты. Но маленький Лев жалел о не доставшихся ему приключениях, о том, что не видел фею Летающего Домика, что не дружил с отважным Тотошкой. И оставалось гонять бабочек, слушать рассказы и мечтать.
И поэтому, лишь только донесся до него непривычный, чужой звук, железно стрекочущий вдали, Лев помчался ему навстречу в предвкушении необыкновенных событий. Быть может, его, как и его отца, ждут великие дела? Дунул ветер, принеся запах горелой солярки и горячего металла. Львенок не знал их, он только поморщился, оскалил зубы и попятился назад, в кусты. «Кроме смелости еще полагайся на чутье» — частенько говорил ему отец. Вертолет — он был очень похож на рамерийские вертолеты, как их описывали — опустился на поляну. Люди выпрыгивали из него, вытаскивали какие-то ящики. И чем-то зловещим веяло от них, от зеленой их одежды, от черного с загнутыми концами креста на красных повязках, от железных касок. Он пополз назад, изо всех сил вжимаясь в траву, и вдруг хрустнула под лапами старая ветка. Закричали на незнакомом языке люди, побежали к нему, и вот уже один из них схватил его за шкирку и поднял над землей. Львенок зажмурился от страха, выкрутился и вцепился зубами в держащую его руку. Пришелец заорал, через миг что-то застучало, как дятел по пустому, дуплистому дереву. Львенок шмыгнул в траву и помчался домой. Дальнейшее слилось в вихрь стремительно несущихся картинок, словно он видел это в волшебном телевизоре Страшилы…
…Оглушительно рыкнул отец, бросаясь в бой.
…Равнодушно затарахтел пулемет.
…Смелый Лев устало закрыл глаза, обнял своего сына слабеющей лапой и что-то прошептал ему на ухо. Если бы понять…
…Страшная весть разнеслась по Волшебной Стране.
…Прогромыхал по дороге железный рыцарь Тили-Вилли, через лес, напрямик помчались отряды дуболомов, поднялись в воздух огромные орлы
…На поминальном обеде в Изумрудном Городе тишина, даже сами камни, кажется потускнели.
…Страшила вручил Львенку золотой ошейник царя зверей.
…Вот Трижды Премудрый посадил первое маленькое и слабое дерево на Поляне Скорби. Теперь там целая роща, только тихо в ней, не селятся в кронах птицы, не шуршат мыши, пробираясь в траве, и даже ветер не шелестит листвой. Туда приходят, чтобы побыть в одиночестве и помолчать. И Лев, прежде чем отправится в полет, тоже был там. И снова услышал голос отца. «Будь смелым», — прошептал он…
Джекинсон отложил шприц и опустил рукав рубашки. Доза должна продержать его вымотанный организм до следующего утра. Как же жжет эта дрянь!! Как будто вколол себе жидкий огонь.
Пропустить их, не связываться, пока они не подойдут к модулю. Это самый разумный вариант. Сил мало, а мелкие отряды эта компания похоронит по дороге, и не останется ничего. Встретим их тут. Посмотрим, как им нравятся сюрпризы.
Он начал распределять оставшихся в живых.
Ночь была тихой. Страшила сидел в тронном зале, обложившись книгами — библиотека изрядно пополнилась, благодаря стараниям Урфина Джюса — читал, и думал. Иголки и булавки торчали из его головы, но уже ни он, ни придворные и друзья, не обращали на них никакого внимания. Слишком много и слишком часто приходилось ему думать.
Смелый Лев погиб, и на поминальном обеде и без слов было ясно, что мысли у всех одни: «А если они придут снова?» Это не деревянные солдаты Урфина, не орды опасных, но простодушных марранов, и даже не злодейка Арахна. Это хуже, намного хуже. Молчал правитель Изумрудного Острова, и странные мысли были у него…
Разошлись почти все, только старые друзья оставались сидеть в тронном зале, обсуждая «обороноспособность», «стратегические планы» и многие другие длинные и непонятные слова, вдруг ставшие такими реальными. И думали они, что Страшила обезумел от горя, но когда на экране магического телевизора появились границы Волшебной страны, пустыня, отряд иссохших, морщинистых мумий у черного камня, смотрящих пустыми глазницами в небо, и знакомые выгоревшие повязки на их рукавах, тогда…
Камни Гингемы, вечные стражи пустыни, спасли их от тех, кто шел по земле. Но не спасли от тех, кто прилетел по воздуху. Но ведь блестят на камнях, хоть и занесенные уже песком, рамерийские лучевые орудия…
И вот Урфин, не подвластный магии своей старой хозяйки, и не знающие усталости дуболомы сняли орудия. Потом умелые руки Мигунов, непревзойденных мастеров из Фиолетовой страны разобрали сложные механизмы, счистили проникший внутрь песок. Нашли Рудокопы замену рамерийским кристаллам в глубинах пещер, огранили сверкающие камни. И скоро новая пушка метким выстрелом сожгла плетеную мишень, сброшенную Карфаксом с огромной высоты. Рубины, так и не оцененные по достоинству жителями Волшебной страны, нашли свое применение.
