Прыщ

Анфиса работала фотомоделью, поэтому каждое утро начинала с зарядки. Стройное красивое тело нуждалось в постоянном внимание. Ведь им она зарабатывала себе на жизнь. Держать его в форме было обычной необходимостью, вроде приёма пищи или дыхания.

После комплекса упражнений Анфиса делала то, чего боялась больше всего на свете.

Стоя у зеркала, разглядывала своё шикарное стройное тело в поисках изъянов.

Ноги — от ушей.

Животик — а нету.

Грудь — подтянута, упруга, свежа.

Лицо...

-О, нет.

Лицо Анфисы, как и всё тело, было эталоном. Оно имело чётко выражённую треугольную форму, широкий лоб, высокие скулы, большие глаза, которыми можно было выразить всё, что угодно, полные губки и острый изящный подбородок.

Вот только сейчас на правой щеке вскочил прыщ. Анфиса обиженно надула губки и потрогала его пальчиком.

-Что же делать? — жалобно произнесла она.

В ванной на столике стояли тюбики, баночки, скляночки. Среди них нашлись и средства от прыщей. Вот только их все нужно было применять ДО, а не ПОСЛЕ. Были и ПОСЛЕ, но какой от них толк, если через час съёмки.

Анфиса прижалась лицом к зеркалу, чтобы получше рассмотреть ужасного «выскочку». Хорошо, что он ещё не нарывал.

-Такое даже гримом не замажешь.

Она вспомнила, как в детстве её кто-то научил одному верному способу быстрого избавления от прыщей — нагреть хорошенько иголку, обмакнуть в йод и проколоть прыщ.

Проделав всё, Анфиса замазала прыщ кремом, и, закрыв правую сторону лица волосами, ещё раз осмотрела себя.

-Неплохо, до студии дойду.

Одевшись, позавтракав, она вновь с осторожностью подошла к зеркалу. Зажмурив глаза, сжала кулачки, и...

-А-а-а, — губки Анфисы изобразили ещё большую обиду.

Прыщ не исчез. Наоборот, стал огромным, ярко-красным, будто налился кровью.

-Что же с тобой делать, противный?

Девушка взяла пластырь и налепила на прыщ. Выглядело жутко и совсем некрасиво. Отлепив пластырь, Анфиса смачно намазала щёку кремом, и стала считать до тысячи, умоляя богов избавить её от этой жуткой напасти.

Не вышло.

Анфиса даже чуть в обморок не упала, когда увидела результат. Прыщ, этот гадкий прыщ, увеличился, а в его центре стал отчётливо виден нарыв.

Девушке показалось, будто жёлтый гнойник пульсировал.

Анфиса чуть не плача, решила пойти во банк. Хорошенько сжав прыщ указательными пальцами, она надавила. Но кроме острой боли ничего не почувствовала.

Прыщ остался целым и невредимым.

-Ах так, — закричала Анфиса. — Сейчас я тебе покажу.

Настоящая ярость охватила девушку. Схватив маникюрные ножницы, они вся сжалась на секунду от гнева и поднесла их к прыщу.

Подруга Анфисы, Валерия, тоже была фотомоделью. Только, в отличие от неё, родилась брюнеткой, и цвет волос никогда не меняла. Что означало, как ей казалось, наличие большего ума, сообразительности и не такой зацикленности на внешности.

Устраивать истерики из-за одного прыщика Валерия точно бы не стала. Скорее всего, даже воспользовалась случаем, и, взяв отгульчик в агентстве, прошвырнулась бы по магазинам.

Дверь в квартиру Анфисы была открытой. Валерия постучала на всякий случай, и только потом зашла.

-Киска, ау. Ты почему сегодня на работу не вышла?

Тишина.

Валерия прошла на кухню. Заглянула в спальню. На балкон. Анфисы нигде не было.

Оставалась ванна, туалет. Валерия подошла к двери ванной, прислушалась. Кажется, услышала звук льющейся воды.

-Киска, ты там?

Снова без ответа. Заволновавшись за подругу, Валерия толкнула дверь и та поддалась.

Спиной к входу, у зеркала стояла Анфиса.

-Ах, вот ты где, киска? А я тебя обыскалась.

Валерия подошла, хотела тронуть подругу за плечо, но в последнюю секунду остановилась.

Весь умывальник был испачкан кровью. И руки Анфисы тоже.

Валерия вскрикнула и, схватив подругу за плечи, развернула лицом к себе. Вся правая щека девушки была напрочь отрезана, обнажая белые зубы, покрытые точками крови, и мышцы челюсти.

Кажется, Анфиса улыбнулась.

Валерия застыла от удивления, но тут почувствовала, как что-то упало ей за шиворот.

Склизкое, противное, холодное. Оно поползло по спине вниз, и Валерия, крича и визжа, выскочила из ванны и, упав, принялась кататься по полу.

Ей казалось, что нечто присосалось к её коже и пытается проникнуть внутрь.

Больно не было, только сильно щипало.

Когда Валерия затихла, послышался чавкающий звук. Он не умолкал долго, пока левый глаз девушки не вывалился, и оттуда не вылезло нечто крайне мерзкое.

Жёлтое, всё в гнойниках, бесформенное, с сотней ложноножек.

Оно сползло по лицу Валерии на пол и двинулось в сторону ванны. Там поднялось по телу Анфисы и заняло привычное место на правой щеке девушки.

Анфиса шевельнулась, как в судороге, и словно кукла, которой управлял неумелый кукловод, пошла.

Глаза её были закатаны, виднелись только белки. Руки болтались, ноги еле ковыляли.

С трудом затолкав тело мёртвой подруги в холодильник, она прошла в спальню и уселась у зеркала. Взяв карандаши-туши, стала красить лицо. Закончив с макияжем, нарисовала розовые губки, синие глаза и зелёный, почти незаметный носик на прыще.

Не переставая улыбаться, она вернулась на кухню. Взяла нож, открыла холодильник и отрезала от тела подруги несколько кусков на икрах и ягодицах.

Включив газовую плиту, Анфиса чуточку поджаривала на огне мясо и подносила их к прыщу. Тот быстро поглощал еду и рос прямо на глазах.

Вскоре он покрыл собой всю голову девушки. Получившееся намалёванное лицо выглядело ужасно: один глаз выше другого, рот перекошен, нос так вообще оказался на лбу.

Человеческое лицо такая физиономия напоминало крайне отдалённо. Но, похоже, прыщу было всё равно. Оглядев своё тело, он заставил Анфису переодеться по своему вкусу. В зелёный брючный костюм, зимние сапоги и широкополую шляпу.

Убедившись, что всё нормально, он, управляя телом бывшей фотомодели, отправился в мир людей.