Анатомия совершенства

Когда Господь создал человека, тот оказался на редкость доволен собой. Он гулял по саду, гордо разглядывал собственные руки, считал пальцы и чувствовал, что это — шедевр.

Но Господь, как любой творец, решил, что одной модели маловато.

— Не хорошо быть человеку одному, — сказал Он. — Сделаю ему помощницу.

Адам, разумеется, согласился. Ему казалось, что "помощница" — это нечто вроде дополнительной пары рук или, на худой конец, кто-то, кто будет собирать яблоки, пока он думает о высоком.Ева была чудом — говорила, как птица по утрам, и сверкала глазами, как солнце в росе.Когда Господь создал женщину из ребра Адама, тот сперва восхищался. Но через день Адам заметил, что она задаёт больше вопросов, чем Господь даёт ответов.

— Почему ты смотришь на меня так?

— Почему яблоки красные?

— Почему мы не можем жить ближе к реке?

— Господи, — сказал Адам почтительно, — ты, конечно, мастер, но, может, попробуем иначе?Ну, просто чуть меньше разговоров, чуть больше... слушания. Возьми ещё ребро и сделай новую!

Господь вздохнул, исполнил просьбу.

Новая Ева была тиха, как ночь, и податлива, как глина. Но через неделю Адам снова пришёл с просьбой.

— Господи, теперь я не уверен, что мне нравится тишина. Она давит. Как будто живёшь в пещере с красивым эхом.

И снова Господь вынул кость. Потом ещё.

Адам всё не унимался: то слишком серьёзная, то слишком весёлая, то умна до дерзости, то не понимает поэзии. И каждый раз Господь терпеливо ваял новую женщину, а Адам становился всё легче, всё изогнутее и длиннее.

Сначала он перестал держать спину прямо.Потом ходить. Потом понял, что у него нет ни рук, ни ног, зато есть изрядная гибкость и острый язык.

— Ну вот, — сказал он сам себе, ползая по траве, — кажется, я стал самой пластичной формой жизни на свете. Гибкость — новое совершенство.

Когда же в саду появилась окончательная, совершенная Ева, она заявила, что Адам не в ее вкусе, и что мужчина должен держать осанку.

Господь вздохнул и решил действовать на упреждение:

— Ну, дочь моя, — сказал Он женщине, — теперь твоя очередь.Каким бы ты хотела видеть мужчину?

Женщина улыбнулась.

— О, Господи, мне бы такого, чтобы слушал внимательно, говорил редко, пах приятно, работал усердно и никогда не спорил.

Господь кивнул.— Всё возможно, но давай по пунктам. Ты хочешь, чтобы он был красив?

— Конечно, — ответила она. — Чтобы все завидовали, а я делала вид, что мне всё равно.

— А умный?

— Обязательно, но не настолько, чтобы спорить со мной.

— Сильный?

— Естественно! Но мягкий. Чтобы умел не только поднимать камни, но и настроение.

Господь задумался и сказал:

— Так, значит, тебе нужен сильный, умный, молчаливый, красивый, послушный. А вот пахнущий приятно не обещаю, я же с глиной работаю.Женщина долго смотрела на нового мужчину. Он был именно таким, какого она просила: внимательным, вежливым, пах свежестью и даже в носу ковырял с неким изяществом.

День прошел прекрасно. Неделя — терпимо.

Из всех созданий женщина единственная, кто сразу поняла, что совершенство недолговечно, особенно когда рассказываешь ему о бывшем. Мужчина сбежал из Райского сада.Адам, видя Она сидела на камне и плакала — тихо, горько, будто оплакивала не мужчину, а всю идею мужчин вообще.Адам подполз ближе, стараясь не шуршать листьями. В зубах он держал круглый, блестящий плод с древа мудрости.

— Ева… — прошипел он мягко. — Возьми. Может, съешь и вернёшься ко мне?

Она подняла глаза и вздрогнула: перед ней свернулся клубком змей. Только глаза — те же, человеческие, полные надежды, которую жалко было давить даже каблуком.

— Ну давай попробуем.

Ева надкусила плод, помедлила и сказала:— Ничего особенного. Но как начинка к мучному вполне... да, вполне...

Она испекла пирог. А когда попробовала… обнаружила, что ни познания, ни особого гастрономического удовольствия нет.— Хм… — сказала она, — я правда стала мудрей, впредь не стану добавлять перец.

Адам со вздохом уполз в глубь сада.

Бог, наблюдая со стороны, тихо покачал головой. Он уже привык, что его творения вечно что-то едят, плачут, спорят и требуют вернуть всё как было.

— Ева, — сказал Он устало, — не печалься. Я могу создать тебе нового мужчину. Лучше прежнего, с челюстью посильнее и без склонности к философии.

Ева просияла.— Правда? — спросила она, вытирая слёзы.

— Конечно, — ответил Бог. — Только мне снова нужна кость. Так уж устроено производство.

Ева нахмурилась.

— Лишней кости у меня нет, — сказала она. — Но есть косточки. И пусть мужчина будет сильный, умный, молчаливый, красивый и послушный.

И она протянула горсть блестящих семечек — тех самых, что остались от плода с древа мудрости.

Бог посмотрел на них, потом на Еву, потом снова на косточки.

— Ну что ж, — вздохнул Он, — посмотрим, что получится из мудрости в чистом виде.

Он подул на одну из них — косточка зашевелилась, заискрилась, и из неё вырос первый мужчина, полностью созданный из умных мыслей и женских ожиданий.

Мужчина огляделся, посмотрел на Еву и сказал:

— Ты ведь всё ещё думаешь о своём бывшем, да?

И, не дожидаясь ответа, побежал прочь — к горизонту, туда, где ещё не придумали семейных разговоров.

То же случилось и с мужчинами из других косточек. Второй, третий, четвёртый… Каждый был совершенен, но не выдерживал историй о Адаме и бежал. Так постепенно бегущие мужчины начали населять землю, расходясь в разные стороны. Благо, там уже блуждали предыдущие версии Евы. Змей-Адам наблюдал за этим с тихой солидарностью:

— Молодцы, — прошипел он. — Я знал, что никто не вынесет её рассказов.

— Все мужики одинаковые, — сказала Ева.

Говорят, после всего этого Адам-змей долго лежал под древом, лениво глядя на небо, где облака плыли так же медленно, как человеческие мысли. И вдруг одно яблоко сорвалось и упало ему прямо на голову. Так Адам впервые открыл закон всемирного тяготения — понял, что всё падает вниз: и яблоки, и судьбы, и любовь.

Он даже хотел назвать открытие своим именем, но тут же на голову упало второе яблоко   — и заставило его напрочь забыть открытие.Так человечество и не узнало, что первым физиком был змей.

Бог усмехнулся.

— Видишь, — сказал Он, — мудрость — тяжёлая штука. Особенно когда ее повторяют. Второе яблоко опровергло первое.

А Ева тем временем испекла новый пирог и поделилась им с мужчинами, не успевшими убежать слишком далеко. Пирог был вкусным, но липким, его трудно соскрести со спины. 

"Рай — это место, где всё впервые, но уже как-то знакомо." — записал в свой дневник очевидец и решил уехать.