Если бы остались в живых саблезубые тигры, каких верных охранников можно было бы получить, ведь смогли приручить подземные жители свирепых Шестилапых… Если бы сохранилось в жестяных флягах бывшего плотника хоть немного оживляющего порошка… Если бы Стела и Виллина согласились увеличить силу черных камней… Но они так и не поняли того, что понял в тот день Страшила. И лишь после долгих уговоров прогремело по Кругосветным горам землетрясение, и бездонные пропасти преградили путь незваным гостям.
Страшила наизусть выучил гномские летописи — и сражения разворачиваются у него на столе, где крохотные и почти живые фигурки изображают баталии прошлого. Только что могут противопоставить знания древности против злодеев из большого мира? Меч против пулемета? И Джюс, этот неугомонный авантюрист, предлагает дерзкий, безумный план…
…Сегодня еще одна тварь с выпученными зелеными мушиными глазами сгинула в горных ущельях. Еще один отряд навсегда остался в пустыне. Сколько их еще будет? Почему они рвутся сюда? Страшила не находил ответов. Но Эмми и его друзья живы! Они скоро будут здесь! И можно будет, как когда-то давно, забыть на время о стратегии и тактике, о войне и всем остальном и просто, уже не стесняясь прокричать: «Э-ге-гей! Я с Эмми! Я с Эмми!»
А сейчас его ждала книга. Его книга. Страшила все-таки научился писать — негоже правителю с титулом «Трижды Премудрый» быть неграмотным. Он взял карандаш — Джюс почему-то не мог не стянуть у людей хотя бы один, и снабдил ими правителя на десятки лет вперед, разгладил лист бумаги, и осторожно вывел то, о чем он думал в тот траурный день: «Нет злых и добрых вещей. Это мы делаем их такими»
— И что дальше? — глядя на силовые заграждения, спросил Урфин.
— Раньше их не было, — неуверенно ответила Эмми, пытаясь вспомнить, когда она была в этих краях в последний раз. И была ли.
— Может, взорвать? Все к чертовой матери. — Железный Дровосек был привычно прямолинеен.
— Взрывчатки мало, нужно будет расчищать проход для транспорта.
— Жаль…
— Может ночью, хоть кто-то будет спать, — до этого Эмми не участвовала в подобных операциях
— Нам утром на связь выходить, — оборвал Урфин. Там все переполошатся, еще и пошлют кого-нибудь. А что здесь мои дуболомы… Разлетятся щепками и не вспомнит никто.
Надо было отсидеться где-нибудь и улететь.
— А если снова на штурмовик бы напоролись?
Лев одобрительно рыкнул, поддерживая Дровосека.
— Будем ждать утра. Выйдем на связь, а потом… Потом… В нашем мире тоже иногда случаются чудеса, — устало отозвалась Эмми.
— И сколько будем ждать милостей от вашего мира? — съязвил Урфин. Но делать нечего.
Эмми всматривалась в едва видимый во тьме модуль Альянса. «Урфин прав. Если бы хоть один кабель было видно. Перебить его пулей ей ничего не стоит. А вот тактика… А какая тактика у одиночки? Ждать. И надеяться. Но неужели это скоро закончится? Пустая бесцветная жизнь, где все решают те, кто стреляет быстрее или у кого есть еда? И можно будет спокойно спать, не проверяя надежности засовов и не дрожа при слове «ГО». Она смогла вырваться из лагеря. Смогла выжить в этой дикой степи. И стать никому не нужной. Даже номер, это безличное клеймо граждан, ей не достался. Ну и хорошо. Будто и не было меня здесь. Надо лишь ждать… И надеяться…»
Девушка обхватила руками ноги, устраиваясь поудобнее, потом усталость взяла свое, и она уткнулась лицом в колени, как прячутся от чего-то страшного маленькие дети, и уснула.
Урфин, прикрыв рукой и так почти не дающий света экранчик, читал. Пользоваться этой диковиной он научился недавно, но сразу оценил, насколько легче стал его походный рюкзак. Читать он любил, очень быстро научившись этому у Страшилы — а чем еще заняться одинокой и опасной ночью, когда сон и смерть значат одно и то же? А там, в буквах — страны и города, планеты и континенты… Вот и сейчас пробирается компания, такая же странная, как и у них, спасаясь от обезумевших фанатиков, верящих, будто космический корабль и есть мир… Но надо поспать.
Железный Дровосек смотрит в бездонное черное небо. Падают звезды. Одна… Другая… Говорят, надо загадать желание. Если бы сейчас у него было сердце, то, наверное, он пожелал бы здоровья Эмми, может быть еще чего-то такого. Но сейчас война. И надо желать, чтобы погасли силовые поля, чтобы заклинило оружие у врагов, и чтобы врагов просто не было. Он провел пальцами по груди. Несколько вмятин от пуль легко исправят, как и…
— Кто здесь? — легкий шорох, едва слышный, как топот мышиных лапок.
— Спокойствие! Мы помочь вам! Мы помочь попасть внутрь!
Вскакивает Эмми.
— Вортигонты?
— Да. Мы есть это, — появляется из темноты силуэт, превращается в одноглазое существо с тремя когтистыми лапами, одна из которых растет из груди.
— Почему?
— Мы идти за вами! Вы убить посты. Мы свободно ходить. Можем. Здесь дорога. Мы ходить к повстанцы. В далекий город. Потом опасно. Вы помочь.
— Я же говорила, что и в нашем мире случаются чудеса! — воскликнула Эмми и зажала себе рот руками.
— И чем же эти…они могут помочь? — скептически отозвался сонный Урфин.
— Утром показать сможем.
Урфин был первым и пока единственным Странником Волшебной страны. Так предложил Страшила назвать тех, кто путешествует за кольцо Кругосветных гор. И именно в этом состоял безумный план так и не успокоившегося искателя приключений.
Если люди уже проходили все это, а они проходили, судя по вооружению и оборудованию злых незнакомцев, у них должны быть летописи. А в них — что и как нужно делать. Вспомнились еще почти забытые слова Элли о библиотеках — больших хранилищах сотен книг. К сожалению, в библиотеке Изумрудного острова были лишь малополезные в этом случае гномские хроники. И Урфин решил рискнуть. Пусть он не стал правителем Волшебной страны — что в этом проку, даже собственное самолюбие не потешить, но здесь он будет первым.
И вот дракон — вернейшее средство для доступа в такой таинственный мир — несет его над песками пустыни. Несет в неизвестность. Они должны будут встретиться через месяц, и Урфин надеялся, что он сможет вернуться назад.
Затеряться среди людей оказалось проще, чем предполагал Страшила. Рост бывшего плотника был, по меркам людей, средним, да и внешность довольно обычной. Но сколько необычного было вокруг! Читать Урфин еще не умел, и жадно слушал все разговоры, базарные сплетни, выпуски новостей и крики мальчишек. Где-то очень далеко, за чем-то под названием «океан» шла ужасная война. Люди нашли способ связи, быстрее, чем птичья почта, почти мгновенный. Странные самодвижущиеся машины ездили по улицам городов. Невиданные аппараты взлетали в воздух. Маленькая коробочка сама рисовала картины… Книги, газеты, журналы… Буквы, слова, строки… И это только в одном маленьком городке…
Через месяц, сгружая со спины Ойххо первое пополнение библиотеки Изумрудного острова, Урфин думал: «Да, это гораздо интереснее, чем быть правителем, слушать фальшивую лесть, сидеть на троне и часами смотреть в потолок. Слишком много всего надо узнать, хорошо, что в нашей стране люди живут куда дольше, чем за горами».
А потом… Урфин Джюс, обрекавший себя на незавидную участь стареющего огородника, видел то, что и не снилось жителям Волшебной страны. Огромные города, где дома достают до небес, грохочущий прибой бескрайнего океана и стремительные корабли, диковинные звери и люди в самых странных одеждах. Радио, и самое обычное, не волшебное телевидение, только, жаль, не посмотреть то, чего хочется. Вот тяжело отрывается от земли первая космическая ракета, созданная руками людей. Первый компьютер, и Урфин сам набирает зеленые цифры «2+2=», чтобы посмотреть, как эта машина умеет считать…
Стремительно растет библиотека во дворце Страшилы, с замиранием сердца и с ужасом в глазах рассматривают наивные обитатели Волшебной страны фотографии…
И снова — военное дело, строительство, связь, Урфин за рулем автомобиля, под куполом парашюта, с автоматом в руках… Книги, заметки, дневники… Год в большом мире, два, три…
И вот первая радиосвязь Странника с Изумрудным городом — короткая, почему-то лишь на рассвете радиоволны пробивают невидимую стену, соединяя два таких разных и таких близких мира.
Он покажет им океан. Восход над бескрайней водой, белые барашки на волнах, розовый теплый свет…
Но можно устать и от впечатлений. Уже не так удивляли Урфина новые открытия в мире людей, все больше попадалась на глаза грязь и злоба, все меньше восторга и все больше тоски было в глазах. И он решил вернуться. Уже навсегда. Если кто-то захочет, пусть продолжит его дело. А сейчас — еще много лет понадобится, чтобы перечитать все книги, переслушать все диски, пересмотреть все кино… Пора уйти на покой. Расчистить заброшенный и заросший огород, снова засеять его бережно хранимыми Гуамоко семенами. И отдохнуть…
Кто же мог знать, что через два десятка лет Странник снова ступит в этот мир. И вспомнит все то, чему его учили в тех местах, о которых он не любил говорить…
Они будут ждать до утра! — в ярости хватил по клавиатуре Джекинсон. Кровь разнесла наркотик по всему телу, и спать не хотелось. Но утром он точно выключится!
Чтоб их! Идиоты! Я бы на их месте напал ночью! — ярость сжирала немногие остатки сна в сознании Джекинсона. И само сознание тоже.
Капитан выскочил на улицу, сорвав со стены автомат. Никого. Полоснул очередью звездное небо.
— Уроды! Тут я! Вот! Ну, возьмите меня! Где же вы?! Вы хотите пройти?! Черта с два!
Кто-то обхватил за плечи полубезумного Джекинсона, втащил в рубку, отобрал оружие.
Капитан затих, лишь в воспаленных глазах его читалась злоба.
Вортигонты с интересом наблюдают, как раскладывает антенну Эмми, как тянется и урчит Лев, как щелкают замки, соединяющие экран с передатчиком, как Железный Дровосек с гулом крути над головой топор.
По экрану лишь серая рябь. Рано еще.
— Ваш передатчик слаб слишком! — внимательно изучив единственным глазом антенну, авторитетно заявил вожак.
— Мы помочь!
Вортигонт вытянул когтистые лапы, между его пальцами проскочили искры, тонкие, едва заметные, запахло озоном. Глаз вортигонта полузакрылся, разряды полыхнули между лапами как миниатюрные молнии. Воздух насытился электричеством, грива Льва распушилась, и он стал похож на большой одуванчик. Эмми рассмеялась, но потом поняла, что сама выглядит так же. По Железному Дровосеку тоже скользили слабые всполохи. Вортигонт коснулся станции связи, молнии метнулись по корпусу, вспыхнуло на антенне синее свечение.
— Как? Вы смогли пробиться сквозь помехи? — удивленно смотрит Страшила с экрана.
И снова разговор. Короткий, почти ни о чем, лишь бы только узнать, что все живы. И что скоро, уже очень скоро все будут вместе.
— Больше нельзя, мало сила будет, — убрал лапу вожак вортигонтов и экран погас. Снова лишь шипение помех, и врывающиеся из ниоткуда фразы:
«…Фримен исчез…»
«…Тогда наши покровители разрешат нам размножаться…»
«…Сити-семнадцать, по всем фронтам…»
«…Поздно исправлять перед боем последним…»
— Мы убрать силовое поле. Вы — дальше сами.
— Спасибо! — пожимает лапу Урфин.
— Вы помочь нам, мы — вам.
— Пусть Хафф возьмет эту проклятую базу, — вспомнилось Джюсу странное ругательство из вчерашней книги.
И снова тишина. Только водят в воздухе лапами, общаясь между собой, вортигонты. И тихо щелкают застежки, предохранители, магазины. Перед боем должна быть тишина.
Тихо спуститься вниз, проползти по пыльной земле, натыкаясь на засохшие колючие травинки. Почувствовать во влажной ладони теплый металл. Услышать щелчок затвора…
Железный Дровосек был первым из волшебных созданий, посетившим большой мир. Никогда еще он так не боялся, как в этот — первый — раз. А вдруг там он станет лишь бесполезной железной куклой — тревожно думал он, проносясь над пустыней верхом на драконе, пересекая невидимую границу, за которой звери теряют дар говорить. Как бы билось его сердце! Но сердце Железного Дровосека осталось лежать в маленькой шкатулке, надежно хранящейся в Изумрудном Городе. «Идя на войну, сердце лучше оставить дома» — так сказал ему Страшила, и Странник Урфин подтвердил это коротким кивком.
Незаметно скатилась слеза по железной щеке, когда пустыня осталась позади. Хорошо, что мастера — мигуны заменили так досаждавшие детали на новые, серебристые и блестящие, из почти волшебной стали, которая не ржавела . И теперь ему не страшны ни слезы, ни дождь.
Как же прав был Страшила. Только так, чувствуя холодную пустоту внутри, можно воевать. Только так можно спокойно слушать, как бьют по металлической груди пули. Только так…
Война пуста. Он не чувствовал ни кровавого бешеного упоения, как Урфин Джюс, ни медитативной холодной отстраненности Эмми, ни смертельного азарта игры, который охватывал Льва. Ему было все равно. Есть лишь цель и средство. И больше ничего. Как-то Эмми назвала его «терминатором», но он не понял, что же значит это длинное слово. Да и какая разница — это не имеет к его задачам ни малейшего отношения.
Поскорее бы назад, где ждут приветливые человечки в фиолетовых одеждах, где можно долго спорить с Лестаром и другими мастерами, обсуждая что-то новое из прочитанных книг. Где можно без опаски чувствовать. Где не нужно прятать свое сердце.
Но это потом. Очень скоро. А пока — лежащий впереди модуль, странные одноглазые существа, и транспорт. Там, за надежно укрепленными стенами.
Слышно гудение поля, низкое, монотонное, как гудит муха, зажатая в руке. Вортигонты остались сзади…
— Они идут!!! — Джекинсон вываливается из дурманного забытья.
— С ними вортигонты!
— Какого…
Взрыв. Джекинсон вылетает на улицу, видит, как раскачивается и падает державшийся за дверную ручку труп солдата. Взрывается экран, и стеклянные осколки вместе с электрическими искрами бьют в спину убегающего капитана. Удушливо воняет жженой резиной — где-то горят кабели, одно за другим гаснут поля, из их генераторов вьются струйки серого дыма. Электроника отказала, только связной реактор на вышке еще работает. И лишь Джекинсон знает, что вовсе не связь подключена к нему…
Ослепительная молния сорвалась с лап вортигонтов и ударила, рассыпая искры, в металлические стойки, понеслась огненными фонтанами по проводам куда-то в глубь базы.
— Вы проходить! Быстро!
Смарт-ключ в трясущихся руках Джекинсона не попадает в узкую прорезь. Еще раз. Опять мимо. Еще. Что-то горит, падает пятнистый, бело-оранжевый с искрами пепел.
— Спокойно! Спокойно! — твердит он сам себе, свежий воздух выдувает остатки усталости, очень скоро он будет в форме, как и положено капитану Альянса.
Ключ проскочил сквозь считыватель…
— Вот вам!
Падают под пулеметным огнем, не успев поднять оружия, солдаты Альянса. Пляшут в глазах Урфина багровые отсветы, весело полыхает напалм, дожигая то, что не сгорело от энергоразряда вортигонтов. На миг припадает к прицелу Эмми, и вот еще одна фигура, с мордой так похожей на щекастого хомячка, валится на землю. Лев крадется сзади — кто знает, какой подлости ждать от Альянса, впереди же, среди огня и свинца, ему ничего не сделать.
Еще один безликий солдат остается на земле. Еще в один коридор со свистом врывается пламя. Ворота открыты — что-то замкнуло в механизме. Двор усыпан обломками стен, надломленная антенна придавила кого-то, бессильно скребущего по земле руками. Склады, склады — в котором из них транспорт? Что-то мелькнуло в дыму, пролетела, мигая красным огоньком, граната, рикошетом отскочила куда-то вниз и взорвалась. Позади осыпается бетон, обдавая клубами пыли.
Скрипит, скрежещет, разрываясь железо. Крыша одного из ангаров вспучивается и раскрывается ржавым цветком и на длинных паучьих ногах поднимается коричневое чудовище.
— Это еще что за… — последнее слово Урфина затерялось в шуме боя.
— Страйдер! Страйдер! Рассредоточится! — с ужасом в глазах отзывается Эмми.
Тенью метнулся в чадные облака Лев, огрызнулся очередью и отбросил опустевший пулемет Железный Дровосек, и слился, затерялся среди блестящих стальных обломков.
Страйдер выпрямился и сделал первый шаг. Откатился в какую-то дыру, осыпая всех проклятьями, Урфин, за ним нырнул Тото. Эмми осталась лежать в пыли, прижавшись к окуляру прицела. Упреждение, поправки на ветер, на угол стрельбы, на силу Кориолиса в ее голове складывались в строчки, в таблицы стрельб, выцеливая единственную уязвимую точку твари — там, где живая плоть соединяется с металлом оружия. Легко, почти незаметно нажимается спуск. Выстрела не слышно… Страйдер взревел и полоснул очередью. Пока наугад. Рушатся какие-то балки сверху, летят горящие угольки.
Бежать! Проскочить под ним! Иначе конец. И Эмми побежала. В пыли, где она лежала, силуэт ее тела взорвался асфальтовым крошевом. Во второй раз страйдер не промазал.
Джекинсон, злорадно ухмыляясь, смотрел, как росло оранжевое пятно на пути у бегущей девчонки, засветилось по краям синим и луч откуда-то сверху расколол воздух, хлестнул по ушам ударной волной и погас. Девчонки больше не было.
— Одной меньше, — сухо пробубнил себе под нос капитан и передернул затвор автомата.
— Какого Хаффа?!. — Урфин ткнул дулом огнемета в нечто, неожиданно свалившееся у него за спиной и громыхнувшее железом.
— Я сама хотела бы знать, — голос Эмми непривычно резок. Ты цел?
— Помят немного, но могло быть хуже, — Железный Дровосек попытался выпрямиться, но потолок в коридоре был слишком низок.
— Что это было?
— Не знаю. Мне рассказывали, давно, что в больших городах есть такое. Называли его «подавитель». Но что это, я не знаю.
— А…паук этот?
— Страйдер. Еще одна тварь Альянса…
— Похоже, мы конкретно влипли — резюмировал Урфин. Но воздухом куда-то тянет, попробуем пробраться по коридору. И побыстрее, пока они не поняли, куда ты делась.
С потолка посыпались камешки — страйдер перебрался через руины ангара и поливал огнем территорию модуля.
Ход был мал, Дровосек с трудом пробирался вперед, то и дело цепляя стены и потолок. Невыносимо смердел горящий пластик, кое-где на стенах искрили жгуты проводов. Коридор утыкался в гермодверь. Эмми что было сил навалилась на рычаги и дверь со скрипом открылась. Наконец можно было вздохнуть свободно — из широкой вентиляционной трубы тянуло свежим воздухом. А потом оттуда робко выглянул Лев, что-то рыкнул едва слышно и мягко спрыгнул вниз.
— Ну вот мы и пробрались в модуль. Только…
— Надо отключить генератор. Тот, на вышке. Тогда останется разобраться со страйдером, — Эмми уселась за клавиатуру терминала, но он был безнадежно мертв.
— Разобраться… Без базуки…
По растрескавшемуся дисплею побежали светлые волны.
— Это снова наши одноглазые друзья?
Никто не ответил, ударила шрапнелью бетонная крошка, по металлической броне протянулась раскаленная полоса — страйдер по-прежнему неистовствовал.
— Бежим! Лестница вела куда-то вверх. Один этаж, второй, третий. Снова понесло гарью. Дверь. Закрыта. Еще выше. Крохотный балкончик, на стене расплавленные электрощитки.
— Вниз! Железный Дровосек прыгает первым, ажурный мостик, связывающий два корпуса модуля, прогибается и гудит. Беснуется позади страйдер, валятся трубы, откуда-то вырвался пар, на миг скрывая беглецов от твари. Что-то происходит — потрескивает статическое напряжение, щиплет касающиеся металлических перил пальцы. Неужели и правда вортигонты?
Вот и другой корпус. Двери задраены. Мостик огибает его, поднимается еще выше, теряется в черном дыму.
— Быстрее, туда!
Страйдер ворочается в клубах копоти. Несколько секунд можно передохнуть.
— Что это? Светящееся пятно над площадкой у реактора разгорается, стягивается в точку.
Все останавливаются.
— Непонятно…
Выпадает из ниоткуда мужчина в бронекостюме со странным желтым значком на груди, вскакивает на ноги, подхватывает падающую девушку с пистолетом.
— Мы! Мы тут! — кричит Эмми, срывая голос, размахивает руками. Не слышат. Ревет внизу пламя, грохочет страйдер.
Мужчина пригладил растрепанную бородку и недоуменно осмотрелся.
— Мы здесь! — закричали уже все. Оглушительно рявкнул Лев. И они услышали.
— Реактор! Отключите реактор! Быстрее! — уже хрипит Эмми, глядя на разрастающееся оранжевое свечение внизу.
— Держитесь! — вцепляется Дровосек в перила. Хлестко бьет по лицу ударная волна, сдувает черные облака. Страйдер поворачивается. Кажется, он смотрит на них маленькими злобными глазками, будто говоря: «От меня не уйти»
— Отключите реактор!
Похоже, он понял. Незнакомец один за другим выдергивает змееподобные рифленые кабели. Один не поддается и в ход идет красная монтировка. Опускаются защитные поля и через миг энергоядро вырывается на свободу, мечется меж ангаров, как мяч отскакивая от стен, развалин, и тухнет.
Снова открывается портал, исчезает в нем незнакомка, как будто и не было ее никогда.
— Держите! — непонятно откуда появляется в руках у их спасителя ракетница. Удачи!
И фигура с приветственно поднятой рукой, сжимающей монтировку, исчезает в ослепительном свете.
— А вот и базука! — Урфин не привык медлить. Теперь поговорим на равных!
— Я сделаю, — холодно и непреклонно отзывается Дровосек, и прыгает вниз. Кто-то из слишком отчаянных солдат пытается преградить ему путь, и падает, рассеченный верным топором. Перешагнул развалины страйдер…
— Дальше! Бежим! Снова бесконечные переходы, лестницы, двери.
Взрыв. И сиплый рык. Эмми обернулась. Тает в воздухе дымный след. Еще одна ракета. И еще одна. Страшно ревет страйдер, подламываются паучьи ноги, и, выпустив последнюю очередь, тварь валится в пламя.
Почти победа. Теперь вниз, к транспорту и…
Вырос над северными воротами огненный гриб, посерел и рассеялся. Путь в пустыню открыт!
Сливается в сплошную линию почти стертый желтый пунктир на растрескавшемся асфальте. Все кончено. Только щелкают колесики в спидометре, отсчитывая мили. Только теряется позади серый хвост гари над разрушенной базой. Только выплывают из полуденного марева едва заметные силуэты горных вершин. Только… Только пустота. Пустота в душе Эмми. Столько лет она ждала этого, а теперь — пустота. Что будет там, по ту сторону Кругосветных гор? И кем будет она? Опьянение боем ушло и ничего не осталось. А было ли оно? Было ли что-то у нее, у девчонки с выгоревшими белыми волосами в закопченном и порванном солдатском камуфляже, снятом с найденного в степи мертвеца? Страх, степь, солнце, ящик с патронами и автомат. Надежда? Была ли? Короткая жизнь Эмми, казавшаяся ей такой сложной, вдруг стала простой и плоской. Как картинка, нарисованная ребенком в дорожной пыли. Стоит дунуть ветру и… А была ли она, эта жизнь? Да или нет?
Эмми оглянулась. Там, позади, нет ничего, кажется, что и дорога исчезает, рассыпается в облако песка, поднимающегося за самоходной платформой. Там никогда ничего не было. А впереди? Там, за сверкающими на солнце снежными вершинами?
Лезут в глаза песчинки, прилипают к влажным полосам на щеках девушки, но она и не пытается смахнуть их…
Джекинсон едва вскарабкался за руль самоходной платформы и тяжело повалился на жесткое сиденье.
Что за шум? Огонь? Или это где-то в голове? Джекинсон попытался повернуть руль и заорал от нестерпимой боли в руке. Еще этот проклятый пот — он вытер лицо здоровой рукой и даже не заметил, что не пот это был, а кровь.
— Не уйдете! — сипло выдавил капитан Альянса. Я знаю, кто вы! Я… До конца… Дойду!
Едва управляясь одной рукой с тяжелой платформой, он выехал на дорогу. Облако песка впереди стремительно удалялось.
…Черные камни. Зловещие и спасительные. Эмми коснулась нагретой за день шершавой поверхности. Трещины складываются в имя. Знала бы ты, злая ведьма, погибшая под домиком бабушки, что все твое зло — всего лишь детская шалость. Вот оно — зло, тут, под ногами. Ржавеющие остовы машин, лохмотья униформы, выбеленные солнцем черепа.
Вечерело. Почти бесконечные тени от черных камней стремились за горизонт. Подошел Урфин, положил на плечо сухую руку, но ничего не сказал, только взглянул в глаза и отвернулся, будто увидел что-то запретное. Железный Дровосек вглядывался в надвигающуюся с востока ночную тьму.
— Хорошо ему, — думала Эмми. Уже завтра у него будет сердце, сохраненное другом и вставленное умелым мастером. И он снова будет радоваться жизни. А я? Наверное, даже Гудвин — шарлатан и волшебник одновременно, не смог бы помочь. Почему все так? — едва шевеля губами, прошептала она. Но никто не ответил.
— Вон он! — в голосе Дровосека радость.
— Кто? — недоуменно, словно очнувшись, спросила Эмми
— Дракон. Наш верный Ойххо. Здесь уже не опасно. И не далеко. Хотя… — Урфин вдруг обернулся и вскинул ствол.
Еще одна самоходная платформа. Вот она перевернулась и с грохотом, взрывая песок, закувыркалась к камню.
— Кто еще…? — недоуменно произнес Дровосек.
Ощерился и зарычал Тото.
— Я посмотрю, — устало ответила Эмми.
— Оставь!.. — остановил ее Урфин.
Джекинсон не удержал руль. Платформа пошла юзом влево, будто притягиваемая гигантским магнитом. Заскрипел металл, взревел двигатель, пытаясь противостоять неведомой силе. Но задние колеса уже оторвались от земли, и капитан, сжавшись в клубок, прикрыв здоровой рукой голову, вывалился из кабины.
Осел поднятый машиной песок, и Джекинсон попытался встать. Упал, снова попытался, опираясь на автомат, шагнул. Огляделся. Вот они. Его разведотряды. Лежат у камня, торчат из песка их белые кости. Он попытался поднять оружие, но не удержал равновесия и рухнул рядом.
Ойххо спикировал, легко, почти бесшумно коснулся земли.
— Хватит. Пусть Страшила ищет другого Странника, если хочет, — Урфин пнул чью-то ржавую каску и вскарабкался на дракона.
Устроился рядом Лев, придерживая лапой непривычного к полетам пса, Железный Дровосек рассматривал что-то под ногами.
— Эмми! Эмми! — окликнули ее друзья.
А Эмми стояла на колдовском камне и смотрела на запад. Туда, где садилось горячее солнце. Где остывали угли на месте базы Альянса. Где не осталось никого, кто ее вспомнит. Где вообще ничего не осталось.
— Эмми!
Дракон? Или это галлюцинации? — Джекинсон полз, загребая песок рукой, утыкался в него лицом, потом отплевывался, и снова полз. Девчонка! Стоять! Не уйдете! Без меня! — но только шипение вырывалось из горла капитана…
— Эмми!
— Прощай! — прошептала Эмми. Прощай, мир, в котором меня никто не ждал. Ждут ли меня там, за горами? Кто знает?
Девушка решительно спрыгнула с камня.
Спустя мгновение Ойххо разбежался, взмыл в небо, заложил широкий вираж и устремился к сверкающим в закатном свете снежным вершинам.
Человек в сером костюме стряхнул песчинки с кейса, взглянул на Джекинсона и шагнул в надвигающуюся ночь. Едва слышно шепнула тьма:
— Иногда стоит ждать… Если у вас есть…время…
…Эмми ощупала крохотный замочек на зеленых очках. Лежала ли она когда-нибудь в такой уютной кровати? Не вспомнить…
«Интересно, как выглядит Изумрудный Город утром…» — с этой мыслью она уснула.